Глава 21
МЕНЯЕМ СТРАТЕГИЮ!
После вторжения «объекта ликвидации» Станислава Панова на территорию его виллы в Куала-Лумпуре эвменарх заставил техническое Управление проверить защитные системы всех своих резиденций и в Малайзии больше не появлялся. Временным центром отдыха от суматохи дел он избрал старинный французский город Шартр, административный центр департамента Эр-и-Луар.
Город располагался на склоне холма, поднимавшегося среди плоской равнины, у северо-восточного подножия которого текла река Эр. Главная достопримечательность города – собор Нотр-Дам-де-Шартр занимал вершину холма, а за ним, ближе к реке, на краю священной языческой рощи стоял скромный с виду замок, принадлежащий эвменарху. До него этим замком пользовался прежний глава Равновесия-А, а до эвменарха Юхаммы – настоятель храма, посвящённого Деве Марии, который в своё время был жрецом Равновесия.
Витольд Стефанович знал всю предысторию данной резиденции, в том числе её настоящее назначение в те дни, когда здесь строили языческий храм, а до него – форпост потомков атлантов, один из которых являлся прямым предком рода Пшездомских. Правда, это обстоятельство его не волновало и не заставляло нырять в прошлое в поисках «царского наследия». Должность эвменарха, а точнее – состояние главы Равновесия позволяло ему быть хозяином положения на Земле и в Регулюме в целом. Если бы не конкуренция со стороны Равновесия-К…
Эвменарх вздохнул, поморщился, отложил вилку: он завтракал в трапезном зале шартрского замка, по обыкновению – один, так как женщины ему в силу некоторых особенностей психики не требовались. Отдыхал он преимущественно в одиночестве, позволяя себе редкие встречи с некоторыми юношами. Что не мешало ему ценить женскую красоту и коварство. Возможно, именно это обстоятельство и являлось непреодолимым препятствием на пути объединения Равновесий А и К.
День начался хорошо, с тишины и ласкового утреннего солнца.
Эвменарх привычно отключил телеком «спрута», позавтракал, вышел на балкон второго уровня замка подышать свежим воздухом, и в этот момент над верхушками деревьев северо-восточной части рощи вспухло сизое дымное облако, пронизанное неяркими перьями огня. Затем прилетели гул и грохот взрыва.
Эвменарх переменился в лице, мысленным усилием активировал контур связи «спрута».
– Напротив музея изящных искусств в Шартре взлетел на воздух фургон, начиненный взрывчаткой, – доложили ему спустя несколько секунд.
– Отследить, найти виновных, наказать, упредить теракт, немедленно! – заорал он в ответ.
Постоял, глядя на редеющее дымное облако, успокоился. Подумал: если уж здесь, в центре Франции, взрывают машины, что будет дальше?
Через четыре минуты воздух галереи потрясла внутренняя вибрация, – он почувствовал это как абсолютник, – предшествующая хроносбросу, и тотчас же облако дыма над вершинами деревьев исчезло. Департамент «пятёрки» – службы кризисного реагирования отработал вводную, и ликвидаторы последствий упредили террористов: фургон был вовремя, ещё до взрыва, обнаружен, и взрывное устройство обезврежено. И всё-таки Витольд Стефанович понимал, что это паллиатив. Глубинные причины проблемы деятельность Равновесия не устраняла. С Терсисом надо было бороться иначе.
– Надоело! – проворчал он вслух, возвращаясь в свой кабинет. С раздражением вызвал начальника «шестёрки».
– Буду через сорок минут, – доложил главный контрразведчик равновесия.
– Почему так долго? – недовольно буркнул Витольд Стефанович.
– Отрабатываем след, – меланхолично ответил Гарри Кимович. – По всем данным, взрыв в Шартре подготовлен выходцами с Северного Кавказа, предположительно – из российской Чечни.
– Как они добрались до Франции?
– Выясняем.
– Хорошо, жду. – Витольд Стефанович посидел немного в прострации и вызвал информслужбу: – Вычислите мне все данные по Республике Чечня за последние двадцать лет.
