Главное – система. Ястреб всю жизнь исповедовал это правило, и если бы не оно, он вряд ли извлёк бы какую-то пользу из той кучи кристаллов, какую представлял собой реестр собственности Смоляра, поскольку на всех без исключения обитаемых мирах Галаксии её было очень, очень много. Промышленные предприятия. Финансовые. Торговые. Научные. Юридические. Строительные. Транспортные. Развлекательные. Добыча, обработка, переработка, перевозка, продажа изделий, технологий, территорий и вообще – всего, что только можно купить и продать по закону, а если по закону не получалось – Смоляр не унижался до его нарушения: он просто-напросто добивался принятия нового закона в ста случаях из ста. Деньги могут всё.

Таким образом, размышлял Ястреб, с лихорадочной быстротой просматривая то один, то другой кристалл, по сути дела, Смоляру принадлежало уже восемь десятых, если только не девять, всей собственности, какая вообще существовала в Галаксии; даже некоторые из планет (не из крупных, разумеется) находились в его полном владении: в своё время он ссужал власти деньгами под залог этих небесных тел; возвратить долги властям оказывалось, естественно, не под силу, и залоговые объекты в соответствии с законом переходили в собственность кредитора. Создать такую империю на протяжении всего лишь одной жизни было бы невозможно. И действительно, на самом деле Смоляр лишь продолжил дело, начатое давным-давно многими Домами и Семьями; самому же ему удалось лишь объединить все кланы в единый организм по формуле «2У»: убедить или убить. Поэтому из всей гигантской номенклатуры собственности непосредственно на его имя было записано не так уж много; однако аналитики Служб без особого напряжения проследили все связи и убедились в том, что от великого множества компаний, трестов, концернов, холдингов и групп нити неизбежно приводили в одну и ту же точку, и в этой точке всегда находился Смоляр, и никто другой.

Было лишь одно, чего он до сих пор не смог купить официально: полная и законная власть. Будь Смоляр к этому времени постарше, он, возможно, удовлетворился бы тем, что фактическая-то власть всё равно была в его руках; управлял бы без особых забот из-за кулис, являясь режиссёром всего гигантского спектакля Бытия. Но он был в расцвете лет и сил, ещё в возрасте актёра, а не постановщика, и ему, кроме прочего, хотелось ещё и оваций, и букетов.

Стыдно сказать, думал дальше Ястреб, но могучий владыка вернее всего просто завидует чёрной завистью какому-нибудь патлатому сутенёру, которого принято сегодня считать сладкопевцем номер один и который на самом деле стоит не больше пачки сигарет; вот зависть его и погубит, как многих уже губила…

И в самом деле: покупая поодиночке и целыми пачками депутатов и министров, генералов и прокуроров, он никак не мог стать собственником того, что все они, вместе взятые, и составляли: государственной власти. Потому что для этого следовало или быть назначенным в качестве официального преемника – а это было в возможности одного лишь Президента Галаксии; либо же победить на всеобщих выборах. Смоляр, надо полагать, понимал, что второй путь успеха ему не принесёт, сколько бы денег ни вложить в избирательную кампанию: рядовой гражданин не любит супербогачей, сколько бы добра они ему ни сделали и чего бы ни сулили. Не любит и потому, что завидует, и ещё поскольку убеждён: таких денег честным трудом не нажить, значит, неизбежным было воровство, а его самого не раз так или иначе уже обкрадывали. В былые времена магнаты на выборах пользовались успехом; но с тех пор людям надоело разочаровываться. Так что вложи он сколь угодно большие деньги – их возьмут, пообещают – но проголосуют против, если даже к каждому избирателю приставить своего парня: народ давно научился втирать очки, безмятежно глядя при этом прямо тебе в глаза. Не было бы проблемы, если бы подсчёт голосов вёлся людьми; но этим с давних пор занималась электроника, а она находилась под контролем Служб, Службы же (если говорить не об отдельных работниках, а об организациях в целом) воспринимали Смоляра как изначальное зло и постоянный упрёк им; иначе они и не могли бы существовать. Те же в Службах, кто мыслил реалистически и вовсе не отворачивался от возникавших искушений, прекрасно понимали, кроме всего прочего, что золотые ручейки текут в их сторону лишь до тех пор, пока Смоляр не пришёл к законной власти, потому что тогда – зачем он станет на них тратиться? Поэтому их вполне устраивал статус-кво, и если они не очень стремились Смоляра уничтожить, то во всяком случае никак не хотели возводить его на престол: в Службах тоже не дураки сидят.

