ГЛАВА 10

Спенсер закончил еженедельное видеоселекторное совещание и вызвал Шелгунова. Начальник меркурианского Центра аварийно-спасательной службы откликнулся через две минуты.

– Когда вернулся?

– Всего полчаса назад.

– Все равно надо было доложить сразу. В десять нас приглашают к себе физики. Экипаж «Витязя» и поисковый отряд на дежурство не ставить, сутки пусть отдыхают. У них скоро появится работа.

Шелгунов вопросительно посмотрел на директора УАСС, но Спенсер ничего не стал объяснять.

– Не опоздайте на рандеву. Институт спейс-связи, демонстрационный зал номер два.

Ровно в десять Шелгунов, подтянутый и внимательный, вошел в зал под номером два.

Треугольный амфитеатр зала был невелик, на сто двадцать мест, и казался верандой, чудом выстроенной на скальном уступе. Панорама гор, открывшаяся «со скалы», могла бы в другое время и увлечь, вид был действительно хорош, но Шелгунов думал о другом и лишь мельком взглянул на пейзаж, сразу найдя Спенсера в нижнем ряду амфитеатра.

Кроме директора УАСС, в зале находилось еще человек пятнадцать, среди них начальник технического сектора Управления Данич и директор Института спейс-связи Роман Холод.

Спенсер кивнул Шелгунову на место рядом и дал знак Холоду. Тот взошел на небольшое возвышение с ярко-белым кольцом приемника аппаратуры численных команд: зал имел встроенное инженерно-техническое обеспечение. Легкий шумок разговоров стих.

– Начнем, друзья. У нас в гостях дирекция Управления спасателей, ждущая от нас чуда, и мы это чудо ей представим. Но сначала покажем фильм.

Холод сел, горный пейзаж исчез, вместо него перед зрителями появилась ходовая рубка крейсера с неподвижными фигурами пилотов. Что-то лопнуло со стеклянным звоном, фигуры ожили. Командир крейсера повернул голову к соседу справа, и Шелгунов невольно вздрогнул – это был Лозински.

– Хорошо бы... – начал Лозински, но докончить фразу не успел; в рубке над пультом зажегся алый транспарант: «Тревога степени Д» – и приглушенно взвыл ревун...

Так начался фильм о том, как исчез крейсер спасательного флота «Славутич» с двадцатью членами экипажа и двадцатью спасенными из персонала станции «Солнце-7». Закончился фильм грандиозным зрелищем кипящего Солнца. Потом в центре видимого операционного поля фильма засиял ослепительный факел желто-голубого огня, и картина застыла. В зале вспыхнул свет.

Холод снова встал.

– Это не документальная запись, как вы подумали, а модель ситуации, построенная на основе анализа действий экипажа «Славутича», всех координирующих его работу служб и данных наблюдений этого участка солнечной поверхности. Институт смог воссоздать полную картину событий и построить, как нам кажется, достаточно адекватную модель инцидента. Станция «Солнце-7» прекратила существование через сорок две секунды после вывода с нее персонала, а «Славутич»... К сожалению, реализовалась самая невероятная гипотеза – петлевой хроновыверт. В результате спейс-старта в условиях внешней энергетической подкачки «Славутич» забросило не только в пространстве за сотни миллионов километров, но и во времени – на двести с лишним лет назад. Вот расчеты.

За спиной директора института возник экран, по которому поползли вереницы символов и цифр, трехмерные изображения узловых структур расчета, ряды цвето-пространственных сопряжений.

Шелгунов знал спейс-теорию в объеме институтского курса и смог уловить только общие закономерности расчета, но изящность математического и этикo-логического аппарата произвела впечатление и на него.

Экран исчез, на его месте появилось уменьшенное изображение голубого факела в месте старта крейсера.

– Именно петлевой хроновыверт объясняет, почему мы ничего не знаем о появлении нашего крейсера в окрестностях Земли два века назад: появление крейсера в прошлом спровоцировало временное ответвление – «хронокарман». Образовалась как бы виртуальная реальность, развитие цивилизации в этом «кармане» пошло по другому пути, в то время как мы с вами живем в основном потоке времени. Теперь обратите внимание на этот факел.

Солнце за спиной Холода ожило, факел вытянулся вверх, разошелся бутоном тюльпана, изменив цвет на зеленый, и стал съеживаться, превращаясь в шар. Шар этот сначала покраснел, прошел всю гамму цвета от красного до темно-вишневого и коричневого и превратился в черный зрачок, опушенный белым сиянием.

