Нельзя сказать, что Саблин был о себе очень высокого мнения. И всё же, оказавшись в теле «родича», он не смог сдержать удивления.

«Родич», проживающий в числомире под номером девятьсот девяносто девять, не был ни мастером рукопашного боя, ни оперативником спецслужб, ни сотрудником какой-нибудь государственной структуры. Данишор Саблевецкий – так его звали здесь – был криминальным авторитетом по кличке Сабля.

По роду своей деятельности Саблин-11 не был знаком ни с ворами в законе, ни с бандитами, ни с преступниками иного рода, хотя случалось с ними контактировать; бандитам он давал отпор не раз. Теперь же пришлось мириться и с внутренним миром «братца», и с условиями его существования.

Полчаса ушло на ознакомление с базой данных памяти Сабли, дважды отсидевшего в тюрьме за воровство и попытку убийства конкурента.

В настоящее время Данишор Саблевецкий уже ничего не крал и никого не убивал. Из мафиози он «вышел в люди» и стал преуспевающим бизнесменом, а метил попасть не куда-нибудь, а в Государственную думу России. Для чего занялся благотворительностью и даже строил новые дороги на Крайнем Севере, где начали появляться терминалы по отгрузке сжиженного газа и нефти, добытой на шельфе Арктики.

Саблин вздохнул свободнее, образно выражаясь. Использовать «родича»-бандита в благородных целях было бы неприятно. Хотя, с другой стороны, его обширные связи в криминально-чиновничьей среде могли пригодиться.

В момент появления Саблина-11 в пси-сфере Данишора Саблевецкого в мире-999 (на широте Москвы) царил вечер.

Сам Данишор ужинал в роскошном московском ресторане «Якорь» в компании с молодой девицей восточного вида. На ней было обтягивающее вечернее платье со стразами, подчёркивающее достоинства фигуры, в ушах сверкали бриллиантовые серьги, на груди – бриллиантовое колье, и она была очень похожа на известную своими скандалами телеведущую из мира Саблина.

Ничего призрачного или сверхъестественного в интерьере зала Саблин не заметил. Цвет стен зала был перламутровым, люстры казались хрустальными, воздушными, бра со свечами на стенах не дымили, но в воздухе читалась какая-то странная дрожь, подчёркивающая внутренние отличия этого мира от родного мира Саблина.

Разговаривали ужинающие о каких-то яхтах, девица по имени Кисюня хотела яхту с вертолётом и подводной лодкой, а Саблевецкий её отговаривал, упирая на то, что ему как кандидату в депутаты придётся потом отчитываться перед налоговой службой о покупке дорогого имущества.

Послушав эту болтовню, Саблин принялся действовать по разработанному на Алтае плану.

Во-первых, надо было найти носителя для Саблина-2, ждущего известий в теле Семёныча.

Во-вторых, надо было найти носителя для Юстины.

И в-третьих, перед ними стояла задача определить местонахождение Узилища, или, другими словами – найти изолятор, в котором содержали местного Прохора, то есть Прохориила Смирдающего.

Решение первых двух проблем пришло, когда к столику Саблевецкого и Кисюни подошёл молодой человек в строгом коричневом костюме, кремовой рубашке с тонким шнурком галстука и устрашающего вида кроссовках с металлическими заклёпками.

Саблевецкий озадаченно посмотрел на свои ноги и увидел точно такие же кроссовки, разве что ещё более массивные. По-видимому, в этом мире было модно носить такую массивную обувь. Даже у Кисюни на ногах красовались туфли, больше похожие на утюги.

Молодой человек почтительно склонился к уху Данишора и сказал:

– Нас ждут в клубе, босс.

Саблин понял, что это начальник охраны «родича», и оценил его поведение. Парень вполне мог послужить носителем личности Саблина-2. А Кисюня, несмотря на молодость (ей можно было от силы дать двадцать лет), могла стать носителем «души» Юстины.

– Позже, Марик, – ответил Саблевецкий телохранителю, – скажи им, что у меня важное совещание.

Черноволосый Марик кивнул и испарился.

– Спасибо за «важное совещание», милый, – проворковала Кисюня, – ты такой сегодня душка.

