Глава 12
ПРОГУЛКА ПО ПАРКУ

Стасу снилось, что он пробирается, как ниндзя, в черную крепость, насыщенную странной призрачной жизнью, и спасает своего первого Учителя, заменившего когда-то отца, Матвея Соболева. Причем процесс спасения тоже был необычным, хотя во сне Стас этого не сознавал: Соболев был расчленен на части, и надо было найти его руки, ноги, голову, заточенные отдельно друг от друга в мрачных камерах, принести к телу, лежащему на металлическом столе в камере пыток, и соединить в одно целое…

Проснулся Стас, «присоединяя» голову Матвея к туловищу, так и не узнав – спас он его или нет.

Шел седьмой час утра, из ванной доносилось шипение водяных струй, и Стас понял, что дядя Вася вернулся с очередного бандлика, а сам он опять проспал, не почувствовал его приход. Стоило задуматься, почему сторож организма не срабатывал на появление Василия Никифоровича дома.

Старший Котов вышел из ванной через четверть часа, в плавках, с полотенцем через плечо и с ножницами в руке, когда Стас уже начал свой ежеутренний тренинг. На руке дяди красовался длинный извилистый лиловатый рубец, которого раньше не было.

– Неудачно приземлился? – кивнул Стас на руку.

– Попал под машину, – небрежно, как о чем-то несущественном, сказал Василий, кистевым вывертом бросая в парня ножницы.

Стас восхитительным змеино-гибким движением тела и руки поймал ножницы, не двигаясь с места, бросил обратно. Вася поймал их с такой же легкостью и удовлетворенно подумал, что парню абсолютно не требуется тренинг адекватных реакций, он реагирует на жизнь вокруг свободно и точно, не хуже, чем в свое время сам Матвей Соболев.

– Что все-таки случилось? – снова посмотрел на рубец на руке дяди Стас.

– Нас перехватила команда Рыкова. В связи с чем нам необходимо срочно менять дислокацию. Сегодня вечером переедем.

– Куда?

– У меня сохранилась квартира… еще со времен службы в конторе.

– Квартира «по четырем нулям»?

Вася усмехнулся. «Четыре нуля» означали в ФСБ высшую степень секретности.

– По четырем. Когда начнется твой чемпионат?

– Послезавтра.

– Ты готов?

Стас подумал, напрягся, прогоняя мышцы волной по всему телу.

– Готовлюсь.

– А как ты собираешься выступать? – Василий бросил полотенце на спинку стула в гостиной, присел на край стола.

– Да как обычно… – Стас осекся, внезапно осознавая, что речь идет не о реальном бое, а о спортивном единоборстве, пусть в нем и допускались почти все приемы.

Василий с любопытством следил за изменением выражения лица ученика.

– Что, докумекал?

Стас, помедлив, кивнул.

Целью участника любых чемпионатов по борьбе и рукопашному бою было доказать судьям и зрителям свое превосходство над соперником. Стас же был воспитан и тренирован совсем в другом ключе – для выживания в реальном, тотальном бою, не ограниченном никакими правилами и моральными нормами, целью которого для любого его участника было уничтожение противника, выведение его из строя с максимальной эффективностью и быстротой. Поэтому технический арсенал Стаса составляли приемы травмирующего воздействия, запрещенные или редко употребляемые в спортивных состязаниях, не говоря уже о приемах техники усыпляющего касания или комбинаторики смертельного укола. Василий в свое время занимался всеми видами борьбы: карате, айкидо, капоэй-ра, каляри-ппаятт, дзюдо, синсимак и другими, – пока не остановился на тайдзюцу, представляющей, в общем-то, комбинированную систему самозащиты типа славянской комбы и русбоя, Стаса же он учил по своей личной методике, наиболее полно отвечающей индивидуальным психическим, физическим и моральным особенностям парня, за десять лет превратив его в бойца с высочайшим уровнем развития двигательных способностей, ловкого, быстрого, владеющего т е м п о м, мгновенно ориентирующегося в пространстве, в любой ситуации, сильного и выносливого, но – приспособленного к схватке без правил, к бою насмерть! К чемпионату, о котором шла речь, Стас в этом смысле готов не был.

– С одной стороны, тебе было бы полезно поиграть в эти игры, – сказал Василий, – с другой – ты себя раскроешь.

