Сим Сорог этим утром проснулся в смутном расположении духа. Хотя засыпал вчера в прекрасном настроении. Что-то произошло ночью – что-то, повлиявшее на восприятие им сегодняшнего мира именно таким образом. Что-то, воспринятое его подсознанием, пока рассудок отдыхал от дневных забот. Воспринятое, но ещё не проявленное – как фотоснимок, уже запечатлённый в памяти камеры, но ещё не выведенный на дисплей.

Сим не любил неясностей. Мир в каждый миг своего существования должен был быть для Сорога ясным и логичным – иначе обладатель этого имени чувствовал себя плохо. В таком настроении (подумал он) не стоило даже вставать с постели. Если уж мир решил повернуться к Симу не лучшей своей стороной, то и Сим, в свою очередь, мог повернуться спиной к миру, забыть о его существовании, изолироваться – хотя бы зарастив все окна и двери, на какое-то время исчезнуть из мироздания; пусть себе обходится без него, как знает. Можно позволить себе такой режим, самое малое, на неделю: еды и питья в доме запасено предостаточно, так что есть полная возможность выпасть из окружающей среды. Отключить все средства связи. Не получать никакой информации. Опыт подсказывал, что такой образ действий являлся наилучшим в подобных ситуациях: лишившись притока свежей информации, рассудок уже в скором будущем начнёт вести себя так, как поступает желудок, не получая пищи: примется переваривать то, что уже накоплено. И таким образом – чуть раньше или чуть позже – то, что сейчас затаило в себе подсознание, выплывет наружу, подвергнется анализу рассудка, получит определение и название, займёт своё место в реальности – и мир снова сделается прозрачным и понимаемым, и настроение светлого покоя вернётся и позволит без помех жить дальше.

Да, именно так и следует сейчас поступить.

Связь.

Сим чуть не крикнул: «Меня нет, я в отъезде!..» Но в состязании на скорость кваркотроника выигрывает у человека в ста случаях из ста. Если она не зависает и не глючит, конечно. И Компа успела ответить первой:

«Вас слушают» – нежный женский голосок.

«Я хотел бы говорить с дином Сорогом, ГММ».

Почти неуловимая пауза. Выдерживая её, Компа даёт хозяину возможность взять разговор на себя – или, наоборот, отказаться от этого; во втором случае начинает работать программа.

Это мужчина. Незнакомый. Называющий Сима «ГММ», то есть Гроссмейстер Магии. Хотя на самом деле Сим такого титула не носит, потому что никогда магией не занимался, его почему-то уже с давних пор так именуют. Устойчивое заблуждение. Не первое и не последнее. Хочет поручить какое-то дело. А пошли бы все они со своими делами. И так три десятка пациентов, один тяжелее другого. В другой раз…

«К сожалению, дин Сорог в отъезде. Если вы оставите…»

«Когда он вернётся?»

Фу. Грубиян. Перебивать невежливо – тем более даму. Это должно быть безусловным рефлексом; у человека воспитанного, разумеется.

«Не располагаю информацией».

«А где его найти? Куда он уехал?»

«К сожалению, ничем не могу вам помочь».

Что-то неразборчиво-сердитое. И отбой.

– Компа, дай анализ. Будь любезна.

Нет, никто не может назвать Сима Сорога плохо воспитанным человеком.

«Первый слой анализа. Голос принадлежит лицу мужского пола во втором среднем возрасте между ста тридцатью семью и ста сорока локальными годами, уроженцу Терры, свидетельствует о крепком здоровье, уверенности в себе, хорошем образовании, спокойном расположении духа. Второй слой: данная характеристика не относится к говорившему, поскольку при разговоре голос проходил через метаморфер, в результате был приведен к одиннадцатому варианту звучания. Третий слой: биометрические характеристики и проведенное мною обратное преобразование свидетельствуют о высоком уровне взволнованности, о неуверенности и раздражении говорившего субъекта, а также о его враждебном настроении. Возможно продолжение разговора иными способами».

– Отправь на идентификацию.

«Выполнено».

Интересно. И неприятно. Что поделать: неприятное тоже может быть интересным, и даже очень. Не это ли самое засело в подсознании? Ну, что же: тем больше оснований для изоляции. Кстати, вот сейчас уже…

На этот раз надо отвадить его лично. Иначе он не даст покоя.

– Да?

Слышен только слабый фон. Какие-то шорохи. И через две секунды – новый голос. Не тот, что звучал несколько минут тому назад. Этот принадлежит явно женщине. Но отличается от того, мужского, не только этим, но прежде всего эмоциональной окраской. Его обладательница не просто взволнована: она изрядно напугана. Хотя и старается скрыть это. Такую характеристику я могу снять и без помощи компидентификации.

«Дин Сорог, я так и думала, что вы дома. Простите за вторжение в вашу связь; у меня просто не остаётся иного выхода. Дело в том, дин Сим, что вы мне нужны. Для того, чтобы объяснить вам суть дела, необходима личная встреча. Сейчас могу обещать только: я буду просить вас выполнить всего лишь одну мою просьбу; это целиком в ваших силах и не потребует от вас никаких лишних напряжений… Оплата будет такой, какую вы запросите».

