Глава 13
ПОРА ВООРУЖАТЬСЯ
Уже в гостинице выяснилось, что денег хватает только на один двухместный номер.
– Ёлки-палки! – поскрёб макушку оказавшийся в неловком положении Стас. – Я совершенно выпустил из виду это обстоятельство.
– У меня только триста рублей, – порылась в сумочке Дарья-вторая.
– У меня ещё меньше, – смутилась Дарья-первая.
– Девушка, мы тут проездом, – наклонился к администратору гостиницы Стас. – Потратились немного. Не поселите нас троих в один номер?
Сонная с виду дежурная отвернулась от экрана телевизора.
– Что с вами поделаешь? Заселяйтесь. Только ведите себя тихо.
– Клянусь! – прижал руку к груди Стас.
Поднялись на третий этаж, осмотрели стандартный номер с двумя кроватями, составленными вместе.
Девушки обменялись выразительными взглядами.
– Я посплю на коврике, – быстро сказал Стас. – Давайте сходим в местную гостиничную кафешку, раз она ещё работает, и начнём устраиваться.
– Я не хочу есть, – отказалась Дарья-вторая. – Принесите минералки, если вас не затруднит. Могу пожертвовать на это сто рублей.
– Не надо, на ужин и минералку мне хватит. – Стас посмотрел на Дарью-первую. – Идём?
Воспитательница детсада робко посмотрела на сотрудницу банка.
Та улыбнулась.
– Идите, идите, я пока приму душ и поразмышляю одна.
Дарья-первая сняла шубку, они вышли, и Стас закрыл за собой дверь номера, подумав, что странным образом судьба распорядилась сама, сделав за него выбор, в котором сознание не участвовало. Участвовало только сердце. А сердцу милей была первая Дарья: её хотелось восхищать и защищать.
Кафе «Барракуда» оказалось крохотной забегаловкой.
За стойкой клевала носом пухлая дебелая кассирша. Официантка, почти такой же комплекции, вяло убирала со столиков. Единственный поздний посетитель, с виду – обкурившийся наркоты, с трудом попал телом в дверь и потопал по коридору, цепляясь плечами за стены.
Стас хотел пошутить по этому поводу: это что за мёртвая команда? – но вовремя остановился. Вполне возможно, состояние людей в городе и вообще на планете отражало состояние «хрономогилы»: жизненная сила этого виртуала заканчивалась, рассеивалась, покидая все материальные объекты с непреодолимой неизбежностью.
«Не помереть бы вместе с хроником!» – озабоченно подумал Стас. Кто знает, сколько ему осталось жить?
Дарья заметила его мрачную мину.
– Что-нибудь не так?
Они сели. Стас развернул протянутое официанткой меню.
Дарья продолжала смотреть на него вопросительно-тревожно, и он ответил:
– Я не профессионал спецназа, к сожалению. Да, может быть, боец по натуре, умеющий видеть перспективу, но не спецназовец, мгновенно просчитывающий все варианты.
– Я видела, как ты дрался.
– Ста-Пан записал мне на психику владение воинским искусством. Оно прорезается в моменты большого нервного напряжения, когда мне грозит реальная опасность.
– Получается, ты живёшь на нервах?
Стас развёл руками, сморщился.
– Я такую жизнь не выбирал. Но и отказываться от неё не собираюсь. Ста-Пан говорил, что существует «вселенская библиотека», которую все называют Знаниями Бездн. После того как мы закончим свой поход, хочу добраться до этой «библиотеки».
– Зачем?
– Чтобы знать больше об устройстве Мироздания. Почему Создатель сотворил его таким, каков был его замысел? А разве тебе самой не хочется раскрыть истину?
Дарья улыбнулась.
– Я об этом просто не думала. Женщины решают другие проблемы. Ты разочаруешься, если узнаешь – какие.
– Нет, не разочаруюсь, – возразил он. – Я очень рад, что ты оказалась такая…
– Несамостоятельная?
