В этом мире, представлявшем собой почти полную копию Земли Кострова, Башня охранялась так же строго, хотя ее внешний облик и Криптозона отличались от тех, что знал Руслан. Башня здесь имела вид гигантского перламутрового сталагмита, в лучах прожекторов казавшегося полупрозрачным, а ограждение Криптозоны представляло собой высокую металлическую сетку, растянутую между бетонными столбами. И охраняли Криптозону не российские солдаты, а войска ООН в голубых беретах.

До Жуковки Ромашин и Костров добрались без инцидентов, на попутках и уже поздним вечером, обойдя городок стороной, остановились в лесу, примерно в шести километрах от Криптозоны. Планы проникновения в Башню они обсудили еще в пути, но ни один из них не был идеальным, и теперь предстояло остановиться на самом оптимальном в их положении.

– Если Валетов пообещал нас встретить у Ствола, – сказал Ромашин, невидимый в ночной лесной темноте (костюмы обоих «кокосов» уже были включены на режим маскировки), – то он либо является здесь эмиссаром, либо командует охраной Ствола. И в том и в другом случае он задействует императив повышенной готовности, и нам придется прорываться с боем, что неизбежно приведет к потерям среди «голубых беретов». Этого надо избежать. Они ведь даже не догадываются, что охраняют.

– Валетов признался, что он руководит службой ликвидации или является одним из оперативников этой службы, но в любом случае он наверняка связан с местным эмиссаром Палача, который примет все меры к нашему задержанию. Может быть, не мудрствуя лукаво, рванем по воздуху напрямик к Башне, на форсаже? Лететь-то всего ничего – километров восемь, за минуту доберемся.

– Нас засекут, как только мы поднимемся над деревьями. Нужен какой-то нестандартный изящный ход.

– Но ведь в «кокосах» мы практически невидимы! Тихонько пройдем мимо охраны КПП…

– Агенты Палача знают, что мы здесь, и на всех постах, а то и вообще по периметру Криптозоны, установят детекторы массы. Нет, наверное, придется-таки идти на антигравах.

– У меня появилась дурацкая идея…

– Это интересно, – хмыкнул Ромашин. – Дурацких идей мы еще не обсуждали.

– Она может сработать. Дело в том, что Валетов – мастер боя, мне отец рассказывал. Что, если вызвать его по рации сюда и предложить честный поединок? Проиграет – поможет нам пройти зону.

Ромашин цокнул языком, выражая свое отношение к идее.

– А если проиграем мы?

– Не проиграем, – убежденно заявил Руслан.

Игнат задумался, проворчал под нос:

– Да, это может сработать… Характерная черта Валетовых – высокомерное самолюбие, они и в мыслях не допускают, что могут проиграть… А с другой стороны, Лаэнтир был действительно мощным бойцом… не брезгующим обманом и предательством.

– Когда я жил с родителями, соседями у нас были Валетовы, их сын Ян был неплохим парнишкой.

– Лаэнтир из другого времени.

– Пора решать.

– Сделаем так: я вызову Валетова, а ты спрячешься неподалеку. Он вполне способен заявиться с целой обоймой клевретов.

– Нет, сделаем наоборот. Подстраховка у вас лучше получится, чем у меня.

Ромашин думал недолго:

– Хорошо, согласен, но учтите – Лаэнтир, не задумываясь, применит «грязный» прием, не говоря о смертельных. И еще: основа тэнгресити-боя – интуиция, предугадывание приема, предвидение тактики, предвосхищение событий, если хотите, плюс феноменальная реакция и неимоверная скорость движений.

– В русбое эта штука называется темпом. Не волнуйтесь, Игнат, я кое-что смыслю в этом деле. Единственное, что меня расстраивает, так это незнание частот рации Валетова. Хотя они должны быть близкими к нашим. Один из парней поймал наш канал.

– Попробуем послушать эфир в режиме сканирования, время у нас еще есть.

Полчаса они стояли в лесу безмолвно, вслушиваясь в тишину местного радиоэфира, дважды натыкаясь на милицейскую волну и на переговоры охраны Башни. Затем из шуршащих глубин эфира выплыл чей-то густой астматический шепот, которому отвечал игривый женский голос. Говорили на незнакомом языке.