Так что оставался лишь путь номер один: стать наследником, преемником верховной власти. Для этого и купить-то надо было самую малость: Президента и его ближайшее окружение; окружение – затем, чтобы Президента не ликвидировали в тот миг, когда станет ясно, что он собирается сделать, поскольку из этого круга людей каждый видел преемником самого себя, у персон такого уровня вирус власти быстро справляется даже с микробом жадности и остаётся единственным правящим чувством. Однако микроб жадности никогда не умирает; он может закапсулироваться до поры до времени, но создай ему нужные условия – и он оживёт, и его носитель начнёт всё более убеждаться в том, что хорошо откормленная синица, переданная из рук в руки, на самом деле куда предпочтительнее тощего журавля в небе, которого одновременно с тобой выцеливает ещё дюжина охотников.

Так что Смоляр купил бы всех – если бы тут не вмешивались личные чувства. Они-то и стали тем порогом, преодолеть который для Смоляра было невозможно – или, по крайней мере, крайне маловероятно. В общих чертах об этом знали все, хотя детали не были известны никому; говорилось только, что корни взаимного неприятия Смоляром Президента Стойка, а Президентом – великого собственника, неприятия, чтобы не сказать «ненависти», уходили в прошлое, чуть ли не в студенческие ещё времена. Именно тогда, по слухам, один из них – а именно Смоляр – нанёс второму смертельную обиду; предполагалось, что дело не обошлось без женщины, как оно чаще всего и бывает. Так или иначе, факт оставался фактом: вынужденные время от времени официально встречаться, соблюдая все протокольные требования, оба властелина никогда не смогут договориться ни в чём, тем более – в вопросе наследования власти. Для Президента Стойка это было бы вторым поражением в жизни – и последним: после этого ему оставалось бы лишь покончить с собой, а если бы он этого и не понял, то ему помогли бы. Так что убедить Президента Смоляр не мог бы, даже пообещай он взамен все, чем уже владел, и все, чем овладеть ещё только собирался.

Но понятие отступления Смоляру было чуждо. И он нашёл единственно возможный, как ему представлялось, путь: поставить Президента перед выбором: не хочешь отдать мне власть над миром – тогда я этот мир уничтожу. Не сразу, но часть за частью, и тогда посмотрим, долго ли люди потерпят у власти человека, который не в силах защитить от уничтожения не что-нибудь, но сами планеты, вместе с населяющими их народами. Массы не любят воров, верно; но слабаков они просто не переносят, считая их из двух зол – большим…

Но Смоляр, человек опытный, не может не понимать простой вещи: он припёр Стойка к стене, и у Президента просто не остаётся другого выхода, как уничтожить Смоляра, уничтожить физически, просто и грубо. Пусть это многим не понравится – сделав это, можно будет оправдаться, особенно теперь, когда процесс уничтожения Смоляром миров, по сути дела, уже начался – пусть пока и с необитаемой планеты, но перспектива была ясна любому, способному хотя бы в самых общих чертах оценить обстановку. Что предпринял бы на месте Смоляра я? Засел бы в самом надёжном убежище и не высовывал нос и даже при достижении договорённости постарался бы обеспечить собственную безопасность самым серьёзным образом. А он? Разгуливает и разъезжает, словно неуязвимость ему дарована свыше, и вдобавок рассуждает на тему «Я не я, и лошадь не моя» – хотя в это вряд ли поверит и слабоумный. Логично? Да ни с какой стороны. В наивности его никак не заподозришь. Какой же вывод? Только один: тут кроется какая-то хитрость, в которой я пока что не могу разобраться. Не вижу системы; её-то мне и не хватает.

В чём можно не сомневаться? Прежде всего в том, что тут разгуливает именно он, а никакой не двойник: девятнадцать совпадающих признаков – это убедительнее даже, чем Писание. Дальше? Он продолжает активно работать: я сам видел на экране, правда – в записи, как он произносил что-то на каком-то из своих предприятий. Причём было это до того, как некто, принятый нашим пузатым агентом за Смоляра, вылетел куда-то и растворился в пространстве. Что, кстати, за предприятие? Может быть этот, второй, туда и направился?

Там, помнится, фон напоминал что-то вроде химической лаборатории. Ладно – а какая в его собственности находится химия? Ну-ка, ну-ка? Где она тут? Ага: семнадцатый кристалл. Поставим его. Зададим ключевые слова. Какие они у нас? Ну, скажем – столы, реторты, халаты, баллоны, всё прочее. И пусть дают картинки. А мы тем временем ещё разок полюбуемся на будущего императора – или, может быть, будущее ничто? Насколько он соблюдает правила игры…

Смоляр соблюдал. При этом он вовсе не предавался кейфу; Ястреб подумал, что будь у него самого хоть малая толика смолярского богатства, он бы в этот час – законное рабочее время давно кончилось – вернее всего, предавался бы приятному безделью. Смоляр же сидел за клавиатурой, словно у него работа продолжалась круглые сутки.

