Если бы не загруженность будничной работой, которой хватало с головой, Афанасий занимался бы проблемой получения удовольствий, обозначенной Олегом Харитоновичем, гораздо больше времени. Да и поиск нужной информации теперь не вызывал сложностей. Стоило позвонить аналитикам «Триэн», и через четверть часа ему по кодированному каналу электронной почты сбрасывали требующиеся файлы. Если же сведения были из разряда особо секретных, время получения пакета данных увеличивалось максимум на полчаса, в течение которых почту доставляли Вьюгину домой.

Так Афанасий на практике уяснил, что «Триэн», о которой он имел в общем-то смутные представления, на деле является с и с т е м о й, объединяющей глубоко мыслящих и энергичных людей. Координатор этой системы был прав, когда говорил не о формальной структуре, а о коллективном разуме, образующем единое энергоинформационное поле. Недаром сотрудники «Триэн» между собой называли её Ковчегом, ибо только он способен был укрыть людей от «замыслов коварных» другой системы, какую являла Ассоциация Поводырей Галактики.

Да, АПГ была игроком мирового масштаба (о галактической составляющей её игры можно было только догадываться), поэтому ей могла противостоять только такая же группировка, способная нейтрализовать экспорт «оранжевых революций», приход к власти «марионеток дьявола» и расползание демократии – как глобальной заразы, снижающей умственный потенциал цивилизации.

Как-то Афанасий пожаловался Олегу Харитоновичу, что ему не хватает времени на проект нейтрализации программ АПГ в области шоу-бизнеса.

– А ты работай спокойно, шаг за шагом, не ставь перед собой невыполнимые задачи, – посоветовал Малахов. – Торопись медленно. Поводыри нас опередили на тысячелетия, поэтому не стоит их догонять, надо заходить спереди. Задача нейтрализации системы оболванивания людей ещё впереди, с ней справиться труднее, чем с конкретным Поводырём типа Кочевника.

– Почему вы его так называете? – поинтересовался Афанасий.

– По некоторым данным, они сами взяли себе такие клички. Хотя реальной иерархии этой структуры мы пока не знаем. По сведениям разведки, возглавляет земной «клон» Поводырей рептилоид по кличке Фирдоуси.

Афанасий фыркнул.

– Ничего себе самомнение у зелёненького.

– Не относись к нему легкомысленно, – нахмурился Олег Харитонович. – Он очень мощный пси-оператор. Захочет – завяжет в узел любого, кем бы тот себя ни мнил. Причём – одним мысленным усилием.

– Ну-у, я же не знал, – сконфузился Афанасий.

– Недооценивать этих ребят опасно, – проворчал Малахов. – До начала века они позволяли себе всё, не боялись даже гулять по Луне, где у них находится главная база.

– Да, с ней я бы повозился, – цокнул языком Афанасий.

– Ещё поработаешь. А пока изучай подходы к Кочевнику, то бишь министру образования и науки господину Фурсенюку. Скоро будем брать.

– Когда?

– Как стемнеет, – усмехнулся координатор «Триэн». – Ты в резерве, но, если появится мысль привлечь вашу структуру, буду рад.

Этот разговор состоялся во вторник, третьего августа, а уже в четверг Афанасию пришла идея, которая требовала обсуждения с Малаховым.

Он позвонил. Олег Харитонович не ответил. Тогда Афанасий позвонил секретарше АНЭР:

– Доброе утро, Шехерезада. Это Вьюгин.

– Я вас узнала, Афанасий Дмитриевич.

Вдруг ни с того ни с сего заколотилось сердце.

– Я не могу найти Олега Харитоновича.

– Он занят, телефон выключил. Может быть, я отвечу на ваши вопросы?

– Благодарю, у меня к нему вопрос профессиональный. Хотя… – Афанасий вдруг подумал совсем о другом. – Хотя с вами приятно разговаривать. Разрешите пригласить вас куда-нибудь вечером?

– Вы серьёзно? – В голосе девушки прозвучало искреннее удивление.

Возможно, никто не решался делать ей такие предложения, пришла догадка. Она слишком красивая, да и положение секретарши у такого человека не позволяет мечтать об иных отношениях.

– Абсолютно серьёзно!

– Я… не знаю… может, освобожусь после семи.

– Я заеду за вами в семь.

– Ну-у… хорошо.

– Спасибо! У меня синий «Бумер».

– Я в курсе.

– Тогда до встречи.

Он выключил телефон, представил, как Шехерезада (ну и имечко ей подобрали родители, не иначе сказок начитались) выходит из здания АНЭР в коротком платье… Сердце снова заработало в ускоренном темпе.

