Глава 25
НЕУДАЧА НЕУДАЧЕ РОЗНЬ
Он разозлился.
Нет, никакой эйфории по поводу своих «сверхвозможностей» у него не возникло, но бегать от охотников надоело, а пробить стенку неизма на Фобосе хотелось очень. Стас уже понял, что его «базовый дубль» – Станислав Панов из мейнстрим-реальности попал в центр необратимого хроноизменения, и теперь что-либо сделать с ним, изменить ситуацию в целом практически невозможно. По законам Регулюма, допускающим полную «самозашнурованность» объекта регуляции. И всё же у него был шанс, потому что он не принадлежал реальности мейнстрима. Он как бы не существовал вообще, являясь фантомом, призраком, виртуальным двойником того Панова, который навеки застрял в эпизоде с Фобосом и так и не смог из него выбраться. Помочь ему не мог никто. Кроме «виртуального родича».
И ещё одно соображение подогревало настрой Стаса.
Неизм создал СТАБС. Фундатор оказался сильнее земных Равновесий и расчётливее того Панова, так как сражался за своё положение, за кресло главного оператора Регулюма. Вот почему он заволновался, когда в мейнстрим-реальности появился двойник Панова, и тотчас же организовал охоту на него. Значит, и в самом деле существовала вероятность того, что «стёртый» абсолютник Панов сможет изменить ситуацию.
Стас посмотрел на свои сжатые кулаки, усмехнулся.
Ну что, агент ноль ноль семь, или какой ты там по счёту? Готов на подвиги? Тогда вперёд!
«Колодец» тхабс-режима раскрылся под ногами.
Стас шагнул в него, как в воду, привычно сориентировался, прицелился и полетел «вниз», в темноту, одновременно продавливая телом упругую плёнку энергетических связей Регулюма, называемую людьми пространством.
Он не промахнулся: сверхчувственный «компас» вывел его точно в нужную точку пространственно-временного континуума – на борт Фобос-корабля.
Рубка древней космической колымаги содрогалась и корчилась под ударами хроноинверсионных волн; Стас чувствовал это полевое волнение как сыпавшиеся на голову болезненные удары.
В растворе носового экрана была видна приближающаяся поверхность Марса.
А возле раскрытого кокон-кресла кипела драка!
Станислав Панов метался среди то появляющихся, то исчезающих чёрных фигур, и в руке у него дымилось и сверкало приспособление в виде крокодильей морды.
Приспособление стегало воздух струями лопающихся «мыльных пузырей», и каждое попадание такой струи в тело противника заставляло фигуры исчезать.
«Вепрь», – мелькнула в голове догадка. Он дерётся с упырями СТАБСа! Ему надо помочь!
– Держись, дружище! – крикнул Стас, бросаясь на выручку двойнику.
Ему даже удалось отбросить одного из «киборгов» и отхватить ножом руку другого.
Но «базовый» Панов отреагировал на его помощь по-своему.
Он обернулся, навёл на Стаса «крокодилью морду» и выстрелил.
На голову упала глыба тьмы.
Сознание оборвалось.
Финала схватки Стас уже не увидел.
Очнулся он там же, в «родном» убежище, спустя пару часов после аварийного тхабс-старта в рубке Фобоса.
Поднял гудящую голову, попытался сообразить, куда его занесло.
Перед глазами всё плыло и качалось, но Стас всё же понял, что он жив и лежит на полу венерианской базы. Уронил голову на пол, полежал немного, собирая осколки сознания в единое целое.
Сердце перестало дёргаться, как голова эпилептика, боль начала отступать, в руки и ноги вернулась способность ощущать температуру воздуха и осязать твёрдость пола.
Гадство! Хорошо, что он промазал!
«Просто ты успел уйти на мгновение раньше, – проснулся внутренний голос. – Если бы он в тебя попал – размазал бы по всей Вселенной!»
Стас кивнул, соглашаясь. Спасла его реакция. Но на душе было погано. Одно дело, когда тебя благодарят за поддержку, другое – когда вместо благодарности в тебя стреляют! Двойник не мог не видеть, в кого стреляет, и всё-таки выстрелил! По инерции, в пылу боя? Может быть. И всё же хреново это. Пропадает всякий смысл пробиваться к двойнику ради его же спасения.
– Гадство! – вслух повторил Стас, переворачиваясь на спину.
Сел, упираясь в пол руками. Дышать было трудно, болела грудь, видимо, импульс «вепря» зацепил его при старте, «дал пинка под зад», и лишь своевременный тхабс-бросок вынес беглеца за пределы шатающейся, дёргающейся то в будущее, то в прошлое рубки Фобос-корабля.