Ромашин сориентировался быстрее, приказал инку «кокоса» отстроиться от лингвистической «шелухи», и голоса изменились. Шепот превратился в хриплый бас, женский голос – в тонкий, но явно мужской фальцет. К ним внезапно присоединился еще один собеседник, и Ромашин узнал голос Валетова, хотя тот говорил по-английски. Его о чем-то спрашивали, он отвечал. Беседа таким образом длилась две минуты, затем связь прекратилась, но Игнат успел засечь частоту канала и вызвал Валетова. Ответ пришел тотчас же:

– Что еще? Я уже все объяснил.

Валетов посчитал, что его вызвали те, с кем он только что разговаривал, и ответил на английском.

– Привет, Лаэнтир, – сказал Ромашин по-русски. – Мы тут неподалеку от тебя. Не хочешь встретиться? Поиграли бы в разные интересные игры…

– Кто говорит? – после паузы осведомился Валетов.

– Хрен в пальто, – ответил Костров, подключаясь к разговору. – Предлагаю помахать руками. Говорят, ты какой-то там супермастер по рукопашке, а я не верю.

– Чего ты хочешь?

– Да ничего особенного, набить тебе морду, и все. А ты за это пропустишь нас к Башне. Идет?

Короткий смешок.

– Вы очень сильно рискуете, мон дью. Я таких вещей не понимаю. На что рассчитываете?

– На вашу порядочность, – сказал Ромашин вежливо.

Еще один короткий смешок.

– Похоже, рассчитывать вам больше не на что. А почему бы вам не попытаться прорваться к Стволу напрямую? У вас же есть спецкостюмы с антигравами.

– Мы хотим избежать напрасных жертв среди охраны Ствола.

– Весьма благородно с вашей стороны, комиссар. Вы очень щепетильны в таких вопросах. – Валетов явно забавлялся ситуацией и говорил с издевкой. – Замочили моих парней ни за что, меня чуть не грохнули… Кстати, сколько вас?

– Двое.

– А должно быть шестеро.

– Остальные ждут в Стволе.

Короткая пауза.

– Весьма признателен за информацию, комиссар. Мы будем готовы их принять. Итак, что вы предлагаете?

– Мы уже все сказали, – сухо произнес Ромашин. – Мой напарник желает помериться с вами силой, хотя я против этой затеи. Если проигрываете вы – тихо пропускаете нас к Стволу, если проигрываем мы…

– Я понял, изумительно красивый жест. Однако мне нужны гарантии.

– Точно так же, как и нам. Наши гарантии – мое слово, слово комиссара. Смею утверждать, что ценится оно высоко.

– Слово – пустой звук. Человек дал слово, он же и забрал его.

– Мы в таком же положении, если не худшем.

Молчание.

– Хорошо, – решил наконец Валетов. – Кажется, вас действительно двое, судя по показаниям нашей аппаратуры. Смелые вы люди, однако. Я ведь могу задержать вас в течение получаса.

– Вряд ли, – спокойно возразил Ромашин. – Попробуйте, и получите гору трупов. Мы вооружены посерьезней, чем вы.

– Вряд ли у вас есть «глюки».

– У нас есть кое-что поинтересней, не считая ручных «скорпионов».

На этот раз пауза длилась дольше.

– Не понимаю вашей щепетильности. На вашем месте, имея такой арсенал, я бы свободно пробился к Стволу, не обращая ни на кого внимания. Хотите остаться чистенькими? Ваше дело. Но предупреждаю: замечу подозрительное шевеление – церемониться не буду.

– Аналогично, – бросил Руслан с преувеличенной любезностью.

– Где встречаемся?

– Нам не должны мешать посторонние люди. Предлагаем встретиться в старой деревеньке Скрабовка, в километре на северо-восток от Криптозоны. Она давно покинута жителями.

– Через час.

– Через десять минут. За час можно перекрыть подступы к Стволу по радиусу в сто километров. Давайте без хитрых расчетов, Лаэнтир.

– Хорошо, буду через десять минут.

Связь прекратилась.

Ромашин и Руслан выключили рации на передачу, но продолжали слушать эфир в надежде поймать полезную информацию.

