* * *
Ощущение чужого взгляда – эгрегорного потока внимания, как объяснил этот феномен учитель, несколько притупилось, но все же мешало Владу чувствовать себя свободным и портило настроение, которое не мог поднять даже свет сна, проведенный с Ванессой и называемый ею ночью.
«Нам надо уходить отсюда, – сказал кладоискатель после утреннего урагана ласк и любви, расслабленно лежа в объятиях женщины. – Я чувствую приближение опасности».
«Дивий велел нам ждать, – возразила Ванесса. – Куда мы пойдем? Здесь самое безопасное место».
«Меня запеленговали во время ответа старосте, сюда могут прилететь другие люди… или террористы».
«Не надо было отвечать, – с чисто женской логикой упрекнула его Ванесса, хотя именно она и заставила Влада поддержать связь со старостой общины. – Давай спросим совета у нашего друга, может, он подскажет, что делать».
Влад не ответил, закрывая глаза и чувствуя приятный гул во всем теле.
Ванесса поцеловала его в плечо, передав слоган материнской нежности и совсем не материнского пылкого желания, выскользнула из его рук и, накинув на себя лоскут какой-то пушистой белой ткани, заменявший здесь простыню, вышла из каюты Влада; ее каюта находилась рядом. Спустя мгновение прилетел ее непререкаемый пси-голос:
«Умывайся, корми своего гепарда и приходи в кают-компанию».
Влад покачал головой, размышляя над простотой отношения Ванессы к жизни с мужчинами, потом встал и начал делать комплекс физических упражнений, помогавших восстановить утраченное душевное равновесие и поднять тонус. Когда он покормил Секама и появился в кают-компании, Ванесса уже завтракала, беседуя с Уанкайовой за столом, где были расставлены приборы для еды.
– Я не знаю, едите ли вы мясо, – пожал ему руку афроид, – поэтому приготовил вегетарианский завтрак. Но у меня есть и консервы…
– Не надо, – отказался Влад, присаживаясь рядом. – Мой желудок способен переварить без вреда для здоровья любую пищу, но я предпочитаю именно растительную.
– А я хищница и предпочитаю мясо, – засмеялась Ванесса, – но сегодня у меня разгрузочный день, так что не беспокойтесь за нас. Что там наверху?
– Тихо, – сказал Уанкайова, поглядывая то на гостью, то на ее спутника. – Улетели ваши недруги, можете погулять по острову, подышать свежим воздухом. Или у вас другие планы?
– Нам приказано ждать сообщений, не будете возражать, если мы поживем тут у вас пару дней?
– Буду только рад, – развел руками афроид. – Если заскучаете, позовите меня, я буду возиться со своими железками у нагуаля, он торчит прямо над водой у южного берега. Обед в три по местному времени…
– Спасибо, обедать мы будем в другом месте. У нас возникла идея посмотреть на Пояс Снежной Королевы. – Ванесса посмотрела на Влада. – Вернемся только к вечеру… или как тут у вас принято говорить? К предсонью.
Уанкайова тоже посмотрел на жующего маринованные побеги бамбука Влада и поднялся.
– Тогда желаю приятно провести время на краю Земли. Я там бывал, встречаются исключительно красивые места.
Он ушел, ходоки остались доедать завтрак.
«Извини, что я не спросила твоего мнения насчет прогулки, – покаялась Ванесса без всякого сожаления в пси-голосе. – Но ведь хорошая идея, правда? Чего нам здесь сидеть, в металлической скорлупе, когда можно совершить прогулку? Что молчишь?»
«Я не молчу, – ответил Влад. – Я ем».
«Я вижу. Ты сердишься?»
«Конечно, нет. Учитель говорил, что желание женщины – самый абсолютный из всех законов и что спорить с ней отваживается лишь полный глупец».
«А ты что ж?»
«Я следую его советам».
Ванесса засмеялась, притянула к себе голову слабо сопротивлявшегося парня и поцеловала.
«Ты просто прелесть, файвер. Земляне вообще очень простые и непосредственные люди, но ты в особенности. А вначале ты мне не понравился».
Влад не нашелся что ей ответить.
Через четверть часа они вылезли из лодки через люк рубки, подняли из-под воды птеран, уселись и взлетели. Секама брать с собой не стали, рассчитывая вернуться при любых обстоятельствах.
Нестор по обыкновению помалкивал, пристроившись на виске за ухом Влада, и на его вопрос: «Как дела, советник?» – ответил ехидно: «Голова пока цела. – После чего добавил: – Неуютно мне, душно».
Влад понял, что имеет в виду терафим: ощущение «взгляда сверху» не проходило, а это означало, что за кладоискателем ведется эгрегорное наблюдение, не зависимое ни от расстояния, ни от погодных условий, и терафим это чувствовал тоже. Наблюдателя как такового, как личности, не существовало, за Владом «следило» пси-поле какого-то человеческого коллектива, и точных координат объекта оно своим инициаторам дать не могло, но ощущение того, что ты находишься «под колпаком» чужого внимания, было не из приятных.
Они нашли нагуаль, возле которого возился Уанкайова, – десятиметровый сросток черных «сталактитов», перекинулись с физиком парой фраз, и птеран набрал высоту, выныривая из белесого марева в яркий солнечный свет над островом. Океан распахнулся под аппаратом во всей своей красе – глубокого синего цвета с серебристой рябью – под ними и зеленеющий к горизонту. Точно такого же цвета был и купол неба над головой, на севере зеленеющий, с красивыми перламутровыми перьями облаков, к югу же цвет неба становился фиолетовым, с красноватым отливом. В той стороне лежал край Земли, над которым слой атмосферы становился тонким и совсем прозрачным.
Птеран поднялся выше, сквозь дымку расстояния стала видна белая полоса Пояса Туманов, не расходящихся вот уже в течение тысячелетия. За туманами простирались обширные владения Пояса Снежной Королевы – край Земли. Влад увеличил скорость аппарата, навострил сенсинг-сферу и несколько минут, так же как и Ванесса, процеживал сквозь себя пространство вокруг, но ничего подозрительного не обнаружил. Даже ощущение взгляда почти исчезло, притупилось, утонуло в пси-шумах природы, что заметил и Нестор, которому «стало легче дышать».
Проплыли под крылом птерана большие и малые острова Борейского архипелага. Влад проводил взглядом остров, в недрах которого он отыскал тоннели борейцев, обратил на него внимание Ванессы, и геянка сообщила, что пограничники Геи давно знают о существовании на Земле тоннелей, хотя об их исследовании речь не шла, перед Даль-разведкой стояли другие задачи.
Приблизился пушистый, фонтанирующий паром Пояс Туманов, потянулся под птераном удивительным белесым полем с частоколом светящихся полупрозрачных струй, похожих на необычной формы деревья. Потом это поле стало уплотняться, прижиматься к поверхности океана, в нем появились полыньи фиолетовой воды и кружевные снежные острова, которые вскоре разрослись вширь и в высоту, соединились и превратились в сверкающее фарфоровой и снежной белизной ажурное творение, королевский «сад» с миллионами «замков», назвать который замерзшим океаном не поворачивался язык.
Влад снизил скорость, ощущая странную гордость пополам с печалью, словно был причастен к созданию такой необычной сказочной панорамы и в то же время осознавал, что она – результат глобальной планетарной Катастрофы. А еще пейзаж внизу напомнил ему ландшафты Орилоуха.
Та же мысль пришла в голову и Ванессе.
«Ты не находишь, что ваш Пояс Снежной Королевы – копия пейзажа Орилоуха?»
«Я подумал об этом, действительно есть что-то общее».
«Очень красиво! Страна замков и крепостей! Иногда даже начинаешь верить, что они созданы не природой, а человеком. Ты никогда не поднимался в космос, не летал над Землей?»
«Не приходилось».
«Жаль. Увидел бы, насколько необычной стала Земля. Представь себе огромный купол, край которого – Пояс Снежной Королевы – сверкает, как алмазное ожерелье, а дно напоминает щетку в форме конуса. Был бы у нас вместо птерана куттер или когг, я бы показала тебе твою планету из пространства».