– Кому?

– Тем, кто за тобой охотится.

– Что же, мне отказаться?

Василий в сомнении почесал пальцем бровь.

– Есть один вариант… но он очень опасен. По сути, если я тебе разрешу участвовать в чемпионате, я тебя подставлю. Но, с другой стороны, можно будет попытаться вычислить…

– Охотников! Я согласен, – быстро сказал Стас.

– Не сомневаюсь. И все же мне надо все обдумать, прикинуть, сможем ли мы организовать подстраховку по уровню «элит». А пока не желаешь ли поработать в «лютом» бою?

Стас кивнул: «лютым боем» назывался стиль русбоя, рассчитанный на уличные драки, – и в то же мгновение Василий прыгнул к нему от стола, без всякой подготовки, с трех метров намечая удар стопой в голову.

Удар не прошел. Ответ Стаса – тоже. Они отскочили друг от друга и снова бросились вперед, хорошо зная манеру боя противника. В «лютом бою» удары наносились короткими сериями по два-три движения в уязвимые места, без финтов и отвлекающих маневров, поэтому результат – дерись оба в толпе – проявился бы сразу, в этом же спарринге оба бойца, одинаковые по силе и гибкости, но разные по опыту и знанию приемов, лишь получили «свист ветра» – мгновенные толчки воздуха, говорящие о намерениях каждого, но не проходящие как приемы из-за великолепного чувства дистанции и силы удара.

В конце концов закончилась схватка тем, что Василий поймал Стаса на отклонении от ложной атаки и локтем при повороте и смене позиции влепил ему в челюсть. Стас отлетел в угол комнаты, успев при этом уклониться от встречи со стулом, и сказал с некоторым разочарованием и вызовом:

– Я давно мог тебя «тукнуть»…

Имелось в виду применение приемов из системы ТУК.

– То-то и оно, – вздохнул Василий. – К сожалению, ты не боец арены, на татами судьи не поймут, что случилось, если ты усыпишь соперника.

– Какая разница, каким образом я его сделаю? Продолжать схватку он же не сможет?

Василий потер пальцем переносицу, снял со стены меч.

– Может, ты и прав. Но помахать руками и ногами, показать пару болевых контролей и бросков тебе придется – для зрителей. Бери свой синоби, поработаем пару минут.

Стас взял меч, закрепленный на специальной подставке.

Если японский меч катана, так называемый классический самурайский меч, – это настоящее произведение искусства, изящный изгиб лезвия и красота линий которого приводят в священный трепет истинных ценителей, то меч ниндзя – синоби-гатана, или ниндзя-то, гораздо проще по отделке и не имеет изгиба. В принципе он никогда и не был для ниндзя главным видом оружия, а лишь служил одним из инструментов, помогающих расширить естественные возможности человека. Тем не менее с этим мечом можно было не только отрабатывать базовые техники кэндо, учиться владеть приемами боя, но и участвовать в соревнованиях и защищать жизнь.

Стас по настоянию дяди занимался фехтованием всего третий год, однако за это время успел постичь принципы владения мечом, практикуемые современными кэндоистами: принцип сидзэн – естественность, подразумевающий обращение с оружием на уровне рефлекса, когда боец не задумывается – к а к ему ответить или ударить; принцип ин-син тонкэй – минимум усилий – максимум результата, который учит сражающегося побеждать не силой и напором, а умением и знанием слабостей противника и требует экономичности любых движений, строгой рациональности и точного интуитивного расчета; и принцип нагарэ – текучесть, основанный на змеиной гибкости тела, плавности движений, легком переходе от одного приема к другому и на отшлифованной до совершенства базовой технике.

Принципов боя на мечах существовало, конечно, больше, например, такие, как доай, означающий: защита есть атака, или кухо – девять направлений, но эти принципы были уже заложены в базовую технику.

Со стороны их бой зрелищным назвать было трудно. Бойцы легко перемещались по комнате, обтекая препятствия, покачивая кончиками мечей, направленными на противника, и лишь изредка взрывались, порождая всплески нападений-защит из четырех-пяти движений. Закончился бой тем, что Стас получил две царапины – на плече и на бедре, Василий одну – на груди.

– Растешь, – сказал Василий, салютуя противнику. – Как провел вечер?

– Нормально, – ответил Стас, разглядывая свои царапины.

