Все шло нормально.

Полуянов добился, чего хотел: Парламент собирался вынести Правительству вотум недоверия, СЭКОН поставил перед Всемирным Координационным Советом вопрос о служебном несоответствии начальника УАСС, первой кандидатурой на этот пост выдвигался комиссар-два службы безопасности, агентура эмиссара контролировала практически все информационные потоки в Солнечной системе, Ствол оставался заблокированным, и проникнуть в него без дриммера было невозможно, – и все же сомнения грызли душу Федора и не давали жить спокойно, испытывая гордость и удовлетворение от проделанной работы. Кое-какие пункты в планах комиссара нарушались: скульптор Ромашин, бывший комиссар СБ, оставался на свободе, очаг сопротивления воле хозяина все еще наличествовал в недрах спецслужб (Полуянов уже знал, что против него работает особый отдел контрразведки – Спецкон), и даже захват Того, Кто Пробудился – как отзывались легенды о появлении оператора реальности, которым мог стать Ивор Жданов, – не улучшал настроения Полуянова. Домой он направлялся в дурном расположении духа, еще больше рассвирепев, когда застал в заэкранированном бункере под домом, где находились пленники, великолепную троицу в составе курьера хозяина – «супербабы» Тирувилеиядаль, начальника охраны Басанка и субстанта хозяина, тупого, как и все отдельные капли-клетки клона, отсоединенные от материнского ядра. Или отцовского – если считать хозяина мужчиной, что, в общем-то, не отражало истины.

– Какого дьявола вы тут делаете?! – осведомился Полуянов, сдерживая раздражение.

– Допрашиваем, – ответил Басанк без особого раскаяния. – Когда мы сюда пришли, они все были в сознании.

Полуянов нахмурился, разглядывая лежащих пленников. Все они по-прежнему были запеленуты в жидкокристаллические пленочные «саваны» и напоминали металлические отливки человеческих фигур с живыми лицами. Но подчинить их своей воле ни один «наездник» не смог, и это внушало определенные опасения.

Заметив на лицах Павла Жданова и его сына, точнее, сына его кванка, красные полосы и вздутия, Федор подошел ближе и понял, что Басанк допрашивал пленников самым простым способом – с помощью кулаков.

– Спасибо, Федя, за радушный прием, – дернул щекой Павел Жданов, глаза которого налились ледяной синью. – У тебя отличный помощник. Ему вполне можно было бы доверить роль палача во времена инквизиции.

Басанк шагнул к Павлу, намереваясь ударить его по лицу еще раз, но Полуянов остановил помощника:

– Отставить мордобой! – Повернулся к рыжеволосой посланнице хозяина. – Вам-то зачем понадобился этот цирк? Вы же знаете, этих людей невозможно испугать, если они и станут работать с нами, то лишь после кодирования.

– Они должны знать планы нашего противника, – с хищной улыбкой ответила Тирувилеиядаль. – Надо выяснить, что предпринимает Мера, кто и зачем послал их сюда, где остальные члены команды.

– Это мы выясним с помощью «правдососа» в лаборатории Управления.

– Я могу сделать это прямо сейчас, – ухнул басом металлический псевдочеловек, тело которого непрерывно текло и дышало, как живая глыба ртути. – Бионосители, конечно, будут испорчены, но информация не пострадает.

– Несколько часов назад ты утверждал, что наши пленники пригодятся хозяину живыми.

– Ситуация изменилась, – равнодушно проскрипел псевдочеловек.

– Ситуация под контролем.

– Вы кое-что упустили из виду, – небрежно дернула плечиком посланница хозяина. – Оператор может освободиться, если придет в себя. Во-вторых, его наверняка попытаются освободить спектральные команды из других Ветвей. Хотелось бы их опередить и окончательно развеять миф о явлении Того, Кто Пробудился. – Тирувилеиядаль фыркнула. – Мессия, понимаешь ли, нашелся.

– Как только мы уничтожим Ствол, ни одна команда сюда уже не попадет.

– Ствол надо взрывать немедленно.

– У меня другие данные о намерениях хозяина на этот счет.

– Вот приказ. – Рыжеволосая подала Полуянову светящийся синий шарик.

Федор взял шарик, сжал руку в кулак, раскрыл опустевшую ладонь: шарик был интенсионалом и без следа всосался в тело Полуянова, превращаясь в «чистую» информацию, мгновенно ставшую достоянием сознания.

