Саблин не пожалел, что пошёл с Юстиной.

Девушка быстро освоилась со своим положением и чувствовала себя в чужом теле совершенно естественно, словно сменила костюм.

В теле Саблевецкого Данимир «разместился» с меньшим комфортом, но и он был благодарен судьбе, что его «родич»-999 не запустил себя физически и не стал чревоугодником или алкоголиком. Бывший зэк – нынешний кандидат в депутаты Государственной думы хотя и не занимался спортом, но держал себя в форме.

От парапета шоссе на склоне горы до здания планетария пришлось пробираться под землёй, по каменным трубам, около полукилометра.

Никто не роптал, даже телохранители Саблевецкого, привлечённые Мариком-Саблиным-2 к несвойственной им работе.

Вышли из-под земли точно по расчёту Мясоедова – в канализационном коллекторе под левым крылом здания.

Очистных сооружений коллектор не имел, но канализацией в связи с переустройством планетария почти не пользовались, и в коллекторе можно было дышать свободно.

– Дальше расходимся, – одними губами выговорил Мясоедов, высветив ладонью крышку люка над головой. – Просьба обойтись без стрельбы. Важно прорваться к кабинету директора тихо, чтобы охрана Узилища не успела сотворить какую-нибудь пакость с главным узником. Все помнят, где торчит охрана?

– Более-менее, – ответил Марик.

– Тогда выходим. – Мясоедов посветил на запястье с часами-коммуникатором. – Через три минуты сработает глушилка, мобилы перестанут работать, поэтому расчёт только на чутьё и опыт. Кто дойдёт до кабинета первым – ждёт остальных. Помогите-ка, хлопцы.

Рослые спутники Мясоедова взобрались по лесенке, приподняли люк.

Мясоедов выглянул наружу, махнул рукой:

– Всё в порядке.

Один за другим они выбрались в цоколь технического этажа здания, где стояли тэны, генераторы поддержки движения куполов и телескопов планетария, и баки с водой, опутанные трубопроводами разной толщины.

Саблин-Саблевецкий и Юстина-Кисюня повернули направо, поднялись по ступенькам неширокой лестницы к двери, выходящей в коридорчик с подсобными помещениями.

Дверь была закрыта.

«Если тут навесные замки – не пройдём», – подумал Саблин.

Кисюня без раздумий пошарила по двери, нашла ручку и отверстие для ключа, повернула ручку. Дверь не дрогнула.

– Заперто с той стороны, – прошептала она. Снова нажала плечом на дверь, но та не поддалась.

– Давай я попробую, – отстранил её Саблин.

Но и его попытка оказалась бессильна. Дверь не поддавалась, будто была сделана не из шпона, а из бетонного монолита.

– Можем сломать замок! Два удара ногой, и дверь разлетится.

– Подожди, – прошептала Кисюня, – ваш ДД говорил, что мы здесь способны на большее, нежели местные жители. У нас другая энергетика и другие возможности.

– И что?

– Я хочу проверить.

Кисюня отстранила Саблевецкого-Саблина, прижала ладонь к двери, сосредоточилась.

В подвале было темно, световые пунктирчики и табло приборов на оборудовании мрак разогнать не могли, но Саблин смог разглядеть, что рука Кисюни вдруг засветилась и начала тонуть в пластине двери, продавливая её как слой пластилина.

– Есть! – шепнула девушка. – Висячий замок!

Послышалось царапанье, тихий скрип, шелест, что-то звякнуло, и дверь приоткрылась.

Саблин хотел позвать остальных, но их никто не догонял, и он понял, что соратники нашли другой путь наверх.

– Молодец, не верил, что получится. Теперь у нас есть возможность справиться с любыми замками.

Выскользнули в коридор, заставленный коробками и шлакоблоками. По-видимому, этим коридором давно не пользовались, и появления диверсантов отсюда никто не ждал. Но дверь из коридора на лестничную площадку цоколя оказалась запертой на такой же замок, прозванный на родине Саблина висячим.

– Давай теперь я попробую, – сказал он.

Прикинув, где удобнее будет продавить дверь рукой и снять замок, он сосредоточился на процессе, разогрел руку и почувствовал, как ладонь начала углубляться в материал двери.

