Книга: Пропуск в будущее
Назад: Глава 15 ВОРОН ВОРОНУ ГЛАЗ НЕ ВЫКЛЮЕТ?
Дальше: Глава 17 БЕГУЩИЙ ПО ЛЕЗВИЮ БРИТВЫ

Глава 16
МЫ РАДЫ ВИДЕТЬ ВАС

Идея вернуться в свой родной хроник возникла у Стаса спонтанно: сначала он хотел «высадиться» в мейнстрим-реальности Регулюма. Поэтому, уже появившись в «настоящей» Москве двадцать первого века, он тут же «повернул» обратно и «спрыгнул» с «тхабс-дилижанса» в своём мире, обречённом раствориться в вакууме без следа.
Ещё в процессе перехода он откорректировал свой выход таким образом, чтобы оказаться в городке Урень Нижегородской губернии. В течение нескольких лет каждый год он вместе с компанией друзей отдыхал там, спускаясь по реке Усте на байдарках до впадения Усты в Ветлугу. Приучил Стаса к этому отец, заядлый турист, и с тех пор он считал, что летний вояж на лодках не компенсируется никаким отдыхом на зарубежных и прочих морях.
То, что в момент прощания с хроником в средней полосе России была зима, его не смутило. Стас выбрался в Урень, увидел снег, вернулся обратно в тхабс-колодец и сориентировал выход на ранний май. Увидев зелёные деревья на берегу реки, – тхабс «высадил» его под мостом через реку, – он понял, что рассчитал всё правильно.
От моста до турбазы «Уста», где они всегда останавливались компанией, было рукой подать.
Стас слегка ожил, разглядывая знакомые пейзажи, преодолел желание лечь где-нибудь под кустиком и поспать, дождался на остановке автобуса, и тот довёз его до турбазы.
Вообще если бы не печать близкого растворения в небытии, лежащая на природе, – он уже научился видеть её; энергия свёрнутого в каких-то немыслимых измерениях варианта реальности кончалась, отчего даже солнце светило бледнее, – Стас чувствовал бы себя неплохо. Но душу грызла мысль о предательстве и бегстве, пусть и вызванных не зависящими от него обстоятельствами, и он снова ощутил усталость, физическую и душевную. Предвидеть, что его ждёт в будущем, несмотря на резко возросшие возможности, он не мог.

 

Его узнали. Сначала старший администратор турбазы, потом директор. Очень им запомнился сам Панов, плюс его друзья, щедрые на чаевые и оплату мелких услуг.
– Хочу отдохнуть у вас пару дней, – сказал директору Стас. – Без всяких водных путешествий и процедур. Это возможно?
– Разумеется, для вас нет ничего невозможного, – засуетился директор. – К вашим услугам лучший ВИП-номер, только вчера освободился. Вы в нём ещё не отдыхали, мы открыли его в марте.
– Прекрасно, – кивнул осоловевший окончательно Стас. – Беру.
– А когда приедете с друзьями? У нас новые немецкие байдарки, с антиопрокидывающим механизмом.
– Приедем, – туманно пообещал Стас. – Попозже.
Его провели в трёхкомнатный «люкс» в отдельно стоящем домике, действительно спроектированный и отделанный по последнему слову строительной эргономики, предложили обед в номер, но Стас отказался, попросил только бутылку отечественной минералки и яблоко. После того, как заказ принесли, он с непередаваемым наслаждением искупался и рухнул в благоухающую чистотой и свежестью постель. Последней мыслью была мысль о Дарье. «Я тебя найду!» – пообещал он ей.
* * *
Он проспал восемь с лишним часов, не ощущая времени и не увидев ни одного сна!
Разбудил его голод. Зверский!
Стас разлепил глаза, таращась в тёмное окно, подумал: ночь, что ли? Почему же так есть охота?
Потом вспомнил, что лёг в обед, а сейчас действительно уже половина девятого, то есть он проспал практически весь день, но организм не обманул: тот возмущённо требовал энергии.
Ладно, в таком случае пообедаем и поужинаем одновременно.
Стас позвонил дежурной и попросил принести меню.