– Полечить?

– Сам справлюсь, – помотал головой молодой человек. Он умел залечивать и более серьезные раны. – Может, потренируем иайдо?

– Давай.

Контролируя друг друга, они еще немного позанимались с мечами: Василий вытаскивал меч из ножен и наносил удар за четверть секунды, Стасу удалось проделать ту же процедуру за две десятых секунды.

– Растешь, – снова похвалил парня Котов. – В средневековой Японии конкуренции тебе не было бы. Ну и о чем у вас шел разговор с Марией?

Стас бросил на дядю, мрачновато-простодушное лицо которого могло обмануть кого угодно и не служило зеркалом его настроений, внимательный взгляд.

– Мария – не обычный человек.

– Это интересное умозаключение. Чем же она отличается от обычного человека?

– Она авеша Светлады. Я давно хотел с тобой поговорить о ней… честно.

– Верю. Может, она авеша Светлены? Что-то я не слышал ни о какой Светладе.

– Она сестра Светлены. – Стас улыбнулся, заметив недоумение в глазах дяди, и тут же погасил улыбку. – И это не главное.

– А то, что Мария – дочь кардинала Юрьева, ты знаешь?

Стас кивнул.

– Это тоже не главное. Она… они… черт, никак не привыкну, две личности в одной… Короче, Мария-Светлада кое-что знает о Соболеве.

Василий мгновение смотрел на парня, прищурясь, потом указал на стул:

– Садись, рассказывай.

– Да рассказывать особенно и нечего. Матвей Фомич жив, но где он находится, она не знает. В «розе» идет война между иерархами…

Глаза Василия потемнели.

– А о… спутниках Соболева ничего не слышно?

Стас понял, что дядя жаждет услышать что-нибудь об Ульяне Митиной. Историю их коротких отношений (или не очень коротких, если считать повесть Матвея Соболева об изменении реальности истинной) он знал, но обрадовать дядю ничем не мог.

– Они тоже уцелели. Хотя прямых сведений об их судьбе у Светлады нет. Но ведь мы их найдем, дядь Вась?

– Хотел бы я знать, почему они не возвращаются?.. – пробормотал Василий. – Что ты сказал? А… да… найдем, конечно. Иди, купайся первым, я за тобой. Какие у тебя планы на сегодня?

– Сдать зачет по кванттеху и встретиться с Марией. А что?

– Будь дома не позднее шести вечера, может быть, пойдем в «розу».

– Всегда готов! – вырвалось у обрадованного Стаса.

В десять часов утра он сдал зачет в числе первых, выпил по этому поводу в институтском баре томатного сока и поехал на встречу с Марией. Встретиться они договорились у северного входа в Битцевский парк, который недавно облагородили муниципальные власти: очистили от мусора, проложили ряд асфальтовых дорожек, установили фонари, понастроили детских и музыкальных площадок, небольших кафе и ресторанчиков.

Мария была одета в летний сарафан, открывающий длинные загорелые ноги, и сандалии с обвивающим лодыжку ремешком. На нее оглядывались, и Стас невольно чувствовал себя обладателем сокровища.

– У меня всего два часа, – сказала девушка, целуя Стаса. – В два часа разбежка, потом обед, репетиция, час отдыха и выступление в «Манхэттен-экспресс». Придешь?

– Не знаю, – покачал головой Стас.

– Тренировка? Или ты… куда-то собрался? – догадалась Мария, подхватывая Стаса под руку.

– Куда-то, – сказал Стас, не зная, как обойти скользкую тему.

Они медленно пошли по парку, залитому солнечным светом, по-летнему яркому и праздничному.

– В следующий раз, когда соберетесь в «розу», спроси своего дядю, могу ли я пойти с вами. Обузой не буду, к тому же я неплохо ориентируюсь в «розе».

– Хорошо, – с облегчением пообещал Стас.

Купив мороженое, они свернули в боковую аллею, ведущую к прудам. Мария принялась рассказывать о своих поисках жизненного предназначения, как она поступала учиться в Театральную академию, потом в Международный институт права, а остановилась в конце концов на танцевальном училище.

– Хотя я научилась шить и кое-что могу сама, – добавила она с непосредственностью школьницы. – Один наш кутюрье даже приглашал меня в свой салон моды.

– Чего же не пошла? – поинтересовался Стас.