– И все-таки вы авантюрист, капитан, – сказал Ромашин. – Валетов не тот человек, с которым можно вести честный поединок.

– Отец всегда говорил, что надо верить людям изначально, только так можно сохранить душу. Ну, обманут нас, так ведь не мы же это сделаем? Зато каждому воздастся за дела его, не сейчас, так позже. Я почему-то уверен, что мы победим.

Ромашин хмыкнул.

– Интересно рассуждаете, Руслан, будто вовсе и не капитан спецназа. Хотя, если честно, мне нравится, как вы рассуждаете. Поехали, мы должны прибыть к деревне раньше Валетова.

Они поднялись в воздух и понеслись между деревьями к северо-восточной окраине Криптозоны, ориентируясь по светящейся глыбе Ствола и по звездам. Через пять минут деревья расступились, появились первые бревенчатые хаты Скрабовки, расцвеченные в инфраоптике «кокосов» всеми тонами зеленого и коричневого цвета. Большинство домов было разрушено, однако встречались и целые, ощерившиеся выбитыми дверями и окнами. Облетев деревню по кругу, «хронодесантники» остановились над центральной площадью, поросшей травой, но достаточно ровной и незахламленной. Земля здесь была утоптана множеством ног еще до появления Ствола, надолго сохранив твердость и после ухода жителей.

– Пожалуй, мне лучше спрятаться, – сказал Ромашин. – Хотя это и не гарантия в случае нападения, но все же на душе будет спокойнее.

– Не стоит, – покачал головой Руслан. – Это будет воспринято негативно, словно мы боимся. Миром такая затея не кончится, а заранее рассчитывать на предательство – значит не верить самим себе. Пусть видят, что мы тверды в своих намерениях.

– Как говорил один мой приятель: единственная гарантия мира – закопать топор войны вместе с врагом.

Руслан засмеялся. И тотчас же заговорил инк:

– Отмечаю движение.

– Идут, – заметил Ромашин и хладнокровно добавил: – Только наш приятель все-таки не является человеком слова.

Руслан и сам понял, что Валетов прибыл не один, но отступать было уже поздно. Не прошло и нескольких мгновений, как «хронодесантники» были окружены со всех сторон. Вместе с Валетовым прибыла пятерка его сподвижников, и, одетые в скафандровые комплексы с антигравами, вместе они представляли внушительную боевую силу, способную уничтожить любое подразделение местной армии в течение двух-трех секунд.

– Вы нарушили условия договора, – проговорил Ромашин бесстрастно.

– Неужели? – делано удивился Валетов, держась за спинами своих бойцов, плохо видимых даже в инфракрасном диапазоне спектра. – Но ведь мы не оговаривали, сколько людей будет меня сопровождать. – Он хохотнул. – Это мои секунданты.

– Впрочем, не имеет значения, – продолжал комиссар прежним бесстрастным тоном. – Объясните им условия поединка, и начнем. Только прошу учесть: я не потерплю ни малейшего нарушения правил. Пусть вас не вдохновляет наша внешняя миролюбивость, которую вы, очевидно, приняли за слабость. Поверьте мне, она имеет под собой другую почву.

– Бросьте, комиссар, вы не в том положении, чтобы качать права.

– Однако и вам не стоит говорить со мной в таком тоне! Вас шестеро, нас двое, но вы используете «хамелеоны» образца две тысячи сто шестого года, изготовленные в вашей Ветви, а на нас «кокосы» выпуска две тысячи триста двадцатого года с активной системой наведения и защиты, управляемые независимыми инками. В данный момент вы все находитесь под прицелом шести комплексов автоматии, встроенных в комбезы, и нет никакой гарантии, что вы уцелеете, вздумай начать пальбу. Устраивает вас такое положение?

– Вы блефуете, – проговорил Валетов с нотками сомнения в голосе.

– Может быть, проверим? – с иронией усмехнулся Руслан, точно зная, что «стволов» у них всего четыре: «универсал» – у него, «кий», «кобра» и «скорпион» – у Ромашина.

