Валентин Зорин
Сверху причудливо раскинувшиеся в стороны хвосты очередей отчего-то напомнили мне Горынычей – еще тех, древних, чуть ли не диких драконов южнорусской породы, изображениями которых так любят иллюстрировать учебники истории. Дело даже не в характерном змеином извиве, а в том, что очереди эти столь же безмозглы и столь же бессмертны – они были всегда, сколько я себя помню, и с распадом Стройки не изменилось абсолютно ничего – ну: разве что они стали еще длиннее.
Дежурная бригада сиротливо скучилась в сторонке, около служебного «горбунка» – Женька Дробин, стажер и двое херувимов.
– И чего ждем-с? – осведомился я, подходя.
– Гапона, – бодро отозвался Женька. – Генерального, со-от-ветственно, архипастыря особого назначения.
– А самим, значит, слабо? – кивнул я в сторону плаката «Слава московским гномам-метростроевцам – строителям Рая на Земле!»
– Да ну их! – окрысился Женька. – Мы уже было сунулись – такой гам поднялся. Ясно ведь, что по служебной надобности… Да что там… Мона подумать, мне больше всех надо.
– Но-но, – шутливо предостерег я. – Ты мне тут не разлагай, при подчиненных.
– По-моему, они от нас какого-то подвоха ждут, – вмешался стажер.
– И правильно ждут, – заметил я, извлекая корочку. – Когда это народу от нас добро выпадало? Вот гадость какую простым раешным обывателям… А ну, расступись! Благочиние! Расступитесь, добры люди-нелюди!
Очередь – я успел приметить в ней несколько потомков великанов и даже трех троллей – встретила нас угрюмым ворчанием.
– Куды прут, куды прут?!
– В очередь! Всех в очередь!
– Знаем мы их!
– У-у, ироды!
– Нонеча вам не Стройка! Нонеча все истинно равны!
– Ага, как же! Депутатам расскажи!
– Или колдуну какому черному! Он как рассмеется, глядишь, и убивать не станет – токмо в жабу превратит!
– Или этим!
– Ну куды преш-то!
– Благочиние, господство Зорин! – проорал я, размахивая корочками.
До охранника у чарной лестницы оставалось сажени три, и большую их часть занимал собой здоровенный амбал с явной толикой орочьей крови. Впрочем, острота слуха с этой толикой явно не передалась.
– В очередь их! – провизжал откуда-то сбоку истошный женский голос.
– Меня, меня пустите! – завопил кто-то. – Я им покажу!
Один из херувимов схватился за эфес служебной шашки (как и положено, огненной).
– Расступитесь, чада! – донесся из-за моей спины зычный рев. – Ибо дело у нас воистину праведное и срочное.
– Ух, как вы вовремя, отец Иннокентий, – приветствовал я гапона. – А то подавили бы нас…
– Увещевать-то надо, – прогудел гапон. – Слово доброе – оно ведь великую Силу имеет.
Служебный крест он при этом держал наизготовку, и сомневаться не приходилось – если кому доброго слова окажется мало, попотчует промеж глаз, да так, что следующим, кого эти глаза узрят, будет благообразный дедушка с нимбом и связкой ключей.
– Прахадытэ скорее, – взмахнул лапищей охранник. – Нэ скальпливайтесь.
Ступая на самобеглую лестницу я, скорее по привычке, нежели по нужде, затаил дыхание. Шаг – мимо пронеслись, сливаясь в полосу эльмовы огни на стенах тоннеля – второй, третий, и я уже стоял на гладком граните портала.
– Интересно, – рядом со мной материализовался Женька, еще более встрепанный, чем наверху. – Этот орк наверху имеет в виду, что он всех скальпировать будет или просто скальпелем резать?
– Он – орк, – угрюмо отозвался я. – Он просто всех имеет. В виду.
Завеса портала впереди брызнула синевой – и выплюнула в нас поток столичных жителей, дружно устремившихся к фиолетовому сиянию второго портала.
– Так, – озабоченно сказал Женька. – А который-то из двух?
– Наш – тот, который на Свято-Георгиевскую, – сориентировал я подчиненных. – Эксперты сейчас прибудут.
– А что, собственно, произошло? – не выдержал Женька. – Нам в дежурке так ничего толком не сказали. Есть подозрение… косвенные данные… Из-за чего такой шорох?
– Не подозрение. – Я выдержал внушительную паузу и ткнул пальцем в потолочную фреску. – Мнение. Есть мнение…
– Да какое, прости Господи, мнение?