Остановись, воображение! То, что она согласилась встретиться, ещё ни о чём не говорит. Может, она поссорилась с мужем… а если мужа нет – со своим парнем. Ну, а если у неё нет бойфренда, то ей просто стало любопытно, чего хочет полковник ФСБ, сотрудничающий с её шефом. Интересно, знает она, что Малахов не только председатель общественной Ассоциации экстрасенсов, но и координатор «Триэн»? Спросить-то напрямую нельзя.

Афанасий пригладил волосы, мельком посмотрел на своё отражение в зеркальном глобусе на столе и сосредоточился на мониторе компьютера. Пришла новая информация о министре образования, а также о его заместителях и помощниках. Мелькнула мысль: хорошо бы и в самом деле родить такую идею захвата Кочевника, чтобы все ахнули. Как они собираются его брать, кстати? Ведь не подойдёшь к нему просто так, не дашь по голове молотком, чтобы сознание потерял.

Он невольно засмеялся, представив эту картину. Но материал требовал сосредоточения, и Афанасий отогнал от себя мешающие работать мысли.

До обеда изучал поступившие сведения. Ничего путного в голову не пришло. К тому же мешали мысли о встрече с Шехерезадой. Вьюгин с трудом отстраивался от них, встречался с сотрудниками центра, звонил в Управление, снова работал с компьютером и… думал о девушке, которую и видел всего три раза в жизни. Под конец дня он до того измучился, а потом разозлился на себя, что чуть было не позвонил Шехерезаде и не отменил встречу. Но вовремя остановился, подумав: хорошо же я буду выглядеть в её глазах! И на форс-мажор не сослаться, она легко поймает меня на лжи.

В семь часов вечера он подъехал на «БМВ» к зданию, в котором располагался офис АНЭР.

Шехерезада появилась через пять минут.

Перехватило дыхание.

Секретарша Олега Харитоновича выглядела просто потрясающе! У неё была отменная фигура, длинные ноги, тонкая талия, высокая грудь, а на красивом лице (ничего кукольного, очень даже гармоничное лицо) было написано лёгкое смущение.

Афанасий вышел из машины, сделал шаг к девушке, протянул букет роз.

Глаза её сделались большими и восторженными.

– Это мне?

– Вам. – Он галантно поцеловал ей руку, передал цветы. – Едем?

– Куда?

– Ресторанов хороших много, но я предпочитаю славянскую кухню. Предлагаю «Шинок» на Красной Пресне.

– Мне всё равно.

Он открыл дверцу автомобиля, усадил спутницу, сел сам. Лихо рванул с места.

Когда «БМВ» отъехал, из двери центрального входа в здание вышел Олег Харитонович, задумчиво посмотрел вслед машине.

Подъехала вишнёвого цвета «Хонда Легенд». Координатор «Триэн» сел на заднее сиденье, машина побежала вслед за «БМВ».

– Видел? – кивнул на исчезнувший впереди «Бумер» хорошо одетый седой мужчина, сидящий на переднем пассажирском сиденье «Хонды».

– Жизнь берёт своё, – сказал Малахов спокойно. – Шеха правильная девочка, но и ей защитник нужен.

– Ты полковника давно знаешь?

Олег Харитонович помолчал.

– Недавно, чуть больше полугода, но мы в нём не ошиблись. История с его подругой Ликой должна послужить ему уроком.

– Не произойдёт ли то же самое с Шехерезадой?

– Ты её отец, тебе лучше знать.

Седой задумался. Олег Харитонович положил ему руку на плечо.

– Пусть сами разберутся, не вмешивайся. Они молоды, умны, никому ничего не должны, что хорошо, вся жизнь впереди. Вдруг это навсегда?

– Вдруг… она росла без матери… а потом Витя разбился…

– Так что ж, запрещать ей встречаться с парнями? Они и так её избегают, больно уж красивая.

Седой покачал головой, но продолжать тему не стал.

– Скажи лучше, справимся мы с Кочевником без Волкова или нет?

– Не знаю, – после паузы ответил отец Шехерезады.

– И я не знаю, – вздохнул Малахов. – С одной стороны Роман ещё не достиг нужных кондиций для прямых поединков с Поводырями, с другой – не хочется постоянно проигрывать. Кочевника надо убирать! Слишком дорого он обходится России.

– Подумаем, ещё есть время.

«Хонда» свернула на Тверской бульвар.

