Три
Смена гравитационных векторов нарушала координацию.
Иногда Динасу казалось, что он не поднимается вдоль вертикального колодца, а движется внутри горизонтальной трубы, и переплетения кабелей расположены не сбоку, а над ним. Но затем, когда рассудок справлялся с иллюзией, вся картина мгновенно переворачивалась – ствол становился вертикальным, «сзади» превращалось в «низ», а «спереди» – в «верх». Каждый раз после этого у него кружилась голова и начинало подташнивать.
Когда очередной приступ прошел, монитор встал на колени и глянул вниз – сознательно думая об этом направлении именно как о низе, пытаясь закрепить в себе именно такую метрику. Элеватор вознес его на половину высоты стержня, теперь вверху – да, вверху, подумал Форте, то, что находится над моей головой, и есть верх – обозначилась круглая площадка, огибающая кабели. Системы жизнеобеспечения здесь не действовали, воздух, проникающий из внешней полости стержня, был спертым, «техническим» – он пропах кислотой и резиной, пластиком и горячим металлом. Люминофорные трубки, преобразующие случайные излучения в фотоны, тлели, словно желтые угли. Стояла тишина, лишь изредка нарушаемая поскрипыванием и щелчками пауков-ремонтников. Они передвигались по стволу, длинными щупами-усиками проверяли изоляцию и снимали показания с контрольных датчиков. Динас дал себе слово пройти полное обследование у Клубка лекарей, когда покончит со всеми этими проблемами. И отметил, что несмотря на то, с чем ему вскоре придется столкнуться, думал именно так: «когда», а не «если».
Ковш элеватора медленно прополз мимо кольца огней – шлюзов одного из горизонтов, где располагались вспомогательные посадочные площадки для малогабаритных орбитальных модулей. Широкие люки были скрыты под мягкими сегментами-лепестками. Если бы он сумел достаточно далеко отпрыгнуть от ствола, то попал бы в точку, где гравитационный вектор в очередной раз менялся. Его притянуло бы к люкам, выполнявшим еще и роль своеобразной системы безопасности – возле стены колодца «над головой» вновь превращалось в «спереди», а сам колодец из вертикального становился горизонтальным.
От этого можно было свихнуться. Заставив себя больше не думать о том, как одна и та же постройка может быть одновременно и вертикально и горизонтально расположенной, Динас открыл сумку, заглянул, в который раз перепроверяя содержимое. Фонарик, чойзен, два силовика, выполненный в виде массивного перстня датчик органики, терминальный блок, который можно подстроить к скафандру, – с него находящийся в космосе гуманоид мог управлять группой беспилотных модулей.
Терминальный блок имел устаревшую конструкцию (у монитора просто не нашлось времени найти поновей) – его нельзя прикрепить на запястье как браслет. Динас повесил его на грудь, перекинув через шею узкий кожаный ремешок, надел на безымянный палец левой руки датчик органики, достал силовик и застегнул сумку.
Над ним что-то сдвинулось. Монитор различил два симметрично расположенных люка и манипуляторы, сгребающие туши с ковшей элеватора. Он ощутил легкий сквозняк, дующий к люкам. Совсем рядом проплывали решетки, ступени и перила. Все это было перекрученным и создавало впечатление лабиринта, но не обычного, расположенного в одной плоскости, а объемного, такого, где можно ходить по потолку и перешагивать с пола на стены.
Голова вновь закружилась. Форте пожалел, что слишком мало времени проводил в открытом космосе, который быстро примирял ум с относительностью любых пространственных привязок и направлений. Его непосредственной работой была настройка приборов и систем связи, причем, как правило, тех частей, которые располагались внутри кораблей.
Динас дождался, когда люки и манипуляторы станут отчетливо видны, примерился и прыгнул. На мгновение все узловатое протяжение ствола открылось ему, показалось даже, что далеко внизу мелькнул огонек шлюза, ведущего к нижней взлетно-посадочной платформе. Затем пальцы сжали шершавую трубу перил. Он подтянулся и перелез на узкую полосу решетки, серпантином поднимавшейся вдоль круглой стены колодца.
Сердце колотилось чуть громче и чуть чаще, чем обычно. Несколько раз глубоко вздохнув, монитор медленно пошел вверх, поглядывая на датчик органики. Плоская золотистая поверхность – на самом деле миниатюрный круглый экран, покрытый желтым биосоставом и разбитый на семь невидимых пока секторов. Большее количество объектов этот датчик улавливать просто не способен, расстояние же до них он показывал яркостью мерцания.
Монитор преодолел три витка, сделал еще несколько шагов, остановился, услышав тонкий, еле слышный сигнал, донесшийся от терминала на груди, и увидел мерцание, проступившее сквозь золотистую поверхность перстня.
То, ради чего он тогда пошел за ханом во флора-заповедник, началось.
Динас постоял, прислушиваясь к своим ощущениям. Он был совершенно спокоен, чувствуя лишь холодную уверенность в своих силах, своем физическом и психологическом превосходстве, он готов ко всему и способен на все…
Он чувствовал, как в груди его покалывают ледяные иголочки страха и волны нервной слабости пробегают вдоль позвоночника.
Монитор с легким удивлением, словно взглянув на себя со стороны, осознал, что боится. Это было оскорбительно. На протяжении всей не такой уж пока и длинной жизни его ни разу не покидала полная, абсолютная уверенность в себе.
«А что же происходило действительно опасного на протяжении моей не такой уж и длинной жизни?» – спросил себя Динас Форте в приступе самоуничижения. Всякое случалось во время службы, но ни разу ему не противостоял настолько серьезный противник.
Они могут убить меня походя. Не задумываясь, раздавить, словно мошку.
Прекрати. Негативное мышление способствует проигрышу. Мысли о смерти приближают ее.
Это игра. Я умнее. Хитрее. Проницательнее. Могу переиграть всех.
Я могу переиграть Бога.
Утвердившись в этом мнении, он прошел еще один виток серпантина. Миниатюрные квадраты на экране датчика органики замерцали ярче. Динасу пришлось полностью отключить динамик терминала – издаваемый им тонкий писк становился все громче.
Еще один виток. Он миновал люки, куда манипуляторы отправляли груз со «спрута» Унии. Разгрузка завершена, и люки уже закрылись. Металлические ящики с клонами Форте давно потерял из виду, но, как он понимал, они-то как раз не покинули стержень.
Решетчатый серпантин закончился, выше оказалась еще одна круглая площадка, кольцом окружавшая ствол кабелей. В этом месте стержень расширялся, примыкая к Шлему. Конструкция, при помощи которой Перья соединялись с базовым корпусом платформы, напоминала раструб-насадку: один широкий конец, «надетый» на вершину Шлема, три более узких ответвления, и к каждому примыкает конец стержня. Если раньше монитор мог окинуть взглядом почти все пространство вокруг себя, то теперь появилось множество выступов и скрытых областей, не освещенных люминофором углов и закоулков. Их он со своего места просто не видел и о том, что там находится, мог лишь догадываться.
Динас еще раз взглянул на «перстень». Квадраты мерцали. Он точно знал, что где-то неподалеку находятся объекты, улавливаемые датчиком, но вот где именно…
Он сунул оружие в наплечную кобуру, вцепился в изгиб трубы, идущей вдоль круглой стены, и подтянулся. Терминал качался на ремешке, мешая ползти, но Динас ухитрился, не зацепив им ни за что и не издав ни звука, перелезть на другую трубу, а с нее – на решетчатую полку. Ячейки ее оказались настолько маленькими, что различить сквозь них что-нибудь можно было, лишь прижавшись к ним лицом.
Над его спиной висела широкая изогнутая перемычка, в противоположной стороне виднелся ряд отверстий старой вентиляционной системы. Форте точно знал, что это именно старая, не действующая теперь вентиляция, потому что успел изучить схему перемычки и примыкающих к ней помещений. Большая часть сложного лабиринта вытяжек и вентиляционных труб пришла в негодность из-за отсутствия профилактики, после того как в действие были введены мощные вентиляторы принудительного воздухозабора.