Саблин сконцентрировал внимание на подчинении психосоматики Сабли, как учил ДД, и одним мысленно-волевым усилием занял всё сознание «родича».

Данишор Саблевецкий замер, вытаращив глаза.

– Что с тобой? – забеспокоилась собеседница. – Живот схватило?

– Маслина… – проблеял Саблевецкий-Саблин, кивнув на салат с маслинами, – зуб чуть не сломал!

– Сделай им замечание.

– Потом… посиди пару минут, я выйду. Закажи ещё гамырки.

Он вышел из зала, привычно кивнул телохранителям следовать за ним. В небольшом холле ресторана с массивными белыми колоннами и чёрным мраморным полом он сказал Марику:

– Съезди на Ордынку, дом семь, квартира три, спросишь Николая Борисовича, скажешь – от ДБ, он передаст тебе коробочку, ты привезёшь её мне. Потеряешь… – Сабля уткнул палец в лоб телохранителя.

– Босс! – клятвенно прижал руки к груди Марик.

– Иди. – Саблевецкий привычно полез было в карман бежевого пиджака за мобильным телефоном, но вовремя сориентировался, выудив из памяти «родича» сведения о здешней мобильной технике: сотовые телефоны в этом мире давно объединились с наручными часами и навигаторами в единое целое.

Дотронувшись до обода часов, усыпанных стразами (а может быть, и бриллиантами, во всяком случае, такие часы Саблин видел впервые), он потыкал пальцем в световую клавиатуру, набрал указанный Валентином Дмитриевичем (реально – ДД) номер.

– Николай Борисович?

– Да, слушаю, – ответил старческий голос, – кто говорит?

– Я от ДБ, он просил заехать к вам и забрать одну вещь.

– Вы должны назвать…

– Пароль «три девятки».

– Приезжайте. Как вы выглядите?

Саблин описал внешность Марика.

– Хорошо, жду.

Саблевецкий вернулся в ресторан.

– Всё в порядке? – полюбопытствовала Кисюня.

– Нормалёк.

– Я заказала «Ландау» двенадцатого года.

Саблин не разбирался в сортах вина ни дома, ни тем более в чужом мире, поэтому промолчал.

Официант весь в серых доспехах из рогожи, но разутый (ну и вкусы у них!), принёс вино, дал попробовать сначала Кисюне, потом Саблевецкому.

– Годится, – сказал он.

Выпили, Кисюня снова защебетала о яхтах, о личном самолёте, о вилле в Италии, перешла на обсуждение личного противоатомного бункера на Урале, однако Саблин её почти не слушал, с нетерпением ожидая прибытии гонца.

Посетителей в зале ресторана было немного, и все они, очевидно, судя по костюмам и по количеству драгоценностей, принадлежали местной московской финансовой элите либо бандитскому клану.

Наконец, заявился Марик, протянул бархатную фиолетовую коробочку.

– Босс.

Саблевецкий-Саблин открыл коробочку, потрогал пальцем сверкнувший ансамбль многогранников.

– Что это? – округлила глаза Кисюня.

Эргион, хотел ошарашить её термином Саблин, однако вовремя спохватился.

– Почка Фаберже.

– Что?!

– О яйцах Фаберже слышала?

– Ну, да, их на «Сотби» продают…

– А это его закристаллизовавшаяся почка. Жди, сейчас вернусь.

Он увлёк Марика за собой.

– Подождёшь возле ссальни, позову – войдёшь ко мне в кабину.

– Хорошо, босс.

Саблин зашёл в роскошный санузел ресторана, сел на крышку унитаза, устроился поудобней, чтобы не упасть во время сеанса ныряния в «матрёшку», сопрождавшегося потерей сознания, и отправился к «родичу».

Саблин-2 ждал его дома, вернее в квартире Дмитрия Дмитриевича, где они остановились с Устей и Прохором-2.

«Готово, – сказал Саблин-11. – Цепляйся».

Саблин-2 отчего-то не обрадовался его появлению, отозвался с ноткой вины в мыслеголосе:

«Я-то готов… а Прохор там не выходил?»

«Где?» – не понял Данимир.