Влад поднял птеран в быстро темнеющее с высотой небо, ощущая легкость во всем теле: сила тяжести на краю земной линзы была меньше, чем на куполе, и действовала не отвесно вниз, перпендикулярно к поверхности, а под углом в сорок градусов.
«Смотри-ка, опять орланиды!» – воскликнула Ванесса.
Впереди открылась ровная снежная поляна с коричнево-серым обелиском посредине, вокруг которого сидела и расхаживала стая черных птиц. Чем они занимались, было непонятно, однако неуклюжие на суше птицы явно тяготели к скале в центре ложбины, то и дело подходя к ней, касаясь ее клювом и тут же отходя в сторону. Этот процесс походил на некий ритуал и длился непрерывно, до тех пор, пока орланиды не скрылись из виду.
«Хотела бы я знать, что они там делают, – задумчиво проговорила Ванесса. – Словно молятся. Уан говорил, что стая орланид обладает зачатками разума, и я в это почти поверила. Вот бы спросить у этого разума, каков смысл его деятельности».
Влад промолчал, подумав, что даже человек не знает смысла своей жизни, что уж говорить о коллективном негуманоидном разумном существе.
Птеран пролетел еще несколько десятков километров над торосами снежно-ледяной окраины Земли, остановился над огромной неровной трещиной, расколовшей снежное поле. Дальше начиналась зона разрушений и деформаций ледяного покрова океана при почти полном отсутствии атмосферы, что сказалось и на температуре внутри кабины аппарата.
«Как здесь холодно, – поежилась Ванесса, хотя могла выдержать и более серьезную отрицательную температуру. – Поворачиваем назад?»
«Ничего не замечаешь?» – спросил Влад, разглядывая хаос ледяных скал, гор, нагромождений глыб, торосов и стен, сменивших кружевные «паруса», «скульптуры» и «замки».
«Где?»
«Левее разлома градусов на тридцать».
«Похоже на какое-то искусственное сооружение, – спустя минуту сказала Ванесса. – Подойди поближе».
Посмотрев на счетчик энергозапаса, Влад опустил птеран пониже и завис над длинным и широким снежным валом сигаровидной формы, с рядом ям и дыр, складывающихся в геометрически правильный узор. Снег вокруг вала высотой по крайней мере в два человеческих роста был истоптан следами огромных когтистых лап.
«Господи, неужели и здесь кто-то живет?!»
«Гоминоиды, – сказал Влад, уже догадываясь, чье жилище они обнаружили. – Медвериды, потомки белых медведей».
«Может быть, спустимся и познакомимся?»
«Не рекомендую, человек для медверид является не братом по разуму, а преимущественно пищей. Проверено жизнью».
«Где же они сами? Прячутся, что ли? Как тут вообще можно жить, при температуре минус пятьдесят и низком давлении?»
«Жизнь приспосабливается к любым условиям», – философски заметил Влад.
Ванесса прыснула, обняла его, так что птеран клюнул носом, и начала тормошить, дергать за волосы и целовать, пока он не рассердился. Тогда геянка откинула сиденья в кабине, искоса посмотрела на порозовевшее лицо Влада, на котором было написано колебание, и начала раздеваться.
«Посади где-нибудь машину и включи отопление на всю мощь. Времени у нас до вечера достаточно».
Уник на женщине треснул «молнией» застежки, открывая ее грудь, и Влад уже больше не колебался.
БОРЕЙСКИЙ ТОННЕЛЬ
Путь назад к островам Борейского архипелага показался длиннее, чем в обратную сторону.
Поговорили о родителях Влада, с которыми он, естественно, хотел встретиться, потом о традициях и обычаях общины, но Влад больше молчал, пытаясь отстроиться от «взгляда сверху», и Ванесса тоже замолчала, с задумчивым видом разглядывая удалявшуюся «страну Снежной Королевы», а потом океан под аппаратом. Эта расслабленность и озабоченность обоих и не позволила отреагировать на изменение обстановки вовремя. Тревогу они почувствовали, когда остров Уанкайовы вырос перед ними округлой горой тумана.
Оба перешли на сенсинг, вслушиваясь в неощутимые обычной сферой чувств колебания природных пси-полей, и почти одновременно обнаружили скрывающиеся в тумане над бухтой два аппарата. Один казался побольше и помощней, второй был такого же класса, что и птеран ходоков.
«Дьявол! – мрачно выругалась Ванесса. – Неужели они вернулись?»
Геянка имела в виду оперативников службы внутренних расследований. Но это были не они.
Влад ощутил всплеск ментального прощупывания и понял, что их засекли. Сказал хладнокровно, ощущая прилив боевого возбуждения:
«Держись, будем прорываться к лодке».
Лучшим решением было бы, наверное, отступление – тем более что вход в борейские тоннели находился на острове – через кальдеру вулканического конуса, но Влад не привык бросать товарищей в беде и думал лишь о том, как помочь Уанкайове.
Птеран нырнул в туман, понесся по широкой дуге, огибая подкову острова с внешней стороны, потом прижался к скалам и вильнул вправо, выходя к берегу бухты. Влад полностью перешел на внутреннее зрение и видел все детали пейзажа не хуже, чем при солнечном свете, разве что в иной цветовой гамме. Скалы острова, например, приобрели зеленый оттенок, а вода бухты превратилась в слиток подсвеченного изнутри рубинового стекла. Обозначились и машины неизвестных гостей острова – зализанных эргономических форм, налитых угрюмым фиолетовым свечением. Одна из них, по виду – галеон, висела над проходом к малой бухточке, где пряталась подводная лодка Уанкайовы, вторая – скоростной куттер, рыскавший над скалами, кинулась навстречу птерану, и по его поведению Влад понял, что ведет его пилот-интраморф. Мало того, в галеоне тоже находились интраморфы, не скрывающие своих светящихся мыслесфер. Они словно знали, что ходоков всего двое, что помочь им может лишь один человек, и демонстрировали свое численное превосходство: в галеоне располагались шесть человек, в куттере – трое.
«Если они убили Уана, делать нам здесь нечего», – быстро сказала Ванесса.
«Посмотрим, – ответил Влад. – Я его не вижу, возможно, он успел спуститься в лодку. К тому же на лодке остался Секам, я его не оставлю».
«Тогда мы погибнем все! Эти машины снабжены энергоизлучателями».
«Пристегнись».
«Что ты хочешь делать?»
«Воевать. Когда куттер отвернет – стреляй!» – Влад превратил свою «метательную пластину» в нейтрализатор и протянул женщине. Затем начал маневр.
Ему не надо было рассчитывать траекторию, стараться не выпускать из поля зрения бросившийся за ними в погоню куттер, смотреть по сторонам, чтобы не врезаться в скалы, ждать момента атаки и прикидывать варианты ответа, он в и д е л сразу всю картину боя и точно знал, где и что надо делать. И жил он сейчас в потоке другого времени, гораздо быстрее, чем те, кто их преследовал, и даже быстрее, чем специально тренированная Ванесса.
Все произошло в течение нескольких мгновений.
Впереди выросла стена скал. Влад бросил птеран вниз, заставляя делать то же самое пилота куттера, а когда тот начал останавливаться, чтобы не врезаться в воду или в скалы, птеран кинулся на него так, словно собирался протаранить корпусом. И пилот куттера не выдержал, дрогнул, отвернул аппарат.
Ванесса выстрелила в проем своей дверцы. Черная молния разряда прошлась по борту куттера, проделав в нем зигзагообразную дыру, и оба – Влад и Ванесса – почувствовали ментальный к р и к боли. Затем куттер завалился влево и вниз, боком пошел на скалы и врезался в них с грохотом и хрустом.
