Он пробирался в абсолютной темноте через густой лес, то и дело проваливаясь в ямы с холодной водой или натыкаясь на колючие ветки и стволы деревьев. Было совсем тихо, и, даже когда он проваливался в очередную яму, звуки хлюпанья воды под ногами умирали тут же, растворяясь во мху и среди кустов.

Вдруг он почувствовал, что кто-то идет следом.

Ивор остановился, напрягая слух, оглянулся. Тот, сзади, тоже остановился. Он опоздал, чуть-чуть опоздал. Потому что Ивор его услышал и был уверен, что не обманулся.

Так они стояли оба – человек и зверь. А может быть, и не зверь, потому что казался массивнее и опаснее, хотя и не торопился нападать. Видел ли он Ивора? Возможно. А вот Ивор не видел никого и ничего – ни зги, как говаривали в старину, и ощущал себя от этого почти голым и беззащитным. Хотелось позвать преследователя, окликнуть его, но страх и неизвестность сковывали язык, и больше всего Ивору сейчас хотелось проснуться.

Он не шевелился несколько минут, слыша только стук своего сердца и ловя иногда какой-то тихий звук, прерывистый и свистящий. Он не сразу догадался, что это его дыхание. Перестал дышать.

Хруст. Удар! Вздрогнула земля под ногами.

– Кто здесь?! – не выдержал Ивор.

Внезапно на него накинули упругую и прочную сеть, ударили по голове и закутали ее в капюшон. Сознание померкло. Но он рванулся изо всех сил, пытаясь разорвать сеть, освободил одну руку и сорвал с головы плотный кожаный капюшон.

Тотчас же темнота вокруг стала осыпаться кусками, будто высохшая черная краска с белой стены. В яму, где он стоял по колено в воде, хлынул неяркий синеватый свет.

Однако сеть продолжала сковывать движения, он не мог двинуть ни ногами, ни левой рукой, ни головой, и лишь спустя некоторое время Ивор понял, что лежит на полу какого-то тесного помещения, стянутый металлической на вид пленкой. И тогда он вспомнил все…

Скосил глаза, насколько мог. Помещение освещалось только глазком сторожевого автомата на двери, но все же Ивор увидел, что рядом лежат еще два тела, похожие на слитки металла. Рванулось сердце. Один «слиток» представлял собой Мириам! Второй принадлежал Павлу Жданову. Остальных спутников Ивор не увидел. Возможно, они лежали за головой.

Хотел было позвать девушку, но передумал. Что-то мешало ему думать и говорить, словно над головой висела секира, а в голове шарили чьи-то холодные щупальца.

«Отстань!» – рявкнул Ивор внутрь себя.

Щупальца замерли. Ивор ощутил недоумение их владельца и рявкнул еще раз:

«Уйди, вор! Руки повыдергиваю, если будешь шарить, где не надо!»

Щупальца превратились в тонкие нити, торопливо вылезли из головы. К недоумению их хозяина присоединились озабоченность и беспокойство. Ивор хорошо чувствовал это, но полностью отстроиться от липкого присутствия чужого сознания не мог, не хватало сил. Тогда он стал изучать обстановку и свое положение, пытаясь освободиться от «смирительной рубашки» – стягивающей тело блестящей металлической пленки. В памяти всплыли строчки стихов древнего поэта:

А вот свои стихи не складывались, поэт внутри Ивора как бы тоже был завернут в пленку и закапсулирован, да еще к тому же лишен языка.

Помещение, в котором лежал молодой человек, представляло собой нечто вроде погреба, расположенного под домом Полуянова на глубине около десяти метров. Стены его были толстые и прочные, сплошь обитые металлическим листом. Сквозь них не долетали не только звуки, но и не просачивались излучения, поэтому тишина в погребе стояла как в склепе – глубокая и мертвая.