«В вашем превалитете».

«Нет, мы же договаривались встретиться в девятьсот девяносто девятом».

«Он сказал, что посмотрит на Узилище одним глазком, определит координаты и вернётся».

Саблин-11 что называется «проглотил ком в горле».

«И ты его… отпустил?!»

«Да он сказал и тут же рухнул как подкошенный, лежит без памяти уже час».

«Дьявольщина! ДД же предупреждал! Если Прохор зашёл в Узилище, обратного хода…»

«Я понимаю. Что делать? Жду ДД, чтобы сообщить».

«К чёрту, ты нужен здесь! ДД нас сам найдёт. Цепляйся».

«Сейчас. – Саблин-2 попрощался с Устей (девушка выглядела сильно расстроенной). – Поехали».

«Душа» Данияра присоединилась к сознанию Данимира, и они выпали в канал «движения без движения», считая числомиры, пока не вышли в тело Данишора Саблевецкого, сидевшего на унитазе в полной отключке.

«Оба-на, туалет?» – удивился Саблин-2.

«Ресторан «Якорь». Приготовься, будем перепрограммировать твоего носителя».

«Кто он?»

«Увидишь».

Саблевецкий приоткрыл дверь кабинки, позвал Марика, тот вошёл.

– Босс?

В руке Саблевецкого сверкнул эргион.

«Прыгай!»

Глаза Марика расширились, он пошатнулся, теряя равновесие.

Саблевецкий поддержал его под локоть.

– Всё? Шишку не набил при прыжке?

– Глаз подбил… – хрипловато, другим тоном ответил Марик. – Вижу одним…

– Ничего, подбитый глаз уменьшает обзор, но увеличивает опыт. Определился, кто ты?

– Мариус Пеньковецкий, босс! – вытянулся Марик, потом расслабился, издал смешок. – Всё в порядке, братишка, я это, Дан.

Саблин вздохнул с облегечением.

– Шутник… идём, завербуем девчонку для Юстины и будем ждать ДД.

– Уже есть претендентки?

– Увидишь.

Они вышли из туалета, вернулись в зал.

– Газуете? – глянул на стол Марик-Данияр, потом начал рассматривать скучающую Кисюню. – Она?

Кисюня кокетливо поправила причёску, считая, что мужчины ею любуются.

– Зачем искать другую? – ответил Саблин-Саблевецкий вопросом на вопрос. – Физические данные не главное.

– Ты её больше знаешь.

– Не я, – возразил Саблин-Саблевецкий.

– Я имел в виду Юстину. Главное, чтобы она не возражала.

– Посиди с ней, я сейчас.

Саблин оставил Марика-Данияра с Кисюней, не понявшей из их разговора ни слова, снова зашёл в санузел ресторана, теперь уже без сопровождения, оставив телохранителя у двери в туалет.

За минуту он добрался до родного тела, лежащего на диване в номере пансионата «Марьин остров», объяснил ждущей известий Юстине, что нужно делать, и вернулся с её «душой» в ресторан «Якорь».

Процедура вселения «души» Юстины в психику Кисюни не заняла много времени. Она ничем не отличалась от процедуры переселения Саблина-2 в голову Марика.

Кисюня вздрогнула, широко раскрыла золотистые, с поволокой, глаза, ставшие на мгновение испуганно-удивлёнными, затем в них появился стальной блеск.

– Очуметь!.. прошу прощения… я не думала, господи… как в гидрокостюм запихнули, всё жмёт… – Она потрогала лоб, с интересом бросила взгляд на своё колье, покачала головой. – Ну и шалаву вы мне подобрали!

– Какая была, – усмехнулся Саблин-Саблевецкий.

Кисюня-Юстина внимательно оглядела обоих.

– Кто из вас кто? Впрочем, ты – Дан, – показала она пальцем на Саблевецкого.

– Я тоже Дан, – меланхолично заметил Марик.

– Ты второй.

Марик посмотрел на босса.

– Неужели я так отличаюсь от тебя?

– Женская интуиция – тёмный лес, – пожал плечами Саблин-Саблевецкий. – Итак, мы в сборе. Я даю сигнал ДД.