Остальное было уже делом техники.

Дужка замка поддалась, Саблин поддел её пальцами, открыл замок.

Бесшумно выскользнули из коридорчика на площадку, увидели слабый отсвет на ступеньках: этажом выше в одном из помещений недалеко от лестницы горел свет.

Саблин хотел пойти первым, но Кисюня гибко, как кошка, вспорхнула по ступенькам вверх. Она была в своей стихии и знала, что надо делать.

Помещение, в котором дежурили охранники Узилища, углом выдавалось в коридор и имело нечто вроде стеклянного окна, сквозь которое этот коридор должен был хорошо просматриваться. Кроме того, все подходы к кабинету директора с этой стороны должны были контролироваться телекамерами. Но где эти камеры стояли, гости не имели ни малейшего представления, и Саблин начал нервничать.

Положение снова спасла Кисюня-Юстина.

– Я разденусь и пройду по коридору до главной лестницы, – предложила она. – А ты смотри, когда они отреагируют.

– А если они начнут стрелять?

– Для этого им надо будет всё равно выйти из своего укрытия. Ты перехватишь.

Не ожидая возражений, девушка сняла комбинезон, оставаясь в одном лифчике и трусиках, босиком, не спеша двинулась мимо окна из тёмного стекла.

Ждать реакции охранников долго не пришлось.

Не успела Кисюня («Классная фигура!» – отметил для себя Саблин автоматически) преодолеть треть коридора, как раздался щелчок замка, открылась невидимая ранее дверь, и в коридор сквозь сноп света вышла тёмная фигура в кепке с длинным козырьком.

– Эй, шлёндра! – раздался сдавленный, с интонациями пьяного человека голос. – Ты куда?

Говорили к тому же с акцентом, как в Москве гастарбайтеры из Таджикистана.

Кисюня продолжала идти, словно не расслышала.

Фигура сделала два шага. Голос стал угрожающим:

– Эй, мадама, остановись!

Из двери показалась вторая такая же фигура в мундире, похожем на военный комбинезон и костюм ниндзя одновременно, только коричневого цвета.

Саблин прыгнул вперёд, туго толкнув телом воздух.

Второй охранник почуял его рывок, повернулся, и Данимир по-простому врезал ему кулаком в челюсть, раздробив челюсть, как пластиковый стакан.

Охранник с глухим вскриком улетел в глубь своего поста.

Первый охранник оглянулся, кидая ладонь на рукоять пистолета слева на бедре, но достать его не успел.

Кисюня вдруг оказалась рядом, ребром левой руки перебила мышцы предплечья, а ребром правой – чуть не снесла ему голову с шеи. Он так и отлетел к стене со свёрнутой на девяносто градусов головой.

Саблин ворвался в помещение поста охраны, но там никого не было. Охранник, вырубленный классическим хуком, тихо-мирно лежал на полу.

Вошла Кисюня, держа в руке свой комбинезон и берцы, начала одеваться.

– Три камеры, – кивнул Саблин на светящиеся кубы 3D-мониторов. – Странно, что они впустили нас в коридор, могли встретить ещё внизу.

– Карты, – показала она на столик с остатками пищи и разложенными картами, стоящий между креслами. – Плюс водка. Всё как в жизни. Они нас не ждали.

– Наши спецучреждения давно охраняются киберсистемами, – сказал Саблин. – Почему Владыки не сделали то же самое? Были уверены, что сюда никто не сунется?

– Не знаю, у них своя психология, пошли.

Саблин снял ремни с потерявших сознание мужчин, не сильно молодых и не очень спортивных, стянул им руки за спинами, отобрал пистолеты.

– Глоки. Возьмёшь?

– У меня есть нож, – отказалась Кисюня, уже успевшая одеться. – Этого достаточно.

Он вынул из одного пистолета обойму, опустил оружие в урну в углу, поспешил за подругой Саблевецкого.

Проскочили коридор. Вовремя нырнули за колонну в холле здания, услышав звуки шагов.

Шли двое, одетые в такую же тёмно-коричневую «ниндзя»-униформу. Здесь в двух бра на стенах горел свет, и охранники были видны хорошо.

Кисюня вышла из-за колонны слева, сложив руки за спиной.