– Сегодня, в районе полудня, в этот портал вошел сын, – я воровато оглянулся по сторонам и продемонстрировал Кольке обрывок газетной карикатуры, – вот его. Вошел и не вышел.
– Да ну?! – оскалился Женька. – Не может быть! Что б такие эльфы – и без конвоя?..
– Ковер у него расколдовался, – пояснил я. – Хорошо так расколдовался, о тотемный столб у ресторана «Вигвам Маниту». А наш то ли торопился куда-то, то ли… Короче, тревогу подняли почти сразу, у него амулет был на симпатической связи. Личный маг самого, – я кивнул на потолок, – проследил его до входа в этот портал. И все.
– Он хоть жив-то еще?
– Маг говорит «жив». Только, – я попытался дословно припомнить слова дрожащего кругленького человечка в зеленом кафтане, – до жути испуган.
– Час от часу не легче, – вздохнул Женька.
– Воистину тяжка наша стезя, – молвил отец Иннокентий. – Но се был выбор наш…
– Когда стали проверять архивы, – продолжил я, – отрыли еще несколько случаев, которые вполне могут оказаться картами из той же колоды. Семеро пропавших без вести, все – за последние полгода. Медиумы утверждают, что все семеро живы, но вот указать точное местонахождение…
– Зиндан какой-нибудь оркский, – буркнул один из серафимов. – У них под Грышнак-Юртом…
– Ляд их знает, – пробормотал я. – Уж направление-то должны были взять.
– А что еще? – требовательно осведомился Женька.
– Еще есть две какие-то странные заявы. Купчина первогильдейский утверждал, что на важную встречу опоздал, потому что в этот, – я ткнул пальцем в сторону фиолетового мерцания, – портал вошел двенадцать нуль семь, а вышел в двенадцать двадцать три, восемь открытий спустя. И схожая заява от уральского гномуса – тоже имеет привычку поминутно с брегетом сверяться.
– Ну да, – хмыкнул Женька. – Случаев-то, может, и поболе набежит, да вот беда – хронометры у нас пока что в диковину-с!
– Однако же, – задумчиво сказал я. – Крайне занятно бы выяснить, где они эти четверть часа пребывали. Чует мое сердце, что и сын нашего славного самого где-то в тех же местах и обретается.
– А может, это просто портал того – глючит? – радостно предположил Женька. – Это, как его… самопроизвольно?
– Ох, не верю я в такие самопроизвольные штучки-дрючки, – вздохнул я. – Когда портал глючит, пассажиров в закрытых гробах хоронят. А вот в чьи-нибудь шаловливые ручки… или лапы… или щупальца – верю!
– Не, ну бывает же! – не сдавался Женька.
– Всякое бывает, – согласился я. – Вот мы у экспертов сейчас и спросим, чего бывает, а чего быть не может по определению.
Прямо перед нами вспыхнул алый овал служебного портала. Задача не из простых, учитывая, какие помехи должны были давать два огромных постоянных портала станции.
– День добрый.
– Здоровеньки булы, панове! – тряхнул оселедцем в мою сторону старший эксперт Остап Андреевич Хольмский. – Ну, що за лихо тут зробылось? Пациент скорише жив, чи вже холодный?
– А вот это, – сказал я, – нам и хотелось бы выяснить.
Остап Андреевич – чистокровный гном, воспитанный в семье потомственных запорожских казаков. О детстве своем он вспоминает неохотно, зато из других его реплик можно заключить, что, прежде чем осесть в стольном граде Москве и остепениться, пан Хольмский неплохо погулял на охваченной пламенем Гражданской Украине. По крайней мере о таких легендарных личностях, как Махно и Котовский, Остап Андреевич упоминает вполне панибратски.
– Ща все выясним! – бодро пообещал пан старший эксперт и, насвистывая в усы какую-то затейливую мелодийку, повернулся к подчиненным – худощавому астрологу в потертой синей мантии и двум молоденьким послушникам в форменных сутанах. – А ну, хлопцы, живо за работу.
И работа закипела. Закипела в прямом смысле слова, потому что среди прочего эксперты установили портативный треножник на спиртовке, в котором сразу же начало булькать нечто желтое и очень вонючее. На нас же с ангелами выпало обеспечивать магам место для работы – задача вельми нелегкая, учитывая, что приближался конец рабочего дня, и валившие из порталов толпы стремительно густели. Особенно доставалось астрологу, на чертимые которым линии все время заступал кто-то из оттесненных толпой. При каждом таком случае маг багровел и принимался тихо шипеть – как я подозревал, отнюдь не «Богородице, дево, радуйся».