– Смелая! Другая на твоём месте запаниковала бы, потребовала вернуть её домой, к папе и маме, а ты поверила и пошла со мной.
– Вторая Даша более решительна, чем я.
– Вы обе хороши. Но ты… – Он осекся.
– Что? – полюбопытствовала девушка.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.
– Ты нравишься мне больше, – закончил он твёрдо.
Дарья ещё некоторое время не спускала с него глаз, в которых боролись надежда и сомнение, потом подвинула к нему ладонь, лежащую на столе, и он накрыл её своей ладонью.
– Что будете заказывать? – прервала их диалог официантка.
– Я буду только салат, – сказала Дарья, пряча руки под столик.
– А я бы съел поджарку, – помечтал Стас.
– Поджарки нет.
– Что есть?
– Можем пожарить яичницу.
– Что ж, жарьте, из трёх яиц. Плюс йогурт, плюс… ты что будешь, чай или кофе?
– Чай.
– Я тоже чай. И принесите ещё бутылочку минералки с собой.
Официантка забрала меню, неторопливо удалилась.
Стас придвинулся к Дарье поближе, взял её руки в свои.
– Не сердишься на меня, что я вырвал тебя из привычной обстановки?
Девушка покачала головой, не отнимая рук, слабо улыбнулась.
– Как я могу на тебя сердиться, если ты меня спас? Но у меня возник ехидный вопросик.
– Задавай.
– А если бы ты спас первой ту Дашу?
– Ну и что?
– Тогда я была бы… второй… понимаешь?
– Не понимаю. Постой, что ты хочешь ска… а-а, – вдруг догадался он, – я влюбился бы в неё, что ли?
Дарья покраснела, но не опустила глаза.
– Не влюбился, но…
– Нет! – заявил он железным голосом. – Ты другая. Мне тепло, когда я на тебя смотрю. Вы очень похожи, очень, как родные сёстры, и в то же время вы разные. Вторая Даша хорошая девчонка, но ты…
– Ой, сапог жмёт, – поспешно сказала она, нагибаясь к ноге. – Давно не снимала.
Стас понял, что Дарья не хочет слушать его похвалы и признания. Она не привыкла к таким простым объяснениям и боялась конкретных предложений.
Впрочем, он и сам не стремился к аскетичности отношений типа: «Хочешь? Хочу. Ну пошли…» Приятно было уже само ожидание – даже не интима – простой улыбки, жеста, объятия или поцелуя.
Официантка принесла заказ.
Принялись за еду. Согрели ладони о горячие чашки с чаем.
Стас заметил, что у Дарьи слипаются глаза, решительно прервал процесс «сладостных мечтаний», поднялся.
– Пошли спать.
Дарья послушно поднялась. Он взял её под руку. Она не сопротивлялась. Дошли до двери номера. Посмотрели друг на друга. И начали целоваться.
Длилось это эйфорическое действо всего с минуту.
В замке проскрежетал ключ, дверь приоткрылась, потом распахнулась настежь. Дарья-вторая, в гостиничном халате, смотрела на них, отпрянувших друг от друга, прищурив глаза. Повисла пауза.
– Мы… – начал Стас.
Дарья-вторая засмеялась, посторонилась:
– Проходите, гулёны.
Они переглянулись (губы у Дарьи-первой были пунцовыми, нацелованными), вошли в номер, уставились на раскладушку, загородившую проход.
– Я выпросила у дежурной, – сказала Дарья-вторая. – Могу лечь здесь.
– Нет! – испугалась чего-то Дарья-первая. – Пусть он!
Стас фыркнул.
– Успокойся, конечно, я лягу на раскладушке. Укладывайтесь пока, я искупаюсь. Жаль, переодеться не во что. И вообще нам надо подумать об экипировке и разных нужных мелочах.
– Ограбить магазин? – иронически приподняла бровь Дарья-вторая.