– Будет исполнено, – пообещал начальник «шестёрки».
В кабинет робко заглянул миловидный молодой человек, с которым эвменарх время от времени играл в шахматы и в другие не менее интересные игры.
– Позже, – коротко бросил Витольд Стефанович.
Молодой человек бесшумно удалился.
Информация по «горячей болевой» точке России пришла через две минуты. Эвменарх углубился в изучение проблемы.
Началось противостояние сепаратистов и федеральной власти ещё в тысяча девятьсот девяносто четвёртом году как «первая чеченская кампания». Равновесия – А и К – тогда не стали вмешиваться, так как им было выгодно ослабление Советского Союза, а потом России, противопоставившей всему западному миру огромный материальный и человеческий ресурс. Федералам пришлось самостоятельно уничтожать лидеров боевиков: Масхадова, Басаева, Хаттаба, Сайдулаева, Батаева, Имурзаева и других, – что привело к постепенному затуханию боевых действий и вообще вылазок боевиков, хотя «партизанская» война закончилась не сразу. В течение долгих пятнадцати лет они постоянно что-то взрывали и расстреливали людей, в основном русских.
Затем последовали вторая чеченская война и третья, закончившиеся разгромом террористической сети на Северном Кавказе.
Однако в две тысячи девятом году президент Чечни «обиделся» на федеральные власти, урезавшие финансовую подпитку республики, и объявил ультиматум, звучавший так: «Максимальная автономия!» По сути, это означало отделение Чечни от России.
К тому времени под началом «ичкерийского» президента собралось более двадцати тысяч «штыков» – бойцов национальной гвардии, набранных в основном из вернувшихся «партизан» – бывших боевиков, и он чувствовал себя уверенно. Федеральные спецслужбы, конечно, следили за его деятельностью, но и они не верили до конца, что «вполне лояльный» к Москве глава республики отважится выступить с конкретным жёстким требованием: «Не лезьте в мою епархию!»
Да и как в это можно было поверить, если в Чечне действительно наладилась мирная жизнь (хотя бы по внешним признакам), Грозный был отстроен заново, а всю республику пересекли нефтепроводы и новые дороги? Лишь один факт выбивался из общего «благоприятного» фона жизни республики: чеченцы не хотели работать. И не умели! Ещё до войны на них работали в основном русские, украинцы, белорусы, армяне, казахи и другие этнически чуждые им люди, которых они с успехом превращали в рабов. Чеченцы могли разве что воевать, стрелять, воровать и продавать краденое. А после войны и вовсе перестали что-либо делать, если не считать строительства разного рода объектов и жилых домов, которым им пришлось заниматься по прямому приказу президента республики.
Мятеж две тысячи девятого года был коротким. Он продлился всего два дня. А потом и вовсе исчез как факт истории (помнили об этом только абсолютники), потому что вмешалось Равновесие-А, руководимое прежним эвменархом Юхаммой. К этому времени развал России никого не устраивал, всех беспокоила шизоидная политика Соединённых Штатов Америки, заявивших о своих претензиях на мировое лидерство.
Президент будущей «свободной Ичкерии», мечтавший стать «амиром всех горцев Кавказа», был вызван в Кремль, ещё до выборов президента России, с ним провели определённую работу, и об отделении Чечни он больше не помышлял, оставаясь лидером нации до нынешнего момента.
И всё же именно с этих событий, впоследствии подкреплённых вызовом, сделанным якобы лидерами Аль-Каиды, а на самом деле – с разработки ЦРУ плана «нейтрализации» России, и начался стремительный рост террористической сети по всему миру, который привёл в конечном результате к появлению глобальной террористической системы – Терсис.
Витольд Стефанович отвлёкся от изучения полученного материала, попросил яблочного сидра. Затем более внимательно дочитал аналитическую записку.