– Эге, – выдохнул наконец Остап Андреевич, поднимая вверх пробирку с крохотной бело-синей ящеркой. Тварюшка извивалась, точно ее собирались резать. – Вот те раз!
– Что-то нащупали? – нетерпеливо спросил Женька.
– В точку! – отозвался Хольмский. – Как есть нащупали. Явный след чужеродной магии, причем, – гном наставительно поднял палец, – есть мнение, не, подозрение, що не просто магии, а темной. Що в таком разе надлежит робыть, – он резко развернулся к споим помощникам, – а?
– Э-э… погасить портал? – неуверенно предположил один из послушников.
– Бунчуком тебя по лбу гасить, дурья башка! – В подтверждение своих слов, Остап Андреевич отвесил подчиненному звучный щелбан. – Во-перших, хтож тоби це позволить – таке дороге чародейство портить, да еще у самый трефовый, не, пиковый час? А у-отрих, ежели мы цей портал закроем, де гарантия, що та паскудина, котора нам тут холеру вчинила, кудысь в другое место не переберэтся? А? Мовчишь, вражина? То-то и оно. Не, гасить портал ни в коему рази ни потрибно. А от зробыть так, щоб по нему нияка дурна тварина не шлялясь…
– Я к начальствующему, – озабоченно промолвил отец Иннокентий. – Вас он может и не послушать, а вот меня… пусть только попробует! – И в подтверждение своих слов перехватил поудобрее казенный крест. Добрый фратер Тук в сравнении с нашим гапоном сошел бы за Махатму Ганди.
– В самом деле, – нахмурившись, сказал Женька, – скоро самое половодье хлынет. Как же…
– Та не забивайте головы, хлопцы, – беспечно обронил Остап Андреевич. – Вы що думаете, що вы одни таки вумные? Перемкнут два соседних портала друг на друга. Не впервой.
– Порталы-то ладно, – задумался Женька. – А толпа, что сверху валит?
– О. – Вздохнул гном. – Вот то таки да, проблема.
– Вот что, – решительно сказал я. – Бери, Евгений, обоих херувимов и быстро – наверх. Как только придет приказ закрывать вход – становитесь рядом с привратниками и начинаете работать демонами Максвелла.
– Кем-кем? – скривился Женька.
– Максвелл… это же что-то из магодинамики? – неуверенно сказал стажер.
– И чему тебя только в университете учили? – вздохнул я. – Короче – всех выпускать и никого не впускать! Теперь ясно?
– Так точно.
– Э-э… ваше господство, – замаялся вдруг один из херувимов. – А, может, того…
– Ну, говори. – Подбодрил я его.
– Там же щас наверху, – мотнул головой ободренный херувим, – почитай, ад кромешный. Народец с работы ломится, злой, уставший. Ежли просто им дорогу загородить, они ж нас в гранит втопчут – и брызг не останется. А вот ежли…
– Ну-ну…
– Ежли, скажем, объявить, что бонба обнаружена, – выдохнул херувим, – али демон какой на свободу вырвался… тут-то народец и порскнет в разные стороны. Он нынче пуглив, народец-то.
Я задумался. Вообще-то, конечно, соблазнительное предложение. Херувим прав – народ сейчас прессой накручен сверх меры, и при первом же намеке на теракт бросится, как нечистый от ладана. Но, с другой стороны, отвечать потом за «провоцирование панических слухов»… а, если, упаси Боже, опять погром с перепугу устроят, как после взрыва на Малой Успенской?
– Нет, – решительно заявил я, – объявлять заведомо недостоверную информацию запрещаю! Но, – уже тише продолжил я, наклоняясь к херувиму, – если подобный слух возникнет сам по себе… в конце концов, пресечение слухов не является нашей первоочередной задачей.
Несколько секунд херувим старательно переваривал мой шедевр казуистической канцелярщины. Затем лицо его прояснилось и он, рявкнув «слушаюсь!», устремился к лестнице, придерживая правой рукой шашку.
Я вздохнул, хотя, каюсь, прозвучало это слегка лицемерно.
Если вы желаете донести какую-либо информацию до толпы, вовсе не обязательно надсаживать глотку. Как раз наоборот, если толпа изначально настроена к вам негативно – а народ наверху будет настроен крайне негативно – ваша информация будет отвергнута на спинномозговом уровне. А вот если почти такой же, как ты сам, простой раешный брат-благочинный, воровато оглянувшись, прошепчет – куды прешь, дурило, БОНБА там! – можно не сомневаться, на толпу эта весть подействует не хуже искры на порох.