«Скажи спасибо, что тебя спасает реакция подсознательного сторожа, – проворчал внутренний голос. – Сколько раз он вытаскивал тебя с того света».
«Это точно», – согласился Стас.
Спорить с самим собой не хотелось. И думать об удачных завершениях безнадёжных ситуаций тоже. Хотя где-то по закоулкам сознания бродила странная мыслишка, что ему кто-то помогает.
Мыслишка мелькнула и пропала.
Стас заставил себя встать, подумал об отдыхе. Может быть, снова махнуть к Кузьме Василичу, зализать раны, так сказать?
И в этот момент в голове раздался звоночек тревоги.
Стас преодолел нежелание реагировать на предупреждающий сигнал, отступил к стене зала.
Тотчас же в центре зала возникли стремительно уплотнявшиеся тени, превратились в знакомых «киборгов». И судя по тому, как стремительно они кинулись в атаку, намерения у них были самые немирные. Поэтому выяснить, кто они, на чьей стороне сражаются, кто их сюда направил, в тихую прежде обитель, Стас не успел.
Однако его внутренний защитник был начеку и отреагировал на атаку охотников единственно доступным хозяину образом: «воткнул» Стаса в струну тхабс-режима.
Он пересёк бездну тьмы и тишины, шагнул в свет и тепло и увидел перед собой амбар Кузьмы Васильевича Смирнягина, превращённый в музей русского быта.
– Вашу мать! – беззвучно выругался Стас.
Из-за амбара вышел хозяин усадьбы, одетый с достойным жалости постоянством в клетчатую рубашку и старенькие джинсы.
– Станислав?
– Я, – развёл руками Стас, лихорадочно придумывая причину своего возвращения. – Вот, решил ещё задержаться у вас на денёк. Позвонил своему начальству, срочных дел нет, оно не возражает.
– Ну и славно, – кивнул Смирнягин. – Погода хорошая, комаров нету, грибы вовсю пошли, я тебя с собой возьму поутру, не возражаешь?
– Обязательно пойдём, я любитель грибной охоты, ещё с дедом бродил по муромским лесам.
– Проходи в горницу, мил человек, я даже бельё не сменил ещё. Есть хочешь?
Стас прикинул, сколько времени он здесь отсутствовал: получалось около двух часов, как раз хватает на дорогу от Ярославля и обратно.
– От чаю не откажусь, а есть не хочу – в Ярославле пообедал.
Кузьма Васильевич повернул к дому.
Каким образом гость, которого он проводил, вдруг оказался прямо на территории хозяйства, он не спросил, будучи уверенным в его открытости и благонадёжности. Да он и сам был таким человеком.
Стас, испытывая неловкость, проследовал за хозяином в горницу, задержался в сенях, плеснул на лицо воды из ковша, помыл руки.
Кузьма Васильевич принёс чайник. В доме вкусно запахло травами: чабрецом и мятой.
Односложно отвечая на вопросы смотрителя музея, Стас выпил кружку ароматного чая с баранками, поймал взгляд хозяина и виновато шмыгнул носом.
– Извините, Кузьма Василич, о своём задумался. Искупаться бы.
– Дак это запросто, никаких проблем, – поднялся Смирнягин. – Можно в баньке попариться, вчера топил, дух ещё не вышел, а можно к озерку сходить, недалеко тут оно, в двух минутах ходьбы.
– Отлично, на озеро пойду.
– Полотенце захвати.
– Захвачу.
Он поднялся в свой «гостиничный номер», убедился, что комната действительно не убиралась, взял полотенце и спустился во двор.
– Могу проводить, – предложил терпеливо ждущий гостя Смирнягин.
– Не надо, спасибо, сам найду.
– Тогда вот тропинка через подворье, за овин и налево. Березнячок пройдёшь, тут и озеро будет.
Стас направился по указанному пути, размышляя о своих дальнейших планах, остановился посреди берёзовой рощи, светлой и красивой до умопомрачения. На ум пришла старинная пословица: в березняке жениться, в сосняке веселиться, в ельнике удавиться. Ельников здесь на видать, а жениться действительно лучше всего в березняке. Дожить бы…
Уши пронзила трель соловья.
Стас повертел головой, разыскивая птицу, и вдруг понял, что потревожил сознание вовсе не соловей – сигнал тревоги!
Сжалось сердце.
В аварийном режиме заработали все органы чувств. К ним подключились экстрасистемы, активированные эйконалом. Стас даже удивился, столько разных советчиков и оценщиков ситуации обнаружились в его чувственной сфере.