– Что ж, не будем острить ситуацию тупым концом, как говорят у меня на родине. Вы отчаянные люди, комиссар, но я таких уважаю. – Валетов что-то сказал сопровождавшим его спецназовцам на незнакомом языке, и те сдали назад, собрались все вместе чуть поодаль. – Начнем наши игры, господа путешественники по Ветвям. Я так понял, это и есть ристалище?

Он осветил площадь под ногами лучом фонаря.

– Удобнее не найти, – сказал Ромашин.

– Снимаем обмундирование. Парни, посветите.

Висящие в пяти метрах от земли бойцы дружины Валетова включили фонари, и стало светло как днем. Лаэнтир опустился на землю, сбросил уник из туманно-струящейся ткани, остался в темно-фиолетовом трико. Руслан сделал то же самое, оставаясь в одних плавках.

Ромашин хотел предупредить его, что трико на Валетове может оказаться экзоскелетной пленкой, но было уже поздно. Поединок начался.

Руслан еще только приседал и сплетал пальцы, разминаясь, как его противник вдруг оказался рядом и обрушил на него град текуче переходящих друг в друга приемов-ударов, проводимых с такой скоростью, что для непосвященного они были незаметны. Если бы Руслан замешкался и позволил себе ввязаться в обмен блок-гэгами, он наверняка проиграл бы уже в первые мгновения боя. Но, будучи мастером русбоя и помня наставления Ромашина, он просто переключил психику на режим подсознательных ответов и буквально просочился между ударами Валетова, нырнул на землю, перекатился и встретил его хищную атаку вдогон стопорящим ударом ногой в грудь.

Этот прием на мгновение остановил Валетова, и Руслан успел сориентироваться, прежде чем началась очередная атака.

Лаэнтир действительно был великолепным мастером рукопашного боя, быстрым, сильным и нестандартно двигающимся. Он не «качал маятник», а буквально плыл и раздваивался, начиная атаку с разных сторон одновременно. Руслан в связи с этим даже сравнил его с пьяным, вспомнив чью-то шутку: пьяный – это человек, который направляется к вам с нескольких направлений сразу. Возможно, в этом была доля истины, и Валетов в своем искусстве использовал приемы кунг-фу древнекитайского «стиля пьяницы». Если такой вид рукопашного боя существовал в его мире.

Первую минуту боя Руслан продержался хорошо, почти не отвечая на выпады противника, чем только раззадоривал его и выводил из себя. Потом попытался провести серию предупредительных атак и неожиданно понял, что трико на Валетове представляет собой вид защитной пленки, не пробиваемой ни пальцами, ни кулаком. Это было нечестно, однако Руслан подспудно был готов к такому повороту событий и, отстучав две серии тычковых ударов по телу Валетова, делая вид, что не замечает безрезультативности своих атак, внезапно перешел на «горный» уровень и сосредоточился на голове противника.

Первая же его атака заставила Валетова отступить и уйти в «змеиную» защиту. Он получил удар по уху и тычок в нос, от которых оправился не сразу.

Вторую атаку Валетов перехватил и ответил в манере тэнгресити с использованием ментального чувствования движений противника. И Руслан едва не потерял сознание от резкой боли в груди: удар Лаэнтира сломал ребро. Надо было кончать бой, пока тело еще не отказывалось складываться втрое и свинчиваться штопором, пока еще не сработал шоковый барьер, пока были силы. Надо было рисковать.

Руслан сделал вид, что потрясен и хочет лишь увернуться от атак соперника, начал отступать, подставлять плечи и голову, два раза поскользнулся на траве, чуть не упал… и Валетов клюнул на эту удочку.

Он коршуном налетел на Кострова, раскрылся, и Руслан нанес мгновенный и мощный, с выбросом энергии удар, едва не сломавший противнику шею.

Валетов отлетел назад, упал ничком на землю, не двигаясь. Затем вдруг выругался и поплыл вверх. Под трико на нем был надет антиграв!

Понимая, что ситуация балансирует на опасной грани огнестрельного контакта, Руслан прыгнул изо всех сил и успел схватить Валетова за ногу, прежде чем тот поднялся в воздух на недосягаемую высоту. Дернул его к себе, захватил изгибом локтя голову и ударил в лоб торцом ладони. Валетов обмяк.