Он прополз по полке, два раза останавливаясь, чтобы лечь и сквозь узкие ячейки глянуть вниз. Нигде ни малейшего движения, даже пауки-ремонтники не поднимались сюда. Рассеянный свет, направленный снизу вверх и расходящийся широкими конусами, создавал сюрреалистическое ощущение, что он ползет по потолку. Стержень будто перевернулся вверх тормашками, перестал быть колодцем – теперь над головой Форте далеко ввысь уходили внутренние стены фантастической башни, построенной вокруг еще более фантастического черного древесного ствола.
Тихий, тяжелый гул достиг его ушей. Монитор нахмурился, но тут же сообразил, что именно издает звук. Он пополз дальше, придерживая ладонью терминал, который все норовил качнуться и ударить по решетке. Вскоре он достиг места, где заканчивался один стержень и начинался другой. Вертикальная стена волнисто изгибалась, темнели отверстия бездействующей вентиляции. Динас ухватился за края одного из них, подбородком прижал терминал к груди и полез, цепляясь плечами. Стало темно, в поле зрения периодически попадал лишь датчик органики, семь квадратов на котором наливались багрянцем. В узком пространстве гул звучал громче, он пронизывал стены – монитор чувствовал, как вибрация передается его телу.
Впереди замаячило пятно света. Динас схватился за края выходного отверстия и бесшумно спрыгнул на очередную решетку.
Это была широкая плоскость, словно навесной потолок, расположенный под основным, сплошным и монолитным.
Монолит изгибался, образуя полость в форме колокола. В верхней части виднелось отверстие действующей вентиляции, а ниже, на уровне второго решетчатого потолка – в котором на этом месте имелось круглое отверстие, – медленно вращался вентилятор с широкими лопастями, огромными, почти как выдвижные кили приспособленных для полетов в атмосфере кораблей.
Присев, монитор сделал несколько коротких шагов и лег, вновь прижимая терминал подбородком. Силовик он держал в руке дулом вверх, хотя и понимал, что оружие вряд ли поможет ему. Динас полз настолько неторопливо и осторожно, насколько вообще был способен. Ячейки решетчатого потолка были так узки, что позволяли смотреть точно вниз, не давая разглядеть того, что находилось по сторонам. Гул от вентилятора шел волнами, они накатывали и опадали, наполняя атмосферу тяжелой, давящей на барабанные перепонки дрожью. Монитор пробирался сквозь этот звук как сквозь какую-то густую материальную субстанцию, и остановился, лишь заметив край круглого отверстия прямо перед собой.
Концы лопастей проносились возле его лица, набухающая каждый раз тугая воздушная волна шевелила волосы на голове и выдавливала слезы из глаз. Гул пронизывал тело, вливался в позвоночный столб, подергивал диски, заставляя их мелко дрожать.
Он качнул головой вперед, затем, через мгновение, назад.
Под ложечкой засосало, ледяные иголки страха вновь кольнули в груди.
Прекрати. Мысли о смерти приближают ее. Мысли позитивно. Ты лучший. Ты умнее их всех. Ты хитрее. Ты можешь переиграть Бога.
Бога. Но не их. Потому что они не играют. Их мозги не приспособлены для этого. Для них весь твой интеллект, эрудиция, хитрость, изворотливость, все твои амбиции и самоуверенность – ничто; для них все это значит меньше, чем капли пота, которые текут по твоей спине. Все самые тонкие ходы и комбинации не стоят одного их умения: убивать расчетливо и беспощадно. И очень быстро. Мгновенно.
Мгновенно, потому что, когда они начинают действовать, их время движется быстрее твоего.
Для тебя хватит и одного.
А их там должно быть семь. Достаточно для того, чтобы разгромить роту дзенов.
Его шея затекла, потому что он все еще прижимал подбородком терминал. Динас подался вперед и вновь выглянул в то узкое пространство, которое оставалось между краем решетчатого потолка и вращавшимися лопастями.
Затем стал пятиться, двигаясь медленнее, чем ледник, столетия сползающий с гор на континентальное плато.
«Значит, до этой партии клонов тут уже были другие!» – в панике подумал он.
Теперь их даже не семь.
Какая там рота – они могут одолеть армию.
Их же двенадцать!
Шея ныла, словно по ней с силой ударили кулаком. Монитор пятился, стараясь не делать резких движений, холодея при одной мысли о том, что какая-то из сидящих внизу на корточках неподвижных фигур поднимет голову и сумеет различить сквозь решетку того, кто ползет по ней. Рукоять силовика он держал двумя пальцами так, чтобы ствол оружия смотрел вверх.
Все попытки позитивного мышления вылетели из его головы. Он был способен думать лишь о том, чтобы какая-нибудь твердая часть – рукоять оружия, угол прижатого к груди терминала, пронизанные жилками металла подошвы армейских ботинок, пряжка ремня – не соприкоснулась с решеткой и не издала звук, пусть даже совсем тихий, но способный привлечь внимание тех, кто находится внизу.
Сетчатка глаз все еще хранила изображение картины, которая открылась его взгляду.
На самом деле их там оказалось даже не двенадцать, а тринадцать, но последний был обычным низшим халганином – почему-то сознание самостоятельно сделало такой вывод, сориентировавшись по мелким деталям, на которые Динас вроде бы не обратил внимания. На краю пространства, которое успело попасть в его поле зрения, стояло компактное устройство, нечто вроде металлического ящика с широкой тарелкой.
«Термальный излучатель, – подумал Динас, – а попросту говоря – электрокамин. Их согревают, чтоб не простудились…»
Ему казалось, что шея сейчас сломается и голова со стуком упадет на решетку. Подбородок, крепко прижимавший терминал к груди, уже дрожал, левая щека подергивалась.
Ты гордишься тем, что способен предусмотреть все? А такую мелочь – очень важную, жизненно важную сейчас – не предусмотрел. Надо было как-то закрепить терминал. Вот тебе урок, монитор. Учти на будущее. Если, конечно, оно у тебя будет…
Его ноги были согнуты в коленях, и наконец ступни, приподнятые над решеткой, чтобы подошвы не касались ее, уперлись в стену. Динас пока не видел этого, но точно знал, что невысоко позади находится то самое отверстие, через которое он влез сюда.
Теперь надо развернуться. Это самое трудное. Это труднее, чем просто ползти…
Рука с силовиком согнулась в локте, который оперся о решетку. Оттопыренный большой палец нащупал гладкую поверхность кобуры, затем, изогнув кисть под прямым углом, Форте сумел засунуть оружие в кобуру.
Так, а теперь…
Раскрыв рот, он глубоко и бесшумно вдохнул, помедлил еще мгновение и поднялся на колени.
Ни звука. Над решеткой не прозвучало ни единого шороха, и внизу тоже было тихо. Динас позволил легким выпустить воздух и стал поворачиваться, двигая только ногами, сгорбившись и сохраняя шаткое равновесие. Его голова была все еще наклонена, и глаза видели лишь решетку. Шею теперь наполнял огонь, словно ее жгли плазменной горелкой.
Осталось немного. Как только заберусь в вентиляцию, можно будет…
Правая рука, отведенная в сторону, уткнулась в стену, пальцы шевельнулись, ощупывая край отверстия. По лбу от линии волос потекла капля пота. Он продолжал поворачиваться, еще не полностью обратившись согнутой спиной к гудящему вентилятору.
Если бы не вентилятор, они бы услышали меня. Я почти не издавал шума. Почти.
Шею жгло нестерпимо, боль от нее распространялась по плечам. Каждый мускул, каждый сустав и позвонок ныл, требуя, чтобы Динас выпрямился и расправил плечи.
Вот чем отличаются гуманоиды от клонов-спичи. Те могут пребывать в любом положении какое угодно время. Там они сидят на корточках, привалившись спинами к стене. Те семь, которых только что доставил «спрут» Унии, – недавно. А остальные пятеро? Сколько они находятся здесь? И сколько ты бы смог выдержать так, как они?
Пальцы обеих рук сжали края вентиляционного отверстия.
Ну, теперь почти все. Теперь можно перехватить терминал рукой, снять и положить в глубь вентиляции. Потом залезть туда и снова взять терминал, который пока что не выполнил свою роль до конца, он нужен еще для одного дела, самого важного.
Динас стал осторожно выпрямлять спину.
Когда его голова приподнялась, капля пота, застывшая на кончике носа, потекла по губам и подбородку, щекоча кожу.