Требование выполнили за три минуты.
Он выбрал на закуску копчёное сало по-украински, салат чечелин и солёные грибы, затем пирожки с потрошками и бараньи рёбрышки под соусом старвек. Ни вина, ни пива, ни чего-то посерьёзней брать не стал. Предстояла тяжёлая работа по поиску спутниц, и голова должна была быть трезвой и соображающей.
Трапеза не заняла много времени. Мысль о том, что Дарья находится в плену и что ей там совсем не сладко, вернулась и уже не уходила. Стас заторопился. Однако, трезво поразмыслив, приказал себе не пороть горячку, а просчитать все варианты своих действий. С этой идеей он и устроил себе прогулку по территории турбазы, а затем выбрался в город, чтобы запастись кое-какими продуктами в дальнюю дорогу.
Вылазки в Урень с отцом и его друзьями для Стаса обычно начинались с Казанского вокзала Москвы. Вечером они садились на поезд Москва—Барнаул и утром выгружались на вокзале в Урени. Затем местные автовладельцы довозили группу до турбазы, где и начиналась укладка в байдарки походного снаряжения.
Отучившись и став директором компании, Стас сколотил свою группу любителей лодочных путешествий, и они начали ездить в Урень на машинах. Городок этот приобрёл свой городской статус не так давно, в тысяча девятьсот семьдесят третьем году, но, как и все старинные русские поселения, имел много достопримечательностей. Панов с друзьями любил гулять по его улочкам, и у него дома хранилось (теперь-то уж ничего этого нет, наверно) много фотографий, сделанных в Урени.
Со щемящим чувством прощания он прошёлся по центральным улочкам города, полюбовался обновлённой церковью и особняком уреньской таможни. Зашёл в магазины, работающие допоздна, вполне современные, нарядные, чистые и светлые. Выбрал удобную спортивную сумку, которую можно было носить за плечами, купил несколько банок тушёнки, не плесневеющий при долгом хранении хлеб, конфеты. Подумав, выбрал для обеих спутниц спортивные костюмы и брюки-стрейч: их нынешние наряды были малопригодны для путешествия по мирам Регулюма.
Вернувшись на турбазу, Стас с удовольствием посидел в кафе, выпил чаю с плюшками, щедро отблагодарил официанта и заперся в коттедже. Включил телевизор, послушал новости, испытывая странное чувство ненастоящей жизни, жизни понарошку. Новости этого виртуала его уже не касались, хотя так и тянуло позвонить друзьям и коллегам по работе. Но он понимал, что никому не смог бы объяснить причину своего отсутствия, поэтому звонить не стал. И ещё было страшно жаль осознавать, что мир этот уходит. Те, кто сбросил его с «главной дороги» развития Регулюма, заслуживали кары.
«Впрочем, это не моё дело, – поправил он сам себя. – Моя задача – спасти девчонок и пробиться на Фобос. Всё! Пусть тот, кому доступно переустройство Вселенной, делает свой выбор. Причём правильный выбор».
«А что значит – «правильный выбор»?» – попытался затеять дискуссию внутренний оппонент.
«То и значит! – оборвал его Стас. – Никаких «хрономогил» не должно быть! Ошибки корректирующих реальность систем не должны приводить к трагедиям расщепления Регулюма на мейнстрим и виртуалы! Понятно?»
«Понятно», – вздохнул внутренний голос.
Больше часа, валяясь на диване и прохаживаясь по всем трём комнатам коттеджа, Стас прокручивал в уме план своих дальнейших действий. Пришёл к выводу, что по-любому надо лететь в мейнстрим-реальность и искать капитана Каплиашвили, командира спецгруппы из отдела ликвидации РА. Только он знал, где в настоящий момент содержатся обе Дарьи, и только он мог их освободить.
Стас оделся, сдерживая нетерпение. Собрал сумку, забросил на плечи, с грустью обвёл глазами уютное помещение.
Пора прощаться? Вот удивится обслуга, не обнаружив постояльца утром. Или всё-таки оставить им записку?