Ох, прости Господи, мя, грешного. Не для себя ведь.
Как бы то ни было, через четверть часа в огромном подземном зале остались только мы.
– Ну вот, – довольно потер руки Хольмский. – От зараз ми займемся нашим больным вплотную.
Гном не шутил – добыв из внутреннего кармана камзола квадратные очки, он придвинулся к фиолетовому овалу и принялся старательно изучать таинственные переливы.
– Тинаику, – потребовал он, не отводя глаз от портала.
Послушник мигом вложил в протянутую руку маленькую черную палочку, изрезанную затейливой витой резьбой. Гном осторожно коснулся ею мерцающей пленки – раздалось тихое шипение и вверх поползла струйка ядовито-зеленого дыма.
– Та-ак, – зловеще выдохнул Хольмский.
Он привычным жестом задвинул начавшие было сползать очки обратно к переносице, подергал себя за левый ус и, обхватив подбородок, задумчиво уставился на портал.
– Викентий, – окликнул он астролога, не отводя глаз от фиолетового сияния.
– Да?
– Будь ласка, проверь мне пятый и седьмой круги второй ступени.
– Полная проверка? – переспросил маг.
– Самая полная, – кивнул гном. – И… особое внимание обрати на трещины.
– А вы – обернулся он к послушникам – живо готовьте эликсир Калеорна. На две трети.
– Но… – начал было один из послушников. – Остап Андреевич, где ж мы шальмугру возьмем.? Она же в стандартный набор не входит.
– Ох, чума на мою седу голову! – вздохнул Хольмский. – Всему вчиты дурнив треба. Ну возьмите пятый универсальный декокт, там же чорним по белому намалевано – «у тому числи може замениты и сок шальмугры». Дурни пустоголови!
– Что-нибудь нащупали, Остап Андреевич? – спросил я.
– Есть трошки, – неохотно отозвался эксперт – узор цей. Видев я такий узор… один раз… в 43-ем пид Харькивом. Почекай, сейчас точно вызнаем.
Ждать пришлось недолго. Холмский мельком глянул протянутую астрологом дощечку, удовлетворенно хмыкнул, обмакнул стеклянную палочку в поднесенный послушником сосуд и резким движением стряхнул несколько капель на портал.
В тех местах, где капли соприкоснулись с пленкой, цвет портала вдруг начал стремительно меняться с обычного фиолетового на серый с черными прожилками. Пятна стремительно расширялись… слились… затопили всю поверхность портала… потом в тех же местах снова возник прежний цвет, и через несколько мгновений портал снова засиял привычными красками.
– О! – довольно осклабился гном. – Усе бачилы?
Вопрос был явно риторический.
– Значить, от шо я тебе скажу, хлопче, – молвил эксперт. – Радуйся – це ни тварина из аду, ни природне явление и даже не терористови происки. Це просто якась людина, притом дюже дурна.
– Ы?
– Как я вже сказав, – продолжал гном. – Цей узов я вже бачив… в войну. Прозывается сия холера Серым Кругом, или Серым Лабиринтом, и представляет из себе одну из тих ловушек, яки зроблены Сатаною на погибель тем, хто не хоче вчитыся, а хоче усе и сразу. От. Серый Лабиринт, – Остап Андреевич подергал правый ус, – это испытание. Кто его пройдет – получает силу мага третьего-четвертого, а то и пятого ранга.
– А подвох в чем?
– А подвох в том, – усмехнулся гном, – что, ступив на этот путь, вернуться уже нельзя – згинешь. Только вперед. А вперед идти тоже может далеко не всякий.
– Что-то я такое слышал, – задумчиво пробормотал Женька. – Где-то когда-то…
– И от кака засада, – продолжил эксперт, – чтобы путь сей пройти до конца, такие силы в душе нужно иметь, яки не у всякого мага есть.
– То есть, – расшифровал я, – если кто-то и сможет пройти до конца, значит, он уже настолько крут, что ему эта сила уже ничего толком не прибавит?
– Розумиешь, хлопче, – одобрительно кивнул Хольмский. – Але тут-то и постарався враг рода человечьего. Коли сил идти нет, а погибать в цвете лет ох как не хочется, тут-то нога сама тебя на Трещину и потянет.