А может, так оно и было: во всяком случае, человеком он был незаурядным, чего доброго, и в отдыхе не нуждался – иначе как успел бы он совершить всё то, что успел? Если бы он треть жизни проводил во сне, как обычный смертный, то в одиночку наверняка не справился бы – потребовалось бы двое, а может даже и трое таких, как он, чтобы одновременно вершить множество дел – и добиваться столь блестящих результатов. Ну-ка, что, интересно, сочиняет он в этот поздний час? Какими муками творчества страдает?

Ястреб без особых усилий подключился к зрению Смоляра. Снова перед глазами оказался экран, на котором возникал текст. Хотя нет, то был уже не текст – адрес. Смоляр успел составить какое-то послание и сейчас явно собирался отправить его. По сети. Но не по общей сети, понятно: у него имелась собственная, точно так же раскинутая по всем уголкам Галаксии. И система адресов, разумеется, своя собственная – судя по тем знакам, которые он сейчас набирает…

Ястреб, не глядя, нашарил ручку, стал вслепую записывать, не рассчитывая только на память: она нередко подводит, когда знаки не подчиняются вроде бы никакой логике, как это и происходит в шифрах. Так. Записано. Адресат? Странная фамилия: Корень. Хотя – что такого, если разобраться? Ну, а где же сам текст? Ага, вот он наконец!

Только радоваться было нечему: текст был предельно краток и, по сути дела, не содержал никакой полезной информации:

«Весьма срочно. Прилагается сообщение #86. Уважительно – Лист».

Само же сообщение, естественно, не появилось, ушло файлом. И что в нём содержалось – так и осталось неустановленным.

С одной стороны, всё-таки была выяснена вроде бы немаловажная вещь: Смоляр выполнял обещанное и благополучно находился на планете, в этом городе и даже в своём доме. Ну да: званые вечера, даже и те, которые почему-то называются обедами, в высшем кругу обычно начинаются где-то к полуночи и продолжаются до утра; так что объект лишь сейчас станет собираться. Ладно, попозже побываем с ним и на вечере. А пока мы всё-таки выудили одну-другую тему для срочного размышления.

Первая: куда ушло послание? Не составило бы труда установить сетевой адрес, будь это открытая, общедоступная сеть. Но увы… Существует ли реестр адресов смолярской сети? Ею несомненно пользуются люди из системы Смоляра. Система эта огромна, следовательно, и людей в ней – множество. Им могут понадобиться самые разные адреса. Вывод: такой каталог есть. Вопрос: где он находится и как до него добраться, чтобы установить – с кем Смоляр состоит в важной, по-видимому, переписке? Важной – потому что обычное сообщение пошло бы в нормальное время, а не на ночь глядя, да ещё с пометкой «Весьма срочно». Вот и тема.

А вот и вторая; она заключается в одном слове – «Уважительно». Так пишут даже не равному, и уж подавно не низшему. Скорее – кому-то, кто выше отправителя по положению. Но кто в мире может стоять выше самого Смоляра – по крайней мере, по его собственному мнению? Президент? Нет, даже не он. Таких людей в Галаксии просто не может существовать.

Оли-голи. Что означает: крайне интересно. И наводит на неожиданные размышления. Связанные, как бы это ни казалось странным, с давешней ночной встречей на улице – с девушкой и её спутником. Ее спутник… Хотя, может быть, это просто ошибка? Обман зрения? Или – ещё вероятнее – просто атака на моё зрительное восприятие: я предполагал возможность физического воздействия, а по сенсорной линии у меня стояла лишь обычная защита, не очень-то мощная. И меня достали, пусть на мгновение, но там больше и не нужно было: заставили увидеть не то лицо, каким в действительности обладал спутник девушки, а совершенно другое – хотя бы для того, чтобы я потерял время на эти вот размышления…

Но в таком случае – встреча была не случайной. Кто-то следил за мной. Но ведь я, ещё выходя из конторы, просмотрел обстановку – ничего не было, ни намёка. Применили какую-то методику, мне неизвестную? Не верится, что такая существует… Зря я не подумал сразу, тогда, когда ещё можно было снять его параметры; но не станешь же это проделывать с каждым встречным? К тому же (Ястреб невольно усмехнулся) я, собственно, этим и был занят в те секунды, пока они удалялись, – только не с него снимал, а с девушки, которая при взгляде на меня чему-то удивилась. Если тому, о чём я думаю, то…

Собственно, если это замысел, то он достигает цели: заставляет меня вот сейчас отвлекаться от более насущного дела. Хорошо. Отложим до лучших времён. А что там наковыряла для нас железяка?