– Много хочет, – повела плечом девушка.

Стас подумал и перевел разговор на другую тему. Захотелось рассказать подруге, как Матвей Фомич Соболев и его Кристина десять лет назад вылечили ему ногу и открыли дверь в мир здоровых и подвижных людей.

– С тех пор я занимаюсь рукопашным боем и философией Пути, – закончил он. – О Внутреннем Круге знаю все, что знает дядя Вася, но этого мне мало. А пользоваться астралом он не разрешает.

– Ты ходишь в астрал? – странно посмотрела на него Мария.

– А что тут такого? – удивился Стас. – Это же очень легко.

Мария засмеялась, и Стас ответил ей сконфуженным взглядом: он действительно свободно выходил в астрал и даже в ментал, хотя делал это из-за дядиного запрета редко, но получилось, что он как бы хвастается.

– Ты иногда меня умиляешь, Котов, – весело проговорила девушка. – Особенно когда в тебе просыпается эстет и философ. Это очень напоминает мне картину одного современного художника: автоматчик с засученными рукавами нюхает ромашку.

– Неужели я похож на автоматчика? – пробормотал Стас.

– Нет, но впечатление примерно такое. Не обижайся. Воин Пути обязан быть философом и поэтом, любителем природы. Кстати, каким видом единоборств ты занимаешься?

– Ниндзюцу.

– Почему не русбоем? Ты же русский. Я имею в виду тип сложения и физические данные.

– В астрале хранятся интересные сведения о том, что так называемые восточные единоборства – русского происхождения. Они идут от приемов рукопашного боя, которыми владели русские воины еще семь с половиной тысяч лет назад.

– Ты хочешь сказать, что история Руси длится не тысячу лет, как об этом говорят, а гораздо больше?

– Несомненно. Единственное, чего я не понял, почему эта информация о русских стала эзотерической, тайной. Неужели тебе об этом ничего не известно?

– Я специально не занималась историей Руси, да и единоборствами тоже, но теперь поплаваю по астралу, это действительно интересно.

Они вышли к прудам, но к воде подойти не смогли, здесь еще шла работа: рычали трактора, расчищая площадку, рабочие в оранжевых жилетах укладывали асфальт, устанавливали ограждение и убирали грязь.

– Жаль, что нельзя подойти ближе, – сказала Мария, глядя на водную гладь. – Когда закончится благоустройство, здесь будет красиво.

– Мы можем пройти справа, мимо штабелей досок, – предложил Стас. – Мне тоже хочется полюбоваться видом. Там дальше симпатичная аллейка виднеется.

Они обошли стройплощадку, по склону небольшого холмика спустились к тенистой липовой аллее, огибающей пруд и уходящей к западному краю парка. Цивилизация сюда еще не добралась, и гуляющих практически не было видно. Но уединения данное обстоятельство не гарантировало. Не успела молодая пара пройти полсотни шагов по аллее, как у Стаса сработала интуиция, и он понял, что напрасно повел Марию «на природу». А через несколько секунд впереди на аллею вывалилась из-за деревьев компания подростков, изнывающая от желания «оттянуться».

Их было около десятка и принадлежали они к нередкой в последнее время разновидности людей, которых называют «отмороженными». Это были именно подростки, самому старшему едва ли исполнилось восемнадцать лет, а младшему – лет четырнадцать, но менее опасными они по возрастным критериям не стали, а их неустоявшаяся психика, заставляющая сбиваться в стаю, держала парней в постоянном напряжении, которое они могли разряжать только издевательским поведением, куражом, агрессией, хулиганскими выходками. Действия таких стай обычно сопровождаются крайней жестокостью и бессмысленным садизмом. Догадаться же о замыслах банды несложно по хамоватым ухмылкам, свисту, бравированию, раскованности манер и традиционному приветствию: «Дядя, дай закурить». Эти парни хотели как можно реже напрягаться умственно и физически, как можно чаще отдыхать, развлекаться и «ловить кайф».

Стас еще не встречался с подобными стаями, но от дяди слышал, насколько они могут быть опасны. И еще он знал, что законов против таких молодежных банд родная Госдума так до сих пор и не приняла. Впрочем, если бы и приняла, результаты были бы минимальными. Как говаривал дядя Вася: закон – дерьмо, если нет средств для его реализации.