– Может, сами поищем Узилище?

– Твой Прохор уже начал самостоятельный поиск, и где он теперь?

– Вы о чём? – нахмурилась Кисюня-Юстина. – Кто что начал? Что случилось?

– Прохор пошёл искать Узилище, – нехотя признался Саблин-Саблевецкий.

– Наш Прохор, – уточнил Марик, – второй.

Взгляд девушки выразил всё, что она думает.

– Вы ненормальные! Его нельзя было отпускать одного!

– Никто его не отпускал, он сам проявил инициативу, я не успел его остановить.

– Но ведь из Узилища…

– Никто не возвращается, помню, но что произошло, то произошло, ничего уже исправить нельзя. Надо действовать быстро, пока всех пленников не заставили служить единым мозгом.

– Скорее уж единым компьютером, – пробурчал Саблин-Саблевецкий, поднося к глазам часы-телефон, набрал номер: – Алло, это справочная? Мне нужно расписание самолётов до Тьмутаракани… ах, не справочная? Лоханулся, извините.

Саблин опустил руку с часами.

– Ждём.

– Я отлучусь, босс? – поднялся Марик.

– Не надолго.

Марик ушёл. Потянулись минуты ожидания.

Кисюня-Юстина взяла стакан с клюквенным морсом, оглядела зал, сидящих за столиками посетителей.

– Как они странно одеваются…

– Мода такая, – покосился на соседний столик Саблин-Саблевецкий.

– На ногах не ботинки, а… лошадиные копыта! У меня не туфли, а гири! Как они в них ходят?

– Привыкай, покопайся в памяти этой девицы, где живёт, с кем, чем занимается и так далее.

– Ничем она не занимается, подрабатывает в модельном агентстве, пляшет где-то, в голове одни утехи да прикиды – куда бы полететь отдыхать.

– Она красивая, «родич» Сабля не зря с ней проводит время.

– Красивых дур и у нас хватает, не понимаю, что ты в ней находишь.

– Не я.

– Вообще вы здорово похожи – ты и твой «дубль», тип лица один и тот же, и волосы вы подстригаете одинаково. И цвет глаз одинаковый.

– Родственнички, одним словом. Кстати, ты тоже очень похожа на подругу второго Прохора, Устинью.

– Мне это уже говорили.

Вернулся Марик, дипломатично пристроился слева от босса.

Зазвонили часы-телефон.

Саблин нажал на стерженёк включения, в ухе раздался густой бас:

– Одиннадцатый?

– Он, – коротко ответил Саблин-Саблевецкий.

– Где вы?

– На месте, ужинаем в ресторане «Якорь».

– Все четверо?

– Трое. – Саблин пожевал губами. – Прохор-2 самовольно ушёл в «матрёшку» и, скорее всего, попал в лапы к Охотникам. Он не с нами.

Пауза длилась не меньше полуминуты.

– Если он до сих пор не вернулся… мы проиграли!

– Почему? – сжал челюсти Саблин-Саблевецкий.

– Если второй попал в Узилище, набранная психофизическая «масса» позволит Владыкам создать формотрон. Они его включат – и пиши пропало!

– Чем это может грозить Прохору… Прохорам?

– Не знаю, могу только предполагать. Если этот чёртов генератор рассчитан на один импульс, он просто сгорит. Если его будут сначала настраивать и тестировать каким-то образом, есть шанс успеть вытащить наших парней.

– Что значит – сгорит?

– Я думаю, произойдёт нечто вроде короткого замыкания пси-сфер, в результате чего они войдут в резонанс, отдадут импульсу свою энергию, интеллект, волю, и от них ничего не останется.

– Но может быть, мы успеем предотвратить этот момент?

– Не уверен.

– Вы отказываетесь?

– Не вижу смысла соваться в пасть ко льву.

Ноздри Саблина-Саблевецкого побелели от сдерживаемого гнева.

– Зато видим смысл мы! И сделаем это! Вы узнали координаты Узилища?

– Узнал, это планетарий.

– Планетарий?! Почему планетарий? Какое он имеет отношение к… нашим делам?