Ивор попытался войти в состояние ясновидения, но чуть не потерял сознание от слабости и боли в голове, испугался и перестал насиловать организм. Он окончательно понял, что находится в идеальной тюрьме, выбраться из которой будет очень и очень трудно, если вообще возможно. Федор Полуянов был готов к их появлению и воспользовался для захвата «хронодесантников» услугами какого-то жидкокристаллического существа, материал которого мгновенно растекался пленкой по телу человека и превращался в своего рода смирительную рубашку, в плотный кокон, не поддающийся мускульному усилию. Возможно, это в самом деле была особь Палача, одна из его бесчисленных «клеток», обладавшая интеллектом и способная к самостоятельным действиям. Теперь пленка этой особи контролировала пленников и пыталась воздействовать на их сознание с помощью пси-излучения. К счастью, ее возможностей не хватало для полного контроля над сознанием Ивора, иначе он не смог бы оценить действительное положение вещей и пытаться освободиться.

«Позвать Мимо? – пришла робкая мысль. – Вдруг бровей согласится помочь?..» Вторая мысль была трезвей: «Стыдно, оператор! Можно было предусмотреть развитие событий и избежать ловушки. Если уж залез в это дерьмо по уши, изволь выбираться сам…»

Ивор снова попытался настроиться на поле Сил и снова получил оглушительный удар пси-отдачи, погружаясь в темень обморока. Стало так плохо, что захотелось плакать.

«К черту! – сказал кто-то внутри него. – Лежи тихо, не напрягайся, не дергайся, все идет нормально. Придет Федор, освободит и все объяснит, и ты получишь долгожданную свободу. А что может быть лучше свободы? Только власть! Ты ее получишь! Так зачем сопротивляться, мучить себя и других, испытывать боль и страх? Кому от этого легче? Никому. Вот и лежи, жди, думай. Не так уж и страшен этот Палач, если вдуматься…»

Ивор встрепенулся, зацепившись за слово «Палач». Почти убаюканный мягким воркующим голоском второго «я», точнее, сорок второго, труса и предателя, он чуть было не пропустил смысл последней фразы и, лишь уловив знакомое слово, понял, что его все еще пытаются запрограммировать, подчинить, лишить воли к сопротивлению, превратить в послушного раба. Хотел крикнуть: «Прекратите! Я не буду подчиняться вашему Палачу!» – и почувствовал страшную усталость и безразличие. «Все суета, – всплыла в голове меланхолическая мысль. – И возвратится прах в землю, чем он и был, а дух возвратится к Богу, который дал его… Так к чему сопротивляться?..»

Внезапно что-то изменилось вокруг.

Ивор прислушался к себе, сосредоточился на зрении, сбросил оцепенение, глаза его прояснились, и он увидел стоящего над ним человека. В синем свете индикатора его лицо трудно было разглядеть, но Ивор вдруг понял, что это бровей Мимо.

– Привет… – с трудом прохрипел молодой человек.

Бровей не ответил, в задумчивости разглядывая помещение и лежащих людей, укутанных в блестящие «саваны».

– Зачем пришел? – не дождался ответа Ивор. – Я тебя не звал…

Бровей переступил его, как бревно, скрылся из поля зрения, потом вернулся, присел на корточки.

– Кажется, я напрасно понадеялся на вас, оператор. Положение ваше почти безнадежно.

– Так помоги, если уж пришел…

– Не имею права, – пожал плечами бродяга по Ветвям. – Я только зритель. Я вне Игры.

– Тогда проваливай ко всем чертям! Когда-нибудь я доберусь до тебя и выясню, кто ты есть на самом деле!

– Едва ли это вам удастся, оператор. Я так близок к пределу насыщения созерцанием и миром вообще, что никого и ничего не боюсь. Но все-таки я очень удивлюсь, если вам удастся выбраться отсюда. Прощайте. – Бровей выпрямился, махнул рукой и исчез.

Ивор выругался.

Сами собой вдруг сложились строки:

Последние две строчки Ивор проговорил вслух. И почувствовал такую обиду и злость на самого себя, что почти без усилий вышел в состояние надсознания.

«Наконец-то! – проворчал внутри него знакомый голос. – Я уж думал, ты совсем слабак и не вылезешь из костяного мешка под названием тело».