Ястреб вернулся в собственное зрение. Глянул. И приуныл. Более полусотни названий. Прямо хоть нанимай работников, чтобы с таким множеством разобраться. Попросить у Младого людей? Ну даст шеф человек пять – всех, кто сейчас не в разбеге. А толку? Никто из них не видел помещения, в котором находился Смоляр в подсмотренной Ястребом записи. Только он сам может опознать место. И нужно немедленно поставить этот объект под самое пристальное наблюдение, которое и даст материал для дальнейших выводов и действий. Пусть Младой выделит не пять, а пятьдесят агентов – выход информации всё равно останется нулевым.

Однако что-то эти люди сделать могли бы. А именно: где-нибудь разыскать книгу сетевых адресов Смоляра. У Младого есть пара неплохих хакеров. Пусть пошарят по сети, вход в которую постороннему пользователю закрыт. Можно было бы ночью совершить налёт на любую контору, входящую в систему Смоляра, и выкрасть реестр оттуда. Пусть Младой против таких методов – его наверняка удастся уговорить. Но заранее ясно, что это не даст результатов: адреса эти вряд ли существуют на бумаге, только на кристаллах. Украсть кристаллы? Но сколько часов, а то и дней понадобится, чтобы среди них отыскать нужный – адресную книгу? А времени как раз и нет. Жаль, но этот простой метод, кажется, отпадает.

Ястреб позвонил Младому. Тот, понятно, был давно уже дома, наслаждался благами семейной жизни. Сидел, небось, в пижаме и смотрел какой-нибудь сентиментально-романтический фильмик – шеф обожал такие вещицы. Судя по недовольному голосу, так оно и было.

– Ну, у кого там бессонница? – Не человек, а лев рыкающий, честное слово.

Однако Младой быстро перестроился, узнав, о чём речь, и сразу же пообещал немедленно вызвонить хакеров и усадить их за работу.

Так, одно дело сделано. Теперь посмотрим хоть что-нибудь из отобранных картинок…

Картинки, выловленные железякой, были – да и могли быть – только из тех, которые хоть когда-то, хоть раз да пропускались через сеть. Через общую сеть; а то, что видел Ястреб, шло, как он понимал, через закрытую. Так что именно ту обстановку он увидеть и не рассчитывал. Но хоть что-нибудь похожее. Для установления профиля предприятия. А кроме того какая-то часть этих заведений не всегда принадлежала Смоляру, а значит – раньше могла попадать и в общую информацию. Ну-с?

Он запустил просмотр. Картинки запрыгали – каждая задерживалась всего на несколько секунд. Нет, непохоже… Нет… Нет… А вот это похоже, но не то. Сделаем закладку. Дальше. Нет… Нет… И снова нет. И снова…

Стоп.

Неужели оно?

Ястреб всматривался ещё и ещё.

Кажется, и в самом деле повезло. Ну-ка, давай вытащим всё, что об этой картинке известно.

Вытащил. Внимательно прочитал. Нахмурился. Задумался. М-да. Намечалось что-то очень интересное. Мысль вертелась где-то рядом, но пока ещё никак не формулировалась. Сейчас надо было сесть и основательно подумать…

Но это как раз и не получилось. Помешал телефон.

Младой, оказывается, всё ещё не лёг.

– Ястреб? Слушай внимательно, это срочно. Только что удалось договориться с Духовным Управлением. Тебе позволят несколько часов поработать в Великой Обители – в Библиотеке древних рукописей. Никак не хотели, уговорить их смог только сам Президент. Знаешь, где это? Немедленно лети туда. И не выходи, пока не найдешь того, что нам нужно.

– Постой. Может, они просто нам дадут записи, кристаллы…

– Нет никаких записей. Они никого со сканером и близко не подпускают, дрожат за сохранность документов. Да и в самом деле… Ты учти – там у тебя за спиной будут стоять и глядеть тебе на пальцы – не дай Бог, не так прикоснёшься. В общем, веди себя тише воды, ниже травы – иначе просто выгонят в лучшем случае. Не забудь: в чужой монастырь со своим уставом не лезут. А это и есть монастырь.

– Понял, – ответил Ястреб без особой радости: почувствовал вдруг, что устал, пришло желание полежать, расслабиться, подумать о чём-нибудь нейтральном и приятном. Но тут выбирать не приходилось: по сути дела, это была такая же удача, как и то, что удалось по картинке установить не только предприятие, его профиль, но и местонахождение. Так что вместо отдыха приходилось настраиваться на новую работу – самую, может быть, важную. Если только нужное там действительно есть. Требуется ещё одно везение, настоятельно требуется…