– Почему ограбить? Я слетаю к себе домой, возьму деньги, они в ходу во всех хрониках, позвоню друзьям, у которых есть друзья в спецслужбах. Не пропадём.
– А можно, мы с тобой?
– Нет, лучше я мотанусь один, во избежание всяческих неприятных сюрпризов.
Станислав скрылся в ванной. О чём разговаривали девушки без него, он не слышал.
Вернулся, когда обе уже спали или делали вид, что спят, лёжа на кроватях без движения, под общим одеялом. Второе одеяло и вторую простыню они отдали ему.
Стас погасил свет, разделся, залез под одеяло, улегся на скрипучей раскладушке. Мысли бежали всё медленнее и медленнее, тревоги и заботы отодвинулись, лень было думать о будущем, строить планы, и даже мысль о Дарье недолго согревала душу. Через минуту он уснул.
Проснулся неожиданно, как от толчка. Показалось даже, что задрожала раскладушка.
Стас подхватился на ложе, прислушался к тишине гостиницы, тараща глаза в темноте. Потом почувствовал, что лежит не один!
Повернул голову.
Рядом лежала Дарья!
Каким-то шестым чувством он угадал, что это Дарья-первая, воспитательница детского сада.
Заполошно зашлось сердце.
Он потянулся к ней. Но тёплые пальчики толкнули его в грудь, коснулись губ, и он тихонько лёг рядом, присмиревший и ошалевший от неожиданного подарка.
Они обнялись.
– Ничего не говори, – шепнула она ему на ухо. – Спи.
Он покорно закрыл глаза, но думать ни о чём не мог, горячее дыхание Дарьи щекотало шею, горячее тело прижималось к нему, от неё умопомрачительно пахло фиалками, руки начали жить сами по себе, гладить её плечи, она напряглась, но промолчала, и тогда он осторожно поцеловал её, снежный обвал чувств рухнул на обоих, и они уже ни о чём не говорили, только ласкали друг друга, сдерживаясь, пытаясь делать это тихо, а потом Стас внезапно осознал, что он уже в ней, и рассуждать перестал совсем…
Опомнились век спустя.
Расслабились, тяжело дыша.
– Мы сошли с ума! – еле слышно шепнула Дарья.
Стас не ответил, пребывая в блаженстве.
– Как ты думаешь, Даша проснулась? – снова прошептала Дарья.
– Иди, мойся, – коснулся он губами её уха.
Дарья села, испуганно замерла от раздавшегося скрипа.
– Боже мой! Она же скрипит!
– Я ничего не слышал, – честно сказал он.
Дарья фыркнула, легла на него, зашлась от смеха. Он тоже беззвучно засмеялся, и они долго давились от смеха, пока на кровати не зашевелилась Дарья-вторая и проговорила сонно-недовольным голосом:
– Что вы там прячетесь? Предлагала же лечь на раскладушке.
Дарья-первая вскочила и тенью метнулась к ванной. Щёлкнула дверь. Раздался плеск воды.
– Извини, – поспешно сказал Стас, не чувствуя никакого раскаяния. – Мы не хотели тебя будить. Всё получилось спонтанно, как во сне.
– Больно скрипуч ваш сон. Будете ложиться?
– Нет, спи. Больше не повторится.
Дарья-вторая повозилась немного под одеялом, затихла.
Стас полежал несколько минут, улыбаясь неизвестно чему, потом тихонько встал, прокрался к ванной, стукнул пальцем в дверь, нажал. Дверь оказалась незапертой. Он проскользнул внутрь, наткнулся на Дарью, прижавшую к груди полотенце.
– Ты…
Он прижал палец к её губам, отнял полотенце, начал её целовать, и она ответила…
Вторая вспышка страсти была не менее острой и оглушительной, чем первая. Хотя пришлось моститься в крохотном помещении, где можно было расположиться только стоя.
Когда всё кончилось, они включили душ и стояли под струями воды до тех пор, пока не вернулась и способность размышлять.