Охранники, опешив, остановились, уставились на неё, как на привидение.

Саблин выпрыгнул из-за колонны справа и обрушил на голову ближайшего охранника рукоять пистолета, пробив череп, как пластинку из папье-маше.

Второй схватился за оружие, но Кисюня-Юстина действовала с той же скоростью, что и Данимир, и охранник, взятый на приём, без звука лёг на пол.

Замерли, прислушиваясь к тишине здания.

Где-то послышался звонкий стук, будто на кафельный пол упала крышка кастрюли и начала танцевать.

Переглянулись.

– Бегом! – выговорил Саблин.

Метнулись через холл, наткнулись на двух парней, которые пробирались в коридор справа, но вовремя заметили, что это свои – телохранители Саблевецкого из команды Марика.

Саблин, приостановившись, махнул им рукой, чтобы следовали сзади, и через несколько секунд выбежал с Кисюней в коридор левого крыла здания, где среди помещений обслуживающего персонала планетария находился и кабинет директора.

Марик был уже здесь.

– Ты шумел? – наклонился к его уху Саблин.

– Наверху, – мотнул головой на потолок Марик. – Там Мясоедов орудует.

– Давно здесь?

– Пару минут.

– Коридор наверняка просматривается.

– Никто пока не спешит объявлять тревогу, всё тихо.

– Странно. Идём к кабинету.

– Мясоедов велел ждать.

– Он там нашумел, лучше поторопиться, догонит.

Марик вскинул кулак над головой, давая сигнал своим подчинённым.

– Вдоль стен!

Все пятеро двинулись вперёд в сгущающемся сумраке: бра, освещавшие холл, остались позади.

Приблизились к белой двери с табличкой «Приёмная», готовые встретить охранников Узилища. Однако никто навстречу отряду не выпрыгнул из засады и не начал стрелять. В коридоре и во всём здании по-прежнему царила мёртвая тишина.

Марик приблизился к двери приёмной, взялся за отмычку.

Саблин остановил его, прижав палец к губам.

– Давай сначала посмотрим, кто там.

– Как?

Саблин присел, ощупывая белую плиту двери, воткнул палец в еле заметную впадинку рядом с косяком, надавил.

Палец медленно вошёл в деревянную, армированную пластиком плиту, проделывая в ней аккуратную круглую дырку.

Глаза Марика сузились.

– Вот что имел в виду ДД?

– Тсс! – Саблин приник глазом к отверстию, концентрируя внимание не столько на зрении, сколько на восприятии призрачного психоэнергетического света.

Напрягаться, чтобы темнота выдала засаду, не пришлось: приёмная была освещена.

Он увидел стол справа, чьи-то ноги в берцах, выглядывающие из-под него, ряд стульев, коробки на полу, стеклянную стенку перед дверью в кабинет с табличкой «Директор».

На столе горела настольная лампа, сгоняя сумрак в углы помещения, но охранник, призванный бдить, скорее всего спал.

– Один! – прошептал Саблин, отодвигаясь.

Марик приник к отверстию, вгляделся, отодвинулся.

– Выбьем дверь? Он не успеет сообразить.

Саблин пригласил Кисюню:

– Что скажешь?

Она тоже посмотрела сквозь проделанное пальцем отверстие.

– Если дверь заперта, – добавил Саблин, – я попробую нейтрализовать замок.

– Нет, замок может скрипнуть, – покачала головой девушка, – и мы потеряем момент внезапности. Надо выбивать дверь.

Марик подозвал телохранителей Саблевецкого:

– Приготовьтесь, навалимся все вместе.

Саблин медленно, по миллиметру, повернул ручку, нажал на дверь. Она оказалась заперта.

– Бьём на счёт «три». Раз… два… три!

Мужчины одновременно ударили плечами в дверь, срывая её с петель, ворвались в кабинет.

Охранников было трое!

Один – за столом – действительно спал, второй читал, уткнувшись в ридер, третий играл в какую-то игру на мобильном телефоне. Все они были одеты в тёмно-фиолетовые фирменные комбинезоны, по которым можно было судить, кого Владыки привлекли в этой реальности к защите своих интересов: парни служили в охране ВИП-руководителей страны! Спины их спецкостюмов украшали жёлтые надписи «ВИПО России».