Вечер удался на славу! Давно Афанасий не чувствовал себя так спокойно и свободно, как с Шехерезадой. Вопреки мнению, что писаные красавицы манерны и глупы, девушка оказалась простой в общении, начитанной и наблюдательной. Её вкусы были понятны и вполне соответствовали мироощущению Вьюгина. Знала она о жизни города больше, чем те девушки, с которыми он общался, и в конце концов через час знакомства они говорили уже как друзья, понимая друг друга чуть ли не с полуслова.

Ещё через час Афанасий понял, что влюблён в секретаршу Малахова по уши.

Не увлекайся! – пискнула осторожная мысль. Высыпешь ей сразу всё, что знаешь, она и разочаруется.

Однако это его не остановило. Мало того, в какой-то момент он вдруг сообразил, как можно подловить и задержать Кочевника, от чего у него даже дух захватило: такой неожиданной и красивой оказалась идея. Правда, высказать её девушке он всё-таки не решился, сработал стереотип (все разведчики мира прокалывались именно на связях с красавицами) и недавнее прошлое (Лика, по сути, продала его своей подруге). Поэтому он радовался в душе, и только, но это отражалось на его настроении, и Шехерезада наконец заметила его состояние:

– По-моему, ты перебрал с вином.

– Я выпил всего два бокала, – запротестовал Афанасий, – как и ты, между прочим. Пьян я не от этого.

– Отчего же?

– Всегда мечтал жениться на умной, красивой и доброй девушке.

– В таком случае придётся жениться три раза, – рассмеялась Шехерезада.

– Нет, только один. Я её встретил.

– Кого?

– Свою мечту.

– Познакомишь? – Лукавые искорки в глазах девушки сложились в улыбку.

– Ты её хорошо знаешь.

– Кто же она?

– Ты! – Он подался вперёд, сказал взволнованно и серьёзно: – Пойдёшь за меня замуж?

Она тоже стала серьёзной, лишь в глазах протаял ледок недоверия.

– Мы же практически не знакомы.

– Я знаю тебя тысячу лет!

– Ты не спрашиваешь, замужем я или нет.

– Была бы замужем, не пошла бы со мной в ресторан.

– Сейчас это делается сплошь и рядом. А не боишься, что мой бойфренд заявит кулачный протест?

– Не боюсь. – Он расплылся в улыбке, погрозил ей пальцем. – Мы народ тренированный. К тому же у тебя нет бойфренда.

– Почему ты так думаешь?

– Чувствую!

Глаза Шехерезады на миг стали грустными.

– Ты ничего обо мне не знаешь. У меня был… парень… он погиб.

Афанасий перестал улыбаться.

– Извини, я не знал. Как это случилось?

– Он был гонщиком, разбился во время соревнований.

– Давно?

– Это имеет значение? – поморщилась Шехерезада. – Ты тоже гоняешь как сумасшедший.

– Буду ездить тише, – только и смог произнести он.

Впрочем, вечер закончился на хорошей ноте. Ему удалось перевести разговор на другую тему, отвлечь девушку от печальных воспоминаний, и они даже потанцевали под живую музыку: в «Шинке» играли на так называемых народных инструментах.

В начале двенадцатого Афанасий повёз Шехерезаду домой. Мысль предложить ей поехать к нему была, но он благоразумно отказался от затеи, понимая, что предложение не охарактеризует его положительно.

Жила она в Бибирево, на улице Плещеева.

Афанасий помог спутнице выйти из машины, довёл до подъезда старого девятиэтажного дома.

– Давно вы здесь живёте?

– Всю жизнь, – слабо улыбнулась Шехерезада. – Мама умерла десять лет назад, мы живём с отцом. Я могла бы пригласить тебя к себе, но папа дома.

– В другой раз, – кивнул он понимающе. В голову лезла всякая романтическая чепуха, хотелось читать стихи или петь, однако ему удалось сдержать язык. – Я спрашивал тебя в ресторане…

– Пошутил, я понимаю.

– Не пошутил!

Глаза Шехерезады снова стали круглыми.

– Не шутил?

– Выходи за меня замуж!

– Но ведь мы…

– Знаю, ты говорила, мы мало знакомы и в то же время знаем друг друга давно. Небеса в таких случаях не обманывают.

– Ты… – Она помолчала. – Ты… сумасшедший!

– Не побоишься стать женой сумасшедшего полковника?

Губы Шехерезады раскрылись.

И тогда он поцеловал её всерьёз, не прислушиваясь к голосу разума, подчиняясь интуиции, которая его никогда не подводила.

Целовались недолго. Он снова нашёл в себе силы оторваться от этого сладостного действа, чтобы не скомкать прощание.

– Завтра идём в ЗАГС!

– Завтра не могу, закончить надо важные дела, – выговорила Шехерезада пунцовыми губами. – Да и Олег Харитонович не поймёт, если я уйду.