– Давай вернемся, – вполголоса заметила Мария, также не попадавшая в такие ситуации, но почувствовавшая исходящую от группы угрозу.

– Поздно, – пробормотал Стас, боковым зрением отмечая появление сзади еще двух подростков. – Олух я царя небесного, что не подумал об этом!

– Ты думаешь, они… полезут к нам?

– Будь уверена.

– Что будем делать? Может быть, убежим?

– Без драки не обойтись, они обошли нас сзади. Попробуем договориться, но я не уверен, что на них подействуют разумные доводы. Держись сзади и молчи.

– Можно взять их под гипноконтроль…

– Всех не возьмешь, к тому же мозги у этих ребятишек и так зомбированы – собственными примитивными желаниями. Но все же попытайся взять парочку, чтобы не вмешивались.

– Эй, дядя, дай закурить, – сказал один из парней, нагловатого вида, с челкой, легким пушком на губе, одетый в цветастый балахон, шорты и кроссовки на босу ногу.

Стас, чувствуя вздрагивающее плечо Марии, отступил к огромной липе, чтобы она была за спиной, сосредоточился взглядом на переносице парня, и наглая усмешка сползла с его лица. Раппорт прошел. Но все же подростков было слишком много, чтобы Стас мог справиться со всеми на психофизическом уровне. Вожак стаи, почти такой же высокий, как и Стас, – под метр девяносто, мускулистый, с татуировкой на левом предплечье, с медной серьгой в ухе, шагнул к остановившимся молодым людям.

– Слышь, мужик, не дергайся, если хочешь жить. – С гнусной усмешкой вожак крутанул в руке нож-бабочку. – Ты нам не нужен. Оставь девочку, деньги и вали. А будешь ерепениться… – Обладатель серьги снова поиграл ножом, в то время как его дружки демонстрировали кастеты и самодельные финки.

И Стас отчетливо понял, что парень не шутит. Во-первых, он был «под кайфом»: то ли накурился какой-нибудь дряни, то ли укололся, о чем говорил легкий флер безумия в его расширенных глазах. Во-вторых, он хотел выглядеть в глазах своих друзей мужчиной, и остановить его в таком состоянии мог бы, наверное, только внезапный десант ОМОНа. Стас снова в душе обругал себя за игнорирование советов дяди. Уже первые два нападения нельзя было причислить к случайностям, а третье и вовсе означало «волну выключения», организованную таинственным киллером. Но главной ошибкой было то, что Стас подвергал опасности жизнь Марии, что не оправдывалось ничем.

Нет, он не боялся схватки. У всякого хорошо подготовленного бойца любая угроза или агрессия вызывает не страх, а стенические эмоции, позволяющие ему использовать весь свой потенциал. Стас же и вовсе был воспитан воином, не боящимся смерти, и умел сражаться без участия сознания, на «автопилоте», на пределе возможностей. Но в данном случае он был не один.

– А может быть, разойдемся мирно? – сказал он почти дружелюбно. – Мы вас не тронем, вы нас.

– Ха, он нас не тронет! – оглянулся верзила на свою кодлу, дружно заржавшую в ответ. – Ты нам угрожаешь?! Да знаешь, что мы с тобой сделаем?!

Стас вздохнул. Он пытался сломить волю главаря шайки на ментальном уровне, но у него это не получалось. У Марии, судя по всему, тоже. Парень явно был зомбирован и нацелен, ему практически не требовался предлог, чтобы напасть, и встреча в парке скорее всего случайной не была. И тем не менее еще несколько мгновений Стас колебался, начинать бой первому или подождать нападения. Он еще не достиг уровня идеального бойца, не думающего о том, что врагов слишком много, а шансы на победу не слишком велики, но не прикидывал и последствий боя: что будет, если он кого-то изувечит, сделает инвалидом или убьет. Останавливало Стаса лишь присутствие Марии.

Однако момент пуска ситуации приближался, как бы ни хотелось его оттянуть, и когда вожак стаи замахнулся с воплем: «Пободаться хочешь? Убью, стерво!» – Стас прыгнул ему навстречу.

Для него не существовало неудобных положений, любая поза была пригодна для продолжения схватки. Эти же ребята практически понятия не имели о реальном рукопашном бое и, хотя были вооружены кастетами и ножами, пользоваться ими профессионально не умели. К тому же, набрасываясь на жертву всем скопом, они только мешали друг другу. Поэтому внезапная атака Стаса принесла плоды уже в первые секунды.