– С этого надо было начинать, – буркнул Федор, переживая неприятное чувство обмана; было обидно осознавать, что хозяин не поставил его в известность о полномочиях курьера.

– Внимание! – принесла рация голос дежурного по Управлению. – В доме скульптора Ромашина замечено движение. Гостей двое, энергетика уровня «упаковка-3».

Присутствующие в бункере переглянулись.

– «Упаковка-3» – это уровень профи спецназа, – сказал Басанк.

– Что я говорила? – язвительно скривила губы женщина. – Это наверняка команда для освобождения оператора.

– Мы ее сейчас прихлопнем прямо там! – сорвался с места Басанк. – Разрешите действовать?

– Там же наша засада…

– Не будьте идиотом, эмиссар, – брезгливо бросила Тирувилеиядаль. – Против нас работают далеко не дилетанты. С вашей засадой легко справился один Ромашин, а если появится команда… Пойдемте, Басанк, я с вами. Хочу взглянуть на гостей Ромашина, вдруг я их знаю? – Она кинула взгляд на молча наблюдавших за ней пленников. – Не скучайте, ребята, мы скоро вернемся.

Басанк и Тирувилеиядаль вышли.

– Останься, – приказал Полуянов металлической глыбе псевдочеловека. – Стереги их. Начнут брыкаться – перекрой им кислород.

Он закрыл за собой дверь бункера и поспешил к залу метро вслед за начальником охраны и курьершей хозяина, готовой, судя по замашкам, заменить комиссара на посту резидента в Солнечной системе.

Существо, мыслесферу которого запеленговал Железовский, почти ничем не отличалось от того «скелета гусеницы», что обнаружили «хронодесантники» на айсберге недалеко от взорванного Ствола. Разве что цвет этой исполинской многосегментной «гусеницы», длина которой достигала трехсот метров, а диаметр – двадцати, был иным – бежевым, с перламутровыми разводами. К тому же оно столь мощно генерировало биополя, что это почувствовали даже «толстокожие» Паша-летчик и Гена Маркин, ранее неспособные отличить квазиживого робота от живого существа.

Айсберг, давший последний приют разумной «гусенице», представлял собой красивую снежно-ледяную конструкцию с причудливо изогнутыми зубцами, похожую на корону, которой можно было любоваться, как самым настоящим шедевром искусства, созданным руками разумных существ. Возможно, так оно и было на самом деле, и айсберги, покрывающие бесконечный океан планеты от полюса до полюса, были выращены ее хозяевами в качестве своеобразных жилищ.

Никто из «хронодесантников», в том числе Игнат Ромашин, не участвовал в «беседе» Железовского с гусеницеподобным созданием, взиравшим на мир с философским спокойствием узника тюрьмы. Глаз у существа не было видно – в человеческом понимании, и все же люди чувствовали, что оно разглядывает их, испытывая нечто вроде легкого удивления. Видимо, появление нежданных гостей вызвало у него какие-то давно забытые воспоминания, картины прошлого величия, и оно почувствовало временный прилив сил.

Про человека в таком состоянии обычно говорят, что у него забилось сердце.

Железовский не разрешил никому приближаться к айсбергу ближе чем на двести метров, поэтому за его действиями отряд наблюдал со стороны, повиснув на километровой высоте над уровнем океана. Аристарх сначала медленно приблизился к гиганту, словно запрашивая его разрешения на контакт, потом опустился на пористую поверхность бело-голубого льда напротив «головы гусеницы» – пятидесятиметрового вздутия с рядами выпуклых синеватых пластин. Так он стоял в оцепенении несколько минут, неподвижно и молча, пока «гусеница» вдруг не шевельнулась, приподнимая «голову».

«Хронодесантникам» показалось, что она сейчас бросится на патриарха, и они приготовились атаковать страшилище из всех видов оружия, чтобы не допустить гибели товарища, но «гусеница» просто «села поудобней», прислушиваясь к пси-голосу человека, и под ее «взглядом» айсберг вдруг изменил очертания – превратился в изумительной красоты прозрачно-голубой, сверкающий искрами кристалл.

– Хотел бы я знать, о чем они говорят, – вполголоса заметил Гаранин, нервничавший больше остальных.

– Вряд ли это можно назвать разговором, – отозвался Ромашин. – Если Аристарху удастся заинтересовать этого монстра, мы получим шанс на спасение.

– Если это ему удастся, я воздвигну ему памятник!

– Похоже, это ему удалось, – заметил Руслан, с тревогой посматривающий на державшуюся рядом Надежду.