Судорога, словно молния, продрала мышцы шеи. От спазматической боли пот мгновенно проступил по всему телу. Пронизанное падающим снизу рассеянным светом пространство наполнилось фейерверком разноцветных искр. Тяжелый гул вентилятора набух, сдавливая барабанные перепонки, и лопнул, когда тело монитора шатнулось сначала назад, потом вперед.
Он все-таки не закричал. Самоконтроль Динаса Форте превышала лишь его самоуверенность.
Однако даже самоконтроль не смог помешать терминальному блоку выскользнуть и, качнувшись на тонком ремешке, удариться о край вентиляционного отверстия.
Лязг… Не такой уж и громкий, но для него прозвучавший оглушительно, как грохот столкнувшихся в атмосфере космических кораблей.
И после этого время, до того казавшееся застывшим, тягучим, словно патока, рванулось вперед в трассирующих вспышках сменяющих друг друга мгновений.
Ударяясь головой, но не замечая этого, Динас Форте пополз в темноте, преодолел обратный путь через вентиляционное отверстие, выпал на решетчатую полку, прокатился мимо волнообразных закруглений стены, перемахнул через перила и рухнул на круглую площадку. Он вскочил, сжимая в одной руке силовик, а в другой терминал, ремешок которого все еще был перекинут через шею, и начал поворачиваться. При этом он прижимался боком к низким перилам, которые тянулись вдоль внутреннего края площадки, отгораживая ее от ствола и бездны внутреннего колодца. Одновременно он перекидывал через эти перила ногу.
Монитор не сумел различить детали, лишь смазанное движение, шелест, серую полосу, начавшуюся вдалеке, извилисто пронесшуюся между конусами света, заставившую некоторые из них мигнуть.
Динас выстрелил наугад, перекидывая через перила вторую ногу. Силовой поток загудел, незримым веером рассек воздух – а движение уже завершилось, и серая полоса исчезла, контуры тела мелькнули перед глазами Форте. Он ощутил удар, когда клон-спичи со всего размаху налетел на него.
Динаса смело с перил; выпустив силовик, он кувыркнулся и влип в ствол кабелей.
Часть их была соединена металлическими скобами и изогнутыми прутами. Ударившись плашмя, всем телом, Динас начал соскальзывать, и тут ремешок терминала зацепился за выступающий конец прута.
Он до крови прикусил язык, когда его шея подверглась еще одному болевому удару, и повис. Лицо прижалось к кабелям, терминал прижался к затылку. Чувствуя, как кровь течет по подбородку, монитор вслепую зашарил вокруг, обдирая кожу, просунул пальцы одной руки в щель между кабелями, второй схватился за крепежную скобу, уперся во что-то согнутой ногой и, только лишь выпрямив ее, смог наконец вздохнуть. Удерживаясь с помощью одной руки и ноги, он вытянул шею, ослабляя удушающие объятия ремешка, сплюнул кровью на черную изоляцию и посмотрел назад.
В этой плоскости вектор гравитации располагался вдоль вертикальной оси колодца, и монитор увидел над собой – именно над собой – клона, замершего возле перил круглой площадки. Он смотрел на Форте без всякого выражения. Хотя лицо его имело правильные, даже красивые черты, оно казалось лишь маской из пластиплоти, неумело наживленной хирургом-косметологом.
Гудения теперь не было слышно, но с площадки доносился звук быстрых шагов. Зная, кто покажется наверху, Динас начал поворачиваться, с трудом удерживаясь на поверхности ствола. Ковши элеватора далеко, он не мог дотянуться до них. Ремешок терминала натянулся.
Рядом с клоном возник халганин. Он окинул взглядом прилепившуюся к кабелям фигуру, и в этот момент что-то задело руку монитора. Вздрогнув, увидел паука-ремонтника, длинным щупом оглаживающего его пальцы.
– Прочь! Пошел прочь! – зашипел Форте.
Конец щупа ткнулся в пальцы, они выскользнули из щели, вслед за этим нога его тоже соскользнула. Динас, скрипнув зубами от боли, вновь повис на затрещавшем ремешке.
Рядом с халганином появился еще один клон. Низший что-то сказал, оба спичи достали оружие.
Ремешок порвался.
Цепочка огненных фонтанчиков, прожигающих изоляцию и кабели, устремилась за ним сверху, на волосы монитора упали капли горящего пластика.
Динас полетел между круглой стеной внутреннего колодца и стволом. Отдельные кабели превратились в смазанную скоростью темную поверхность, похожую на кору, что покрывала ствол циклопического дерева.
Монитор, расставив руки и ноги, перевернулся перпендикулярно к тому направлению, в котором падал, глядя вниз, на тонкое кольцо огней, отмечавшее первый горизонт шлюзов внешних площадок.
Ему показалось, что далеко под ним на мгновение мелькнуло темное пятнышко терминального блока, летящего впереди, но игра света и теней, мелькание желтых огней и отблески не позволяли разглядеть лучше.
Форте вытянул ноги, планируя. Воздушный поток мягко отнес его в сторону от ствола как раз тогда, когда это и было нужно, – через мгновение стало светлее от огней, по кругу очерчивающих колодец.
Динаса отнесло еще дальше. Желудок чуть не вывернулся наизнанку, когда стремительно несущееся вверх пространство в какой-то неуловимый момент поменяло оси координат.
Монитор перестал падать в глубину колодца, то есть он все еще падал, но теперь уже по-другому: с небольшой высоты летел на горизонтальную стенку широкой трубы, в которой подрагивающие мягкие лепестки сегментов обозначали отверстие круглого люка. С такой скоростью это становилось опасным. На долю секунды он попал в две разные гравитационные постоянные, его тело рвануло в противоположные стороны, хрустнули суставы, и мышцы взорвались вспышкой боли, затопившей сознание…
Коротко прошелестев, лепестки вдавились и разошлись, когда он пронесся сквозь них, и покатая стенка узкой трубы приняла на себя бесчувственное тело.
Открыв глаза, он увидел, что над ним кто-то стоит. Динас перевернулся на живот и отполз в сторону. Он решил, что сейчас его стошнит, но спазмы так и не заставили желудок извергнуть содержимое.
Упершись ладонями в покатый пол, он встал сначала на колени, потом на ноги.
Узкое пространство жилой полости стержня ограничивали закругленный пол и низкий, тоже закругленный потолок. Здесь векторы гравитации создавали ощущение, что ты стоишь на поверхности трубы, которая вдета еще в одну трубу, и диаметр наружной ненамного превышает диаметр внутренней. Внутреннюю трубу можно было обойти по кругу.
«Терминал!» – вспомнил Динас. Пошатнувшись, шагнул в сторону, но тут же остановился, оглушенный новой мыслью.
Он спровоцировал их. Неважно, когда по плану халган должен наступить срок, – теперь он наступил. Они не знают точно, разбился ли монитор, и не могут позволить себе рисковать.
Терминал. Он ударился о «дно» стержня, упал в том месте, где ствол распадался, образуя подобие корней. Там кабели, изгибаясь, входили в отверстия пола и стен; самые сильные излучения были именно внизу, где даже пауки-ремонтники появлялись редко, потому что их электронные элементы не способны долго противостоять жестким излучениям.
– Ты кто такой? – спросил голос позади.
Монитор оглянулся. Дородный купец, но не тот мальт, который провез на «Плюмаж» клонов, а коренной землянин. Рядом возвышался транспортный караван на воздушной подушке, состоящий из открытой кабины с двигателем и трех небольших прицепов, доверху загруженных тюками и пластиковыми ящиками. Динас увидел треугольное клеймо Унии – значок третейского соглашения. Караван сторожили два приземистых киборга-охранника на гусеницах, вооруженные обычными силовиками.
Необходимо срочно связаться с Болием Каппом. Немедленно, потому что властный хан наверняка только что получил сообщение о том, что группу клонов кто-то обнаружил.
Шагнув к купцу, с презрительным недоумением разглядывавшему его, монитор осмотрелся.
Кабинок информационной паутины он здесь не увидел. Да и не так-то легко выйти на гидроника через паутину. Болий Капп слишком важная персона, чтобы каждый желающий – пусть даже это штатный монитор космопола – мог бы запросто связаться с ним.
Терминальный блок. Надо найти его побыстрее!