– А вы думали, что Прохориила содержат в тюрьме или в колонии? Он был директором планетария, у него там кабинет, планетарий давно на реконструкции, но директор всё время работает. Его и не ищет никто, вроде всегда на месте.

– Понятно. Спасибо и на этом. Всего наилучшего.

– Погодите…

Саблин-Саблевецкий потянулся к часам-телефону.

– Погодите, – повторил обладатель баса. – Дайте подумать. Дьявольщина! Какие же вы быстрые! Предупреждал же – не суйтесь близко к Узилищу! Неужели и ваш Прохор такой же безответственный, как тот, из одиннадцатого превалитета?

Саблин покосился на Юстину.

– Какая разница?

– Вы правы, уже никакой. Для прорыва нам нужны люди. У меня трое. У вас?

– Мой «братец» здесь – большая шишка, бывший мафиози, вор в законе по кличке Сабля, при нём как минимум двое телохранителей.

– Четверо, – уточнил Марик.

– Четверо.

– Это новость! – Обладатель баса кашлянул. – С бандитами на дело я ещё не ходил.

– Других у нас нет.

– Согласен, будем использовать тот контингент, который нам достался. В принципе это даже хорошо, что ваш «родич» пахан, телохранители пойдут за него на смерть. А нам, похоже, повезло, потому что он мог сидеть в тюрьме, а не спокойно ужинать в ресторане во время вселения.

– Собирается стать депутатом Госдумы.

– Ну, этот процесс перехода из грязи в князи, из бандитов в чиновники везде идёт одинаково. Я здесь, между прочим, тоже чиновник, хотя и мелкий.

– Конкретнее?

– Руковожу городской службой утилизации мусора. Когда вы сможете подъехать к планетарию? Долго обсуждать план действий мы не можем, придётся действовать спонтанно.

– Мы что же, сразу пойдём в атаку?

– Не сразу, но ждать до утра нельзя, господа из Бездн, хотя они давно живут в мирах Первоцифр, могут запустить формотрон в любой момент.

– Планетарий находится недалеко от зоопарка, значит, мы подъедем минут через сорок.

– Это в вашем числомире планетарий находится недалеко от зоопарка, здесь он расположен на Воробьёвых горах, на месте университета.

– Не понял! А где университет?

– Здесь он сооружён на месте Большого театра, в самом центре столицы. Мир-999 вообще довольно сильно отличается от миров первой сотни. Что касается Москвы, то её центральные здания не раз меняли владельцев и перестраивались.

– А Кремль? – Саблин затаил дыхание.

– Кремль стоит, хотя здесь он не красный, а жёлтокаменый изначально, с очень высокими башнями. Красные звёзды на них никогда не висели, зато установлены гербы – трёхглавые орлы, держащие в когтях девятилучевые звёзды. Итак, встречаемся у планетария через час, ваш водитель наверняка знает дорогу и само здание, которое окружено глухим забором. Из него хотят сделать торговый центр с 3D-кинотеатром.

– С какой стороны нам подъехать?

– Со стороны канатной дороги на Шуваловскую набережную.

– Какую набережную?

– В вашем одиннадцатом превалитете набережная называется Новолужниковской.

– Как мы вас узнаем?

– Узнаете. – Раздался смешок, и клипса телефона в ухе замолчала.

– Ну что? – спросил Марик-Данияр.

– Едем к планетарию, – сказал Саблин. – Узилище там. Планетарий у них торчит на Воробьёвых горах, на месте универа.

– А где универ?

– На месте Большого театра.

– А Большой?

– Отставить лишние вопросы, не кроссворд решаем. Поехали, через час нас будут ждать у канатной дороги.

– Где?

– Водила должен знать. Плати за ужин и поехали.

Как оказалось, канатная дорога, связывающая Шуваловскую набережную за стадионом «Лужники» с вершиной горы, располагалась на месте лыжного трамплина, построенного в Москве родного числомира Саблина. Только улица напротив планетария (в Москве-11 – напротив комплекса зданий университета) называлась не улицей Косыгина, а Горной.

«Мерседес» Саблевецкого остановился у освещённого всего одним фонарём верхнего подъёмника канатки, за ним пристроился джип сопровождения российского происхождения «ДТ-34», слегка похожий на «Ауди Q7».