– Мы сумасшедшие! – выдохнула Дарья, прижав ладони к щекам.
– Ну и пусть, – махнул рукой Стас. – Мы ничего ни у кого не крадём.
– Мы наглые и бессовестные!
– Наглость – это счастье, совесть – это роскошь.
– Ты жуткий авантюрист!
– С кем поведёшься, от того и наберёшься.
– Ах ты… – Дарья замахнулась на него.
Он перехватил её руку и зажал рот поцелуем.
– Как я теперь выйду? – спросила она после поцелуя непослушными губами.
– Ногами.
Она стукнула его кулачком в грудь, но Стас обнял её, и они затихли в поцелуе. Потом Дарья прошептала:
– Пусти… у тебя шрам на плече… от пули… как крестик…
– На мне заживает всё, как на кошке.
– Как ты думаешь, она всё слышала?
– Конечно, нет, она спала как сурок.
– Правда? – засомневалась девушка.
– Истинная правда. Купайся и смело выходи. Я соберусь пока.
– Что ты собираешься делать?
– Я уже говорил. Проберусь домой, возьму необходимые вещи, деньги и вернусь. Подождёте меня здесь.
– С тобой точно нельзя?
Он заглянул ей в глаза, отрицательно качнул головой, поцеловал в нос и вышел.
В номере горел свет. Дарья-вторая сидела на кровати в халате.
Стас смутился, в две секунды натянул штаны.
– Извини… за шум.
Девушка продолжала рассматривать его с задумчивой меланхолией.
– Если честно, я вам завидую. Мой дед говорил: я жив, пока кому-то нужен. Ты нужен ей, она тебе… зачем извиняться?
Стас продолжал одеваться, не зная, что отвечать.
– Человек жив, пока чего-то хочет.
– Хотеть женщину – не главное.
Стас пожал плечами.
– Я знаю. Когда я соглашался помочь Ста-Пану, я не понимал, чем всё это может закончиться.
– Теперь понимаешь?
– Теперь понимаю.
– А то, что мы все теперь изгои – понимаешь?
– Нет, мы не изгои, – твёрдо возразил он. – Мы послы мира, послы жизни, если хочешь, от которых зависит судьба многих людей, а то и всего Регулюма в целом.
– И всё равно я не понимаю, зачем ты взялся за это дело.
Стас посерьёзнел.
– Хочу понять, на что я способен в принципе.
Дарья-вторая склонила голову к плечу, с новым интересом присматриваясь к нему.
Из ванной вышла Дарья-первая, завёрнутая в полотенце, с виноватым видом.
Несколько мгновений девушки оценивающе разглядывали друг дружку.
Перед глазами Стаса мелькнуло видение: он обнимает обеих, причём – голых.
«Мачо хренов!» – хмыкнул внутренний голос.
Стас поспешно прогнал видение, погрозив второму «Я», или скорее третьему, кулаком. Эта меркантильная сладострастная натура изредка позволяла себе мечты и оценки, за которые ему самому потом было стыдно.
– Я ничего не могла с собой… – начала Дарья-первая извиняющимся тоном.
– Я понимаю, – сочувственно сказала Дарья-вторая. – Говорила ему и повторяю тебе: завидую. Куда он собрался?
Дарья-первая перевела взгляд на Стаса.
– Домой.
– Вернусь скоро, – пообещал он. – Не успеете глазом моргнуть. Обещайте ждать и не высовываться.
Дарья-первая, накинувшая на себя простыню, шагнула к нему.
Он ощутил её беспокойство, сомнения, колебания, улыбнулся, приобнял, отстранил.
– Не вешать нос, леди, мы пробьёмся.
Вскинув вверх сжатый кулак на прощание, он одним мысленно-волевым усилием «выдернул» себя из потока здешнего времени и упал в тёмную бездну, уже не пугающую, как прежде, не страшную, не засасывающую, как болотная трясина, хотя и определённо опасную. Да и не бездна это была, не тоннель, не колодец, просто человеческое сознание реагировало на «продавливание потенциального барьера» между удалёнными в пространстве и во времени объектами.