Влад не стал дожидаться финала гибели чужой машины, задача была выполнена только наполовину, и решать ее теперь надо было иначе. Галеон, вооруженный боевым плазменным комплексом, не дал бы им сделать то же самое, расстреляв птеран еще на подлете. Однако он все еще кружил над бухтой, надеясь на успех своих коллег, и отреагировал на гибель куттера с опозданием. Влад начал атаку раньше.
«Высаживаемся, – бросил он спутнице, ведя птеран противоприцельным зигзагом. – Когда скомандую – прыгай на скалы и жди, когда они приблизятся».
«А ты?»
«Я их отвлеку».
Ванесса посмотрела на твердо сжатые губы молодого воина, увидела его неожиданную для непосвященного собранность и волю (в общении он казался стеснительным и мягким) и возражать не решилась, хотя привыкла командовать сама и еще до похода считала, что будет главной в их маленьком отряде. Теперь же она поняла, что имел в виду Дивий, говоря, что системой боя, которой владел кладоискатель, была сама жизнь.
Галеон перестал утюжить береговые скалы и воду бухты над тем местом, где должна была находиться древняя атомарина, и наконец обратил внимание на летательный аппарат, нагло атаковавший куттер. Развернувшись, он как носорог пошел на юркий птеран, танцующий в двух километрах от него, то взлетая над гребнем берега, то прячась за скалами. Было видно, что туман галеону не помеха, слишком непринужденно он двигался, и, еще не выйдя на дистанцию поражения, инк огневого комплекса галеона начал стрелять.
Огненные стрелы вырвались из-под крыла аппарата, вонзились в каменную стену, за которой укрылся птеран, разнесли в щебень и пыль изрядный ее участок, но птеран вынырнул в десятке метров левее, цел и невредим, спрятался, снова появился – еще левее, словно дразня преследователей, и успел скрыться, прежде чем новая трасса плазменных сгустков достигла скал и срезала их вершины. А затем произошло неожиданное: птеран выскочил справа по курсу от приближавшегося малым ходом галеона и устремился на него с возрастающей скоростью, будто хотел взять на абордаж.
Однако на сей раз этот прием не сработал. Пилот галеона был опытным драйвером да к тому же паранормом и на уловку не поддался. Он просто повернулся к атакующему аппарату лбом и ударил по нему из плазмона, превратив птеран в пылающий болид. Не долетев до галеона сотни метров, птеран взорвался и упал в воду огненным дождем обломков.
И в этот момент в бок транспортника вонзилась черная молния нейтрализующего атомные связи разряда, пробивая его насквозь. Замысел Влада удался. Правда, пилот мощной машины, способной нести на своем борту до пяти тонн груза или десантную группу в тридцать человек со снаряжением, не пострадал и среагировал на выстрел Ванессы с похвальной расторопностью, мгновенно бросив галеон вниз и выворачивая назад, так что второй выстрел его миновал, но и попади она еще раз, вряд ли сбила бы аппарат с хорошо защищенным двигателем. И все же у ходоков появился шанс добраться до подлодки, прежде чем владельцы галеона предпримут ответный ход.
Влад встретил Ванессу за скалами, где он выпрыгнул из кабины птерана, перед тем как дать команду инк-водителю, и они, понимая, что получили несколько минут передышки, побежали вдоль берега фьорда, ведущего к водоему с атомариной, прыгая с камня на камень, с легкостью пауков преодолевая отвесные стены и перелетая многометровые трещины не хуже белок-летяг. Оба умели уменьшать вес тела, увеличивать энергоотдачу сердца, силу мышц и скорость движений и даже на такой пересеченной местности, какой оказался вулканический остров с хаосом складок и скал, передвигались со скоростью, какую вряд ли смог бы развить нормальный человек на дорожке стадиона.
Однако их противник оказался неробкого десятка и выжидать, зализывать раны, прикидывать возможности беглецов не стал. Пилот просто поднял машину выше, заметил бегущих, сделал верные выводы и, опередив их, вышел им навстречу, когда ходоки уже достигли берега бухточки.
На какое-то время движение в этом районе острова прекратилось. Галеон повис в десятке метров над водой носом к беглецам. Те остановились, замерли, собираясь открыть огонь при первой же попытке стрельбы из машины. Ни с той, ни с другой стороны не раздалось ни окрика, ни мысленного вызова, ни вопроса: что вам надо? Одни спасались, другие хотели их уничтожить – без всяких условий и сомнений, будто получили приказ ликвидировать именно эту пару. И в тот момент, когда напряжение достигло наивысшего накала и должна была начаться стрельба, в противостояние вмешалась третья сила.
Из глубины бухточки вдруг выметнулась хорошо видимая в радиоспектре дымная струя с огоньком на конце, в доли секунды достигла галеона, и тут же раздался взрыв. Галеон кинуло вверх. В его корме образовалась рваная дымящаяся дыра.
Еще одна струя дыма с нанизанным на нее факелом («Ракета с работающим двигателем!» – догадался Влад) вырвалась из темной ниши в скалах на противоположной стороне бухточки, достала галеон, взорвалась прямо под его брюхом, и лишь после этого пилот аппарата сообразил, что происходит, и кинул свою поврежденную колымагу в разворот. Третья ракета и выстрел Ва-нессы из нейтрализатора его уже не достали.
На гребне берега, нависающего над краем бухты, появилась плохо видимая в тумане фигура человека с поднятой над головой рукой.
– Эй, граждане, не меня ищете?
– Уан! – прошептала Ванесса. – Как он-то нас видит в тумане?
Влад молча направился вдоль берега к тому месту, где их ждал Уанкайова в черном комбинезоне, у ног которого лежало какое-то устройство с прямоугольным кожухом и рукоятью.
– Спасибо за помощь, – энергично встряхнула ему руку геянка, кивнула на приспособление: – Что это за штуковина?
– Да вот нашел в оружейной комнате подлодки, не думал, что пригодится. Это переносной зенитно-ракетный комплекс «копье», стреляет семидесятимиллиметровыми самонаводящимися ракетами. Как видите, сработал отлично, даром что ему больше двенадцати веков. Умели наши предки делать оружие.
– Как вы оказались на берегу? Где лодка?
– Лодку я успел опустить под воду, а сам спрятался в пещерах, тут их много вдоль берега. – Уанкайова махнул рукой в сторону, подобрал «ЗРК». – Пойдемте покажу.
Афроид спустился с крутого обрывистого вала в ложбинку и повел гостей в пещеру, откуда он наблюдал за маневрами пришельцев, прилетевших на двух аппаратах около полутора часов назад.
– Я был как раз в лодке, когда сработала система сигнализации, и я быстренько привел все свое хозяйство в боевую готовность. Сначала решил, что вернулась та команда, что охотилась за вами раньше, потом понял, что это другие. Они словно знали, что на острове кто-то есть, уж очень целенаправленно его обыскивали.
Пещера, в которой отсиживался физик, была невелика, и с воды ее увидеть было непросто даже при наличии спецаппаратуры. Команда интраморфов, прибывшая к острову на галеоне и куттере, видимо, не смогла отыскать схрон физика, а притягивало их сюда лишь наличие в водах бухты массы металла. Возможно, они сразу определили, что это подводная лодка, но цель их поиска была другой.
– У меня сложилось впечатление, что они тоже искали вас, – сделал вывод Уанкайова, доставая из ниши в углу пещеры мигающий огнями пенал с усиком антенны. – Я им был не нужен.
– Почему вы так решили? – поинтересовалась Ванесса, глядя на прибор в руках физика. – Что это за устройство?
– Рация. Сейчас дам команду компьютеру лодки, чтобы поднял над водой рубку. А с гостями все просто. Обыскав остров, они остались ждать, словно знали, что вы вернетесь.
Уанкайова нажал кнопку на клавиатуре рации, спрятал ее в нише, куда положил и зенитный комплекс.
– Идемте.
Влад, разглядывающий все это время гладь бухты из входа пещеры (сквозь туман, в других диапазонах зрения), молча последовал за афроидом.
«О чем задумался?» – спросила его Ванесса мысленно.
