Глава 5
Космический корабль многоразового использования «Ангара-Э2» был создан российской корпорацией «Энергия» всего полгода назад. Точнее, он эксплуатировался всего шесть месяцев и несколько дней. До этого момента российские космонавты летали на «старой» «Ангаре-М», поступившей как в РВКН, так и в гражданское космическое агентство пять лет назад.
«Ангара-М» отлично зарекомендовала себя при полетах на МКС, к Луне и к Марсу, поскольку конструкторы использовали для ее создания все самые передовые технологии. Однако «Ангара-Э2» превосходила свою предшественницу по всем параметрам, так как представляла собой транспортно-космический комплекс нового поколения.
Система управления кораблем не имела аналогов в мире, как и двигательная установка, способная разгонять его до скорости в сто десять - сто двадцать километров в секунду. Да и компьютер «Ангары-Э2», созданный на основе нанотехнологий российскими специалистами, был на высоте. С ним даже можно было беседовать как с живым человеком.
«Техас» - самый современный «челнок» США, разработанный с учетом страшных катастроф с первыми шаттлами, в общем, тоже был отличным кораблем, и тем не менее он по многим характеристикам уступал «Ангаре».
Его система спасения, представляющая автономную капсулу, выстреливаемую в аварийной ситуации, могла обеспечить защиту экипажа всего на три часа, в то время как САС «Ангары» была рассчитана на сутки автономного функционирования и защищала экипаж даже от выбросов солнечной радиации. К тому же «Техас» не обладал такими мощными двигателями, как «Ангара», и не имел боковых движков с изменяющимся вектором тяги, которые обеспечивали кораблю максимально возможную степень маневренной свободы.
Остальные отличия были несущественными. «Техас», как и «Ангара-Э2», мог иметь на борту экипаж численностью до семи человек и был способен в одиночку слетать на Марс и обратно.
– Я настаиваю на включении программы СРАМ! - заявил Глинич, когда Денис подвел корабль вплотную к астероиду. - Мы до сих пор не знаем причин молчания китайского зонда. Кстати, я вообще его не обнаружил в этом районе. И мы не знаем, почему замолчал «Техас». По-моему, этого достаточно, чтобы перестраховаться.
– «Техас» цел… по крайней мере, на первый взгляд, - буркнул Зайцев; все они уже загерметизировали скафандры и вели переговоры по рации. - Если бы что-нибудь случилось на борту, американцы выбросились бы на спасательной капсуле. Но ее тоже не видно.
– Я требую…
– Оставьте свой тон, Феликс Эдуардович! Я не меньше вашего хочу выяснить, что здесь произошло.
– Я доложу командованию о вашем отказе следовать инструкции!
– Да хоть самому президенту. Майор, сажайте птичку рядом с шаттлом.
Денис не ответил. Он и так более чем осторожно подводил корабль к гигантскому, сверкающему антрацитовой сыпью кресту астероида, готовый включить маршевые двигатели при появлении любой опасности.
Но пока ничего особенного не происходило.
Мрачная грань астероида приблизилась вплотную, повисла над головой исполинским потолком. «Техас» по-прежнему не подавал никаких признаков жизни. На его корпусе не было видно ни вмятин, ни трещин, ни пробоин. С виду он действительно был цел и невредим. Разве что сидел чересчур плотно в углу смыкающихся граней креста, словно пытался носом раздвинуть эти грани.
– Дыра! - воскликнул Глинич.
Денис тоже заметил невероятно ровное треугольное отверстие в стыке граней, буквально под кормой шаттла, но он был занят посадкой и обсуждать открытие не стал.
– Это каверна! - продолжал возбудившийся бортинженер. - Или скорее вход в недра астероида! Вот почему они молчат! Они ушли внутрь… и не вернулись!
– Если это так, то они давно погибли, - мрачно проговорил Зайцев. - Их скафандры рассчитаны всего на двенадцать часов автономного плавания в вакууме.
– Возможно. Тем более надо соблюсти рекомендации…
– Отставить разговоры! Продолжайте наблюдения! Молодец, пристыкуйся чуть подальше, за носом шаттла, чтобы он не помешал аварийному старту.
– Слушаюсь, командир! - Денис повел «Ангару» боком, осторожно - миллиметр за миллиметром - посадил ее на специальные пневмоподушки с липучками. Эти посадочные баллоны в случае необходимости отстреливались, и корабль мог стартовать в любой момент.
Движение прекратилось. «Ангара» даже не дрогнула, коснувшись астероида. Бортовой компьютер Михалыч выбросил на панель управления желто-зеленые огни, сказал приятным мягким голосом:
– Посадка по высшему баллу! Поздравляю с окончанием полета.
– Поздравишь, когда мы будем на Земле, - проворчал Зайцев. - Но ты молодец, Молодец! Вряд ли я посадил бы птичку лучше. Начинается главная работа. К выходу готовятся двое: я и бортинженер. Экипировка - в соответствии с Положением номер два. Возражения не принимаются!
И Денис, открывший рот, чтобы попросить командира взять его в первую вылазку, вынужден был промолчать. Ничего не сказал и Глинич. Он мог быть доволен, так как Положение номер два предусматривало особые меры безопасности для экипажа спасательного корабля и увеличивало степень ответственности каждого его члена.
Полковник вскрыл второй командирский сейф и достал оружие - лазерные и электропистолеты. Кроме этого, разведчики взяли с собой «дромадеры» - комплекты выживания, имеющие запасы кислорода, еды и дополнительные источники питания.
– Будь готов, - сказал Зайцев, стукнув рукой в перчатке по плечу пилота. - Еще успеешь прогуляться по местным буеракам.
Космонавты выбрались из кабины в переходный тамбур. Появились через три минуты за бортом корабля, видимые в отсвете прожекторного луча от сверкающих мелкими кристаллами граней астероида. Корабль сидел, как самолет, брюхом на одной из них, а вторая поднималась слева гигантской бугристой стеной, исчезая где-то в звездном «небе» как черная тень, изредка бросающая искры света - отражение лучей звезд.
– Ни пуха! - пожелал Денис.
– К черту! - ответил командир.
Глинич промолчал.
Две блистающие серебром и золотом фигуры включили газовые движки и поплыли к стоящему неподалеку американскому шаттлу.