Девушка устала, потеряла интерес к происходящему, но не жаловалась, а помочь ей Руслан мог только ободряющим словом и вниманием. Он уже пожалел, что взял ее с собой в эту полную непредсказуемых опасностей экспедицию по вселенным удивительного Древа Времен. Даже ему, закаленному суровой жизнью человеку боя, было нелегко бежать по лезвию бритвы, рискуя сойти с ума от неожиданных встреч с жуткими формами жизни или сломать шею в очередном поединке со злобными тварями или людьми, перешедшими на службу Палачу. Что уж говорить о красивой и умной, но не привыкшей к неудобствам женщине, не предполагавшей, с чем она столкнется во время безумного бега по неведомым мирам.

«Гусеница» напротив Железовского подняла «голову» еще выше, все ощутили всплеск давления на мозг, и тотчас же под шлемами «кокосов» раздался голос Аристарха:

– Присоединяйтесь ко мне, друзья. Старик согласился отправить нас в другую Ветвь. Точнее, он знает способ доставки.

В то же мгновение рядом со вставшим на «задние лапы» гусеницеподобным чудовищем бесшумно выросла ажурная металлическая с виду труба, уходящая в небо.

– Трансгресс! – с нескрываемым изумлением проговорил Ромашин. – Он вызвал трансгресс! Как вам удалось уговорить его?!

– Старик вспомнил молодость, – со смешком сказал Железовский. – Оказывается, он встречался с такими, как мы.

– Давно?

– Судя по нечеткости воспоминаний, около миллиона лет назад.

– Но ведь нас тогда еще не было, – буркнул Олег Борисович. – Я имею в виду людей вообще.

– Люди были всегда, – вежливо возразил Ромашин. – Не удивлюсь, если выяснится, что здесь побывали бровеи. Однако, господа путешественники, давайте-ка поспешим воспользоваться случаем, пока наш благодетель не передумал.

«Хронодесантники» слетелись к трубе трансгресса, которую рассматривал Железовский. Его «собеседник», наверное, устал, опустил верхнюю часть туловища на свое ложе и застыл снежно-ледяной шипасто-волосатой «гусеницей».

– Прощай, старина, – вслух сказал Железовский. – Спасибо за помощь.

Хозяин водно-ледяной планеты не пошевелился, хотя людям показалось, что он посмотрел на них задумчиво, с гордой величавостью и безмерной печалью.

– Как вам все-таки удалось объяснить ему, что нам требуется? – спросил Руслан.

– Несмотря на все внешнее различие, наши ментально-эмоциональные сферы в чем-то очень схожи, – ответил Железовский. – Трудно было в самом начале, когда я искал образы для контакта, которые были бы ему понятны. Потом все пошло своим чередом. Многое я, к сожалению, не понял, но в основном мы нашли общий язык. Как этим пользуются? – Аристарх кивнул на трубу трансгресса.

– Очень просто, – ответил Гаранин, уже привыкший к чудесам техники будущих столетий. – Забери нас отсюда, – обратился он к автомату трансгресса.

Тотчас же всех подхватила мягкая непреодолимая сила и подвесила по оси трубы.

– Куда направляемся?

– Минуту, – быстро сказал Ромашин. – У нас имеется возможность одним ударом убить нескольких зайцев. Коль уж в нашем распоряжении оказался парамост перемещений, мы можем высадить Аристарха в его Ветви, а потом отправиться по следам оператора.

– Если автоматика этого вашего парамоста согласится, – сказал Гаранин, – почему бы и нет?

– Стас, откликнись, – позвал Ромашин.

– Слушаю вас, – отозвался мягкий мурлыкающий женский голос.

– Разве мы в Стволе? – с недоумением спросил Олег Борисович. – Ведь Стас – инк Ствола…

– Трансгресс, по сути, является продолжением хронобура, поэтому его инк-оператора можно называть и Стасом, он не обидится. Будьте добры, уважаемая, надо отправить одного из нас по адресу Солювелла-один, а остальных…

– Позвольте возразить, – вмешался Железовский. – Пожалуй, я пойду с вами. Найдем парня, которого вы ищете, и он вернет меня домой. Вы говорили, что это ему по силам.

– Должно быть по силам. В крайнем случае воспользуемся услугами Стаса в уцелевших кванках Ствола. Итак, ищем Ивора?

Ответом Игнату было общее молчаливое согласие.