Поколебавшись, Стас написал несколько слов на листочке бумаги: «Вынужден уехать, срочные дела». Оставил листок на столе, подложил под него две тысячные купюры. Пусть порадуются консьержки.
Через секунду его уже не было в комнате.
* * *
Временем выхода он выбрал глубокую ночь и уже не удивился, обнаружив, что вышел в базовый ствол Регулюма в нужном месте и в нужную минуту: шёл первый час ночи, а тхабс-«вагон» «высадил» его под стенами Петергофского дворца в Санкт-Петербурге. Именно здесь находилась база Равновесия-А, имеющая рабочий стратегал, и здесь же располагались офисы спецслужб РА, от «единицы» до «десятки».
Осмотр Большого дворца в планы Стаса не входил, поэтому он сразу сосредоточился на тхабс-пересечении границы РА-квистора. Ста-Пан предупреждал, что база главного Центра управления защищена от всех диверсий и несанкционированного проникновения любых шпионов. Лишь абсолютники, «не привязанные» к реальности, имели возможность просачиваться под защитные барьеры Центра, да и то на короткое время, так как служба охраны реагировала на такие «просачивания» мгновенно.
Прицелился он вполне конкретно, сообразуясь с какими-то внутренними побуждениями, и вышел из тхабс-«лифта» в тупике освещённого коридора. Замер, вслушиваясь в долетавшие издалека звуки и всматриваясь в глубь коридора. Пришло ощущение, что он знает этот коридор и вообще место, где оказался.
«База РА-квистора, – проклюнулся в голове родник гулкого шёпота. – Разверни информпакет».
Стас хотел спросить у этого «родника» – как? Но в голове хрустнула стеклянная веточка, и она заполнилась бесшумными видениями и «файлами» объяснений, сложившимися в единый живой кластер. Этот странный призрачный «организм» сам проник во все структуры мозга, высветил запутанные лабиринты памяти, и Стас понял, что в нём действительно развернулся эйконал комбы Ста-Пана. Развернулся не весь, не полностью и не окончательно, но часть его, осевшая в глубинах психики, на многих её уровнях, превратила обладателя эйконала в человека, получившего колоссальное знание о многих тайнах Регулюма.
Впрочем, об этом Стас начал рассуждать позже, а сейчас он просто осознал свою информированность и начал действовать, понимая, что времени у него нет.
План РА-квистора послушно всплыл перед глазами.
Стас «полистал» его мысленными «пальцами», нашёл горизонт с исполнительными офисами спецслужб Равновесия и тенью понёсся по коридору к лестничным узлам, переходя на темп.
И всё же он не успел добраться до кабинета капитана Каплиашвили. На третьем уровне квистора его перехватили «киборги» охраны.
Возможно, он сумел бы пробиться на нужный этаж базы, владея рукопашным боем высочайшего класса, однако избрал другой вариант.
«Киборги» лишь увидели, как несущийся по коридору «призрак» исчез!
А затем и сами они исчезли, так как противник не просто исчез, но реализовал обризм: то, что происходило на базе до этого момента, превратилось в «виртуальный сон» реальности, в намерение, которое осталось неиспользованным.
Стас в это мгновение (мгновение абсолютного времени, воспринимаемого только такими людьми, как он) просто опустился в прошлое на десять минут и снова рванул по коридору на сверхскорости, пугая сотрудников базы, считая секунды. Коридоры просматривались телекамерами, и охрана должна была зафиксировать вторжение уже после второго его прыжка с лестницы на лестницу.
На этот раз он успел добраться до уровня с офисами спецслужб, проносясь мимо идущих по своим делам сотрудников базы, как струя ветра, но снова не стал пытаться пробиваться силой, а проделал тот же трюк: перешёл в прошлое на пять минут. И вышел не в коридоре, а сразу в кабинете капитана Каплиашвили.
Кабинет был пуст.
Стас, приготовившийся к поединку и серьёзному разговору с захватчиком спутниц, несколько мгновений прокачивал через всю свою сферу обострившихся чувств внутренний объём кабинета, оценивал ситуацию, телекамер не обнаружил и расслабился.