Нет, точно, где-то я это слышал! На уроках закона Божьего, что ли?
– А Трещина, – продолжил Хольмский, – о-о, это очень подла штука. К средоточию она тебя выведет, и силу ты получишь. Да только взамен она по мыслям твоим проляжет.
– М-да.
Я начинал понимать, с чем нам предстоит иметь дело. Сумасшедший маг-самоучка. Малоприятно. В принципе, большинство магов не назовешь психически здоровыми существами, но если уж его считают больным собственные же собратья…
– Так от я и бачу. – Остап Андреевич добыл из кармана шаровар свою знаменитую «запорожскую» трубку и, запалив ее кончиком пальца, с видимым наслажденем затянулся – Немцы тоже спервоначалу решили настругать эрзац-магов, числом поболе, ценой подешевле.
Если бы только немцы! Я вспомнил рассказы деда об их училище. Трехмесячные курсы, полтора десятка основных заклинаний первого уровня – и на фронт! А потом их огненные шары рассыпались по щитам немецких некромантов, точно стакан – о рыцарские латы.
– Мол, истинный ариец этот вшивый Лабиринт пройдет, стеком по голенищам похлопывая, да «Хорста Весселя» насвистывая. Собрали роту добровольцев из всяких там СС, прогнали через Круг и направили на Восточный Фронт – на испытания. Две недели поиспытывали, а потом загнали всю ораву в овраг и, – гном звучно хлопнул ладонями, – в пыль.
– Ясно, – кивнул я. – Ну а с порталом-то что?
– Осади! Зараз все поведаю! – Остап Андреевич, наклонившись, выбил трубку о каблук, нисколько не смущаясь образовавшейся при этом на полу дымящейся кучки.
– Урод этот, Трещиной меченый, – сказал он. – В ткань портального заклятья свое вплел. Хитрое заклинание, соткано замысловато. Всех, кто через этот портал шагает, оно на вкус пробует и тех, кто понравится, – хвать! – Гном закашлялся. – И в неведомую даль.
– Так, – задумчиво сказал я. – А проследить его можно?
– Можно-то можно, – отозвался Хольмский. – Да только для этого активировать его надобно, а для этого…
– А для этого придется ему кого-нибудь скормить, – закончил я.
– То-то и оно, – развел руками Остап Андреевич.
– Ну так зачем дело стало? – недоуменно спросил Женька. – Щас пойду, поймаю дворнягу…
– Э-э, не все так просто, – вздохнул гном. – Собака тут не помощник, хоть весь наш питомник пропусти.
– Думаете, человек нужен?
Человек, гном, эльф… эх, знать бы, какие у него параметры поиска?!
– Гном в него попадал, – напомнил Женька. – Помните заяву?
– Конечно… – Хольмский словно бы размышлял вслух. – Если так, то и заклятье прослеживать не надо. Амулет в зубы и вперед.
– У этого… сына… амулет был, – напомнил Женька. – А толку с него?
– А-а, – отмахнулся от него гном. – Амулет амулету рознь. Мы на «живца» вот что, – Хольмский метнулся к мешку и несколько секунд ожесточенно рылся в нем, после чего с радостным возгласом продемонстрировал собравшимся свою добычу – небольшой, с пол-ладони серебряный амулет в который были несимметрично заделаны три крупных розовых камня, – наденем. Сейчас. – Он чем-то щелкнул и от амулета отвалилась серпообразная пластинка. – К этому портал можно куда угодно открыть, хоть в рай, хоть в преисподнюю.
– Ну, будем надеяться, что последнее нам все же не понадобится, – улыбнулся я. – Давайте ваш амулет.
– Эй, Зорин, ты чего? – озабоченно воскликнул Женька. – Мало куда эта хрень забросит.
– А ты, – повернулся я к нему, – давай, вызывай дежурку – пусть СОБОР готовят. Нашими черта с два обойдемся.
Особенно если учесть, что наши все, как назло, сорвались брать ополоумевшего уголовника, захватившего полный ковер детворы. Что же, пусть и у соборного отряда быстрого отеческого реагирования будет свой праздник.
– Валь, ты это… – неуверенно произнес Женька. – Голос у него срывался. – Поосторожнее там.
– Преклони колени, чадо, – могуче прогудел отец Иннокентий и, воздев пред собой крест, размашисто перекрестил меня. – Благословен будь, воин Валентин, на подвиг ратный.
– Да что батюшка, какой уж тут подвиг, – пробормотал я, но гапон, не обращая внимания на мой лепет, ткнул мне в губы крест.