– Принято. Тогда попросим нашего оператора об услуге. Стас, вы случайно не знаете, где высадился человек по имени Ивор Жданов? Он еще известен как оператор Древа и Тот, Кто Пробудился.

– Он вышел на Земле Солювелла-три сто первого зависимого хроноквант-угла в сопровождении четырех человек.

– Не может быть! – тихо поразился Ромашин.

– Что такое? – встревожился Гаранин.

– Ивор вернулся домой, в родную Ветвь… где его наверняка ждут молодцы Полуянова. Кто с ним?

– Трое мужчин и женщина: Павел Жданов, Атанас Златков, Григорий Белый и Мириам Ромашина.

– Не может быть! – еще раз повторил Игнат. – Неужели он нашел и освободил отца?

– Простите, этого я не знаю.

– Встретимся и выясним, – сказал Руслан.

– Да, конечно, – опомнился Ромашин. – Хотя новость весьма неоднозначна. Итак, направляемся в узел Солювелла-три, в мир Ивора. Надеюсь, мой кванк поможет нам отыскать мальчика. Отправляйте нас, Стас.

– Желаю удачи, – вежливо проговорил оператор трансгресса уже мужским голосом.

И та же непреодолимая сила швырнула людей в огненный тоннель, пронзающий бездны бездн чужих пространств и времен.

Встряска от броска через необозримые пропасти Ветвей Древа Времен была не слишком сильной, и «хронодесантники» пришли в себя быстро, как только оказались на берегу какого-то залива с торчащей над ним белесой шпагой орбитального лифта. Залив оказался Рижским, высадка из трансгресса совпала с местным днем, местные жители, хотя и заметили выскочивших из ниоткуда семь сверкающих фигур, не придали этому значения.

– Куда теперь? – осведомился Гаранин, сворачивая шлем и с любопытством осматриваясь.

Место казалось достаточно пустынным, несмотря на два десятка загорающих в дюнах людей, отгороженное от сверкающих зданий города на востоке лесной полосой.

– Сейчас я познакомлю вас со своим кванком, – ответил Ромашин. – Он скульптор и одновременно эксперт особого отдела контрразведки. У него дома мы будем какое-то время в безопасности.

Зная коды связи и номера информканалов, Ромашин связался с местным информом и выяснил, где находится ближайшая станция метро. Она располагалась рядом с порталом орбитального лифта, светящийся столб которого диаметром в двести метров был виден издалека. «Хронодесантники» изменили форму костюмов на менее вызывающую, такую, чтобы не бросаться в глаза, и направились по воздуху к метро кратчайшим путем – срезая угол залива.

Ромашин попытался связаться со своим кванком по рации, но ему никто не ответил. Тогда было решено, что в дом скульптора отправятся двое – Игнат и Железовский, а остальные будут ждать их здесь, в кафе на берегу залива. Если в течение часа Ромашин не даст сигнала, что все идет нормально, группа должна будет действовать самостоятельно в зависимости от обстановки.

Ромашин оставил Петруху у кафе, и они с Железовским, фигура которого внушала уважение габаритами и осанкой не менее, чем фигура «хронорыцаря», скрылись под хрустально-молочным куполом метро.

– Дело дрянь! – сквозь зубы выговорил Белый.

Он не обладал большим запасом пси-энергии и с трудом справлялся с гипнотическим давлением пленки «наездника». Впрочем, остальным тоже приходилось несладко, и держаться независимо становилось все труднее.

Понимая, что сил у спутников остается все меньше и меньше, Ивор решил вывести тюремщика, глыбой застывшего у двери, из себя и заставить его ошибиться. Шанс был невелик, но, так как Ивору не удалось вызвать трансгресс – то ли мешала мощнейшая экранировка подвала, то ли его состояние не позволяло ему сделать это, – надо было использовать даже самые безумные варианты для освобождения.

– Эй, болван! – позвал он металлического сторожа. – Не хочешь поиграть?

– Я не болван, – немедленно отозвался субстант Палача, превращаясь в диковинного зверя. – Я не хочу играть.

– Тогда ты действительно болван! Ведь твой хозяин – Игрок!

Металлический псевдочеловек помолчал, шевеля бликующей «кожей», что порождало эффект непрерывного тока металла снизу вверх.

– Я не понимаю смысла твоей речи, – наконец выдавил из себя он. – Но, судя по эмоциональному наполнению, ты пытаешься меня оскорбить и спровоцировать на нелогичный поступок.