«О том, что отсюда почти ничего не видно, – ответил кладоискатель. – Уанкайова – не паранорм, туман для него является таким же препятствием, как и скалы».
«Что ты этим хочешь сказать?»
«Ничего. Просто констатирую факт».
«Ты ему не доверяешь? Он же нас, по сути, спас».
«Доверяю, он хороший человек… но не все говорит».
«Ну, это не такой уж большой недостаток. Каждый из нас делает то же самое».
Они поднялись на береговой обрыв и увидели, как из-под воды медленно всплывает металлический эллипсоид рубки атомарины. Уанкайова куда-то исчез, потом появился уже внизу, в надувной лодке.
«Спускайтесь, здесь недалеко трещина, ведет прямо к воде».
Влад, ни слова не говоря, прыгнул с обрыва прямо в лодку, замедлив падение перед самым касанием с дном суденышка. То же самое сделала и Ванесса, хотя едва не промахнулась, и Владу пришлось ее поддержать.
– Фокусники… – хмыкнул физик, берясь за короткие весла. – Везет же людям…
Влад его понял. Уанкайова завидовал им из-за того, что он не паранорм.
Через несколько минут они были внутри подводного ракетоносца, привели себя в порядок и собрались в кают-компании, чтобы поужинать и обсудить случившееся, но, как оказалось, злоключения их еще не кончились. Не успели все трое выпить по бокалу вина за избавление от неведомых преследователей, как сработала система охраны острова, замыкавшаяся на пульт управления в боевой рубке корабля. В кают-компании замигала на стене красная лампа и задребезжал звонок.
– Да что же это происходит! – проворчал Уанкайова, вставая из-за стола. – Не дадут спокойно посидеть в приятной компании. Пойду гляну, в чем дело.
Он вышел.
Ванесса посмотрела на застывшего Влада.
«У меня такое ощущение, будто над островом зависла гора… или, скорее, тяжелый спейсер типа наших разведкораблей».
«У меня такое же ощущение. Попробую выйти в экстрасенсинг».
«Это опасно, тебя снова запеленгуют…»
«Хуже не будет».
Влад сосредоточился на информационном просачивании в поле Сил и увидел над островом странный объект, похожий на гигантского динозавра. Он медленно, с неотвратимостью хищного зверя, опускался на остров мордой вниз, словно собираясь проглотить его, и вид имел угрожающий, да и размеры его впечатляли: туловище «динозавра» достигало в поперечнике не меньше двух километров, длина шеи – полутора километров, сама голова, казавшаяся маленькой по сравнению с туловищем, тоже имела приличную длину – около двухсот метров! И вела его чья-то недобрая воля, которую удалось почувствовать Владу в форме черного облака с выглядывающей оттуда страшной апокалипсической мордой с разинутой клыкастой пастью и налитыми кровью глазами.
– Поднимитесь ко мне в рубку! – проревел динамик в углу кают-компании. – Побыстрей! У нас новые гости объявились.
Переглянувшись, ходоки поспешили по вызову и застали Уанкайову запеленутым в кокон-кресле, каковое здесь увидеть не ожидали. Влад видел такое кресло всего второй раз в жизни, а Ванесса была убеждена, что на подводных лодках прошлых времен такого современного оборудования просто не могло быть.
Перед кокон-креслом висел в воздухе развернутый двухметровый виом, и в нем, как в распахнутом настежь окне, был виден зависший над островом «динозавр». Виом тоже не принадлежал к оборудованию рубки, стены которой были усеяны мигающими индикаторными панелями, отражающими состояние агрегатов атомарины и внешнюю обстановку, и экранами сканеров и локаторов. Ванесса невольно воскликнула:
– Откуда у вас наша техника?!
– Это не ваша техника, – небрежно ответил афроид, – а земная, сохранившаяся со времен Катастрофы. Недавно я нашел почти уцелевший техцентр древней транспортной системы и перетащил кое-какую аппаратуру на лодку. Ну, как вам это явление чужой спейс-машины народу? Вы с такой не сталкивались?
– Мы нет, но, по словам Горана Ми… э-э, комиссара безопасности Геи, такой корабль побывал в системе Сола и уничтожил научную станцию.
– Что привело его на Землю?
– Не знаю. – Ванесса покосилась на затвердевшее лицо Влада, продолжавшего «щупать» чужака в пси-поле. – Не из-за нас же он сюда прибыл.
– Кто знает? – хмыкнул Уанкайова. – Может быть, вы себя недооцениваете. Не нравится мне этот пузатый урод, однако. Ведь вышел он именно над нашим островом, а не над другим, хотя их тут сотни в архипелаге. Не знаешь, чего от него ждать.
– Он очень агрессивен, – тихо сказал Влад. – И опасен. А самое главное, что на его борту находятся не люди.
Уанкайова и Ванесса с одинаковым интересом посмотрели на молодого воина.
– Как ты это определил? – спросила геянка.
– Спектр их мыслесфер далек от человеческого. Они разумные существа, очень древние, странные… но не люди.
– Не гуманоиды, ты хочешь сказать? А почему – древние?
– Я так чувствую, – смутился Влад. – От них веет… вечностью!
– М-да, – протянул афроид. – Час от часу не легче. Знаете что, господа путешественники, я советовал бы вам убраться с острова подобру-поздорову, пока еще не поздно. Если этот змееголовый монстр не побоялся напасть на сооружения людей возле Геи, то ему ничего не стоит нанести удар и по беззащитной Земле.
– Да зачем ему наносить удар по Земле?! Какова причина? Здесь же нет современных технических центров…
– А может быть, ему не нравится моя лодка, – ухмыльнулся Уанкайова. – Или я сам. Не теряйте времени, други, берите мой аэр, он стоит в пещере рядом с той, где мы были, и уходите.
– Куда? Он же достанет нас где угодно.
– Я знаю место, где вас никто не достанет: борейский тоннель. Вот он тоже знает, где начинается тоннель. – Афроид кивнул на Влада. – Посреди бухты торчит вторичный конус вулкана, из жерла которого он меня вытащил. Это жерло и есть вход. Поспешите, молодые люди, у меня нехорошее предчувствие.
– А вы?
– А я попробую попугать этого монстра. – Уанкайова хитро прищурился. – У меня на борту двадцать ракет с ядерными боеголовками, и пара из них находится в рабочем состоянии. Да, чуть не забыл. Аэр у меня маленький, двухместный, ваш зверь в нем не поместится, оставьте его здесь, а когда появится возможность – заберете.
Влад, помедлив, кивнул. С Секамом он еще ни разу не расставался, воспринимая его буквально частью себя, но в сложившейся ситуации делать было нечего, громадный гепардоконь был хорош на Земле, в походах по бескрайним степям и плоскогорьям, помочь решить возложенную на хозяина задачу в космосе он не мог.
– И вот еще что, – добавил Уанкайова. – Взяли бы вы на всякий случай кое-какое оружие. Пару «ЗРК», например, гранатометы, автоматы, пистолеты. К сожалению, у меня нет современных «универсалов» или аннигиляторов, но то, что имеется, – работает, лично проверял.
– Спасибо, обойдемся.
– Как знаете. Удачи вам.
– Где вас искать в случае чего? – уже выходя, спросила Ванесса.
– Да куда я отсюда денусь? Здесь буду сидеть и вас ждать.
Ходоки поспешили к выходу, поднялись на крышу рубки, спрыгнули в надувную лодку и поплыли к берегу. Они уже вылезали на скалы, когда эллипсоидальное вздутие рубки начало погружаться и тихо исчезло под водой. Уанкайова решил спрятать свое «боевое жилище» подальше от чужих глаз.
Аэр, хранившийся в одной из береговых пещер, казался абсолютно новым, только что вышедшим из ворот завода. Но заниматься его изучением было некогда, ходоки чувствовали нарастающее напряжение пси-полей над ними и спешили убраться из-под возможного удара «динозавра», зависшего на высоте двух километров над туманной шапкой острова.