Потянуло «влево».
Стас «повернул», растворяясь в темноте и тишине почти до бесплотного состояния, последним усилием дотянулся до «чёрной дыры» выхода и шагнул на ровную травяную площадку перед высокой бетонной стеной. Быстро огляделся: не видел ли кто его вытаивания из воздуха?
Было раннее утро. Солнце ещё находилось за горизонтом, точнее, за громадами зданий, однако небо уже утратило цвет фиолетового бархата и светлело на глазах. Редкие прохожие ползли по тротуарам к остановкам автобусов и к метро, не обращая внимания на попутчиков и всяких там «пришельцев». Стас узнал местность: он находился в Москве, недалеко от метро «Полежаевская». Остался доволен попаданием, хотя следовало бы целиться в нужное конкретное место поточней. Но гораздо важней было знать, куда именно он попал, в какой хроник. Очень хотелось верить, что в тот, где его милисса не была стёрта равновесниками или инспекторами СТАБСа.
Затем он увидел, что все пешеходы идут в летних рубашках, шортах и сарафанчиках, и понял, что финишировал в какой-то из летних месяцев. Поспешно снял куртку, надеясь, что мало кто успел разглядеть его зимний наряд. Сориентировался, дошагал до остановки и сел в подошедший троллейбус, который без помех доставил его к перекрёстку проспекта Жукова и бульвара Карбышева.
Стас прислушался к себе: интуиция молчала. Никакой опасности родной уголок города не предвещал.
В начале седьмого – отсчёт времени всплывал в голове автоматически, как только возникала необходимость в этом – он вошёл в подъезд своего дома. Поднялся на пятый этаж, остановился перед дверью квартиры, не представляя, что скажет нынешнему её хозяину: всё равно кому – Станиславу Панову, жителю данной реальности, или неизвестному лицу.
Палец коснулся кнопки звонка.
Никто не отозвался.
Позвонив ещё раз, Стас вспомнил о ключе и вытащил его из кармашка на штанах, где тот пролежал всё это время. Мысль о том, что пользоваться ключом в его положении неэтично, совесть потревожила, но не настолько, чтобы он отказался от своей затеи.
Ключ подошёл!
С замиранием сердца Стас шагнул в «свою-чужую» прихожую и сразу понял, что попал в другой хроник. Хозяин его жилища обставил квартиру по-другому. Очень похоже, но лишь при беглом осмотре.
Дверцы встроенного в стену платяного шкафа в прихожей были целиком из зеркал, а не так, как у него дома – покрыты резьбой со вставками из зеркального стекла.
Пол от порога до конца шкафа был фигурно покрыт белой плиткой под мрамор, в то время как дома – застелен ворсистым ковриком.
Двери в гостиную и на кухню тоже были из целиковых стёкол, а не из дубовых резных рам со вставками из цветного стекла.
Впрочем, таких отличий набралось много, однако гнутые стены прихожей и расположение комнат практически не отличались, что говорило о значительном совпадении вкусов владельцев обеих квартир.
Стас, испытывая стеснение в груди: вроде и не «медвежатник», а душа протестует против «взлома», – прошёлся по квартире, с интересом присматриваясь к интерьеру. Открыл дверь в комнату, где у него был кабинет.
В этой тоже наличествовал кабинет, хотя и стол стоял по-иному, ближе к окну, и компьютер был другой, и книжные полки взбирались на стены в непривычном порядке.
Стас погладил пальцем медного Змея Горыныча (точно такой же, как и дома, блин!), стоявшего на столе, с любопытством оглядел пузатого монгольского божка из какого-то вишнёвого цвета камня. Потом вспомнил, зачем он сюда явился, и открыл ящик стола, в котором всегда хранил «интимные» личные вещи и кое-какие средства.