Чуть впереди стояла пара легковых автомашин, но их фары не горели, и внутри никто не сидел.

– Ну, и где наш уважаемый ДД? – спросил Марик тоном Саблина-2, озираясь; он сидел впереди, справа от водителя.

Послышался гул моторов, дорогу лизнул свет фонарей какой-то грузовой автомашины.

Мимо проехал оранжевый мусороуборщик, остановился за стоящими впереди легковыми автомобилями, выключил двигатель, его щётка перестала вращаться.

Проехала ещё одна специальная машина – трёхосный фургон зелёного цвета, похожий на грузовик для военного спецгруза. Он тоже замедлил ход и остановился за машиной для уборки улиц.

Хлопнула дверца. На тротуар спрыгнул мужчина в фиолетовом комбинезоне, подошёл к «Мерседесу», сделал приглашающий жест.

– Сидите, – сказал Саблин-Саблевецкий, выбираясь из салона.

– Одиннадцатый? – знакомым басом проговорил мужчина.

Он был невысок, но широкоплеч и массивен, сплюснутое лицо было придавлено мощным лбом, голову покрывала щетина седых волос. Но главное, он совершенно не был похож на Дмитрия Дмитриевича.

– Кто вы? – привёл себя в боевую готовность Саблин.

– Мясоедов Харитон Буслаевич, – представился здоровяк. – И он же Дмитрий Дмитриевич. К сожалению, мой «родич» в этом превалитете прикован к постели, у него рак поджелудочной железы, поэтому пришлось привлечь к решению наших проблем его бывшего подчинённого.

Саблин кивнул на фургон и мусороуборочную машину.

– Ваша спецтехника? Что в фургоне?

Мясоедов усмехнулся.

– Я же сказал: здесь я чиновник, начальник департамента по уборке мусора. Хотя кое с кем из спецслужб я дружен. Пойдёмте, покажу кое-что.

– Я не один.

– Идёмте вместе.

Саблин сделал приглашающий жест.

Из «Мерседеса» вылезли Марик и Кисюня, поздоровались.

– Рад приветствовать вас в Москве-999, – сказал Мясоедов, оценивающе глянув на сверкающую платьем подругу Саблевецкого. – Честно говоря, не верил, что доживу до этого момента.

– Какого момента? – поинтересовался Марик.

– Момента контратаки. До этого приходилось только отбиваться и прятаться. С другой стороны, очень не хочется действовать так торопливо, как сейчас.

– У нас есть альтернатива? – сказала Кисюня холодно, совсем не тем игривым голосом, каким она разговаривала в ресторане.

– Увы, нет. Успели познакомиться со здешней Москвой?

– Ночь, что тут увидишь, – сказал Марик-Данияр. – Да и освещение у вас скудное. В нашем числомире Москва ночью освещается лучше.

– Архитектура довольно странная, – заметил Саблин-Саблевецкий.

– Да, архитектура этого числомира действительно необычная, – согласился Мясоедов. В голосе его проскользнули интонации Дмитрия Дмитриевича, и Саблин почувствовал себя увереннее.

– Готика? – сказал Марик.

– Геометрическая эклектика, смешение многих стилей, иногда совершенно абсурдистских. Идёмте, поговорим в машине.

Мясоедов подошёл к зелёному фургону, стукнул в заднюю дверцу кулаком. Дверца бесшумно открылась, на дорогу упал сноп жёлтого света, загремела выдвижная лесенка.

Мясоедов ловко взобрался по лесенке в фургон, подал руку Кисюне.

Она с трудом – мешало узкое платье – поднялась за ним.

Следом влезли Саблин и Марик. Влезли и остолбенели, увидев внутренности кабины.

Довольно просторная кабина была напичкана спецоборудованием, а вдоль бортов за отдельными пультами сидели шесть операторов, перед которыми светились объёмные дисплеи компьютерных терминалов. Ни один из них не повернул головы, чтобы взглянуть на гостей.

– Проходите, – издал знакомый смешок Мясоедов-ДД, – тут все свои.