– А ну-ка давай отсюда, – сказал купец. – Мешаешь погрузке. Сейчас прикажу своим ребятам, и они…
Монитор быстро взглянул на землянина, перевел взгляд на «ребят», один из которых стоял не шевелясь, поблескивая фотоэлементами глаз, а второй крутился на одной неподвижной гусенице, медленно вращая другую. Наверняка безымянные, старой модели, самая дешевая охрана, которую только смог найти купец, – а зачем тратить лишние средства на «Плюмаже», где сейчас слишком много космополовцев для того, чтобы всерьез опасаться грабежа?
Динас, оттолкнув купца плечом, шагнул к кабине и вспрыгнул в нее. Он окинул взглядом пульт, не обращая внимания на крики землянина, на киборгов, в растерянности кружащих рядом. Купец полез было к нему, Динас пнул его в лоб, пошарил в своей сумке и, не глядя, вытянул в сторону охранников руку со вторым силовиком. Другая рука опустилась на пульт, позади кабины завращались лопасти пропеллеров.
Стало очень тихо, купец и киборги пятились.
Монитор включил сирену, переведя ее в регистр «опасность». Высокий пронзительный сигнал, тональность которого вызывала подспудное беспокойство, огласил жилую полость. Увлекая за собой прицепы, кабина поехала вперед.
Вагоны магнитной дороги двигались по огромному овалу. На всем пути имелась одна условно-конечная остановка – в самой узкой части Шлема, там, где к нему примыкали Перья. Здесь каждый вновь подъехавший вагон отправлялся на короткую профилактику в полностью автоматизированное депо, а на его место выкатывался другой, эту профилактику уже прошедший. Несколько гуманоидов, идущих по площади перед депо, шарахнулись в разные стороны, когда, оглашая металлические своды пронзительной сиреной, из коридора вылетела открытая кабина на воздушной подушке. Позади нее три прицепа, лишившиеся к тому времени большей части сложенных в них ящиков, с лязгом опустились на пол.
Динас Форте одним быстрым взглядом окинул площадь, спрыгнул и побежал к пункту общественного питания. Дверь, звякнув, распахнулась, он влетел внутрь и остановился посреди помещения.
Здесь присутствовал лишь один посетитель, тощий дзен, сидевший за столом в ожидании своей порции. Киборг-официант, дожидавшийся, когда автокухня выплеснет из раструбов в тарелку стандартный паек, повернулся, услышав шум. Его нагрудный экран загорелся изумрудным светом.
– Аким! – громко сказал Форте. – Помнишь меня? Я чинил тебя недавно. Хочешь снова говорить?
После паузы на экране возникло:
«Не снова. Не говорил никогда. Ошибка при сборке».
– Я знаю, в чем там проблема. Я специализируюсь именно на этом, на сигнальных системах. Это можно исправить. Но мне нужно, чтобы ты кое-что сделал.
«Говори», – буквы налились багрянцем.
– Но это опасно. Может быть, смертельно опасно для тебя.
«Говори», – повторил Аким.
– Нужно, чтобы ты спустился к основанию центрального стержня. Во внутреннем колодце, там, где заканчивается кабельный ствол, лежит терминальный блок. Знаешь, что такое терминальный блок? Он небольшой, черный, в пластмассовом футляре. Скорее всего, он треснул, но вряд ли рассыпался на части. Нет времени искать сейчас скафандр повышенной защиты и кого-то, кто может спуститься туда. Ты должен найти его и сделать вот что…
Тарелка упала с подноса киборга, когда он развернулся. Густая коричневая масса, уже полезшая из раструба автокухни, полилась на пол.
Аким высветил, катясь к Динасу:
«Где мне найти тебя после?»
– Я включу свой чойзен в режиме маячка. Вот код, запоминай… – Монитор приставил усики штатного чойзена к розетке на плече Акима. – Найдешь меня через паутину. Знаешь расположение жилых секторов? Той части, где сейчас живет гидроник Болий Капп? Вероятнее всего, я буду там. Ты обязательно должен сделать то, что я сказал. Увидишь, на нем загорятся красные диоды вместо зеленых. Это означает, что все сделано правильно. Подожди…
Аким остановился, и Форте, вцепившись в его поднос, с силой дернул. Раздался треск, гусеницы заскребли по полу, и киборг рывком отъехал назад, когда монитор отодрал поднос от его груди. Вспыхнуло несколько искр, посыпавшихся из разорванных проводов, которые раньше питали обогрев подноса. Динас, двумя пальцами держась за изоляцию, осторожно скрутил провода и распрямил так, чтобы они торчали вперед под экраном.
– Может быть, это поможет, – сказал он и побежал к двери, крикнув на прощание: – Я жду тебя. Очень важно, чтобы ты побыстрее нашел терминал и сделал, что я сказал!
Фотоэлементы Акима сузились, когда взгляд переместился на концы проводов. Он покатил к двери.
– Эй, официант! – послышалось сзади. – Коротышка, что ты сделал с моей жрачкой?
Аким, вставший перед дверью, развернулся на одной гусенице. Фотоэлементы вновь расширились, разглядывая дзена, который приподнимался из-за стола, указывая в сторону исходящей паром неаппетитной коричневой горки, лежащей на полу под раструбами.
– Чтобы я лопнул! Это была моя пайка, ты! Как, по-твоему, я буду теперь это есть?!
Аким помедлил, гусеницы его зашипели, вращаясь, он спиной выехал наружу сквозь распахнувшуюся дверь, ярко-красными буквами высветив на экране:
«Слижи!»
* * *
На большом удалении от Бенетеша вокруг звезды Жеги вращался старый и оттого сильно растянутый вдоль своей орбиты метеоритный поток, который называли Шафидиями. В систему Жеги входили четыре планеты, ни одна из них не была обитаема, ни одна не несла в себе сколько-нибудь полезных ископаемых. Окрестности звезды, давно исследованные и признанные бесперспективными, не привлекали ничьего внимания уже несколько веков.
Шафидии тоже никого не интересовали, хотя в потоке пряталось кое-что необычное, – удаленные друг от друга на значительные расстояния, среди мертвых глыб притаились несколько метеоритов, обжитых гуманоидами.
Здесь были поселки-астероиды и астероиды-фабрики, инкубаторы, лаборатории, снабженные двигателями метеориты-разведчики и боевые метеориты, в шахтах которых находились стволы мощных лазеров. Ни одна планета, ни одна крупная космическая база или орбитальная платформа никогда не позволила бы себе официально поддерживать Конклав, и его адептам приходилось устраиваться в глухих местах. Шафидии были одним из семи разбросанных по галактике метеоритных потоков, где сектанты обустроили свои базы. Сохранение секретности считалось приоритетной задачей. Большинство адептов-рабочих, трудившихся на астероидных фабриках, и адептов-ученых, обслуживающих лаборатории и инкубаторы, не знали точных координат потока.
Метеорит, состоящий из никеля, кислорода, железа, магния и кремния, являлся инкубатором. От поверхности узкие штольни вели к выплавленному в железной толще полому пространству, большая часть которого использовалась для производства клонов-спичи. Замкнутая атмосфера со сложным регенерационным циклом подпитывалась лишь естественным замороженным кислородом самого астероида. В инкубаторе трудились в общей сложности двадцать адептов света, и девятнадцать из них были фанатиками. Только фанатизм может заставить разумного гуманоида навсегда поселиться в пещере, пусть даже наполненной электроникой и техникой, – но спрятанной в глубине железокаменной глыбы, бесконечно вращавшейся среди подобных себе обломков вокруг далекой звезды.
Двадцатый адепт фанатиком не был. Собственно говоря, он не был даже адептом, хотя находился в инкубаторе уже давно. Его звали Акридер.
Он перевернулся на спину и медленно выдохнул, стараясь полностью очистить легкие от воздуха. Прямо над его лицом находилась выпуклость в потолке лаза, тускло озаренная светом фонарика. Таких проевших толщу метеорита бесхозных лазов здесь немного, и Акридер легко нашел нужный.
Если бы еще те, кто указал ему этот лаз, знали, насколько он узок…
Хотя Акридер был худ – большинство адептов света не отличались полнотой, – несколько раз он застревал. Сейчас он на время снял кислородную маску, пластиковый колпак которой, даже плотно прилегая к лицу, все равно цеплялся за стены и мешал движению. От затхлого воздуха с минимальным содержанием кислорода слабость начала расползаться по членам и тихо зазвенело в голове. Акридер, втянув живот, пополз, стараясь побыстрее миновать место, где покрытый железными вкраплениями выступ делал лаз еще эже.