Не выдержав, засмеялась Мириам. Григорий и Павел Жданов улыбнулись.

– Какой мощный интеллект! – сказал Белый с ироническим восхищением. – Его даже оскорбить невозможно. Если его хозяин мыслит так же, непонятно, почему он выигрывает Игру.

– Это всего лишь одна капля Палача, – заметил Жданов. – Одна его клетка, болванка, имеющая ровно столько ума, сколько требуется для обслуживания ее физиологических потребностей. Будь она поумней и посильней, мы были бы уже зомби Палача.

– Ну так что, болванка? – продолжал Ивор. – Поиграем в какую-нибудь интересную игру? Если выиграю я, ты меня отпустишь. Если ты выиграешь, мы добровольно перейдем на сторону твоего хозяина.

– Осторожнее с обещаниями, – проворчал Григорий. – Вдруг этот монстр не так прост, как кажется?

– Что ты предлагаешь? – гулким басом спросил псевдочеловек.

– Есть такая человеческая игра – шахматы. Либо ее трехмерный вариант – трикор. Могу быстро обучить.

– Я не знаю такой игры.

– Можно выбрать игру попроще, карточную – в подкидного дурака, в очко.

– В шестерочку, – подсказала ехидно Мириам. – А лучше сыграть втроем или вчетвером в преферанс.

– У вас будет преимущество, – сказал псевдочеловек. – Я не согласен. И я не знаю таких игр.

– Но хоть какую-нибудь игру ты знаешь?

– Знаю.

– Назови.

– У нее нет названия на человеческом языке.

– Естественно, – хмыкнул Жданов. – В такие игры Палач играет там, где нет человека. Но вряд ли она чем-либо отличается от войны. Не так ли, болван?

– Твое предположение логически верно, – подтвердил псевдочеловек. – Но ты тоже пытаешься меня оскорбить.

– Разумеется, – согласился Жданов.

– В таком случае будет правильно, если я перекрою вам кислород.

Металлическая глыба вспухла тремя волдырями, которые начали превращаться в щупальца, нацеливающиеся на лежащих без движения пленников.

– Подожди, – быстро сказал Ивор, – у меня есть еще одно предложение. Освободи меня от пленки и попробуй поймать снова. Ты ничем не рискуешь: дверь заперта, помещение заэкранировано, убежать или спрятаться мне негде. Идет?

– Зачем? – равнодушно поинтересовался посланник Палача. – Смысл?

– Я утверждаю, что ты меня не поймаешь.

– Ну и что?

– Неужели тебе не интересно посоревноваться? – удивился Ивор. – Или ты действительно дебил? Кристаллическая оболочка для дерьма?

– Что есть дерьмо?

Белый и Жданов рассмеялись.

– Не важно, ты все равно не поймешь, – продолжал Ивор. – Это интегральная оценка твоей умственной деятельности. Если бы у меня были свободны руки и ноги, я бы тебе быстро растолковал истинность этой оценки.

Щупальца втянулись в тело псевдочеловека, он чуть подрос, обозначил конечности, стал больше походить на металлическую отливку для памятника.

– Я тебя поймаю.

– Попробуй.

– Я тебя поймаю и заставлю объяснить, что есть дерьмо.

– Один такой пытался.

– И что?

Ивор понял, что шутки до его собеседника не доходят.

– И я его съел.

– Меня ты не съешь, я не биологическое существо.

– Ну так освободи меня, и начнем!

Пауза.

– Хорошо.

В то же мгновение пленка, сжимавшая тело молодого человека, стала сползать с него чулком, превратилась в лужу, которая скользнула к живой металлической глыбе и втянулась в нее.

Ивор с трудом встал, разминая затекшие руки и ноги.

– Я готов, – сказал псевдочеловек. – Начинаем на счет три.

– Подожди, дай отдышаться, я должен вернуть гибкость членам. Ты-то действительно железный, я же из более хрупкого материала.

– Мое тело состоит из палладиево-осмиевых полимеров.

– Вот видишь, а я на три четверти состою из воды. Это равные условия, по-твоему?

– Ты сам предложил поиграть.

– Только чур – не нарушать правила! Если ты в течение минуты меня не поймаешь – я выиграл! Понимаешь, что такое минута?

– Понимаю.

– Тогда начнем!

– Ивор! – слабо вскрикнула Мириам.

Псевдочеловек метнул в Ивора стремительный ручей металла, и тот прыгнул в сторону, спасаясь от него, как от пули.