Вывод сформировался спустя десятые доли секунды: опасность угрожала не ему, она родилась в отдалении, то есть в усадьбе Смирнягина, и направлена была на Кузьму Васильевича.
«К чёрту, бежать отсюда, немедленно!» – заволновался внутренний «трус» Панова.
«Интересно, что там происходит?» – обратился в слух «балбес».
И только «бывалый» промолчал, как бы отдавая инициативу в руки хозяина.
Стас напряг все свои нервные «мышцы», получил странный ответ: словно кто-то внутри, затаив дыхание, ждал его приговора!
Тогда он, поддаваясь безотчётному порыву, принял решение.
От берёзовой рощи до усадьбы Смирнягина было всего метров семьдесят, и Стас преодолел это расстояние всего за пару секунд.
Заныла толчковая левая нога, с таким ускорением он метнулся назад, к дому Кузьмы Васильевича. Но Стас тут же забыл об этом. Он жил сейчас в ином временном потоке, гораздо быстрее обычного человека, и схватывал на лету все токи опасности, ручейками растекавшиеся по земле.
Музей Смирнягина навестили гости.
Их было четверо. Одеты в спецкомбинезоны «арм-киборг». Такие комбинезоны использовались оперативниками обоих Равновесий. И явились они сюда с далеко не мирными целями. В данный момент двое шныряли по двору, то скрываясь в амбарах музея, то выскакивая оттуда, а двое допрашивали Кузьму Васильевича. Один держал Смирнягина за горло, прижав спиной к стене дома, а второй задавал вопросы, сопровождая каждый вопрос ударом в низ живота.
– Куда он направился?! – Удар. – Когда появился?! – Удар. – Говори, кретин! – Удар.
Кузьма Васильевич глухо вскрикивал от каждого удара, скрёб ногами землю и молчал.
– Говори, скотина! – повысил голос допрашивающий, нанося очередной удар в живот; забрало шлема он поднял, и было видно его молодое злое лицо.
Кузьма Васильевич обмяк.
– Ножичком в глазик, – посоветовал второй боевик, что держал Смирнягина за горло, – он и заговорит.
Напарник достал из чехла нож.
И в это мгновение рядом оказался Стас, исполненный силы и ненависти.
Нож боевика упал на землю – вместе с кистью руки!
Вторым ударом мономолика Стас отхватил руку второму боевику, затем двумя стремительными взмахами снёс с плеч обоих охотников «универсалы».
Только после этого они закричали. И растаяли в воздухе, включив свои хаб-генераторы, унёсшие их на базу.
Тело Смирнягина сползло по стене на землю. Но Стас не мог ему помочь в данной ситуации, два охотника из группы захвата мчались к месту схватки во всю прыть, и ему пришлось до предела ускоряться, чтобы закончить бой.
Для всех, кто мог видеть его сейчас, в том числе для боевиков, он практически исчез, превратился в струю движения.
«Киборги» выстрелили: две огненные кометы прошили воздух, вонзились в стену амбара, проделывая в ней дымные проломы. Но выстрелить «киборгам» ещё раз он не дал.
Достал одного – удар ножом в забрало шлема, глухой вскрик! Затем второго: взмах – «универсал» отделяется от плеча, ещё взмах – лезвие мономолика вспарывает комбинезон на груди, удар кулаком в шлем – тело боевика взмывает в воздух, летит пять метров и врезается в угол овина.
И всё. Тишина. Отсутствие какого-либо движения…
Несколько мгновений Стас вслушивался в наступившую тишину, склонив голову к плечу, готовый продолжить схватку в том же темпе, уловил шевеление в траве, шагнул туда, но увидел лишь, как исчезает тело потерявшего сознание охотника. За первым испарился и второй «киборг». Их вытащили с поля боя в своё время включившиеся аварийно-спасательные системы комбинезонов.
Стас подбежал к Смирнягину, коснулся пальцами горла, с облегчением выдохнул: жив!
Положил руку на лоб Кузьмы Васильевича, передал энергоимпульс, привычно, будто всегда умел это делать.
Смирнягин открыл глаза, поморгал, зашевелился.
– Станислав?
– Извините, Кузьма Василич, опоздал. Не стоило мне останавливаться у вас.
– Кто… это… был?
– Если б я знал, – почти честно ответил он. – Киллеры, наверно.
– А… ты…
– Поверьте, я виноват лишь в том, что пытаюсь сдержать слово, данное одному человеку.
Кузьма Васильевич сел, держась руками за живот. Лицо его посерело от боли, на лбу выступила испарина.
Стас сел на корточки.
– Разрешите?
Смирнягин послушно отнял руки.