Голова и плечи прошли, но грудь застряла. Мгновенное ощущение, что вся многотонная масса камня и железа, посреди которой он находится, наваливается на него, что сейчас пласты сомкнутся и сдавят, навсегда оставив его здесь, в темноте и безмолвии, захлестнуло сознание волной паники. Дыхание перехватило, невидимые тиски сдавили грудь, он дернулся так, что комбинезон порвался, – и высвободился. Затем, преодолев выступ, лег по другую его сторону, судорожно вдыхая, не в силах надышаться. Вслепую нашарил у пояса маску и натянул на затылок упругий ремешок. Еще несколько мгновений паника владела им, темные стены, оставаясь неподвижными, тем не менее продолжали смыкаться, затем приступ клаустрофобии прошел.
Лежа на спине, Акридер закрыл глаза. В его мозгу схема астероида со всеми его штольнями, колодцами, помещениями инкубатора и вот такими узкими лазами горела алыми огненными линиями.
Гипнотическое внушение было очень сильным, иначе схема не удерживалась бы в памяти так долго. Откуда те, кто послал его, смогли раздобыть эту схему, Акридер не знал и не хотел знать. Его интересовало лишь одно – закончить дело, ради которого он провел среди адептов столько времени, и покинуть безымянную глыбу навсегда.
Он надеялся на большую награду.
Акридер еще раз пригляделся к линиям схемы, сопоставил свое положение с алым значком, горевшим посередине, и понял, что уже достиг цели. Где-то здесь должна находиться узкая скважина, забранная решеткой фильтра, – вспомогательная вытяжка, не самый важный элемент системы, служащей для регенерации воздуха внутри инкубатора.
Он медленно перевернулся на живот, послюнил палец и поднял его. Затем пополз влево, царапаясь затылком о камень. Несмотря на маску, грудь тяжело вздымалась, сердце колотилось глухо и часто. Акридер достиг края расселины, в которую его вывел лаз, и увидел щель там, где стена примыкала к полу. Упершись подбородком в камень, придвинул поближе фонарик, вглядываясь. Различил в полутьме тонкую раму решетки молекулярного фильтра, поверхность, покрытую тончайшими белыми волосками, словно нежным пухом, который шевелился и шел волнами всякий раз, когда Акридер делал вдох или выдох.
Он потянулся к поясу, отстегнул баллон и положил его рядом с вытяжкой, затем достал из футляра вакуумный колпак с отводной трубкой. Привинтив свободный конец к затвору баллона, Акридер накрыл колпаком фильтр и включил откачку. Гибкий край фильтра мгновенно прилип к полу, повторяя все неровности камня. Акридер потянул за тонкий винт и выдавил заглушку, перегораживающую клапан.
Газ из баллона с тонким шипением устремился сквозь трубку и затвор под колпак. Его молекулы были так малы, что рецепторы фильтра колыхнулись и пропустили их, позволив газу быстро раствориться в общей атмосфере инкубатора.
Акридер, пятясь, медленно вернулся к лазу. Он решил не разворачиваться, возможно, если ноги он просунет первыми, то все тело пройдет легче. Фонарик теперь только мешал, освещая камень и наглядно демонстрируя замкнутость окружающего пространства. Акридер нажал клавишу, положил выключенный фонарик рядом, решив, что сможет потом просто протянуть руку и достать его. Он несколько раз глубоко вздохнул, быстро снял маску и стал выдыхать, медленно, тщательно изгоняя из легких весь воздух, чтобы тело стало как можно более плоским.
Затем полез в кромешной тьме, чувствуя, как нижняя часть утолщения на потолке лаза скользит сначала по его коленям, затем по паху, животу и груди.
И вновь он застрял. Камень уперся в грудь, не давая двигаться дальше, и Акридер вдруг понял, какую ошибку допустил, выключив фонарик. В свете его он по крайней мере видел, что камень с серебристыми вкраплениями находится на месте, что иллюзия его движения – лишь результат разладившейся психики.
И вот теперь он ясно ощутил: камень сдвигается. Что-то нарушилось там, в толще над головой, теперь массы смещаются вниз… Ему показалось, что он даже слышит скрип, пока еще приглушенный, но готовый взорваться коротким грохотом, который заглушит предсмертный вскрик.
На грудь давило все сильнее, массы камня действительно опускались, и вместе с ними тьма опускалась на сознание. Акридер извивался, не в силах вдохнуть, руки шарили в темноте, пытаясь отыскать фонарик. Ладонь ударила по чему-то твердому и отбросила его далеко в сторону, пальцы сжались, но не успели схватить кислородную маску. Приглушенный звук, с которым она упала возле накрывающего фильтр колпака, был последним, что услышал Акридер, низший из домена Зеркис.
Слепая, сумасшедшая паника овладела им, и он закричал. Беззвучно, потому что легкие не могли расшириться и впустить в себя воздух, пусть даже этот, почти лишенный кислорода. Он всхлипнул, вылезшими из орбит глазами пялясь во тьму, и стал колотить затылком по камню.
Баллон полностью разрядился, напитав атмосферу инкубатора новой примесью. Ее процентное соотношение в сравнении с другими составляющими оказалось невелико, но хватило и этого. Новый элемент первым делом наполнил инкубатор, жилые и вспомогательные помещения, лабораторию и кладовые с пищей. Он заполз в узкие вытяжки, накрытые молекулярными фильтрами, и в немногочисленные лазы, петляющие в каменной толще. Но когда воздух с новым компонентом достиг лаза, где фильтр был накрыт колпаком с подсоединенным к нему разряженным баллоном, тот, кто лежал в этом лазе, уже не дышал.
Впрочем, это было неважно. Акридера предупредили, что газ – не смертельный, что когда он вдохнет его, то просто заснет, а проснется уже на борту корабля, приближающегося к Властительной Халге. И встретится там со своим братом, тоже низшим из домена Зеркис, которого не видел уже больше десяти третейских лет.
На самом деле газ относился к типу нестойких общеядовитых высокотоксичных соединений, так что низшему халганину в любом случае предстояло умереть, вот только от отравления смерть его была бы менее мучительной.
Вся операция готовилась очень тщательно, поэтому три фаланги «пираний» появились возле Шафидий точно тогда, когда было нужно. Ничто не указывало, кому они принадлежат, к верфи какой планеты или орбитальной платформы приписаны. Специальные метки были вытравлены из гармоник их двигателей, на обшивке отсутствовали опознавательные знаки. Семеро охраняющих Шафидии боевых метеоритов организовали оборону вокруг той области потока, которую атаковали «пираньи». Метеориты пытались расстреливать их, но «пираньи», более подвижные и юркие, успевали уходить с линии огня. Их собственное бортовое оружие не могло причинить метеоритам ощутимого вреда, так что сражение затянулось.
Возле метеорита-инкубатора возникла из ниоткуда, медленно вращаясь, небольшая ртутная галактика – сведущему наблюдателю она бы сказала, что в реальный космос входит объект средней величины. Крайний виток спирали сомкнулся в кольцо, ее сердцевина заклубилась и распалась, когда внутри появилось нечто материальное.
В реальный космос вынырнула транспортная баржа. Удлиненный корпус предназначался для размещения разумных гуманоидов человеческого типа, но жерла аннигиляторов в носовой части показывали, что баржа несет на себе дополнительное вооружение. Корабль приблизился к метеориту и синхронизировался с ним. Из брюха опустилось широкое терминальное щупальце – элемент конструкции, тоже нетипичный для пассажирских барж.
На нижнем конце щупальца имелись магнитные захваты, а одной из составляющих метеорита было железо, поэтому вскоре отряд из двенадцати халган смог достигнуть поверхности, взломать створки выходного люка, закупоривающего основную шахту, и проникнуть в инкубатор.
Халгане были одеты в боевую форму, цвет и покрой которой жестко регламентировались церемониалом их домена. Порошковые фильтры масок пропитали антидотами, противодействующими ядовитому газу.