По мнению экспертов, федеральные власти России всё равно и после «виртуального кризиса» две тысячи девятого года продолжали вести ошибочную политику в отношении мятежной (на протяжении столетий!) республики. Нельзя было срочно наращивать финансовые вливания, не имея чётких механизмов контроля за расходованием средств. Нельзя было предоставлять Чечне беспрецедентные по отношению к другим регионам права. Нельзя было допускать создания собственной, хорошо вооружённой армии, способной воевать в любых условиях. А силовые способы в отношениях людей в республике как были, так и остались единственными эффективными способами регуляции социума. По тем же оценкам экспертов Равновесия, большая часть бизнеса Чечни находилась в тени и выходить оттуда не собиралась. А это и был как раз один из методов поддержки Терсиса, выкачивающего из криминального теневого оборота огромные деньги.
Эвменарх выключил компьютер, вышел на галерею со стаканом сидра.
Мысль об использовании «независимого оператора», каким неожиданно стал преследуемый Станислав Панов, сформировалась окончательно. Её надо было обдумать и поменять стратегию в отношении сбежавшего из своего виртуала абсолютника. Он мог бы, будучи жителем России, стать агентом по особым поручениям в Чечне, откуда и выросли ноги Терсиса. А там, глядишь, удалось бы взять ситуацию под свой контроль. Потеснить Равновесие «волчиц» и выиграть дополнительный бонус в глазах аналитиков СТАБСа.
Витольд Стефанович усмехнулся. СТАБС являлся для всех равновесников притчей во языцех, но вмешивался в земные дела редко, лишь когда в этом остро нуждался фундатор. За примерами далеко ходить не было нужды.
Двадцать пять лет назад судьба Регулюма решалась в поединке между «базовым» Станиславом Пановым и фундатором. Ради победы глава СТАБСа использовал все средства, в том числе и силы обоих Равновесий, и если бы не это обстоятельство, у СТАБСа сегодня был бы другой руководитель.
А Станислав Панов – тот, «базовый», живущий в мейнстриме, погиб. Изменить его милиссу было уже невозможно из-за возникшего неизма.
– Жаль, – пробормотал Витольд Стефанович, допивая сидр.
В гостиной его ждал начальник Управления контрразведки.
– Нашли Панова? – спросил эвменарх.
– Он захвачен «волчицами», – ответил Гарри Кимович.
Витольд Стефанович побагровел.
– Почему я об этом ничего не знаю?!
Глава «шестёрки» моргнул. Он предпочитал не оправдываться, а молчать в ответ на все обвинения в свой адрес.
Эвменарх остыл.
– Его надо во что бы то ни стало выкрасть у маршалессы!
– Управление целиком занято этой проблемой. «Восьмёрка» ждёт целеуказаний. Как только стратеги выберут вариант обризма, Панов будет ликвидирован.
– Отставить ликвидацию! Стратегия меняется. Панов мне нужен живым.
Гарри Кимович остался флегматически спокойным.
– Как прикажете.
– Изучите все материалы по Терсису, особенно в части, касающейся его зарождения в арабских странах и на юге России.
– Будет выполнено.
– Панов понадобится нам… как агент РА в этом районе. Для чего разрабатывается соответствующий тренд.
Гарри Кимович хотел сказать: если Панов захочет стать агентом, – но вместо этого лишь повторил:
– Будет выполнено.
– Я просил вас подготовить аналитическую записку по деятельности СТАБСа за последние пятьдесят лет.
– Работа практически выполнена. – Начальник «шестёрки» ничем не выдал своего интереса к проблеме. – Материал уйдёт на ваш портал через два часа.
– Ваши впечатления?
Гарри Кимович свёл глаза к переносице: это означало, что он озадачен.
– Информации не так много, чтобы давать точную оценку…
– Смелее.
– СТАБС корректировал наши действия всего шесть раз. Раньше – гораздо чаще. Возможны два варианта объяснений этому. Первый – мы стали работать точнее и качественней…
– Что не соответствует действительности, судя по размаху деятельности Терсиса.
– Второй вариант – СТАБС решает какие-то свои задачи, не отвлекаясь на проблемы земного социума. Мы сменили президента США, развернули Северную Корею к демократии, заблокировали войну в Иране, разрулили ситуацию в Арктике – и СТАБС ни разу не вмешался. «Волчицы» – да, пытались нам противостоять, пока там не сменилась маршалесса, СТАБС – нет.