Стенка его бойцов, освещавших арену боя, дрогнула.

Холодея, Руслан почувствовал, что сейчас начнется стрельба.

И вдруг откуда-то из-за спин спецназовцев Валетова раздался громкий повелительный голос:

– Не двигаться! Малейший жест – открываю огонь на поражение!

Один из бойцов Валетова выстрелил: зеленая молния сорвалась с его плеча, вонзилась в дерево. И тотчас же в том месте, где он висел, вспыхнул клубок радужного пламени, разорвавший спецназовца пополам.

– Не двигаться, я сказал! – проревел голос. – Опуститься на землю! Лечь!

Только теперь Руслан узнал голос Гаранина. Но выяснять, каким образом полковник оказался здесь, было некогда. В любой момент в лесу могли появиться поднятые по тревоге «голубые береты» или соратники Валетова. Надо было уходить.

Четверка оставшихся без своего командира ликвидаторов устроилась на травянистой, истоптанной ногами поединщиков площади, освещенная фонарем Ромашина. В его отсвете проявились три туманно-призрачные фигуры, зависшие над деревней. Одна из них метнулась вниз, к Руслану, превратилась в Надежду.

– Господи, ты жив!

– Жив, жив, – отозвался Руслан, поцеловав девушку, и спешно начал натягивать «кокос». – Как вы тут оказались?

– Потом поговорим! – оборвал его Гаранин; он оставался невидимым. – Быстрее собирайтесь!

– Ты там как, командир? – послышался голос Маркина.

– Нормально. – Руслан затянул последнюю липучку, наклонился над телом Валетова. – Помогите поднять.

Откуда-то издалека, с территории Криптозоны, прилетел истошный вопль сирены. В лагере охраны Башни началась тревога.

– Бросьте его к чертовой матери! – рявкнул Гаранин. – Он нам не понадобится!

– Мы хотели использовать Валетова в качестве пропуска в зону…

– Обойдемся без пропуска. Мы выпустили из Башни двух конкистадоров. Пока охрана будет за ними гоняться, мы проскочим.

Руслан молча зарастил «кокос», и отряд понесся в ночной темноте низко над деревьями к молочно-белому «сталагмиту» хронобура. Никто не пытался их остановить, никто не обстрелял во время короткого перелета: охрана Башни их не видела, радары не брали, а наблюдатели эмиссара если и засекли, то вмешаться не успели.

На высоте ста двадцати метров над землей в глянцево-белом вздутии «сталагмита» образовалось отверстие входа, отряд проскочил в него, и проем тамбура закрылся, отрезая начавшийся на территории Криптозоны шум.

– Как вы догадались выйти? – полюбопытствовал Ромашин, когда они достигли зала с колонной хронолифта.

– Догадались, – мрачно проворчал Олег Борисович, сворачивая конусовидный шлем. – Вот эта молодая леди, – он кивнул на Надежду, – посоветовала прослушивать эфир. Стас дал нам выход на внешнюю антенну, и мы успели засечь ваши переговоры с тем типом.

– Это был Лаэнтир Валетов. Он шел за нами с момента нашего старта из вашей Ветви.

– Надо было его пристрелить, а не играть в благородных рыцарей.

– К сожалению, ситуация сложилась иначе. Поединок казался единственным способом прорыва к Стволу.

– Вы просто не нашли другой.

– Не ворчите, Олег Борисович, – сказал Руслан, вдруг ощутив, насколько он устал; ребро болело, однако, судя по ощущениям, сломано все-таки не было. – Спасибо за помощь. Кстати, из чего вы стреляли?

– Это я стрелял, – сообщил Ромашин. – Провел, так сказать, полевые испытания «скорпиона». Но голос у вас, Олег Борисович, явно генеральский, пострашнее полковничьего будет, даже ликвидаторы Валетова побоялись начать драку.

– Это у меня от волнения такой голос, – признался смущенный Гаранин. – Ну, что, закончили всякие сомнительно необходимые походы за оружием? Займемся теперь делом?

– Идем на Гезем, – решил Ромашин. – Там нас должен ждать сын Павла Жданова. Дальше пойдете с ним.

«Хронодесантники» вошли в кабину хронолифта, дверь за ними закрылась…