«Это… ты?» – спросил Ивор на всякий случай, понимая одновременно, что разговаривает сам с собой, с одним из своих «я» под названием Шэн И – жизненная воля.

«Это ты, – с иронией отозвался «собеседник». – Со стихами у тебя неплохо получается, а вот как насчет свободы? Не хочешь попытаться вылезти из этого, как ты сам соизволил выразиться, дерьма? Или тебе нравится твое положение?»

«Я не могу двигаться…»

«Вижу, не трать время на оправдания и объяснения, мне все известно, в том числе и то, как бездарно ты дал себя захватить».

«Он напал внезапно… к тому же это особь Палача…»

«Велика персона! Да, тебя, как неразумное дитя, спеленала особь Палача, но ведь ты – человек! Забыл, что люди были когда-то богами, способными творить вселенные?»

«Забыл, – виновато промямлил Ивор. – Точнее, не помнил… но я действительно не могу освободиться! Уже пробовал».

«Плохо пробовал. Этот квазиживой костюмчик на тебе в большей степени чужая воля, нежели просто материал, субстанция с подпиткой ядерной энергии. Победишь в о л ю – сможешь разрушить и ее основу, то есть сам кокон».

«Я… не знаю…»

«Соберись и пораскинь мозгами, попробуй вызвать память родовой линии, предки помогут. Да, будет трудно и больно, однако ничто не дается в подарок, а тем более свобода. За все надо платить. Только решай быстрей, пока тюремщики не спохватились и не вспомнили, кто ты есть. У них имеется правдосос, ты можешь не выдержать пси-атаки».

«У меня нет сил…»

«Найди! – сердито оборвал Ивора его «собеседник». – Ты мужик или размазня?! Хочешь, чтобы тебя уважала Миа, – действуй!»

Голос умолк.

«Хочешь быть счастливым – будь им…» – глубокомысленно пробормотал Ивор.

Ему никто не ответил. Советчик сделал свое дело и умыл руки, надо было начинать действовать самостоятельно.

«Тебя бы самого заставить!» – подумал Ивор о голосе, как о простом собеседнике. Он ощущал себя разбитым и несчастным и не хотел ни шевелиться, ни думать.

Вздохнул.

Попробовать, что ли?..

Сосредоточение на «центре тяжести» потребовало много времени и переживаний; никак не удавалось отстроиться от ломоты в костях и посторонних мыслей. Наконец ему удалось выйти в «космос» внутренней свободы, и молодой человек почувствовал, как пространство расступается, диапазоны зрения смещаются, а сфера чувствования расширяется.

Кончик носа вдруг зачесался.

Ивор скосил глаза. Нос был как нос, бледный и чистый. Но впечатление складывалось такое, что по нему бредет стадо слонов. Ивор напрягся и увидел этих слонов: шевеля ресничками и псевдоподиями, по бескрайнему пористому холму носа шествовали… бактерии!

Он чихнул.

«Слоны» слетели с «холма», и сразу раздражающие ощущения исчезли. Зато что-то сделалось с глазами. Стена, на которую смотрел Ивор, скачком исчезла, и он увидел бесконечное множество странных шевелящихся предметов: хвостатые запятые, гантели, отдельные дымящиеся шары, шары, соединенные по трое или образующие тетраэдры, звездочки и спирали плавали в океане сверкающей рыбьей икры! Прошло какое-то время, прежде чем он сообразил, что видит… атомы и молекулы воздуха!

И еще одна вещь поразила его своей необычностью – звуки. Они появились неожиданно вместе с атомарным видением, словно где-то приоткрылась дверца, впустив их в помещение.

Тихий гул, непрерывный треск и тусклое шипение, изредка пронизываемое вибрирующими скрипами и свисточками. Ивор долго прислушивался к ним, пытаясь определить источник звуков, пока наконец не понял, что слышит шум броуновского движения атомов и молекул собственных ушных раковин и ток крови по сосудам.

Это, конечно, здорово, подумал он с облегчением, однако ему такая гиперчувствительность ни к чему, она только мешает. Хотелось бы услышать, что творится за стенами тюрьмы, а не как стукаются молекулы друг о дружку.