Стас приложил ладонь ему к животу, сосредоточился на просвечивании. Перед глазами протаяло багрово-коричневое сплетение мышц и внутренних органов Кузьмы Васильевича. Огненными овалами обозначились три гематомы под кожей, но селезёнка, к счастью, не была разорвана, почкам досталось, но все эти повреждения были излечимы.
Стас напрягся, ощущая, как невидимое глазу тепло стекает с его пальцев на живот пострадавшего, проникает глубже, размывает огненные веретёнышки, тушит негативное свечение, восстанавливает кровоток в почках.
Смирнягин замер, прислушиваясь к своим ощущениям. В глазах его отразилось удивление.
– Щекотно… боль уходит… ты экстрасенс?
– Экстрасенс, экстрасенс, – улыбнулся Стас. – Мне надо идти, Кузьма Василич. А вам я советую немедленно вызвать милицию. Эти засранцы могут вернуться…
Он запнулся.
Прошумел холодный ветерок в ветвях деревьев, очертания строений усадьбы вокруг исказились, свет померк на мгновение… и Стас оказался в берёзовом лесу! А напротив, всего шагах в пятнадцати, вышла из воздуха группа «киборгов» количеством семь штук.
«Обризм! – щёлкнуло в голове. – Охотники сориентировались и послали в прошлое вторую засадную группу!»
«Вот сволочи!» – возмутился «балбес».
«Хорошо, что эпизод с допросом Кузьмы Василича стёрся, – озабоченно шевельнулся «бывалый». – Он ничего не узнает».
«Беги!» – пискнул «трус».
И Станислав его послушался. Драться с превосходящими силами противниками не имело смысла.
* * *
Уже будучи в состоянии «падения в бездну», он подкорректировал траекторию «падения» и вышел из тхабса в кабинете маршалессы, в том самом, где беседовал с ней недавно.
Кабинет был пуст.
Точнее, он теперь представлял собой безликую комнату, в которой оставили только стол и стул, и ничего больше. Интерьер наполненного жизнью и энергией помещения исчез. Лишь в углу под потолком источала серебристое свечение тонкая нить, оставленная в качестве лампочки аварийного освещения. Маршалесса, раздосадованная несанкционированным прорывом абсолютника Панова в свою суперохраняемую обитель, решила не использовать больше «провалившуюся явку».
Стас подошёл к столу, заметил мигающую в толще столешницы алую звёздочку.
Интуиция включила сигнал тревоги.
Без колебаний он бросил себя в тхабс-канал, и тотчас же помещение заполнили «киборги», имевшие приказ взять гостя живым. Для этого у них было особое оружие – гипноиндукторы, мгновенно подавляющие волю человека.
Но Стас об этом не знал.
Далеко бежать не захотел. Вышел в глубине Брянских лесов, недалеко от станции Тросна. Надо было решать, куда направить стопы дальше.
В лесу царила сонная жаркая тишина. Птицы примолкли. Солнце стояло в зените, прогревая землю, и даже в тени деревьев температура воздуха держалась за тридцать градусов.
Стас выбрался на край поляны, прилёг в траву, раскинув руки и ноги, глядя в бездонное синее небо. В голове не вертелось ни одной дельной мысли. Хотелось лежать и смотреть в небо, ни о чём думая. Однако тревога за Дарью подняла его на ноги. Надо было хотя бы получить от неё весточку, убедиться, что с ней и с её «сестрой» всё в порядке. Но сделать это можно было только одним способом – заявившись на одну из баз РК.
Он повертел головой, высматривая открытую воду, обнаружил край болотца неподалёку, махонький ручеёк, с удовольствием умылся, побрызгал водички на обнажённый торс.
Итак, мил человек (не забыть бы наведаться к Кузьме Василичу, узнать, как он там, забрать рюкзак и одежду), куда направим взгляд?
Сознание раздвоилось… нет, растроилось и даже «расчетверилось», стало мультисобытийным, «побежало в разные стороны (ох ты, мать честная!), однако быстро собралось в «кулак», являя хозяину решение: он теперь знал координаты всех РК-квисторов!
«Здорово!» – восхитился Стас, ошеломлённый собственным умением находить нужную информацию.
Конечно, это проснулся эйконал, в котором и содержались необходимые сведения, но активировался он странно, будто его включили. Значит, подсоединился ещё один уровень знания?
Ладно, позже разберёмся, решил он. Амалия Даниловна, вас ждёт сюрприз!
Он вернулся на территорию усадьбы Кузьмы Васильевича в тот момент, когда ещё можно было забрать свои вещи, потом прицелился и пробил тхабс-линию в апартаменты маршалессы в глубинах эстонской базы РК.
