Книга: Демон
Назад: Анатолий Первицкий, заместитель начальника отдела безопасности
Дальше: Игнат Ромашин

Орест Шахов, председатель Высшего координационного совета Земли

Директора УАСС я знал хорошо. Знакомство наше состоялось лет семь назад, я тогда был председателем Земплана. Филипп Ромашин уже в то время производил впечатление цельной натуры, хорошо знал свои достоинства и недостатки, был силен в умении доказать правильность своих решений и требований. Мы не стали близкими друзьями, но уважали друг друга: я его за ум, решительность, прямоту, чувство юмора, он меня… тут я — пас, не за красоту же? Громаден, волосат, неприветлив с виду — какая уж тут красота…
Ромашин позвонил мне в конце дня, и вскоре мы с ним мчались из Твери на десятиместном куттере к месту схватки с пресловутым Демоном, слухи о котором уже пересекли Землю от полюса до полюса. Я был посвящен в основные тайны Демона, но, оказывается, знал далеко не все. Не думал, во-первых, что он так опасен, не знал, во-вторых, на что он способен.
Пока мы летели, начальник отдела безопасности Ян Лапарра, на голове которого красовалась легкомысленная спортивная шапочка, быстро посвятил меня во все подробности операции «Демон». Закончил он в тот момент, когда куттер по команде Ромашина поднялся над Торжком на двухкилометровую высоту и снизил скорость.
Первое, что я увидел в центре города, не поверив глазам, — колоссальное дерево! Высотой в километр, оно и в самом деле напоминало издали дерево, клен или тополь зимой, без листвы, но деревом эта штука не была: просто земля, с домами, лесом и рекой, оформилась в «дерево», вспучилась, вылепила подобие ствола и ветвей, и так и застыла! Венчал «дерево» музей Пушкина, не претерпевший никаких изменений, не считая высоты над уровнем моря. Окончательно сразила меня река — она текла как ни в чем не бывало, снизу вверх, по «стволу дерева», обвивала его и стекала вниз, на «нормальную» землю, словно презирая законы тяготения!
Затем я перевел взгляд и увидел, что натворил Демон вокруг «дерева». Со времени разрушения Торжка монголо-татарами в тысяча двести тридцать восьмом году на город не обрушивались такие бедствия.
Центр города возле «дерева» представлял собой пустырь с грудами камня, кирпича и деревянной трухи, а еще утром здесь располагались здания музеев золотошвейного ремесла и льна. Чуть поодаль, в зеленом травяном ковре парка, виднелись странные черные полосы, похожие на ожоги. Они задели деревянную церковь Вознесения и комплекс Борисоглебского монастыря — собор, колокольню и настоятельский корпус. Одна из выжженных полос прошла через кольцо жилых домов, выстроенных в восемнадцатом веке в стиле классицизма, а другая коснулась стены Спасо-Преображенского собора.
— Русский ампир, — глуховатым голосом сказал Лапарра, поглядывая на меня. — Эпоха лаконически-монументальных сооружений. Здесь теперь ремонтно-восстановительных работ года на три. Не считая возни со «скульптурой» Демона.
— М-да! — промычал я, покосился на молчавшего Ромашина. — Не предполагал!
— Мы, к сожалению, тоже, — сказал директор УАСС. — Кроме потерь материальных и моральных, были жертвы среди населения города. Погибли восемь человек, пропали без вести семь. «Скульптура» — не галлюцинация, реальная вещь. Никаких растяжений и перенапряжений почвы, никаких остаточных эффектов вроде радиоактивности или повышения плотности полей. Просто земля вспухла и вылепилась в «дерево», попирая все законы физики. Я ходил по «стволу», направление силы тяжести — перпендикулярно поверхности — везде, впечатление, конечно, необычайное. Хотите попробовать?
— М-да! — повторил я и с новым чувством оглядел панораму Торжка с «деревом». — И что дальше? Где сейчас ваш Демон?
— Наш, — усмехнулся Ромашин. — Где Демон, мы не знаем. По расчетам, должен был появиться здесь только завтра, и до этого момента все сходилось. Но если это лишь случайные совпадения… неизвестно, где ждать его следующего пришествия. Космические мосты и орбитолифты мы заблокировали, с достаточной плотностью перекрыли пространства над Землей….
— Достаточной для чего? — спросил я.
Ромашин поднял спокойный и твердый взгляд.
— Достаточной для того, чтобы обнаружить любое физическое тело размером в один сантиметр. Игнат, — обратился он к пилоту, — посади машину на одну из «ветвей дерева».
Куттер нырнул вниз, показалось, что меня перевернули вниз головой: слева круто поднималась в зенит цветная стена — «основная» плоскость земли со старинными постройками и современными сооружениями Торжка, справа, в десятке шагов, начинался обрыв с вертикальными полосами облаков, под ногами — круглая труба диаметром с полсотни метров из обычной земли с травой, шпалерами кустарника, пластолитовой дорожкой, спускавшейся к «стволу дерева». Внизу просматривались другие «ветви», «ствол» и пустое воздушное пространство за ними, еще ниже: мы стояли параллельно плоскости Земли как планеты и не падали!