– Поймёт! Заеду за тобой в двенадцать часов дня, будь готова.

– И всё-таки ты…

– Не повторяйся, – засмеялся он, хмельной от радости.

Она мгновение всматривалась в его глаза, быстро поцеловала и исчезла за дверью подъезда. А у него остался на губах сиреневый вкус поцелуя, который хотелось сохранить вечно. С трудом удержался от радостного вопля (тебе сколько лет, полковник?), сел в машину, пребывая в эйфорическом состоянии, потом очнулся, схватился за телефон:

– Олег Харитонович, не поздно?

– Надеюсь, важность сообщения оправдывает звонок? – спросил координатор.

– У меня родилась идея насчёт захвата Ко…

– Подъезжай ко мне, обсудим, – перебил его Малахов.

– Можно завтра, – остыл Афанасий.

– Я ложусь спать поздно. Или ты не в состоянии перемещаться?

– Нет, всё нормально. – Он неожиданно заговорил о другом. – Шехерезаду отпустите завтра в двенадцать?

– Зачем?

– Мы поедем в ЗАГС.

Из трубки капнула минута молчания.

– Не торопитесь?

– Нет.

– Жду.

В трубке раздались гудки отбоя.

И Афанасий, почувствовав неожиданное облегчение, поехал через всю Москву в Южное Бутово, где жил Малахов.

Несмотря на посты ГИБДД, ремонты трассы и участки дороги, больше похожие на полосу препятствий, Ылтыын на своей «Марусе» доехал до Пскова за три с половиной часа. Антирадар ему был не нужен, он и так чувствовал, где стоят скрытые телекамеры либо автомобили ДПС, оборудованные компьютерно-радарными системами.

В половине двенадцатого он остановил машину во дворе дома, где жил экстрасенс, понаблюдал за подъездом и окнами квартиры на первом этаже, принадлежащей Роману, хотел было позвонить ему по телефону и услышал ментальный вызов:

«Кому это я понадобился?»

«Привет, висв, – ответил Ылтыын, шевельнув лопатками; ощущать себя пронизанным лучом „телепатического локатора“ было не очень приятно. – Я за тобой».

«Заходи».

«Может, я тебя в машине подожду?»

«Засада тебя не ждёт, поговорить надо. Да и тебе отдохнуть с дороги».

«Как ты меня обнаружил?»

«В окно посмотрел».

Ылтыын подумал, вышел из машины, посмотреть на которую сбежались мальчишки со всего двора.

Роман открыл дверь, одетый в шорты и майку. Они обменялись «локтепожатиями».

– Проходи, я не один.

Ылтыын заглянул в комнату.

Стоявшая у окошка девушка, русоволосая и стройная, одетая в маечку и почти такие же шорты, что и на Романе, оглянулась.

– Здравствуйте.

– Здравствуй, однако, – вежливо сказал Ылтыын.

– Это Алтын, – сказал вошедший следом Роман. – А это Юна.

Ылтыын поклонился.

– Очинно приятно, однако.

– Он говорит по-русски совершенно без акцента, – насмешливо сказал Роман девушке. – Не обращай внимания.

– Извините, – снова поклонился Ылтыын.

Юна засмеялась.

– Я приготовлю стол.

– Я не голоден, – сказал Ылтыын.

– Приготовь, мы пока побеседуем, – сказал Роман.

Юна вышла.

Роман проводил её тающими влюблёнными глазами, заметил взгляд гостя, развёл руками.

– Вот, понимаешь…

– Вполне.

– Она дочь Варсонофия. Он уехал, а она осталась.

На лице Романа читалось скрытое смущение, и Ылтыын понял, что экстрасенс переживает не столько из-за присутствия дочки модератора «Триэн», сколько из-за происшествия со стрельбой и ранением.

– Как нога?

Роман потрогал пальцем лодыжку.

– Нормально, зажила. Пуля пробила икру, я залечил.

– Много их было?

– Трое. – Роман бледно усмехнулся. – Сам виноват. Надо было оценить угрозу до стрельбы и действовать по простой схеме. Я мог справиться с ними без дурацкого бегства.

Ылтыын сел на диван, вытянул ноги.

– Не обидишься, если я скажу, что думаю?

– Постараюсь.

– Ты не научился решать жизненные ситуации самостоятельно. Учись соображать, не рассчитывая на готовое. Тебе дали «интуитивку», научили ФАГу, а ты цепляешься за какие-то наработанные схемы.

Роман сжал зубы, скулы затвердели.

– Я не профи спецслужб.