Гости протиснулись вперёд, дверца за ними закрылась сама собой.

– Что это? – осведомился Марик.

– Программно-аппаратный комплекс «Заложник», – ответил Мясоедов. – Используется как военными при захвате террористов, так и гражданскими службами для создания трёхмерных планов зданий, вообще любых объектов и местности. Этот с военными не связан, служит для контроля коммуникаций строящихся сооружений. Мне его дали по дружбе. – Мясоедов хмыкнул. – Приятель носителя (палец очертил окружность у груди) работает в муниципальном объединении строительных структур, он и разрешил мне попользоваться.

Мясоедов подошёл к оператору, сидевшему возле самого большого, зеленовато светящегося 3D-экрана.

– Саша, покажи.

Внутри почти метровой высоты светового куба возникло сооружение, отдалённо напоминающее вытянутый вверх купол какого-то собора.

– Планетарий, – сказал Мясоедов. – Звёзды никому не нужны, поэтому его и перестраивают. Мы использовали инженерные базы данных строителей и космические фотоснимки, к которым получили доступ. Кроме того использовали электромагнитный сканер для поиска трещин в газопроводах. Теперь у нас есть подробный план всех помещений планетария. Узилище, то есть директор планетария Прохориил Смирдающий, скорее всего, располагается в его личном кабинете на первом этаже главного корпуса.

В зеленоватой толще перекрытий и комнат здания загорелся красный огонёк.

– Вот он. Охраняют его скрытно, чтобы не возбуждать интерес у строителей, вот здесь, здесь и здесь.

Вокруг помещения с красной звёздочкой разгорелись четыре оранжевых огонька.

– Думаю, охранники вооружены и держат связь между собой, поэтому и нам придётся вооружиться. Кроме того, в момент атаки мы предполагаем включить радиоглушилку, чтобы охрана не смогла переговариваться и предупреждать друг друга. Подходы к пунктам охраны изучены, на этом плане они просто обозначены.

Загорелись жёлтые стрелочки, указывающие на лестницы, коридоры и окна помещений.

– Подробные карты – на других мониторах. – Мясоедов кивнул на сидящих в кабине операторов. – У нас будет время их изучить. Теперь о распределении сил. Со мной три профи, бывшие кадровые спецназовцы, уволенные по состоянию здоровья после ранений. Я тоже пойду, как бывший морской пехотинец. Мы возьмём на себя два из четырёх бункеров охраны. Остаются ещё два.

Марик и Саблевецкий переглянулись.

– Оба наши, – сказал Саблин.

– Но вас всего двое.

– Я пойду с ними, – заявила Кисюня-Юстина.

Мясоедов посмотрел на неё с сомнением:

– Это не прогулка по парку.

– Мы говорили на эту тему, – напомнил Саблин. – В своей реальности она командир группы спецназа.

– Хорошо, только придётся переодеться.

– К сожалению, у нас с собой ничего…

– Есть у меня. – Мясоедов повернул голову к крайнему оператору: – Володя, достань шмотки.

Оператор пошарил рукой за стеночкой слева от себя, вытащил большую сумку.

– Разбирайте комбезы и берцы, – сказал Мясоедов. – Мы давно готовились к операции, вот и возим с собой. А с оружием хуже. У нас только два ствола с глушаками.

– У моей команды телохранов есть пистолеты, – вспомнил Марик, – лицензированные, но без глушителей.

– Шум поднимать нельзя, кто-нибудь услышит, вызовет полицию, и пиши пропало. Хорошо бы вообще обойтись без стрельбы. Я очень надеюсь, что в этом превалитете спецслужбы не работают на Владык, и они здесь опираются не на профи, а на любителей. Чёрт, как же вы поспешили с Прохором! Сейчас спокойно организовали бы наблюдение, разработали подетальный план захвата Узилища… а теперь вынуждены идти в атаку без какой-либо поддержки.

– Никто из нас не спешил, – хмуро сказал Марик-Данияр. – Прохор сам решил пойти в разведку.

– Мне казалось, что он не такой рисковый, как одиннадцатый.