– До сих пор этот след старта крейсера... – Холод оглядел присутствующих, – не исчез! Он дышит, изменяется в размерах, но живет! Не следует, очевидно, рассказывать, чего нам стоило понять, что это такое, скажу одно: мы только сейчас поняли, какие возможности заложены в спейс-теории и какие эффекты она способна предсказать! Эта «черная дыра», – Холод указал на черный зрачок на фоне алого сияния Солнца, – вход в «хронокарман», в петлю виртуального времени, и «Славутич» имеет возможность вернуться, не нарушив закона причинности. Но – только если ему указать обратный путь из «кармана», где он находится на правах «реального призрака». Как это сделать, вопрос другой.

– Почему же другой? – сказал Данич. – У нас нет выбора – спасать или не спасать. Если есть хотя бы малейший шанс спасти экипаж крейсера, мы пойдем на любой риск.

Шелгунов с сочувствием посмотрел на начальника техсектора, жена и сын которого находились на борту «Славутича».

– Риск есть. – Голос Холода дрогнул: он понимал, что его работа закончилась, начиналась полоса работы спасателей, и волновался, потому что не имел права ошибиться в выводах. – Риск есть, по нашим подсчетам он равен восьмидесяти из ста. Необходимо совершить бросок в «черный глаз» петли, найти «Славутич» и вывести обратно тем же путем. Тогда петля закроется и «хронокарман» исчезнет.

– Так просто! – с иронией бросил Спенсер и посмотрел на Шелгунова, как прицелился.

Шелгунов несколько мгновений смотрел в узкие глаза Джаваира, но сухое бронзовое лицо командира группы оставалось бесстрастным. Наконец он произнес:

– Приказывать я не имею права, могу только просить. Вы согласны?

– Согласен, – помедлив, сказал Джаваир. – Но позвольте поговорить с группой самому.

Шелгунов досчитал до десяти и кивнул.

– Старт завтра, в три ноль-ноль по среднесолнечному. Если кто-нибудь откажется – не уговаривайте.

В глазах Джаваира мелькнули насмешливые огоньки.

– Позвольте решать этот вопрос мне. Мы будем готовы. Кто назначен начальником службы техобеспечения?

– Данич.

– Начальник десанта, таким образом, я. А начальник экспедиции вы?

– Да.

Джаваир кивнул и, не прощаясь, вышел, посеяв в душе Шелгунова сомнение в правильности его выбора. Все-таки Джаваиру шел восьмой десяток.

Подготовка экспедиции к рискованному броску в «черную дыру» временной петли заканчивалась. Физики сделали все от них зависящее, чтобы рассчитать варианты последствий броска, но их расчеты не могли обеспечить стопроцентную гарантию успеха. Даже удачные запуски зондов в петлю и их возвращение не разрешили всех проблем и не успокоили ответственных за экспедицию лиц. Базовым кораблем экспедиции был выбран крейсер «Витязь», лидер спасательного флота Земли. Специалисты технического сектора переоборудовали его в соответствии с предполагаемыми задачами и продолжали накачивать энергией и устанавливать дополнительные пояса защиты, дублирующие системы и комплексы контроля функционирования.

Когда все подготовительные работы были закончены, Спенсер собрал в конференц-зале Управления весь состав экспедиции, произнес краткую речь о ее цели, мерах предосторожности во время пребывания в прошлом, о расчетах каждого шага, а потом предложил тем, кто сомневается в успехе или в своих силах, отвести свою кандидатуру.

Желающих отказаться от участия в экспедиции не нашлось.

Спустя двадцать суток после исчезновения «Славутича» крейсер «Витязь» вошел в фотосферу Солнца напротив дрейфующего по воле неизвестных сил входа в туннель, ведущий в прошлое. Двадцать человек спасательной команды во главе с Джаваиром заняли места в капсулах высшей защиты пассажирского отсека, в ходовой рубке крейсера остались только три человека экипажа и начальник экспедиции.

Спенсер находился в рубке второго крейсера, кружившего на расстоянии трех миллионов километров от Солнца, и видел старт «Витязя» через видеокамеры зондов, следивших за черным оком входа.

«Витязь» тщательно сориентировался по данным локаторов и начал разгон, когда до входа в петлю осталось пятьсот километров. Он вонзился в черный шар точно по центру, и – словно судорога перечеркнула недра Солнца – из-под черного шара вырвался факел огня, по экранам крейсера рассыпались огненные строчки бланк-сообщений, кричащие о зарождении вспышки и ливне жесткого гамма-излучения. Черный шар входа на полчаса скрылся в усилившемся сиянии атмосферы Солнца, а когда он снова появился в поле зрения, Спенсер облегченно вздохнул: он со страхом ждал, что вход исчезнет, а вместе с ним и надежда на благополучный исход экспедиции.

– Боялись? – спросил он присутствующих в зале крейсера ученых во главе с Холодом.

– И сейчас боюсь, – признался директор Института спейс-связи.