Я с опаской шагнул на «ветвь» — обычная почва лесопарковой зоны, — с любопытством разобрался в необычном ландшафте слева, ожидая, что вот-вот что-нибудь случится: либо «дерево» рассыплется, земля-то, из чего оно сделано, материал непрочный, либо кто-нибудь сорвется с «ветви» вниз и улетит в голубой бесконечный провал под ногами… Ничего не происходило. Пассажиры куттера разбрелись по «ветви», меняя ориентацию тел по отношению ко мне: «ветвь» была круглой, а сила тяжести, как уже предупреждал Ромашин, была направлена к центру «ветки», и по мере удаления от меня люди начинали наклоняться, словно падая, так что замирало в груди…
— Поехали вниз, — сухо сказал я, чувствуя, что сыт по горло экзотикой пространственных нарушений.
Через две минуты мы вышли на край проплешины в гуще лесных зарослей парковой зоны, над которой вздымалось фантастической неправдоподобной горой «дерево». Все здесь: землю, голые безлистные деревья, дорожки — покрывала желтовато-зеленая пыль или пепел, не разберешь. При каждом шаге из-под ног взлетали легкие желтоватые облачка, долго висевшие в воздухе. Мы подошли к руинам одного из зданий, возле которых уже возились невеселые строители ремонтно-восстановительной бригады.
— Химики обнаружили здесь следы магия, — сказал пилот, пересыпая из ладони в ладонь щепотку пыли. — И еще кучу необычных изотопов железа, хрома, кобальта и других элементов. Следы Демона.
— Расскажите, почему Демон ушел. Вы же его «держали».
Лапарра посмотрел на пилота, продолжавшего рассеянно пересыпать пыль из руки в руку. Начальник отдела явно был зависим от этого молодого человека, и я поневоле присмотрелся к нему. Высок, поджар, по-мужски красив естественной и ненаигранной уверенностью. В парне угадывался стержень воли, немалая сила и координированность — кто занимался гимнастикой или акробатикой, тот знает, о чем я говорю. Я был, к сожалению, слишком громоздок и тяжел для гимнастики, в молодые годы занимался борьбой, где мне недаром присвоили кличку «гризли». Да и все сто тридцать семь при росте два метра… Зато в силе мне не откажешь. Но и этот парень был неслаб, это я научился видеть безошибочно. Игнат… Ну конечно, это сын Ромашина, недаром они похожи. Он же мне говорил, что сын работает в управлении, пошел по стопам отца.
— Игнат — координатор операции, — пояснил проницательный Лапарра, поняв мои взгляды.
— Мы «держали» Демона только визуально, — сказал наконец Игнат, высыпая пыль и отряхивая ладони. — Силовые заградители для его удержания не годятся, нужны иные методы. В какой-то момент он просто исчез, а может быть, стал абсолютно невидим и неосязаем.
— Поехали в управление, — сказал Ромашин-старший. — Посмотрели, и хватит, здесь нам больше делать нечего.
Побродив по зоне разрушения с полчаса, поглядывая на невероятное «дерево» — пространство, деформированное неведомой силой, мы вернулись к машине. За управление сел Лапарра, Игнат не возражал, лишь как-то странно, тревожно и вопрошающе, посмотрел на своего начальника.
Взлетели. Снова открылась панорама искалеченного Торжка с исполинской «скульптурой дерева» в центре. Сжалось сердце, сколько разрушений! И жертвы! Откуда у Демона, этого чудовищного пришельца из тайников древней военной лаборатории, такая дикая злоба, жажда разрушений? Что он этим доказывает? Какую истину? Неужели не знает древнерусского: «Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет»?..
— Как случилось, что стажер столкнулся с Демоном? — спросил вдруг директор УАСС.
— Моя вина, — поморщился Игнат, — забыл о его энтузиазме. Он выскочил из модуля на пинассе за мной. Когда начались эти странные метаморфозы, он внезапно взлетел с земли — перед этим я заставил его приземлиться — и направил машину прямо в Демона! Сейчас он в Симуширском центре нервных заболеваний. Как жив остался — загадка!
Лапарра покосился на Игната.
— След под Новгородом растаял?
— Пока нет, хотя депрессия уменьшилась. Кстати, я сопровождал стажера в медцентр, он в бреду высказал интересные вещи. Не хотите послушать?
— Только бреда нам и не хватало.
— Что же он говорил? — заинтересовался Ромашин-старший.
— Во-первых, называл Демона джинном.
— Да?! — удивился Лапарра, на что куттер рыскнул в сторону. — Как и Зо Ли?
Только сейчас я заметил, что голова его под спортивной шапочкой наголо обрита. Что-то быстро он облысел.
— Как и Зо Ли, — подтвердил Игнат. — Только с добавлением — спящий джинн. Нравится? Далее, что управлять Демоном можно с помощью какого-то эмоционального трансформатора, что он — нечто среднее между живым существом, кибером, сгустком биополей, корректором вакуума и чем-то еще, чему в лексиконе человечества нет названия. Бормотал Сосновский еще о том, что с помощью Демона человек приобретает неограниченные возможности, становится неуязвимым властелином топологии Вселенной, что у джинна две программы — разрушения и созидания… Продолжать?