– В том-то и загвоздка, что он действительно не такой, намного мягче, флегматичнее, рефлексивнее, а тут вдруг взял и… бросился грудью на амбразуру! Сам не понимаю, что на него нашло. Может, хотел стать похожим на одиннадцатого?

– Нет смысла обсуждать его поведение, – непререкаемым тоном сказала Кисюня-Юстина, брезгливо вытаскивая из сумки комбинезон. – Что сделано, то сделано. Отвернитесь.

Мужчины посмотрели друг на друга, послушно повернулись к ней спинами. Один из операторов кинул на девушку восхищённо-заинтересованный взгляд, Мясоедов показал ему кулак, и оператор поспешно отвернулся.

Подождали.

– Готово. – Кисюня похлопала себя по бокам, погладила плечи. – Великовато, но сгодится.

Было видно, что ношение спецкостюма для неё не является чем-то особенным и у неё большая практика.

Начали переодеваться и Саблин с Мариком.

– Кто пойдёт с вами? – спросил Мясоедов, глянув на Марика.

– Возьму двух телохранов, оба служили в десанте, хорошо обучены.

– Сможете объяснить, что нужно делать?

– Без проблем.

– Тогда изучайте сканы планетария.

Разбились на пары, встали за спинами операторов и приникли к экранам мониторов.

Полчаса ушло на изучение переходов и помещений в главном корпусе планетария.

– Всё поняли, повторять не нужно? – спросил Мясоедов, несколько раз говоривший с кем-то по мобильному.

– Нет, – ответил за всех Саблевецкий-Саблин.

– Наш выход – здесь, – показал Мясоедов точку на большом мониторе, – потом расходимся. Вопросы есть?

– Нет.

– Учтите, исправить уже ничего нельзя, но окончательно испортить ещё можно.

Саблин, Марик и Кисюня посмотрели на говорившего с одинаковым выражением лиц, как на человека, говорящего лишнее, и он закончил:

– Тогда прошу следовать за мной.

Один за другим они вылезли из фургона.

К Мясоедову подошёл водитель мусороуборочной машины, а вслед за ним ещё двое парней, вылезших из кажущихся пустыми автомобилей, которые стояли у тротуара ещё до прибытия «Мерседеса» Саблевецкого. Все они были в сине-оранжевых комбинезонах уличных уборщиков.

Марик сходил к джипу сопровождения, вернулся с двумя рослыми белобрысыми парнями, похожими друг на друга сонным выражением лиц.

– Комбезов больше нет?

– Нет, – ответил Мясоедов.

– Значит, пойдут так. А нас не заметят? У охраны должна быть система видеонаблюдения.

– Мы пройдём под землёй, тут всё давно изучено.

Мясоедов направился к верхнему подъёмнику канатной дороги, спустился на площадку перед запертой решетчатой калиткой. Из будочки справа выбралась тёмная фигура, открыла калитку.

– Проходите, – махнул рукой Мясоедов.

Отряд спустился с тротуара на территорию подъёмника, остановился под парапетом, и Мясоедов потянул за край круглого щита, прикрывавшего вход в метрового диаметра каменную трубу.

Раздался скрип.

– За мной.

Мясоедов первым полез было в темноту трубы.

– Минуту, – остановил его Саблин. – У нас нет ни отмычек, ни фонарей, ни специнструмента.

– У вас есть руки и головы, – усмехнулся носитель личности ДД.

– Что за шутки? – нахмурилась Кисюня.

– Простите, что не сказал раньше. В этом числомире, хотя он и далёк от Бездн, мы имеем возможность реально воздействовать на объекты и материалы как… колдуны, маги, как бы фантастично это ни звучало.

– Объясните.

Мясоедов вытянул вперёд ладонь, и она вдруг засветилась, испуская слабый луч света, словно была фонарём.

– Сообразили?

Саблин и Кисюня переглянулись.

Саблин вытянул руку вперёд, напрягся.

Ладонь его тоже засветилась. Заискрились и волосы на голове.

– Это лишнее, – хмыкнул Мясоедов, кивая на волосы.

– Я не хотел…

– Привыкайте.

– Значит, мы можем… идти без фонарей.

– Мы многое можем, убедитесь сами.

Мясоедов полез в трубу.