Когда меня пытаются принудить к сотрудничеству, я, как правило, сразу же разрываю контакт: терпеть не могу, если мне хотят объяснить, что и когда мне нужно делать и чего не нужно. Особенно если попытки принадлежат женщинам: в таких случаях сразу же возникает сильное желание – немедленно сделать, согласно древней заповеди, всё совершенно наоборот. Но, видимо, такое качество моего характера стало уже достаточно известным, и неведомая заказчица пытается не столько просить, сколько нажимать на меня. Это – очко не в её пользу. Дело в том, что я в последние годы не стою перед необходимостью хвататься за любой заказ, расходы мои невелики – право выбора остаётся за мной. И это священное право у меня пытаются отнять самым грубым образом. Но я…

Неизвестная дама прервала свой монолог внезапно – но лишь для того, чтобы уступить канал связи человеку, которому принадлежал тот, первый голос – мужской.

«Дин Сорог, мы намерены использовать любые средства, чтобы склонить вас к выполнению нашей просьбы. Право же, для вас это не составит никакой трудности, тем не менее будет хорошо оплачено, даже, я бы сказал, очень хорошо. Но главное – выполнив наш заказ, вы совершите очень благое и благородное дело: спасёте ещё одну жизнь, находящуюся под страшной угрозой. Я изложил суть дела ясно, дин Сим?»

О господи! Что это ещё за чушь собачья?

– Вы, там…

Говорить, растягивая слова как можно больше. Потому что пальцы уже танцуют, набирая нужные команды: зафиксировать источник, обозначить на плане, всё писать, определить систему связи – словом, сделать всё, что полагается в таких случаях.

– …перестаньте разглагольствовать. Объясните, наконец, в чём дело? Каков диагноз, кто поставил, какие лечебные меры применялись и кем? Иначе буду вынужден сделать вашу связь со мной невозможной!

«Охотно выполняем вашу просьбу в расчёте на взаимность».

Что там даёт идентификация? Очень весело: ничего нового.

О Господи! Вот дожили уже до того, что моя готовность помочь человеку становится частью механизма принуждения, который собираются грубо применить ко мне. Это мне не нравится, очень не нравится. И, пожалуй, могло бы стать даже серьёзной причиной полного разрыва. Если бы не… Если бы не то, что я однажды дал пожизненное обещание. Вообще их было несколько, но это гласило: «Не отказывай в помощи, потому что Слов тебе будет дано всегда столько, сколько нужно». Ну, а чем больше Слов – тем я становлюсь сильнее.

Похоже, некая дама попала в какую-то крупную неприятность, связанную с потерей здоровья. Видимо, не по своей вине. И, конечно, чувство собственного достоинства не позволит мне бросить её в таком положении. Хотя я уверен: веди она себя должным образом, то есть принимая хотя бы обычные меры предосторожности, каким учат в школе, ничего не произошло бы и никакая хворь к ней не привязалась бы. Серьёзная, судя по уровню волнения, он, кажется, уже выше головы. Но я недаром всю жизнь думал, что основное отличие женщин от мужчин заключается вовсе не в тех или иных первичных половых признаках (это, как известно, поддаётся коррекции), но в том, что женщина сперва делает, а потом уже начинает думать, в данном случае – сначала пугается, а потом уже начинает всерьёз анализировать опасность. Я же – как раз наоборот, как и другие люди одного со мною пола – за исключением, может быть, ничтожно малого количества женоподобных особей. Кстати, тот мужчина, что сейчас обращается ко мне с угрозами, относится, я уверен, именно к таким исключениям. Между прочим, он не лишён терпения: всё ещё ждёт моего ответа.

«Дин Сорог, вы что – уснули?»

– По-моему, да. Потому что всё происходящее больше всего похоже на сон, привидевшийся после тяжёлого ужина. Что вы ели вчера вечером? И – простите за нескромность – что пили? Как у вас с желудочно-кишечным трактом? Вы давно показывались гастроэнтерологу?

(Мне надо как следует разозлить его – тогда он, может быть, выболтает что-нибудь такое, что поможет мне провести их за нос.)

«Мы воздаём должное вашему остроумию, дин Сорог. Но лишены возможности в полной мере испытать то удовольствие, какое оно доставило бы нам в более спокойной обстановке. С другой стороны, вы пока не дали нам повода оценить ваш здравый смысл и сообразительность. Похоже, вы ещё не поняли, как обстоят дела в действительности. Так вот…»

Женский плач. Эти ужасные хлюпающие звуки!.. О, Всевышний!..

– Попросите даму прекратить это… извержение звуков!

«Только в случае, если вы…»

Вот упрямые скоты! Но становится интересным: чего ради они устраивают такой вот детский крик на лужайке?

– Ну ладно, ладно. Считайте, что вы меня уговорили. Сейчас посмотрю, когда я смогу…

«Нас порадовало бы, если бы вы смогли принять обращающуюся к вам даму в течение ближайших тридцати минут. Потому что в деле, с которым она вас ознакомит, время является решающим фактором».

Иными словами, меня просто берут за горло. Ну, что делать: раньше начнёшь – раньше и закончишь.

– Хорошо, пусть будет полчаса. Через полчаса жду вас обоих. Пока!