Помолчали. Куттер продолжал пожирать расстояние до тверского тайм-фага в своем воздушно-транспортном коридоре.
— Красиво придумано, — подал голос Лапарра. — «Корректор вакуума»… «Властелин топологии». — Он хмыкнул. — Что еще наговорил стажер?
— Понравилось? Еще он бормотал о «генераторах нереальных ситуаций», о каком-то «инспекторе», ждущем гостей, об энерголиниях… — Игнат замолчал и вдруг хлопнул себя по лбу. — Я, кажется, знаю, как быстро определить местонахождение Демона!
Ромашин-отец с интересом взглянул на него.
— Раньше не знал?
Игнат не обратил внимания на реплику.
— Что такое Демон? Зона поглощения энергии. Так? Но ведь над Землей с высоты от полукилометра и выше простирается сеть энерголиний, над городами гуще, над остальными районами реже. И там, где появляется Демон…
— На распределительных станциях происходит утечка! — подхватил Лапарра. — Как в Хьюстоне! Жаль, что никто не подумал об этом раньше. Проверишь все случаи утечки, немедленно.
Директор УАСС промолчал, но, по-моему, он был не особенно доволен прозорливостью сына, и я его понял: эту догадливость следовало проявить еще в начале расследования.
Через несколько минут лифт мчал нас в кабинет директора УАСС, запрятанный в недрах гигантского здания центра оперативного управления.
Игнат оставил группу еще в зале тайм-фага вместе с Лапаррой. В кабинет мы входили уже вдвоем с Ромашиным. Он предложил сесть, и мы посмотрели друг другу в глаза.
— Давай-ка начистоту, — предложил я, удовлетворившись осмотром. — Что мне докладывать совету?
— Тебе решать, — ответил Филипп. — Никакой тайны из работы по Демону мы не делаем. Много необычного, непонятного, следы Демона, например, сам же видел, или «раздвоение» Зо Ли. Не домыслы — факты! Кто этот второй? Сам Зо Ли, получивший «неограниченные возможности» от Демона? Во время последнего Демон-пришествия мы снова наткнулись на двух Зо Ли, и оба ушли! От оперативников-профессионалов! А «дерево»? Или депрессия ландшафта под Новгородом? Прямая деформация континуума! О такой спецы по математике многомерных пространств только мечтали! А Демон это делает шутя. Никаких научных предпосылок, кроме идеи Басилашвили, что Демон оперирует двенадцатимерным пространством, а то, что мы видим, — остаточный эффект его действий.
— Идея достаточно бредовая, чтобы оказаться истинной. Наша Вселенная тоже, по расчетам космологов, рождалась двенадцатимерной, и лишь потом девять измерений скомпактифицировались, то есть свернулись в «линии», осталось только три плюс время. Что касается захвата Зо Ли, то вы плохо готовили захват, вот он и ушел. Хорошо, буду решать сам, уговорил, только дай мне подробный отчет обо всех событиях, придется знакомиться с Демоном детально. Не люблю выносить суждения, основанные на испуге ответственных лиц.
Ромашин испытующе посмотрел мне в глаза.
— Не побоюсь признаться, что боюсь Демона. Извини за тавтологию. Эта штука таит в себе исполинский заряд неизвестной опасности! «Спящий джинн»… А если так оно и есть? «Джинн» из чужого мира, способный изменять реальность нашего?!
— Не боюсь, что боюсь… Я, кажется, тоже начинаю бояться — вашей растерянности в первую очередь и неоперативности аварийно-спасательной службы — во вторую. Кстати, вчера в сводке я прочитал о каких-то неполадках в работе системы СПАС, разобрались, в чем дело?
— Нет, — помолчав, ответил Филипп. — Неполадок никаких нет, просто на аварийных частотах кто-то регулярно подает непеленгующиеся сигналы. Один такой сигнал мы ухитрились поймать сегодня из района Торжка во время прихода Демона.
— А говоришь — непеленгующиеся…
— Точного пеленга взять не удалось, хотя наблюдение велось с трех спутников связи. Разброс координат — сто километров.
Я представил, что может натворить Демон в энергоузлах Европейской зоны.
— Где ожидать Демона в следующий раз?
— Если верить прогнозу, то в районе Рыбинского водохранилища, но я не верю в прогноз.
— Плохо! — Я встал, времени у меня оставалось совсем мало, ждали десятки других неотложных дел. — В тех местах множество памятников культуры, нельзя допустить их разрушения, как Торжка! Нельзя допустить гибели людей! Запрашивайте любую помощь, делайте что хотите, но остановите Демона, кем бы он ни был!
Я не ждал ответа. Как сказал Джордж Герберт двести с лишним лет назад: «Самый короткий ответ — ответ действием». Я не мог упрекнуть службу УАСС в бездействии, но ее директор должен знать цену минутам.
Назад: Анатолий Первицкий, заместитель начальника отдела безопасности
Дальше: Игнат Ромашин