Правда, оказать достойного сопротивления «десанту» во главе с Саблиным-Саблевецким они не смогли. Атака для них оказалась сродни грому среди ясного неба.

Саблин нейтрализовал самого массивного из парней, сидевшего с телефоном, ноги на соседнем стуле.

Кисюня-Юстина умело обезоружила парня с ридером, а Марик ударом пистолета по голове привёл в бессознательное состояние того, кто спал за столом.

– Кабинет! – выговорил Саблин.

Рванули на себя прозрачную перегородку, не удержали, она упала, разлетаясь на кривые сабельного вида осколки. Толкнули дверь и оказались в кабинете директора планетария.

Остановились, готовые драться и стрелять.

Посреди кабинета сидел в необычном кресле со множеством захватов, рычагов и приспособлений для поддержки головы и торса, худой мужчина в обычном спортивном костюме красного цвета и смотрел перед собой остановившимся взглядом на стену за столом, на которой висел чёрный экран во всю стену, подпёртый снизу членистыми усами, или скорее рогами, с острых концов которых стекали змейки электрического сияния.

Такие же рога украшали и остальные стены кабинета.

Кресло окружали шипастые стеклянные колонны. Кроме них и стола в кабинете, освещённом лишь горизонтальной лампой в стыке стены и потолка, присутствовали пластиковые ёмкости разного размера, тазы, машина для мойки полов и набор для медицинского ухода за больными.

Пахло в кабинете, как в привокзальном туалете где-нибудь в глубинке России. Впрочем, причина запаха была понятна: тот, кто ухаживал за неподвижным телом пленника, не особенно старался мыть его и очищать от отходов метаболизма.

Саблин заметил катетер, специальные судки, тюбики, наборы шприцов, и понял, что поили и кормили Прохориила Смирдающего как человека, находящегося в коме.

– Узилище… – пробормотал Марик.

Послышался шум, звук шагов, в кабинет ворвался Мясоедов.

– Вы уже здесь!

– Вы чрезвычайно догадливы, – с иронией проговорила Кисюня-Юстина.

– И что теперь? – оглянулся Саблин-Саблевецкий. – Он же ничего не видит и не слышит.

– Эргион!

– Что?

Мясоедов торопливо подошёл к креслу, осмотрел устройство для поддержки головы в определённом положении.

– Снимаем.

– А потом?

– У нас два эргиона, попробуем проникнуть в башку этого парня и ликвидировать программу захвата воли. Быстрее, здешние холуи Владык уже сыграли тревогу, и скоро здесь соберётся весь спецназ Москвы!

Саблин, Марик и Мясоедов принялись раскручивать винты и вытаскивать стержни из механизма фиксации головы.

Пленник, большеголовый, лобастый, седой, никак на это не отреагировал, в пустых его глазах не загорелся огонёк интереса к происходящему, душа Прохориила по-прежнему находилась в «тюрьме» собственной психики и не хотела возвращаться.

– Эргионы!

Саблин достал свой инфобиотон, Мясоедов свой.

– Концентрируемся на переходе все вместе!

– А… они? – Марик повёл бровью на телохранителей Саблевецкого.

– Они не пропадут. Когда мы уйдём, хозяин очнётся, его подруга тоже, а уж они найдут способ выкрутиться из этого положения и объяснить, что они делают в планетарии.

– Но мы… уже не вернёмся сюда?

– Нет.

– А Прохор… то есть Прохориил.

– Он тоже останется. – Мясоедов начал злиться. – Встретимся с ним там, – палец коснулся виска пленника, – и спросим, чего он хочет, остаться в своём мире и в своём теле или пойти с нами.

– Но из Узилища нет… выхода.

– Это наш единственный шанс – проникнуть в Узилище и настроить команду пленников на побег.

Саблевецкий, Марик и Кисюня обменялись взглядами.

– Мы почти дошли, – сказал Марик бесстрастно, – неужели отступим?

– Я – нет! – заявила Кисюня-Юстина.

– Приготовьтесь. Пошли! – скомандовал Мясоедов.

Саблин взял за руку девушку, настроился на вхождение в состояние «движения без движения». В глазах потемнело…