Отряд рассыпался по инкубатору, проверяя, все ли здесь мертвы. В мозгу каждого огненными линиями горела схема помещений астероида. Пока в нескольких десятках космических миль от них кипело сражение, пока «пираньи» без идентификационных меток, не отвечающие на радиозапросы, сновали вокруг неповоротливых боевых метеоритов, а те пытались сжечь их мощными лазерными импульсами, дюжина низших халган обыскала инкубатор и остановилась перед самым важным здесь помещением.
В длинной узкой комнате двумя рядами стояли глубокие кресла со щупами диагностической системы на спинках, и в каждом сидел готовый к использованию мужской клон-спичи. Всего их здесь было двадцать семь – результат очень продолжительной работы инкубатора. На сумму, которую рассчитывал выручить за них Конклав, можно приобрести какую-нибудь пригодную для жизни, не заселенную еще планету.
Шею каждого спичи охватывал ошейник. Волосковый рецептор от него тянулся к подкорке головного мозга, пока еще чистого, готового принять любую информацию.
Главный в отряде халган, низший из домена Зеркис по имени Эркадар, нервничая, отстегнул пульт, от которого тонкий провод вел к висящему на его спине переносному когнитивному генератору. Включив генератор, он дал сигнал на строго определенной волне. Он не подозревал, что на астероиде первую часть операции проводил его родной брат, и не догадывался, какая судьба его постигла. Эркадар даже точно не знал, что именно делает сам, лишь помнил, в какой последовательности следует нажимать сенсоры и поворачивать верньеры – и вскоре двадцать семь клонов одновременно открыли глаза.
Стоящий над краем терминального щупальца властный хан Эллиз – единственный высший на барже – нетерпеливо заглядывал вниз, в широкий гибкий колодец, вдоль прорезиненных стен которого тянулись перекладины четырех лестниц. На полу у его ног лежали пульт, подключенный к когнитивному генератору, и продолговатый футляр с единственной кнопкой под прозрачным колпачком.
Он увидел, как внизу показалась голова.
Голос Эркадара из браслета на запястье произнес:
– Они все здесь, Властный. Все двадцать семь. Управление оказалось легким.
– Пусть идут сюда. Вы следом.
Хан поднял руку с круглым зеркальцем и в который раз внимательно оглядел лицо, проверяя, цел ли толстый слой ланолинового лака. При этом узкий рукав желтого халата сполз, обнажив полоску фатального браслета с круглым световым датчиком, похожим на широко раскрытый равнодушный глаз. Вентиляция баржи давно разбалансировалась, здесь гуляли бесконечные сквозняки, и у хана имелись основания для опасений.
Четыре гибкие фигуры, двигаясь синхронно, выскочили из терминала и встали вокруг него.
Эллиз поднял пульт когнитивного генератора, одновременно говоря в свой браслет:
– Отключайся. Я беру управление на себя.
Он положил пальцы на пульт, нажимая сенсоры, оглянулся.
Первая четверка попятилась, одинаково двигая ногами, а снизу уже поднимались следующие. Когда все двадцать семь клонов достигли баржи, пальцы хана вновь пробежали по пульту.
Он проводил взглядом фигуры, идущие к тамбуру, потом громко произнес:
– Теперь поднимайтесь вы.
Наклонившись над краем, Эллиз увидел низших, один за другим взбирающихся по лестницам. Хан ногой отодвинул генератор подальше, переключил коммуникационный браслет на рубку управления и каблуком ударил по прозрачному колпачку на черном футляре.
Пяткой он вдавил кнопку, спихнул футляр в щупальце и пошел к тамбуру, одновременно говоря в браслет:
– Здесь авария. Что-то прорвало нижний крепеж терминала. Возможно, низшие не заметили оставшегося в живых адепта, и тот напал. Стартуйте немедленно.
Черный футляр, пролетев половину расстояния до поверхности метеорита и люка ведущей в инкубатор шахты, взорвался волной резонансной вибрации. Дрожь пронзила стенки терминала, фигуры низших посыпались вниз. Щупальце закачалось из стороны в сторону, крепеж в нижней части затрещал. К тому времени, когда двенадцать низших и резонансный разрядник достигли люка и покатились дальше по наклонной шахте, властный хан Эллиз уже прошел через тамбур, ведущий к жилым отсекам, и герметично закрыл его за собой.
В грузовом отсеке автоматика, определив утечку воздуха, который начал вырываться наружу сквозь щели в крепеже, сомкнула диафрагму и отстрелила щупальце, бесформенным комом упавшее на поверхность астероида. От удара открылся шахтовый люк, и двенадцать тел, уже превращенных резонансом в бесформенные сгустки органики, воздушный поток выбил вверх вместе с разрядником. В считаные минуты открытый космос заполнил все полости метеорита.
Транспортная баржа к тому времени успела удалиться от него на значительное расстояние. Она покинула реальный космос, следом за ней все «пираньи» прекратили бессмысленную атаку и стремительно исчезли из района Шафидий.
Властный хан Эллиз находился в начале длинного помещения, где стояли только двадцать семь кресел – и все они сейчас были заняты. Предстояло еще разобраться с некоторыми деталями, но в целом хан понимал, какие именно команды нужно вводить, чтобы заставить спичи делать то, что требовали долг и Властительная Халге.
Многие поколения Властных, лица которых покрывал слой светоотталкивающего лака, привыкли жить с застывшими лицевыми мускулами, позволяя коже лица двигаться лишь в той мере, в какой это требовалось во время разговора и приема пищи. Не допускать ни малейших внешних намеков на эмоции стало рефлексом, основой жизни – и жизненной необходимостью. Сейчас хан Эллиз смотрел, пожалуй, на самый непобедимый отряд в истории федерации Оси. И улыбался.
* * *
– Кто-нибудь видел что-нибудь, похожее на… на это?
Вопрос был лишен смысла. Сэл Арка Вега отлично понимал, что ни один из его команды никогда не сталкивался с дроном. Собственно, Сэл не знал даже этой словоформы – «дрон», – он лишь смутно догадывался, что тварь под дверью одновременно и живая и мертвая, хотя как такое может быть, уразуметь не мог.
Атаман покосился на неподвижно черную фигуру и перевел взгляд на ухмыляющегося Берами. К веревке на поясе помощника были привязаны две плоские коробочки. Подобную им пираты один раз опробовали, и результат превзошел самые смелые ожидания Сэла. Недаром Властные в черных комбинезонах не хотели снабжать их этими устройствами, только настойчивость атамана помогла ему добиться своего.
– А ну, давай еще раз… – приказал он Клару, самому тщедушному в отряде из шестерых глифанов, спустившихся сюда.
Пират поморщился и встал на четвереньки под отверстием в потолке. Сэл шагнул на него, чувствуя, как дрожат мышцы спины под ступнями, ухватился за края отверстия и просунул голову.
Что-то было не так в окружающем, но он не мог понять, что именно. Дождь продолжал идти, дренажные траншеи превратились в бурлящие потоки. Рядом, за углублением на краю склона, вниз устремлялся уже настоящий водопад, он даже прочистил просеку от вершины до основания горы, вырвав кусты и деревья. Вода стекала, разливаясь по долине и полям, но уровень озера вокруг дома Мастера все равно продолжал увеличиваться.
Домик был единственным, что возвышалось над округой. Все кренчики Парника сейчас находились там, пара пиратов охраняла здание, расположившись с двух сторон от него. Двое там да здесь шестеро – всего восемь, оставшихся от отряда.
Единственный зрячий глаз атамана Вега блеснул, когда он понял, что именно не в порядке. Он всунул голову обратно и соскочил на земляной пол.
– Дождь! – рявкнул он, обращаясь ко всем одновременно. – Почему он до сих пор идет?!
Шесть пар глаз уставились на него, на шести лицах непонимание сменилось удивлением. Дожди в районе Парника начинались в определенное время и заканчивались в определенное время, их интенсивность и даже температура были одинаковы. Этот – слишком силен. И шел он уже чересчур долго.
Все равно Сэл не способен был понять, что это могло означать. Он вновь повернулся к черному существу, которое никак не реагировало на окружающее, словно происходящее за пределами выложенного голышами круга было незримо и недоступно для него.
Круг. Атаман внимательно оглядел его и перевел взгляд на дверь. Позади нее – толстяк был уверен в этом – скрывались Мастер Гора, то странное волосатое существо, которое напало на них, и несколько дохляков. Складки кожи почти сошлись, когда он сощурил глаз, вглядываясь в стену вокруг двери.