Ванесса все же настояла на том, чтобы они взяли предложенное физиком оружие: зенитно-ракетный комплекс, две кассеты ракет к нему, два гранатомета и снайперские винтовки с патронами. Влад возражал только для виду, оружие действительно было очень хорошим, несмотря на его возраст, любая община была бы рада заполучить его для своей обороны. Особенно хороши были винтовки «катюша», сделанные русскими оружейниками, снабженные компьютерными блоками автоматической подводки ствола на цель и способные поразить мишень на расстоянии до восьми километров.
Мысленно попрощавшись с гепардом, Влад сел на место пилота, Ванесса положила ему руку на сгиб локтя, передавая слоган поощрения и поддержки, и аэр молнией вылетел из пещеры в туманную пелену над водой.
Полкилометра от берега бухты до конуса вулкана аппарат преодолел за шесть секунд, завис над кратером, прежде чем скользнуть в его жерло. Пилот и пассажир, не сговариваясь, оглянулись назад, будто могли разглядеть подводный ракетоносец в глубинах вод бухты, и в это мгновение раздался гулкий хлопок, удар, грохот, из-под воды выскочила серебристая сигара, под ней вспыхнул огненный факел и унес ее вверх, туда, где висел угрюмый хищный пришелец, похожий по форме на динозавра.
– Господи! – прошептала Ванесса. – Уан запустил ракету!..
Над островом вспыхнул ослепительный огонь взрыва, выжигая туман, оплавляя и испаряя скалы. Чужак понял угрозу и расстрелял приближавшуюся ракету из своего оружия, но, так как ракета несла пакет ядерных боеголовок и они успели разделиться до подхода к «динозавру», все боеголовки пришельцу уничтожить не удалось, одна из них успела приблизиться к нему вплотную и взорваться.
Что было дальше, ходокам увидеть не удалось, Влад вовремя сориентировался и бросил аэр в глубину вулканической шахты. Взрывная волна, ослабленная расстоянием и сужавшейся магматической протокой, догнала аппарат уже на глубине сотни метров под землей и не причинила ему вреда.
«Он сумасшедший! – горько сказала Ванесса, пораженная неожиданной развязкой противостояния чужого корабля и земной подводной лодки. – Зачем он это сделал?»
«Спасал нас», – хотел сказать Влад, но передумал.
Аэр продолжал спускаться в темноту подземелья, света становилось все меньше, над головой погас кружок выхода в кратер вулкана, пришлось переходить на другие диапазоны зрения и уменьшить скорость, чтобы ненароком не напороться на выступавшие из стен прохода камни.
«Ты точно знаешь, куда мы направляемся?» – поинтересовалась Ванесса.
«Я здесь выходил из тоннеля, – мрачно успокоил ее Влад. – По тоннелю мы доберемся до другого острова и выберемся наверх. А дальше…»
«Дальше попробуем добраться до метро и сообщить о себе Горану. Других вариантов у нас нет».
«Метро же заблокировано…»
«Я имела в виду вторую станцию, с которой мы стартовали с Земли вместе с твоим учителем. Может быть, она уцелела и работает».
«А если нет?»
«Тогда попытаемся проникнуть в метро, где нас ждала засада. Не будут же «собаки» дежурить там постоянно».
«Блестящая перспектива».
«У тебя есть другие предложения?» – огрызнулась Ванесса.
«Извини, я не хотел тебя обидеть».
«Ох уж эти земляне… – улыбнулась Ванесса, целуя Влада в щеку. – Чуть что – спешите извиниться. Как ты думаешь, зачем этот змееголовый хищник пожаловал на Землю? Ведь его совсем недавно видели пограничники возле Чужой. Не боится же, гад, наткнуться на «колючку» нагуаля!»
Извилистый вертикальный ствол магматической протоки постепенно превратился в горизонтальный тоннель с чередой сужений и расширений, а вскоре показалась и большая пещера с обрушившимся куполом, которую пересекал борейский тоннель. Влад остановил аэр, и несколько секунд они сидели в кабине не шевелясь, думая об одном и том же. Потом Ванесса тихо проговорила:
– Жаль, если Уан погиб…
– Жаль, – согласился Влад. Затем включил прожектор и повел аэр в глубь тоннеля.
УСИЛЕНИЕ КОНТРОЛЯ
Следователь оказался дотошным малым, причем интраморфом, и Горану с большим трудом удалось отвязаться от него, смастерив более-менее удачную схему боя с террористами и ухитрившись казаться искренним и правдивым. Убедил ли он чиновника из службы внутренних расследований, Горан не знал, однако после второй встречи с бывшим комиссаром безопасности следователь отстал и больше не появлялся. Зато вызвал к себе Асур Вариг, питавший какую-то странную слабость к Миличу; ничем иным объяснить возвращение Горана в службу и назначение руководителем особой группы было нельзя.
Настроение у Горана в связи с отсутствием известий от Ванессы было паршивое, поэтому во время встречи с претором он вел себя с неподобающим случаю равнодушием, чем его озадачил и насторожил.
– С вами все в порядке, «кобра»? – понизил голос Вариг. – Может быть, вы чего-то недоговариваете?
– Нет, все нормально, извините, – взял себя в руки Горан. – Просто я анализировал ситуацию и пришел к выводу, что в ОКО не хватает одного сектора.
– Вот как? Это интересно. Какого же?
– Кто-то навязал нам самую настоящую войну в форме Ползучего Террора, а мы к ней оказались не готовы. Да и неудивительно – тысячу лет прожили спокойно, без конфликтов с кем бы то ни было. Теперь же необходима служба контрразведки, какая существовала на Земле до Катастрофы.
– У вас уже есть конкретные предложения?
Горан отрицательно качнул головой. Предложения у него, конечно, были, но говорить об этом претору было нельзя.
– В таком случае поручаю вам разработать пакет предложений по данному вопросу, – деловито сказал Вариг. – Вы опытный специалист, бывший комиссар и вполне справитесь с этим. Теперь такой вопрос: вы хорошо знаете начальника Даль-разведки Алекса Бодрова?
Горан помолчал.
– Достаточно, чтобы мы изредка встречались в неслужебной обстановке.
– Он потянет работу комиссара погранслужбы?
Горан снова помедлил.
– Думаю, да.
– Спасибо, я учту вашу рекомендацию. А теперь задание. Возьмите пару человек из своей обоймы и обследуйте все наши космические лаборатории и научные центры. Чтобы не повторилась история с нападением неизвестного корабля, нам надо знать, как защищать творческий потенциал системы. И помните о Цамцое. Он был очень неосторожен. Вопросы есть?
– Нет, – ответил Горан.
Своего кабинета у него теперь не было, не полагалось по штату, поэтому встречался он с остальными «заговорщиками» в разных районах Геи. С Бодровым можно было поговорить и в его резиденции, а вот для встреч с Дивием приходилось изворачиваться, использовать коттеджи и квартиры друзей и знакомых. Нынешняя встреча должна была состояться в Индо-секторе, где жила подруга Ванессы Дарьяловой Сита Ванигасурия.
По приказу претора все высокопоставленные чины ОКО, не говоря уже о чиновниках Правительства, передвигались теперь только в сопровождении охраны, и, хотя «кобры» – командиры обойм риска – не пользовались такой привилегией, Вариг особо настоял на том, чтобы Горан тоже завел телохранителей, в результате чего ему везде приходилось таскать за собой двух парней из группы, способных помочь ему в случае повторного нападения, а главное – умеющих держать язык за зубами. Парней он отбирал сам, переведя двух «собак» из сектора СОБ, комиссаром которого стал его бывший заместитель, и мог положиться на них во всем, кроме той деятельности, которой себя посвятил. Телохранители были молоды, тренированны, с удовольствием исполняли предложенные роли, но, как и все нормалы, не умели блокировать сознание, не имея возможности сопротивляться пси-допросу. Привлекать их к работе в контрразведке было слишком рискованно.