Документы: загранпаспорт на имя Станислава Панова, членские книжки разных клубов, удостоверение офицера запаса – он служил когда-то в армии, расписки, телефонная книжка, несессер с визитками. Ещё одна малиновая книжечка с тиснённой золотом надписью: «Партия Неделимая Россия». А это что ещё за хрень? Неужели двойник вступил в партию?
Стас раскрыл удостоверение, увидел свою физиономию.
Похож, однако, оторопь берёт! Интересно, сколько таких Пановых закопано в «хрономогилах»? И не попробовать ли всех их спасти? Пока инбы или комбы СТАБСа не стёрли все милиссы рода?
По спине пробежал холодок.
Стас насторожился, прислушался к себе. Как там говорят японцы? «Ветер смерти»? Не пора ли уносить ноги?
Он быстро пошарил в ящиках стола, обнаружил под стопкой вырезок из газет плоскую коробку, открыл. Рот сам собой расплылся до ушей. Спасибо, Станислав Кириллович, не обманул ожиданий.
В коробке лежали деньги: пачка стодолларовых купюр и две пачки новеньких тысячерублёвых ассигнаций.
Поколебавшись, Стас забрал доллары и пачку «родных» рублей, давно потерявших приставку «деревянные». В его времена и в его виртуале рубли были самой устойчивой и крепкой валютой в мире.
Переоделся: джинсы, кожаная куртка, рубашка со шнуровкой, кроссовки, всё по размеру, а главное – в соответствии с собственным вкусом. Подаренный Ста-Паном нож-мономолик удобно улёгся в боковом кармашке джинсов на бедре. В другой кармашек Стас на всякий случай всунул зарубежный паспорт, подумав: извини, братишка, ты себе ещё сделаешь. Огляделся в спальне, прикидывая, что ещё взять с собой, и в этот момент стены комнаты «мигнули» и задрожали, будто плёнка мыльного пузыря.
Удар холода!
И Стас обнаружил себя стоящим на тротуаре в полусотне метров от входа в метро.
– Оба-на! – выговорил он ошеломлённо.
Потом пришло понимание происходящего.
Обризм! А то и вообще неизм! Кто-то опустился в прошлое данного хроника и запустил «плывун», повлёкший за собой изменение реальности. Кто и зачем? Ради достижения какой цели? Если это работа равновесников, направленная на регуляцию социума, то ничего особенного данный неизм не несёт. Но если в процесс вмешались «охотники за головами», о которых предупреждал Ста-Пан, то дело швах! Они добрались до хроника, чтобы стереть милиссу Пановых. И охотятся они именно за ним – Станиславом Пановым, получившим истинное знание о Регулюме.
«Бежать! – была первая мысль. – Немедленно!»
Прямой угрозы здоровью нет, пришла вторая мысль. Интересно, охотники действительно стёрли его милиссу в здешнем виртуале? Как в том хронике, где они побывали с Дарьей? И не в тот ли виртуал он попал, только чуток раньше, до неизма?
Стас бросил взгляд по сторонам.
Обычная уличная суета, характерная для раннего утра, хотя и замедленная, если понаблюдать за людьми. Заметить их неторопливость может только абсолютник, свободно передвигающийся и не зависимый от времени. Кстати, значит ли это, что защищено всё, чего он касается?
Стас похлопал себя по карманам.
Деньги и документы на месте, джинсы, одежда в порядке, нож холодит бедро… всё правильно, он выдернул эти вещи из хроносвязей реальности, чем «проявил» их независимую сущность. Отлично! Проверим, кто теперь живёт в квартире Стаса Панова.
Он сел в троллейбус, вернулся к своему дому, набрал номер домофона: сработало, номер не изменился. Уже хорошо.
Лифт довёз его до пятого этажа.
Стас вышел, и в голове отчаянно зазвонил колокольчик тревоги.
Во рту пересохло.
Сами собой напряглись мышцы живота.