– Клар! – позвал Вега не оборачиваясь. – Иди сюда.
Маленький глифан несмело приблизился, потирая спину. Остальные молча наблюдали за ними.
– Знаешь, что такое кнопка? – спросил Сэл. – На нашем стратостате были кнопки, я нажимал на них, когда мы взлетали и садились. Помнишь? Вон на стене такая же.
Клар вгляделся, потом кивнул, не понимая, чего от него хотят.
– Сейчас ты нажмешь ее, – почти ласково произнес Сэл. – Правда?
Клар быстро замотал головой и попытался отступить, но мощная рука сгребла его за ворот рубахи и приподняла. Брыкаясь, глифан попытался вывернуться. Сэл подержал его перед собой, стоя на границе круга, и мощным пинком послал тщедушное тело вперед.
– Нажми! – рявкнул он.
Существо под стеной шевельнулось, как только пират по воздуху пересек круг. Полупрозрачные мембраны поднялись, открывая круглые глаза, нижние лапы распрямились, верхние метнулись вперед, и черное тело отпрянуло от стены. Клар завизжал. Лапы, схватившие его за бока, прижали глифана к той части тела, где находились глаза, усеянные ресничками ноздри и щель рта. Никто не видел, как эта щель приоткрылась, как из нее выскользнуло жало.
Черный обеими лапами обнял извивавшегося пирата, приник к нему, словно в поцелуе, затем с силой отбросил.
Сэл подскочил, Клар прокатился под ним и упал навзничь, мотая головой, широко раскрыв рот и безостановочно вопя.
Атаман наклонился, с интересом разглядывая его. Под разорванной на груди рубахой вздувался белесый пузырь. Он разрастался, захватывая кожу, наливаясь красным. Пират, судорожно дергаясь, полоснул себя по груди ногтями, пузырь лопнул, выплеснув фонтан розовой пузырящейся пены, от которой Сэл едва успел увернуться.
Он с удивлением понял, что исчезла не только кожа – сквозь быстро расширяющееся отверстие виднелись ребра, гроздья алых подрагивающих пузырей и ноздреватая, пронизанная красными жилками поверхность. Крик уже оборвался, Клар теперь молотил затылком по земле, из его рта, из носа и ушей текла кровь, а отверстие в груди, удлиняясь книзу и кверху, достигло кадыка и живота.
Атаман, на всякий случай сделав шаг в сторону, обернулся.
Нападение вывело черного из спячки. Он покачивался на нижних лапах, верхние подрагивали, полупрозрачные мембраны то опускались, то поднимались. Казалось, тварь пытается всмотреться в пространство вне круга, но даже если и разбирает то, что находится за границей из голышей, все равно не способна четко идентифицировать смутные фигуры, обезличенные тени, двигающиеся в мертвой области ее сознания.
– Так! – произнес Сэл. – Он, может, и видит нас, но что мы такое, не понимает. Приготовьтесь стрелять. – Атаман сделал широкий жест. Пираты, приглушенно переговариваясь, разошлись полукругом, встали перед камнями, поднимая арбалеты.
Шагнув назад, Сэл поманил Берами и что-то прошептал ему. Помощник кивнул и, отвязывая от пояса одну из плоских коробочек, подошел к крайнему глифану.
Атаман взвел свой арбалет, встав между двумя пиратами и чуть позади них, приказал:
– Цельтесь ему в глаза… Давай!
Одновременно щелкнули тетивы и свистнули короткие стрелы.
Черный превратился в мятущийся клубок.
Он взвился вверх, его конечности исчезли, мелькая с невероятной скоростью, свист, шелест воздуха и возгласы слились в один звук.
Потом черный вновь стал виден отчетливо. Он стоял перед дверью на одной лапе, три других были подняты. Пальцы-щупальца каждой сжимали по стреле, еще две, сломанные, валялись на земле, но одна все же достигла цели и торчала из левого глаза, глубоко войдя в черную плоть.
Щель рта приоткрылась, тонкое жало то выныривало, то втягивалось обратно. Не дожидаясь, когда все перезарядят арбалеты, Сэл с такой силой ударил кулаком по затылку стоящего рядом глифана, что тот, накренившись всем телом и мелко перебирая ногами, наискось пересек круг.
Атаман достиг своей цели – пират упал не под дверью, а сбоку от нее. Но за мгновение до того, как его голова коснулась земли, черный, одним прыжком преодолев разделяющее их расстояние, взлетел ему на спину и вцепился в тело всеми четырьмя лапами.
На этот раз он не стал использовать жало. Оседлав глифана, он замер в секундном напряжении – видно было, как под гладкой, матово блестящей шкурой напряглись мышцы, – затем подскочил и разорвал глифана на части.
Стихли щелчки арбалетов, когда пираты, замерев в облаке кровавой взвеси, окутавшей черную фигуру, прекратили перезаряжать оружие. С другой стороны к двери подскочил Берами. Из раскрытой коробочки в своей руке он выхватил какой-то предмет и с размаху прилепил его посередине двери.
Черный прыгнул, разбрасывая во все стороны оторванные части тела, запоздало щелкнули два арбалета, свистнули две стрелы. Движения черного уже не были так стремительны и неуловимы. Казалось, что чудовищное напряжение, понадобившееся, чтобы разорвать пирата, и стрела, пробившая глаз, повредили в нем что-то. Несмотря на это, он двигался все еще очень быстро, но Сэл сделал Берами своим помощником не из-за выдающихся умственных способностей или смекалки. Продолжая бессмысленно ухмыляться, словно не осознавая смертельной опасности, помощник побежал обратно. Нагибаясь то влево, то вправо, не оглядываясь на черного, уже почти схватившего его, он подпрыгнул, будто танцуя, двигаясь почти с изяществом, ушел от мелькнувших в воздухе длинных лап, оттолкнулся ногами от стены и выскочил за круг.
Черный еще раз взмахнул лапами, встал, тараща единственный глаз, пытаясь понять, почему вдруг жертва исчезла, но не способный вычленить ее из смутных теней, беззвучно передвигающихся в мертвой области сознания. Жало высовывалось и исчезало в щели под ноздрями, реснички трепетали, улавливая посторонние запахи.
Берами, радостно ощерившись, шагнул к Сэлу и показал ему глубокую рану на лодыжке – след от прикосновения пальца-щупальца.
– Назад! – скомандовал атаман. – Всем под стену лечь!
Черный двумя лапами вцепился в древко стрелы, выдернул ее из глаза, отбросил и развернулся к двери. Он подошел вплотную, нагнувшись, почти приставив второй глаз к тому, что было прилеплено к ней. Несколько мгновений не двигался, вглядываясь, затем протянул лапу. Палец-щупальце коснулось постороннего предмета, показавшийся из резиновой подушечки коготь заскреб по металлической поверхности.
Кумулятивный взрыв превратил широкую дверь в капли расплавленного металла, которые еще мгновение удерживали форму прямоугольной плоскости, а затем исчезли, сметенные струей вырвавшегося газа. Выхлоп ударил горизонтально, обуглил стены наклонного коридора и ворвался в помещение за ним, переворачивая тумбы и оплавляя подпиравшие высокий потолок тюбинги. Над головами лежащих пиратов вокруг отверстия разошлась паутина трещин, и большой участок потолка рухнул, почти забив ту часть хода, что вела вниз, к основанию горы.
Наверху один из охраняющих дом Мастера глифанов с удивлением оглянулся, почувствовав, как дрогнула земля, увидел столб чего-то бесцветного и горячего. Тот вырвался из склона в сопровождении вскипающих капель дождя и шипящего пара. Озеро всколыхнулось волной, она по кругу обогнула деревянные стены. Пират попятился, когда дом вдруг осел, сильно накренившись и подняв пенящиеся буруны.
Сквозь открывшуюся прореху в потолке медленно, словно туман, опустилась пелена мелких дождевых капель. Пыль, тут же потяжелев от влаги, начала садиться.
Атаман встал. Несколько присыпанных почвой тел остались лежать под стеной. Сэл, покачиваясь, приложил ладони к ушам, несколько раз похлопал по ним. Повернулся и увидел земляной холм в дальнем конце пещеры. Рядом виднелся развороченный проем и выгнутая спиралью дверная рама.