Оставив парней (одного звали Андреем, второго Дорианом) в кафе у дома Ситы, Горан встретился с девушкой, которая также была интраморфом (подруг себе Ванесса заводила только из среды паранормов), попросил ее понаблюдать за пространством вокруг жилой пирамиды, построенной в стиле тибетской пагоды, и остался ждать Дивия, пытаясь вычислить траекторию его движения по Индийскому Ному. И снова землянин-волхв неприятно удивил его, заставляя остро почувствовать свою несостоятельность как человека, обладающего сверхчувственным видением, суперсенсингом. Советник Владыки вдруг возник в квартире Ситы, словно вышел в нее прямо из кабины метро. Как он оказался здесь, какими путями добирался, Горан не понял.
«Вы являетесь как привидение, – с уважением и огорчением сказал Милич, пожимая крепкую руку старика. – Не поделитесь секретом, как вам это удается?»
«У тебя все впереди, сам научишься со временем, – ответил Дивий. – Я живу на свете на полвека дольше, вот и весь секрет. У меня мало времени, поэтому давай-ка сразу перейдем на метаречь. Что у тебя нового?»
Горан усилием воли перешел в скоростной режим бытия, требующий определенных энергетических затрат, и в одном слогане передал собеседнику все новости. Добавил:
«После подключения сети метроконтроля активность террористов почти не снизилась, и это позволяет сделать вывод, что у них есть свои агенты в правительственных структурах».
«Ты прав, комиссар…»
«Я уже не комиссар».
«Не комиссар СОБ, но комиссар контрразведки, привыкай к новой должности, хотя она пока и не официальна. Что касается террористов, несмотря на «успехи», уровень их профессиональной деятельности довольно низок. Им далеко до эмиссаров ФАГа, с которыми воевали наши предки. Те действовали гораздо тоньше, изобретательней, мощней. Зачем твоим киллерам понадобилось соревноваться с тобой в знании приемов рукопашного боя? Ведь ликвидировать одного человека, будь он хоть семи пядей во лбу, проще всего издали, с помощью современных снайперских комплексов или в крайнем случае с помощью мины. К тебе пришла четверка интраморфов, но действовала – как четверка нормалов!»
«Парадокс, – согласился Горан. – Я тоже думал об этом. Но смысл Ползучего Террора остается недоступным. По крайней мере, мне».
«Кое-кто из моих друзей считает, что он связан с изменением физических законов в Метагалактике, в том числе – сближением Стенок Космориума. Что может привести к очень печальным последствиям. В ближайшее время схождение Стенок станет главной проблемой не только для ОКО или Правительства Геи, но и для всего населения домена, в том числе для колоний интраморфов».
«Меня уже нашли двое представителей колоний «Пурпурное Сердце» и «Зеленое Утро». Они тоже обеспокоены. Но где в данный момент находятся наши ходоки, они не знают».
«Ходоки объявились на Земле, в районе Борейского архипелага. Однако после ядерного взрыва над одним из островов их след потерялся в борейских тоннелях».
«Вы… уверены?»
Дивий усмехнулся:
«Я это знаю абсолютно точно. Их едва не накрыла новая служба внутренних расследований СЭКОНа, контролирующая две станции метро на Земле, но им удалось уйти. Ходоки у нас получились отменные, да и с миссией они, можно сказать, справились успешно, коль к тебе уже начали прибывать паранормы».
«Куда они могли направиться? Или отсиживаются в тоннелях?»
«Вряд ли они станут отсиживаться, не те натуры. Думаю, скоро мы получим от них весточку, есть у меня такое предчувствие».
«Может, я попробую связаться с ними через поле Сил?»
«Во-первых, я уже говорил, верхние слои акаша-поля заблокированы, во-вторых, тебя сразу запеленгуют те, кто контролирует деятельность интраморфов».
«Если они существуют».
«Можешь не сомневаться. Все интраморфы Геи находятся под контролем, появление картотеки потенциальных лидеров, большинство из которых интраморфы, – тому доказательство».
«А что за взрыв случился над Борейским архипелагом?»
«Алекс тебе разве ничего не говорил? Наблюдатели погранслужбы в Солнечной системе обнаружили чужой корабль…»
«Диплодок?!»
«В последний раз его видели над архипелагом, где и произошел воздушный ядерный взрыв. После этого пришелец исчез».
«Он уничтожил остров?»
«Скорее кто-то пытался уничтожить его. Однако вряд ли уровень его защиты уступает защите наших спейс-машин. Тем не менее он теперь будет действовать осторожнее. Кстати, нам скоро понадобятся спейсеры с большим запасом хода, о которых не должны знать службы Правительства. Кажется, мы выходим на контакт с неизвестной негуманоидной цивилизацией».
Горан скептически поджал губы.
«Если вы имеете в виду «диплодок», то их владельцы явно предпочитают войну, а не мир. Едва ли нападение на наш исследовательский центр можно назвать контактом…»
«Ты помнишь историю Конструктора? Почитай повнимательней архивы СЭКОНа. Нашим предкам удалось перехватить лишь одну спору Конструктора, а их путешествовало через Галактику не меньше десятка. Куда делись остальные? Неужели сгинули без следа?»
«Вы хотите… я… не думал… очень интересная мысль…»
«Еще бы, – снова усмехнулся советник Владыки. – Я уже дал задание Бодрову прикинуть вектор движения спор и начать разведку в этом направлении. А когда в правительственных кругах узнают об этом и задавят инициативу, нам и понадобится свободный от контроля космофлот. Но, боюсь, кто-то нас опередил».
«Что вы имеете в виду? У меня нет никакой информации по этому вопросу. Думаете, «диплодок» – представитель споры нового Конструктора?!»
«Конечно, нет. Но я почему-то уверен, что чужак с ним каким-то образом связан. Хорошо бы выследить его и выйти на базу этих существ. Многое стало бы понятно».
«Зато мне ничего не понятно».
«Терпение, комиссар, терпение. Так ты говоришь, претор дал тебе задание подготовить предложения по сектору контрразведки? Любопытно. Этот человек мне пока непонятен».
«Он не интраморф».
«Но очень хорошо защищен в пси-сфере. Даже я не могу пробить его блок, и это меня пугает. Впрочем, все в конце концов выяснится. Подумай насчет флота, где мы можем добыть пару спейсеров класса «летучий голландец», а лучше – класса «абсолют».
Горан невольно улыбнулся.
«Спейсеры – не игрушки, на дороге не валяются. На Гее и в системе Сола мы их не найдем».
«До Катастрофы Земля имела много баз в разных уголках Галактики, надо попытаться поискать их. Может быть, хотя бы одна из них да уцелела. Как только ходоки дадут о себе знать, надо сориентировать их на поиск спейсерских баз. А с Варигом будь осторожен, комиссар, он глубже и опаснее, чем кажется. Желаю удачи».
Встреча закончилась. Длилась она всего полторы минуты, Сита не успела даже сварить кофе.
Дивий пожал руку Горану, попрощался с хозяйкой квартиры, вышел и через несколько секунд его свечение пропало, будто он умер. Или переместился за сотни километров от этого места.
Горан с восхищением выругался про себя, завидуя возможностям волхва, побеседовал с Ситой за чашкой кофе с тоником и вышел на галерею, опоясывающую жилую пирамиду Индо-сектора, где его уже ждали Андрей и Дориан. Телохранители были уверены, что их командир просто провел время с женщиной, но были готовы под присягой заявить о том, что «кобра» Милич «занимался важным государственным делом».
До конца дня он готовил для Варига предложения по созданию сектора контрразведки, умалчивая, естественно, о том, что сектор, по сути, создан и давно работает, а также составлял схему возможных взаимодействий всех известных ему объектов и сил в Метагалактике. Схема получилась интересная, хотя далеко не полная, всех связей Горан просто не мог знать, однако получил хороший стимул для дальнейших разработок, позволяющих взглянуть на вещи под другим углом зрения и более масштабно, как бы поднимаясь над суетой бытия геян. Самым загадочным объектом схемы стала спора Конструктора, упомянутая Дивием и стоявшая особняком от остальных взаимосвязанных систем и конструкций. Не укладывались в нее и такие странные процессы, как похищение геянских женщин и уничтожение ученых, не имеющие видимых связей с остальными происшествиями и проявлениями неизвестных сил, зато связи Геи с Землей, Тартаром, Чужой, Орилоухом, колониями интраморфов, с погранзаставами, а теперь еще и с негуманами, агрессивными хозяевами корабля в форме ножниц, превращали схему в паутину с асимметричным и сложным рисунком.