Большую часть кабинета занимал стол, состоящий из множества технологически связанных элементов; компьютер, к примеру, был вписан в стол как один из таких элементов, так же как и селектор, и мини-бар, и прочая оргтехника, и косо поднимающаяся панель от горизонтали столешницы.
Подойдя ближе, Стас понял, что это экран, так как на нём то и дело вспыхивали и гасли контуры каких-то пейзажей и ландшафтов. Ещё через пару мгновений стало ясно, что это упрощённая модель стратегала, только плоская – по замыслу исполнения и одновременно объёмная: внутри экрана неведомым ухищрением конструктора создавался эффект объёмного изображения.
Кроме стола в кабинете располагались четыре изящных почти прозрачных стула и кресло, тоже весьма примечательное, с десятком торчащих из него гибких стеклянных усов, на концах которых висели микрофоны и другие устройства.
По углам кабинета росли ажурные стеклянно-металлические колонны, внутри которых пульсировали струйки текущего снизу вверх сизого дыма.
Светильников видно не было, но как только Стас «проявился» на полу помещения, потолок засветился по всей толще, представляя собой один полиморфный осветитель. В принципе такие осветители – толщина плёнки не превышала миллиметра – были в ходу и на родине Стаса, поэтому особого внимания на эту деталь он не обратил.
Зато его заинтересовала картина в тяжелой золоченой раме, висящая на стене перед столом. Выдержанная в коричнево-красно-фиолетовых тонах, она изображала пиршество двух людей, мужчины и женщины, поедающих… друг друга!
Стас невольно покачал головой. Художник изобразил, по сути, взаимодействие двух Равновесий, но любоваться картиной мог только человек с извращённым вкусом.
В голове пискнул сигнал тревоги: кто-то подходил к двери с той стороны.
Стас отступил к стене слева от входа, чтобы вошедший заметил его не сразу.
Каплиашвили, низкорослый, лысоватый, с большим хищным носом, вошёл в кабинет, сделал по инерции два шага и круто развернулся лицом к гостю. Кустистые его брови взлетели на лоб. Несколько мгновений гость и хозяин смотрели друг на друга, не отрываясь. Потом Каплиашвили потянулся к карману пиджака, и Стас ударил!
Капитан перелетел по воздуху весь кабинет, ударился спиной о стену рядом с ажурной «курящей» колонной, сполз на пол.
Вошедший вслед за ним смуглолицый человек в белом костюме проводил его удивлённым взглядом, перевёл взгляд на Стаса, и тот снова ударил, только иначе: человек в белом был менее опасен, чем капитан.
В кабинете стало тихо.
Стас приблизился к Каплиашвили, вывернул его карманы, достал мобильник и чёрный параллелепипед размером с палец. На одном торце параллелепипеда мигала красная искорка, на другом зелёная, посредине возвышались почти невидимые опухоли кнопок. Станислав спрятал всё это в свой карман, пошлёпал потерявшего сознание капитана по щекам.
Каплиашвили вздрогнул, открыл мутные глаза, попытался сунуть руку в карман, ничего там не обнаружил, отодвинулся, опираясь спиной о стену.
– Сам пришёл, надо же? – Голос у него был густой, клацающий, как затвор старинной винтовки, и говорил он по-русски чисто, почти без акцента. – Мы рады видеть вас, господин Панов.
Стас приблизил лицо к лицу хозяина кабинета, так, что тот откинул голову назад, стукнувшись затылком о стену.
– Где девушки?!
Каплиашвили попытался отодвинуться в сторону, но Стас не дал ему это сделать.
– Я знаю, что их захватили ваши головорезы. Где они?!
Каплиашвили облизнул губы, криво улыбнулся.
– Может быть, поговорим как культурные люди, за столом?
– Как культурные не получится. У вас задание убрать меня любым способом, не так ли? И девушки – один из реальных шансов добиться успеха. Где они?
– Я скажу, но вы не поверите.
– Капитан, я человек не кровожадный, однако я не задумываясь убью вас, если понадобится!
Каплиашвили заглянул в глаза говорившего, задумчиво склонил голову набок.
– Насколько я знаю милиссу нашего Панова, погибшего, кстати, лет двадцать пять назад, в его роду не было убийц.