– Ты должен стать профи жизни, это гораздо круче. Не позволяй ментальной лени завладевать мозгами, это опасно. Таких людей легко превратить в марионеток.

– Спасибо за оценку.

– Это не оценка – предостережение.

Роман снова крутанул желваки, сдерживая возражения, помолчал немного, поднял голову.

– Психологию человека изменить трудно.

– Так постарайся. Ты многого добился, добьёшься и большего, если точно поставишь цель.

– Стать суперменом? – с сарказмом осведомился Роман.

– Стать распорядителем собственной судьбы. Тем более что ты взял на себя обязательства защищать эту девушку. Я не прав?

Вошедшая Юна избавила Романа от необходимости отвечать.

– Всё готово.

– Мы сейчас, – выдавил экстрасенс.

Девушка понимающе удалилась, бросив любопытный взгляд на гостя.

– Ты нужен в Москве, – сказал Ылтыын, переводя разговор.

– Зачем?

– Не догадываешься?

– Кочевник…

– Готовится операция по его захвату. Но есть одно «но».

– Моя безответственность?

– В Москве замечен наш с тобой поединщик.

– Арчибальд?!

– Настроен он решительно, так как получил задание найти оператора, нейтрализовавшего женщину-террористку. Не боишься?

– Ещё чего? – расправил плечи Роман; было видно, что он и в самом деле не считает американца опасным соперником. – Откуда ты знаешь, что Арчибальд собирается предпринять?

– Разведка перехватила его переговоры с Фурсенюком во дворце Юсуповых, в Питере.

– У нас такая крутая разведка?

– Аск.

Роман фыркнул, настроение его улучшилось.

– Если у нас такая классная разведка, почему АПГ чувствует себя на Земле вольготно?

– Во-первых, если я говорю «наша разведка», то это не государственная структура, а ковчеговская. Во-вторых, мы занимаемся Ассоциацией недавно, а все властные государственные структуры находятся под контролем Поводырей уже тысячи лет. Вообще, насколько мне известно, АПГ долго являлась единственным надгосударственным игроком мирового масштаба. Теперь появились мы, но если у них многотысячелетний опыт воздействия на людей, то у нас этого опыта кот наплакал. Хотя кое-чему научились и мы. Во всяком случае обошли иерархическую организацию традиционного типа, которую легко можно контролировать теми же способами, что и политические партии, государственные институты и финансовые союзы.

– Через руководителей.

– Соображаешь.

– Но ведь мы должны содержать огромное количество групп, ту же разведку, контрразведку, аналитиков, компьютерщиков.

– «Триэн» не зависит от денег, и поэтому её нельзя убить, перекрыв финансовые каналы.

– Как это? – не поверил Роман.

– Финансы влияют на активность системы, но не на факт её существования. Мы же используем уже существующие структуры и работаем не за страх или денежное вознаграждение, а за совесть. Если официальные организации объединяют сотрудников зарплатой, то мы «склеиваем» людей признанием полезности общего дела. Любую формальную структуру контролируют неформальные лидеры и группы. Они есть в любом министерстве, учреждении, учебном заведении, в армии и администрациях, в том числе – в президентской. В церкви. В корпорациях. В ООН, если хочешь. У нас всё иначе. За членство в Ковчеге люди готовы жертвовать своим временем, ресурсами и даже здоровьем.

– Как ты, – усмехнулся Роман.

– Бывает, жертвуют и жизнью. Хотя, конечно, есть и у нас свои финансовые институты, не зависящие от государственных, и деньги на какие-то мероприятия всегда находятся. Но об этом тебе лучше побеседовать не со мной.

– С Олегом Харитоновичем?

– У нас есть и другие координаторы, идеологи и политики.

– Ты их знаешь?

– Знаю одного. Он не то туркмен по национальности, не то таджик. Захария Салахутдинович, прозвище – Тамерлан, женился на русской, да и сам всю жизнь прожил в России. Он по духу русский, как и я, хотя по национальности я иннуит. Кстати, его дочку зовут Шехерезадой, она – секретарша у Малахова и твой Афоня от нее без ума. Ну, так что, поехали?

Роман пошевелил лопатками, встал, сказал твёрдо:

– Поедем!

– А Юна?

– Останется ждать, в Москве ей делать нечего.

– Может, приставить к ней охрану? Я уполномочен.

Роман заколебался.

– На работу она больше не ходит… да и вообще девочка осторожная. Но одного человечка оставить не мешало бы, на всякий случай.

– Я позвоню кому следует.

– Юна, – позвал Роман.

Девушка стремительно ворвалась в комнату, и по её сияющим глазам Ылтыын понял, что в этом доме царят согласие и любовь.