Полюбовавшись на творение своего ума в растворе виома, Горан вошел в сеть Академии наук и выяснил темы физических исследований, над которыми работали ученые Геи. Таких тем с особо важными приоритетными направлениями набралось шесть: развертка и ликвидация нагуалей, развертка и изучение пространств с переменной вариабельной топологией (попросту – мертвых чужан), исследование мира Орилоуха, исследование Тартара и попытка установления контакта с тартарианами, исследования солитонно-взаимопроникающего пакета вселенных с разными свойствами и законами, разработка теории физики зеркальных состояний. Особенно заинтересовала Горана пятая тема – переходные процессы взаимопроникающих вселенных. История темы уходила в глубь тысячелетий, когда на Земле начали видеть, а потом в двадцатом и двадцать первом веках изучать явления НЛО и феномены гениальных прозрений людей, намного опередивших своих современников.
Во время пришествия Конструктора, а потом и войны с ФАГом, эта проблема перестала волновать человечество, тем более что она хорошо объяснялась с точки зрения теории Игры Богов, курирующих каждый свою территорию – метагалактический домен. Но оказалось, что и спустя тысячелетие ученые продолжали работать над ней, создавать основы физики переходных процессов, суть – взаимопересечений вселенных, хотя шла эта работа очень и очень медленно, не подталкиваемая таким мощным регулятивом, как социальная необходимость. Человечество, переселившись на Гею, решало более приземленные, конкретные, социально важные проблемы, не вникая в суть задач, над которыми продолжали работать энтузиасты. Что-то делают, изучают? Ну и пусть изучают. Чем бы дитя ни тешилось… И лишь внезапное нападение чужого космического корабля на геянский исследовательский центр, а также уничтожение погранзастав, имевших собственных теоретиков, заставило службу ОКО и ответственные за безопасность правительственные структуры обратить на работу ученых пристальное внимание.
Будучи комиссаром безопасности, Горан, конечно же, курировал научные центры, в особенности – потенциально опасные, по мнению экспертов СЭКОНа, однако сам в решаемые ими задачи не вникал. Теперь же, в связи с заданием претора, имел возможность выяснить важность и влияние разработок на сложившуюся ситуацию с Ползучим Террором. Он выбрал научный центр, располагавшийся в Палест-секторе, на берегу вулканического озера Меркава, рядом с храмом древней христиадейской Веры, подивился такому сочетанию религий (науку тоже можно было считать одной из древних религиозных систем), пообедал в одиночестве в столовой Управления и отбыл в Меркаву.
Центр по изучению «войны физик» – так сами ученые называли процессы взаимопроникновения пространств с разными свойствами – был похож на одуванчик диаметром в сто метров, тычинки-парашютики которого представляли собой отдельные лаборатории и технические службы центра. В последние дни он охранялся специальным подразделением службы СПАС, и Горану пришлось предъявлять свое удостоверение «кобры», позволявшее ему посещать секретные объекты. Поскольку его интересовала тематика разработок и их результаты, ему выделили гида – витса с программой секретаря, имевшего благодаря голографической технике вполне естественный облик живого человека. Звали витса Фарадеем.
– Что конкретно вы хотите узнать? – вежливо спросил он в приемной руководителя центра, уделившего Миличу всего две минуты.
– Над чем работают ученые центра, – ответил Горан, не обижаясь на «сверхзанятость» руководителя; судя по всему, академик-универсалист не жаловал интраморфов, каким-то образом вычислив в представителе спецслужб паранорма.
– Тематика центра весьма разнообразна, – с той же неестественной вежливостью сказал Фарадей. – Мы имеем тридцать семь лабораторий, и почти каждая работает по своей теме.
– Давайте начнем с той, которая занимается взаимодействием «суперструн», – не менее любезно предложил Горан.
– Боюсь, заведующий второй лабораторией сейчас занят, но мы попробуем все же побеседовать с ним или с кем-нибудь из специалистов лаборатории.
Фарадей повел гостя в лифт, и через несколько минут они входили в прозрачную трубу «тычинки одуванчика», переходящую в «парашютик» лаборатории длиной в пятьдесят метров. Собственно лаборатория походила на длинный ледяной зал с белоснежными глыбами «льда и снега» – конформными объемами отдельных отсеков, изменяющими конфигурацию в зависимости от нужд работающих. Людей видно не было, все они находились в своих отсеках, поэтому понаблюдать за их деятельностью не удалось.
Один из «снежных торосов» раскрылся, выпуская черноволосую высокую женщину с утомленным смуглым лицом, которое можно было бы назвать красивым, если бы его не портил утиный нос. Она была одета в голубой уник со светящимся узором «водорослей», не скрывающий большой груди и мощных бедер. Но умный взгляд, сопровождаемый огоньками иронии, компенсировал все недостатки фигуры.
– Эмилия, – подала она руку Горану. – Мне сообщили, кто вы. Что понадобилось службе ОКО в нашем сугубо мирном научном учреждении? Чем мы провинились?
– Ничем, – поспешил успокоить женщину Горан. – Просто хотелось бы разобраться в проблемах, над которыми работает ваша лаборатория.
– Зачем это «собакам» ОКО?
– Я не «собака», – улыбнулся Горан. – Функции моего подразделения иные.
– По образованию вы физик?
– Скорее лирик.
– Тогда с этим мог бы справиться и Фарадей. – Кивок на витса, стоявшего в подобострастной позе, искра насмешки во взгляде. – Но уж коль я оторвалась от работы, попробую взять на себя роль гида. Только предупреждаю: времени у меня мало, от силы – двадцать минут.
– Вполне достаточно, – прижал ладони к груди Горан.
– Свободен, – глянула на Фарадея заведующая лабораторией, повернулась, бросила гостю через плечо: – Идемте.
Горан повиновался, ощущая смутное удовлетворение от того, что женщина не была интраморфом, иначе в этот момент она могла бы прочитать мысль гостя, когда он увидел ее мощный зад.
Рабочий модуль Эмилии был достаточно большим, имел два кокон-кресла с выходами на все отсеки лаборатории, гамма запахов говорила о том, что Эмилия курила и пользовалась духами «Черный жемчуг».
Беседовали гость и хозяйка действительно всего около двадцати минут, но Горан не пожалел, что начал ознакомление с наукой с посещения этой лаборатории. Он узнал много полезного о физике взаимодействий таких экзотических объектов и сред, как нагуаль и вакуум, «суперструна» и черные дыры, метагалактические домены и нагуали. Конечно, Горан знал, что «суперструнами» называются сверхплотные квазиодномерные объекты диаметром десять в минус тридцать седьмой степени сантиметров, то есть значительно меньше диаметра электрона, и длиной порядка диаметра Метагалактики, но он не знал, что «суперструны», существующие с момента зарождения Вселенной, могут рваться и свиваться в кольца, образуя своеобразные ворота, пролетев сквозь которые можно попасть в мир зеркального вещества со своим круговоротом материи-энергии и своими законами.
– До Катастрофы Даль-разведка Земли обнаружила несколько таких объектов, – говорила Эмилия, закуривая тонкую оранжевую сигарету с легким наркотическим действием, – что и позволило применить теорию «суперструн» к созданию пронзающих Вселенную космических кораблей. Но, к сожалению, практические исследования «суперструн» в нынешнее время невозможны, хотя мы вплотную подошли к решению проблемы нагуалей. Вполне допустима гипотеза, что нагуали – просочившиеся в наш мир объемы зеркального вещества с отрицательной массой.