Белый свет проникал в пещеру оттуда.
Что-то шевельнулось под ногами, покатились комья земли, и Сэл увидел Берами. Помощник сел, щеря черные от грязи зубы.
У стены зашевелились остальные глифаны.
Сэл, неожиданно обнаруживший, что арбалет все еще находится в его руках, взвел оружие и шагнул к проему, крича, но с ощущением, что говорит тихим голосом:
– Все поднимайтесь! Мастера пока не убивать, дохляков тоже, но если увидите этого волосатого, сразу стреляйте!
Он зацепил что-то ногой, нагнулся и увидел присыпанный землей палец-щупальце, из которого торчал сломанный коготь.
Атаман равнодушно наступил на него. Из дверного проема падала полоса яркого белого света, виднелись стены обширной пещеры. Там ничего не двигалось, но Сэл крикнул так, чтобы его услышали внутри:
– Эй, мы уже заходим!
Он оглянулся на свой отряд, насчитал четверых и приказал:
– Ты, ты и ты, идите первыми.
Трое пиратов, облепленные мокрой грязью, с черными разводами на лицах, не решаясь возражать, остановились перед проемом и опасливо заглянули внутрь.
– Вперед, я сказал! – рявкнул атаман. Подскочивший Берами начал пинать их, принуждая идти дальше.
Один все еще топтался, пытаясь уклониться от пинков, двое других, держа заряженные арбалеты перед собой, медленно двинулись по наклонному коридору. Белый свет очертил их фигуры, длинные тени протянулись назад.
– Ты тоже давай, чего встал?! – заорал Берами, толкая третьего в спину, и тот несмело шагнул в коридор.
Земля дрогнула, впереди глухо затарахтело, свет мигнул, когда что-то массивное пересекло его. Оба идущих впереди пирата, закричав, одновременно выстрелили и побежали назад.
Сэл увидел покатый щиток, какие-то трубки под ним, колеса, закручивающуюся спиралями пыль и чье-то лицо наверху…
Он даже не успел отпрыгнуть. Вездеход вломился в наклонный коридор, боками взрыл его стены, поднимая круговой вал земли, ударил убегающих пиратов, взвыл двигателем и остановился. Столб пыли вылетел из коридора вместе с двумя телами, одно из которых сбило с ног атамана.
Упав на спину так, что покрытый кожаными складками массивный затылок ударился о землю, он зарычал и резко сел. Проход исчез, теперь его почти полностью перегораживала машина. Лишь сверху оставалась неширокая прореха, через которую проникал белый свет. В ней возникла голова, покрытая густой короткой шерстью, и Сэл, увидев два горящих золотом глаза, не целясь, выстрелил. Стрела со звонким цоканьем ударилась о металлический щиток и переломилась. Через отверстие просунулась рука с широкой ладонью, на ощупь отыскав стрелу, исчезла вместе с ней.
Атаман встал. Один глифан лежал неподвижно, видно было лишь его тело, а головой, теперь наверняка размозженной, он пробил земляную стену. Второй еще шевелился, тихо поскуливая. Остановившись над ним, Атаман увидел, что обе ноги сломаны, и кости под коленями рельефно проступают сквозь кожу. Сэл поднял его арбалет, перезарядил оружие и выстрелил в лоб пирата, потом выдернул стрелу, снова наложил ее на тетиву и повернулся к Берами. Рядом с помощником стоял третий глифан, которому трусость помогла спастись.
– Втроем мы запросто справимся с ним, – произнес атаман Вега, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
* * *
На некотором расстоянии от планеты Глиф посреди дымных лилово-синих полос и разводов газопылевого облака появилась маленькая ртутная спираль. Крайний ее виток сомкнулся в кольцо, и в центре возникло нечто материальное.
Спираль колыхнулась и исчезла. Никто на орбите вокруг Бенетеш не смог зафиксировать появление корабля: ни один прибор не способен вычленить из хаоса космических лучей, магнитных полей и гравитационных волн небольшой энергетический всплеск.
Неподалеку от Глифа в реальный космос вошел «спрут» правящего Гнезда Империи акрулосов. «Спруты» Унии купцов он напоминал лишь общими очертаниями – по сути, это был целый город. Сам император, Первый Птенец Гнезда Сыг Дракобор находился на его борту, впервые за последние двадцать третейских лет покинув родную планету.
Открылись стартовые шлюзы, полтора десятка «акул» и около сотни беспилотных брандеров окружили «спрут», готовые разнести в клочья всякого, кто попытается угрожать императору.
Затем появились два рейдера. Небольшие и почти невооруженные, как раз такие, которые смогли бы достаточно легко обмануть комплекс орбитальной защиты и опуститься на поверхность охраняемой планеты. Внутри них помимо пилотов находились четырнадцать птицоидов из Узкого Крыла – отряда личной охраны императора.
Оба рейдера полетели в сторону Бенетеша.
На другой стороне газопылевого облака заклубилась еще одна ртутная спираль, и на просторы реального космоса вынырнули три миниатюрных подобия акрулосского «спрута». Уния купцов также решила не оставаться в стороне. С борта каждого «спрута» снялось по модулю, которые, обменявшись короткими радиосигналами, полетели к Бенетешу.
Контрабандисты Оси предпочитали использовать «угри» и «мурены» с расширенными трюмами. Эти корабли, с одной стороны, достаточно вместительны, а с другой – позволяют развивать большие скорости и совершать сложные маневры, что необходимо для успешного противоборства со сторожевиками космопола и местными патрульными службами.
Давняя противница Унии купцов, Лига беспошлинной торговли смогла найти лишь одну «мурену», находившуюся в этом районе и способную быстро достигнуть Глифа.
На вооружении Магазина киборгов имелось несколько устройств, которыми не владел в федерации больше никто. Впрочем, сами себя они устройствами не считали, и вряд ли кто-нибудь решился бы «в лицо» назвать их машинами.
Корабль-киборг, живой и в то же время механический организм, конструкция которого позволяла ему передвигаться в реальном космосе – это не какой-нибудь киборг-ремонтник или охранник, это нечто более совершенное и мощное. И потому у него имелось имя, произошедшее от аббревиатуры главного двигателя – его сердца, «RYD-V/12».
Киборг именовал себя Ридольвом. Рук и ног у него не было, конечности Ридольву заменяли наружные манипуляторы, голову – органический мозг с мощной электронной приставкой, тело – бочкообразный корпус, большую часть которого занимало «брюхо», то есть вместительные трюмы. Его оружием были импульсные лазеры и бомбометы, способные сбрасывать резонансные разрядники средней мощности, – всего четыре таких разрядника хранилось в оружейной кладовой возле трюмов. Электронную приставку киборг использовал для просчета курсов при космических перелетах, а органический мозг с обычной системой синапсов – для повседневной жизни.
Что бы там ни декларировал МК в своих воззваниях, общее интеллектуальное развитие Ридольва не дотягивало даже до уровня среднестатистического потомственного рабочего, с детства обучившегося бурить штольни в богатых ценными металлами астероидах. А еще он не мог самостоятельно выходить в изнанку, потому что, несмотря ни на что, все же был живым и путешествие вне реального космоса его полудетская психика выдержать не могла.
Поэтому в район Бенетеша его доставил принадлежащий Магазину транспортник. Ридольв с облегчением покинул узкий трюм, в котором, как заключенный в камере, просидел длительное время, и устремился в сторону Глифа, имея от хозяев Магазина четкие и простые указания.
Акрулосские рейдеры, модули Унии, «мурена» Лиги и Ридольв с разных сторон приближались к Глифу. И рассчитывали свои курсы так, чтобы ни секунды не оставаться на орбите, но миновать ее с предельно возможной скоростью, направляясь дальше, к поверхности планеты.
Потому что с дронами, охраняющими «Эгибо», никто из них справиться бы не смог, но то, что некоторое время назад понял Динас Форте, поняли теперь и все остальные. С дронами не следовало воевать – их надо было перехитрить.
Был способ проникнуть на «Эгибо».
Не прямой.
Незаметно для дронов попасть туда можно было с поверхности планеты.
Но только в определенное время. И если измерять оставшийся срок в третейских отрезках, на которые делились усредненные федеративные сутки, то этих отрезков осталось два.