Самым эффективным способом ведения боя был бы, конечно, энергетический, с применением техники усыпляющего касания, однако Стас по инстинктивным соображениям (тень ли мелькнула над лесом? аллея обзавелась глазами? духи природы зашептали птичьими голосами?) не стал демонстрировать приемы ТУК. Вожака он вырубил очень просто – ударом головой в лицо с подкруткой (цель – «снести» нос противнику). Затем нанес удар тазом назад, в нижнюю часть живота парня в цветастом балахоне и тут же с поворота добавил ему локтем в челюсть.

Подростку слева в пятнистом комбинезоне достался круговой удар локтем наружу в голову. Его приятелю – тот же локоть, но сверху вниз – по ребрам и тычок «копытом» – поджатыми пальцами – в живот. Двум парням с кастетами, зашедшим с тыла, Стас показал удары вилкой пальцев в горло и в основание носа, а третьему с финкой – болевой захват руки (можно было запросто сломать ее, да жалко дурака) и бросок с подкруткой на спину.

Из стаи на ногах остались трое, что были с вожаком, и двое перекрывших путь отступления. Эти двое в бой вмешиваться не стали – благодаря усилиям пси-сдерживания Марии, а из троих «орлов», ошеломленных происходящим, лишь один кинулся на Стаса с ножом, получил хлесткий отбив кончиками пальцев по глазам и носу и, выронив нож, с воплем отскочил. Стас сделал движение вперед, будто собирался броситься на оставшихся сопляков, те попятились и дружно бросились наутек. Благоразумно ретировались и двое «загонщиков», пообещав издали «встретить гада и открутить ему яйца».

– Пойдем отсюда, – взял девушку за руку хмурый Стас, снова чувствуя дуновение ветра опасности; кто-то следил за ним, издалека, скорее всего с помощью оптики или электронных систем наблюдения, оценивая ситуацию, и Стас почему-то порадовался, что не раскрыл всего своего боевого арсенала.

Они выбрались в облагороженную зону парка со множеством гуляющих людей, сбавили темп. Стас купил по банке пепси-колы, и они присели под зонтик одного из летних кафе.

– За нами кто-то следил во время драки, – тихо проговорила девушка. – Я пыталась определить, но не смогла. Это очень опытные наблюдатели. И, по-моему, следили с двух сторон.

– Я тоже это почувствовал, поэтому и показал только чистую комбу, без изысков.

– Все равно ты был очень хорош.

Стас хотел сказать, что, во-первых, бой для него – совершенно естественное состояние, как обед или сон, не требующее специального вхождения в боевой транс, а во-вторых, компания попалась совсем неумелая, но это прозвучало бы как похвальба, и он промолчал.

– Я зря таскаю тебя за собой. Меня «пасут», это очевидно. Ты рискуешь попасть под прицел этих людей.

– Котов. – Мария накрыла своей ладошкой руку Стаса и посмотрела ему в глаза. – Все обстоит гораздо серьезней, чем ты думаешь. За тобой охотится не обычный киллер, а Истребитель Закона. Тебе надо поторопить дядю с походом в «розу», там вы все будете в большей безопасности, чем на Земле.

– А ты?

– За меня не беспокойся. – Мария чуть снисходительно и вместе с тем виновато посмотрела на Стаса. – Я могла бы взять под контроль всю эту тупую компанию… сил Светлады хватает даже на поединок с кардиналом… но тогда те, кто наблюдал за нами, правильно оценили бы наши возможности. Понимаешь?

Стас досчитал до десяти, унимая в душе обиду, разочарование и недовольство тем, что его, по сути, поставили на место, и сказал с мягкой улыбкой:

– Кажется, напрасно я возомнил себя твоим ангелом-хранителем.

Мария улыбнулась в ответ, допила пепси, они обнялись и неторопливо побрели к выходу из парка.

Две пары глаз с разных сторон проводили их профессионально «плавающим» непеленгирующимся взглядом. Затем наблюдатели передали «объект наблюдения» по цепочке подстраховки и отправились по своим делам. Это были люди Юрьева и Василия Котова.

Но существовал еще и третий наблюдатель…