Он «пошевелил» своей сверхчувственной сферой, заполнившей все помещение погреба, и обнаружил еще одно тело, принадлежащее Григорию Белому. Попытался по очереди привести в чувство Мириам, Павла Жданова и Белого, но у него ничего не вышло. Все «хронодесантники» лежали без сознания и в себя не приходили. Тогда Ивор нашел в двери крошечную щель и просунул в нее «палец» пси-восприятия. Просочившись тонкой струйкой энергии за пределы погреба, он обследовал коридорчик за дверью, лестничную клетку, поднялся по лестнице наверх и вылетел в холл первого этажа здания.

Он «увидел» прохаживающегося по гранитному полу человека, но не узнал его. Кроме незнакомца, здесь же находилась женщина, от которой исходила волна брезгливого нетерпения и угрозы. Она с удивлением прислушалась к бесшумному полету «призрака», в которого превратилось сознание Ивора, включила «прожектор» биолокации, и едва не ослепший от мощного потока пси-энергии Ивор метнулся назад, втягивая «щупальце» своего экстравосприятия в «панцирь» головы.

Полежал немного, отдыхая, вспотевший от эмоциональной встряски. Он никак не ожидал, что кто-то способен почувствовать его «тонкое тело», ставшее разведчиком. Потом пришла догадка: женщина в доме Полуянова была не кто иная, как Тирувилеиядаль, агент Палача по особым поручениям. Что лишний раз подтверждало связь комиссара с самим Палачом.

Надо торопиться, подумал Ивор с тревогой. Если она поймет, что я очнулся, – век свободы не видать!

Голову сжала чья-то холодная дрожащая рука.

Тот, кто пытался подчинить его – «наездник» в форме жидкометаллического «савана», снова усилил пси-давление на мозг, но Ивор отгородился от него щитом энергии, и «десантник» Палача отступил. Хотя и оставался рядом, как готовая к прыжку хищная тварь.

Ивор снова вылетел из тела невидимой струйкой энергии, ощупал лицо Мириам с закрытыми глазами, чувствуя слабое биение пульса девушки, и дотронулся до ее почти не светящейся ауры.

Произошло нечто вроде бесшумного взрыва. Мыслесфера Мириам судорожно расширилась, вспыхнула, заискрилась беспорядочной метелью, искорки сложились в вихрик, обежавший темные закоулки сознания. Девушка открыла глаза, пока еще черные, без проблеска мысли. Затем глаза ее стали проясняться, в них промелькнули, сменяя друг друга, испуг, растерянность, обида, тревога, злость. Она вспомнила, что произошло и почему она находится в столь унизительно-беспомощном положении.

Ивор осторожно «подсоединился» к ее мыслесфере.

«Привет, гриф».

«Кто это?!» – вздрогнула Мириам. Она попыталась освободиться от объятий пленочной «смирительной рубашки», но не смогла.

«Не пугайся, это я. Лежи, приходи в себя, я попытаюсь разбудить остальных».

«Ивор?! Ты жив?!»

«Что со мной сделается?»

«Ты на свободе? Я тебя не вижу».

«Я в таком же положении, как и все, но дух мой на свободе. Мне понадобится ваша помощь».

«Я даже пошевелиться не могу!»

«Шевелиться особенно не потребуется, надо будет поддержать меня энергетически».

«Конечно, мы поддержим, если это необходимо. Ты уверен, что сможешь освободиться?»

«Уверен… почти. Мне надо сломать волю этого мыслящего «савана», тогда удастся заставить его слезть с меня. Потом мы заберем дриммер из сейфа комиссара, и тогда уже никто нас не остановит!»

«У нас получится!»

«Жди».

Ивор сосредоточился на ощущении пси-вибраций вокруг неподвижных тел спутников и начал восстанавливать их мыслительные процессы. Он успел привести в чувство обоих, причем Павел Жданов очнулся намного быстрее своего друга, когда открылась дверь и в подземном бункере появилась рыжеволосая красавица, а за ней протиснулась лоснящаяся металлом туша псевдочеловека.