– Нет, – повторил Витольд Стефанович задумчиво. – Это хорошо. В том смысле, что вы прекрасный аналитик, Гарри Кимович. – Тон эвменарха стал вкрадчивым. – Как вы думаете, не является ли бездействие СТАБСа результатом каких-то личных игр фундатора? Его заинтересованности в сохранении нынешнего бифуркационного взрыва терроризма? Может быть, он хочет довести ситуацию до инспекции Метакона?
– Может быть.
– Чего иного он может добиваться? Ведь давно понятно, что ему пора уступить своё кресло другому фундатору.
– Вряд ли он его уступит.
– Вот! – поднял вверх палец эвменарх. – Правильно! Фундатор не хочет уходить! Значит, он знает, как уберечь Регулюм от сброса! И при этом ждёт инспектора Метакона, чтобы при нём провести коррекцию, которая должна будет убедить Метакон в правильности его действий.
Гарри Кимович внимательно посмотрел на владыку РА.
– Вы хотите сказать…
– Ну-ну?
– Что фундатор задумал сбросить…
– Смелее!
– Регулюм?
– Нет, всего лишь человеческую цивилизацию! Поэтому и не вмешивается в дела на Земле – для обоснования своего решения. После сброса хомо сапиенс со сцены истории он снова будет востребован как фундатор. Будет рулить Регулюмом. И СТАБСом. Другого объяснения нет.
– Но тогда возникает вопрос… кто будет преемником человечества? И кто будет выполнять функции Равновесий?
– Какое-то время стабилизацией будет заниматься сам СТАБС. Потом появятся другие разумники, дельфины на Земле, к примеру, общественные насекомые – что демонстрируют нам другие регулюмы. Или бактериальные кластеры в облаках Венеры. Не суть важно.
Гарри Кимович пожевал губами, не зная, что сказать собеседнику в ответ на его гипотезу.
Витольд Стефанович усмехнулся.
– Вы свободны, «шестой». Найдите мне Панова и доставьте на подмосковную базу целым и невредимым.
Начальник контрразведки почтительно склонил голову и вышел из гостиной. Он был абсолютником и мог уходить в тхабс из любого помещения, но при эвменархе почему-то стеснялся исчезать как привидение.
– Меняем стратегию, – проговорил ему вслед Витольд Стефанович, вдруг подумав, что о своих предположениях надо было поговорить с Зиданом, а не с Юном, который при всём своём профессионализме и опыте стратегом не был.
Начальник Стратегического управления ответил на звонок мгновенно, будто ждал его:
– Слава контролю!
– Чем занимаешься?
Зидан усмехнулся.
– Изучаю стратегию.
Эвменарх улыбнулся в ответ.
– И ты о стратегии. Что имеется в виду?
– Изучаю опыт Китая: за последние пятьдесят лет ни одного теракта, будто Терсиса и не существует.
– Ну, эту проблему изучали и до тебя. Специфика Китая как этнически однородного государства не позволяет укорениться внутри «сорнякам» интернациональных криминальных группировок.
– Есть ещё одно интересное обстоятельство.
– Какое?
– Генсеком китайской компартии, а по сути – президентом страны является женщина.
– И что с того? Она полностью зависит от… – Витольд Стефанович замолчал.
Зидан кивнул.
– РК.
– Ты думаешь, она сотрудничает… с «волчицами»?
– Уверен, она их ставленница.
– В таком случае они могут каким-то образом поддерживать Терсис.
Зидан продолжал смотреть на владыку РА с безразличным видом, и эвменарх оборвал сам себя:
– Дайте развёрнутый анализ ситуации с обоснованием гипотезы. Аргументы должны быть очень весомыми.
– Понял, сделаем.
Эвменарх выключил канал связи, повертел в пальцах стакан и налил ещё сидра. Подержал стакан у рта, выплеснул сидр в камин, налил себе полный стакан водки.
Требовалась релаксация.