Голова стала ясной и трезвой, побежавшие было «тараканы» бесполезных мыслей испарились. Включилась «вмороженная» эйконалом Ста-Пана в психику тревожно-сторожевая система.
Тотчас же дверь его квартиры распахнулась, и в коридор один за другим выскочили три «киборга» – люди в спецкомбинезонах, с турелями «универсалов» на плечах.
Турели развернули стволы оружия в его сторону, стволы плюнули сгустками лилового огня. Но Стаса уже не было на лестничной площадке, он оказался слева от ближайшего «киборга» и ударом кулака пробил лицевую пластину шлема. Затем рывком за руку развернул второго «киборга» и толчком-ударом в шею отправил в объятия третьего.
Действовал он совершенно свободно, раскованно, быстро и – без единой мысли в голове, на боевой автоматике, исключающей работу сознания. Поэтому чей-то спецназ (не упыри Метакона, не комиссары СТАБСа, разве что равновесники РА) не успевал за его движениями в каждом акте боя.
«Киборги» с трудом удержались на ногах, бросились на него, однако снова не смогли поймать противника прицельными визирами стрелковых компьютеров. Стас поймал ствол «универсала» одного из спецназовцев, ушёл от выстрела второго и столкнул обоих лбами, то есть шлемами. Ударом в затылок послал первого в бессознательное состояние (шлем спас его от более серьёзных последствий), затем сверхбыстрым текучим движением рванул второго за шлем в сторону, и тот обмяк.
Однако из прихожей в коридорчик выпрыгнул ещё один «киборг», за ним второй, и Стас понял, что избрал неверный путь. Во-первых, не надо было вообще устраивать проверку квартиры на предмет выяснения личности проживающего. Во-вторых, не стоило ввязываться в драку, не просчитав последствий.
«Киборг» выстрелил.
Сгусток сиреневого огня пропахал стену коридора, никого не задев. Но Стас уже растворился в воздухе, пребывая в состоянии «резонансной боевой струны», и, следуя заложенной в него программе спасения, выбрался в набивший оскомину зал с выключенным стратегалом.
Интересно было бы узнать, мелькнула мысль, где располагается эта база. На Земле или где-то на другой планете Солнечной системы? Но прежде не мешало бы вооружиться. Надоело бегать от охотников, имеющих целевое задание «замочить» абсолютника Панова. На их атаки хотелось ответить адекватно.
Стас прошёлся по залу, унимая дыхание, поднимая при каждом шаге невесомые облачка пыли, присел на один из бетонных кубов у стены.
Итак, где искать оружие? Неужели Ста-Пан не побеспокоился об этом, не оставил нужной записи в эйконале?
Перед глазами возникло лицо комбы. Оно казалось невозмутимым, и лишь в глазах прятались сомнения и печаль. Он надеялся на «виртуального брата», проживающего в забракованном варианте бытия, и подвести его Стас не мог.
Ладно, попробуем пошарить по закромам памяти.
Стас сосредоточился на тех данных о Регулюме, которые уже проявились в памяти, и вызвал «полёт мысли».
Перед глазами развернулась панорама космоса. Мириады звёзд – энергетических источников таких же регулюмов, как и Солнечная система, смотрели на него и ждали, чего он попросит.
– Знания Бездн, – помечтал он вслух.
Звёзды мигнули, но не ответили.
Тогда Стас «развернулся» внутри себя самого, увидел солнце – ярчайший сгусток радужного огня, опутанный космами протуберанцев, и сконцентрировался на получении информации о планетах – слоях Регулюма.
Возникло ощущение, что он знает, что и где искать.
– База, – выговорил он с нажимом.
В голове возникло бесформенное туманно-светящееся облако, а в нём начали загораться мигающие алые огоньки.
Стас насчитал их не меньше дюжины, потянулся мысленным усилием к одному огоньку, и в голове всплыло название: «Резервная база РА-квистора. Луна, Море Кризисов, «китайская стена».
Что ж, поехали на Луну, абсолютник…