– Мой дед воевал в Отечественную, так что гены у меня нормальные. Хотя ты прав, капитан, я не убийца. И всё же на многое пойду, чтобы освободить Дарью… и Дарью.
– Это серьёзно, – согласился Каплиашвили; он о чём-то лихорадочно соображал, это было видно по глазам. – Кстати, зачем они тебе? Я знаю, что ты их спас в разных виртуалах и таскаешь за собой.
– Не тяни время, капитан!
– Твоих фрау забрали «волчицы».
Стас озадаченно потёр кончик носа.
– Не может быть! Зачем?
Каплиашвили сплюнул.
– Чтоб я так жил! Вероятно, они были крайне заинтересованы в том, чтобы твои подружки попали к ним. Так и не скажешь, зачем ты их спасал?
Смуглолицый спутник капитана зашевелился на полу, приходя в себя.
Стас посмотрел на него исподлобья, и Каплиашвили тут же использовал это мгновение, чтобы ударить его в висок. Однако Стас только с виду казался расслабленным, перехватил удар, ответил неотбиваемым «поршнем» – торцом ладони в нос противнику.
Каплиашвили снова треснулся затылком о стену и присмирел.
– Не надо, капитан, – глухо проговорил Стас. – Мы не в равном положении. Кто конкретно забрал девчонок?
– Я же сказал – «волчицы». – Каплиашвили, морщась, погладил рукой затылок. – Ищи своих попутчиц у них.
– У кого именно?
– А этот вопрос не ко мне. Позвони маршалессе, – по губам Каплиашвили скользнула презрительная усмешка, – спроси у неё.
– Позвоню, – пообещал Стас тем же тоном. – Но если ты…
– Что?
– Если ты соврал, я вернусь!
Стас отступил назад, глядя на смуглолицего, который пытался выловить в кармане не то пистолет, не то мобильник.
– Погоди… – протянул к гостю руку капитан.
Но Панов уже инициировал тхабс и пропал.
– Анг кор ват! – пробормотал смуглолицый, что в переводе с южнокавказского означало: вот сволочь!
– Надо было подготовиться к его появлению, – оскалился капитан, с трудом поднимаясь. – Но мне в голову не могло прийти, что он способен заявиться прямо на базу! Придётся ставить в кабинете сторож-систему.
– Он больше не сунется, – качнул головой смуглолицый, вытягивая из кармана пиджака пистолет и пряча его обратно; встал, отряхнул брюки. – Хотя дерётся парень как профессионал. Что будем делать, Сосо?
– Ничего не будем делать. – Каплиашвили сел за стол, включил компьютер. – Будем ждать. Надо усилить контроль за «волчицами». Панов начнёт крутиться возле их баз, девицы эти ему зачем-то сильно нужны, и мы его возьмём.
– Приказ был – ликвидировать.
– Я помню приказ, – сухо бросил Каплиашвили. – Но Панов меня заинтересовал. Странно, что он…
В кабинете вдруг с волной морозного воздуха появился Станислав. Каплиашвили и его собеседник ошеломлённо воззрились на него. Потом смуглолицый сунул руку в карман, ища оружие. Стас навёл на него палец.
– Не шевелись! Останешься жить! – Он перевёл взгляд на Каплиашвили. – Прошу прощения, капитан. Телефон.
– К-какой телефон? – не понял Сосо.
– Телефон маршалессы.
– А-а… то есть… ты что же, и в самом деле думаешь…
– Телефон!
– Сосо, – начал смуглолицый, – я могу…
Каплиашвили оскалился:
– Не торопись, Ахмет. Парень, я не знаю телефона маршалессы, я пошутил. Её номер может знать только эвменарх, он иногда…
– Благодарю, – перебил его Стас и растаял в воздухе.
Капитан и гость молча смотрели на то место, где он только что стоял.
Назад: Глава 15 ВОРОН ВОРОНУ ГЛАЗ НЕ ВЫКЛЮЕТ?
Дальше: Глава 17 БЕГУЩИЙ ПО ЛЕЗВИЮ БРИТВЫ