– Ступай с Богом!
– Вообще-то есть у меня еще один хороший камушек, – задумчиво пробормотал Хольмский. – На тот случай, если амулет по дороге потеряется. Только его глотать надо.
– Нет уж, – выдохнул я, подходя к порталу.
Фиолетовый покров мерцал как-то по особенному – или мне просто показалось. Вот он начал наливаться синевой… я, затаив дыханье, бросился вперед – и вылетел из портала на противоположной стороне зала. Ну да, сейчас порталы станции замкнуты сами на себя.
Фигурки на противоположном конце замахали мне руками. Я махнул в ответ и, снова набрав полные легкие воздуха, шагнул обратно в портал, благо он еще не закрылся.
– Ничего, – разочарованно сказал Женька. – Ровным счетом ничего.
Мы поэкспериментировали еще два открытия. За время последнего я умудрился проскакать туда-сюда целых восемь раз и пришли к неутешительному для меня выводу – в таинственные параметры я не попадал.
– Ладно уж, Валя, – вздохнул Женька, когда я в очередной раз вылетел на него из портала. – Кончай. Ежу уже понятно, что «живец» из тебя никудышный. Давай сюда эту побрякушку.
Он привычно преклонил колени для благословения, звучно чмокнул крест, поправил амулет и, улыбнувшись напоследок, шагнул в портал.
Мы дружно обернулись к противоположной стене. Крохотная фигурка Женьки помахала нам рукой, шагнула назад… и исчезла.
Мне потребовалось несколько томительно-долгих секунд, чтобы сообразить, что заклинание, наконец, сработало.
– НУ!
– Сейчас, сейчас. – Хольмский медленной водил ладонью над лежащей на второй руке пластинке. – Сейчас… есть.
Изогнутая пластинка полыхнула ослепительно-белым. Хольмский, сложив ладони «лодочкой», словно бы выплеснул этот свет вперед – и перед нами засиял алый овал служебного портала – такой же, как и в двух саженях позади нас.
– Пошли! – заорал я в карманное зеркальце. – Пошли!
СОБОРовцы не подвели. Один за другим – две пятерки в полном боевом облачении, —гремя металлом, они выскакивали из одного портала и через четыре шага, мощно оттолкнувшись «рыбкой», ныряли во второй.
На всякий случай я досчитал до пяти – вдруг появится еще какой-нибудь опоздавший и, взведя курки пистолета, шагнул следом.
Все было уже кончено. Я едва успел глянуть, кого волокли к порталу двое дюжих пастырей – молодую черноволосую женщину, всю одежду которой составляли несколько обрывков черной кожи и многочисленные перекрещенные ремни, а лицо было явственно отмечено печатью безумия. Она что-то выкрикивала что-то яростно-бессвязное до тех пор, пока не скрылась в портале.
– Блин! – всхлипнул стоящий справа – хвала Господу, живой и невредимый – Женька. – Я еле отскочить успел. Вы, блин, как ломанулись.
– Ну так нас же накрутили! – огрызнулся рослый десятник. – Мы уже думали, тут прям филиал преисподней, а не этот, – он брезгливо повел рукой, – тараканий питомник.
– Да уж. – Я обвел взглядом помещение, подозрительно напоминавшее обычный московский подвал, самую малость подреставрированный, ну и наверняка, хорошо заэкранированный. Тараканов тут было много, причем необычайно крупных – в палец длиной. Хорошо еще, что эти твари отчего-то не спускались на пол, зато на стенах местами образовывали сплошной шевелящийся ковер. Особенно много их было на стене напротив портала, где наличествовало некое седалище, долженствующее, по-видимому, изображать трон. А на противоположной стене…
– Вот она, пропажа, – до бестактности громко сказал Женька.
Я скользнул взглядом по подвешенным телам, натолкнулся на выкаченные, наполненные ужасом глаза молодого – лет двадцати – парня. Смотрел я не дольше секунды – уж больно жалко выглядел сын самого.
– Как слышишь? – Командир СОБОРовцев был настроен на более деловой лад. – Слышишь? Мне нужна одежда. Да, обычная одежда, комплектов десять. Где взять? Я что, обо всем думать должен? В каптерке десяток ряс подбери…
– Слышь, Валь, – тихонько прошептал Женька. – Когда будем нашим в участке рассказывать… давай без подробностей, а? Засмеют ведь.
– Засмеют, – согласно кивнул я.