– Почему же они становятся видимыми? – поинтересовался Горан. – Столько лет мы натыкались на невидимые «колючки чужих Законов»…
– На этот счет существует много мнений, но мы считаем, что из-за нарушения метрики нашего домена, которая перестала быть метрикой Римана, – теперь это набор «воюющих» между собой метрик, то есть деформирующихся конформно, непрерывным образом, от метрики Минковского до метрики де Ситтера и Головизнера, – произошел небольшой фазовый сдвиг, «поворот симметрии» зеркального вещества нагуалей, из-за чего они и становятся видимыми, то есть начинают отражать свет. Я не слишком заумно объясняю?
– Нет-нет, вполне доступно, – запротестовал Горан. – Я все понял. Не обращайте внимания на мои реплики и не старайтесь упростить речь. Если я чего не пойму, значит, мне это не нужно.
Эмилия с усмешкой посмотрела на собеседника.
– К сожалению, передача исчерпывающей информации, соответствующей передаваемому образу, с помощью речи невозможна в принципе. Вы интраморф и должны знать об этом.
Горан остро глянул в глаза женщины.
– Откуда вы знаете, что я… интраморф?
– Оттуда, – снова усмехнулась заведующая лабораторией. – Я научилась делать выводы. Интраморфы слушают умные речи не так, как нормалы.
– А как?
– Не только ушами, но и глазами, головой, всем телом, можно сказать. Что еще вы хотели бы узнать, месье?
– Вы начали рассказывать о взаимодействии первичных «суперструн» с доменом…
– Это не слишком интересная тема, привести наглядный пример не представляется возможным. Диаметр «струны» даже по сравнению с диаметром электрона – что сам электрон по сравнению с Галатикой, зафиксировать их взаимодействие почти невозможно. Ну разве что по ливню рождающихся частиц при разрушении электрона. Взаимодействие же «суперструны» и Галактики – это, по сути, пересечение гравитационных полей. Другое дело – граничные эффекты при выходе «струны» из домена, но теперь и их изучение нам недоступно из-за Стенок Космориума.
– Разве кто-нибудь из наших ученых изучал граничные эффекты? У нас и спейсеров-то таких нет, что могли бы достичь границ домена, а тем более – выйти в следующий.
– Физика Метагалактики – не моя епархия, я могу лишь сказать, что клетки-домены Универсума образуют не мозаичную объемную структуру типа грозди винограда или тела человека, а пронизывают друг друга, сосуществуют один в одном. Внутри нашего домена живет другой, в нем третий, и так чуть ли не до бесконечности, образуется сложнейший конгломерат пересекающихся друг в друге, но почти не взаимодействующих доменов, которые и составляют тело нашей Вселенной. Разве интраморфы этого не знают?
– Извините, – пробормотал Горан. – Мне надо было сразу представиться по всей форме. Тем не менее вы сообщили мне много интересной информации, честное слово! Ответьте только на один вопрос. Возможно, он тоже лежит вне поля ваших теоретических изысканий, но мне важно знать ваше мнение. Как вы думаете, что означает начавшееся сближение Стенок Космориума?
– Не знаю, – прямо ответила Эмилия, закуривая еще одну сигарету. – Особенно не задумывалась. В теорию Больших Игр я не верю, это не физическая теория, а что касается Стенок, то их сближение, возможно, призвано уничтожить нагуали. Или такие потенциально опасные объекты, как Тартар. Мои коллеги до сих пор считают, что Тартар представляет собой обломок, а может быть, и сверхген иной Вселенной, равновеликой нашему Универсуму.
– Есть теории, что Чужая и Орилоух – попытки тартариан выйти в наш континуум.
– Поговорите с моими коллегами, особенно с универсалистами Погорилым и Киршем, они занимаются «мертвяками»… прошу прощения, это теперь распространенный термин, хотя речь идет о «пустых» чужанах.
– Спасибо, – сказал Горан, целуя пальцы женщины, пропахшие сладковатым дымком, – я, конечно же, побеседую с вашими коллегами. Еще раз извините за мою неоткровенность, но люди к интраморфам относятся не очень хорошо, поэтому…
– Не все, – улыбнулась Эмилия. – Один из мужей моей семьи – интраморф.
Горан поймал ее изучающе-насмешливый взгляд, коротко поклонился и покинул лабораторию, унося в душе странное желание встретиться с этой неординарной женщиной еще раз.
Следующим объектом его внимания в цепи исследовательских баз системы стоял центр по изучению нагуалей, на который напал корабль в форме диплодока.
Здесь Горан имел две встречи с руководителями лабораторий Раулем Орландо и Венансио Рамиресом, выяснил, что уничтоженная «диплодоком» лаборатория занималась воздействием различного рода субстанций и полей на нагуаль. Оказалось, что наибольшее влияние оказывают на «колючки» нагуалей «мертвяки» – «пустые» чужане.
– Если мертвяка насадить на «колючку», – сказал смуглый седоусый Рамирес, – то она изменяет форму, превращается в своеобразную «сосульку». Если хотите, поговорите об этом с непосредственными испытателями.
– Разве они погибли не все?
– Кое-кто уцелел. Сейчас возле нагуаля работает Квентин Кирш, на специально оборудованном когге, если он согласится оторваться от исследований, вы узнаете все из первых рук.
Горан не горел желанием выходить в космос, но вспомнил совет Эмилии – она упоминала имя Кирша – и согласился. К его удивлению, и Кирш согласился принять работника ОКО, хотя, по словам того же Рамиреса, был нелюдим и контактировал с коллегами редко.
– Он отшельник, – добавил Рамирес, провожая гостя. – Ушел из семьи, живет один, занимается только работой. Если бы он во время атаки на центр находился вместе со всей своей группой, то, наверное, погиб бы. Но, видимо, кто-то из ангелов его хранит.
Заинтересованный оценкой ученого, прозвучавшей из уст его коллеги, Горан позаимствовал в техническом ангаре станции свободный когг и вместе с телохранителями вылетел в открытый космос, заполненный мраком, как пещера глубоко под землей. Лишь медово-золотое око Сола пыталось разогнать этот мрак своими лучами, но ему это удавалось плохо.
Исследовательский катер Квентина Кирша ждал посетителя возле нагуаля, со стороны, освещенной Солом. Видеосистема когга Милича позволяла видеть не только аппараты исследователей, но и сам нагуаль, казавшийся гигантским репейником, светящимся изнутри угрюмым вишневым накалом. Таких «репейников» в системе Сола выросло около двух десятков, но все они удачно расположились вокруг звезды таким образом, что орбита Геи пролегала мимо них. Остальные нагуали были гораздо меньших размеров и «росли» совсем близко от Сола, если не считать мелких скоплений на самой Гее, основные же «заросли» начинались за ее орбитой, и летать в тех краях не рекомендовалось никому. Горан, которому Алекс Бодров передал карту эфемерид – свободных от нагуалей траекторий, выходящих за пределы системы, был поражен упорством пограничников, составлявших эту карту иногда ценой своей жизни.
Путь от станции до нагуаля занял всего пятнадцать минут. Стыковку двух аппаратов производили инки, поэтому момент касания коггов был почти незаметен. Квентин Кирш, могучий телом, абсолютно лысый (а может, обритый наголо), с тяжелым, грубым лицом, составленным, казалось, из одних углов, ждал гостя в рубке, стоя возле кокон-кресла пилота. Поймав его взгляд, Горан понял, что перед ним интраморф.
«Впервые в жизни разговариваю с профессионалом ОКО, – сказал Кирш, выращивая из дна рубки два сиденья. – Присаживайтесь, поговорим. Вы прибыли на одной машине?»
Они сели.
«Естественно, на одной», – не понял хозяина Горан.
«Тогда второй когг, что спрятался за нагуалем, не принадлежит вашей службе?»
«Почему вы думаете, что он спрятался?»
«У меня сложилось такое впечатление. Он шел за вами, потом отстал и, когда вы стыковались, ушел за «колючку». Извольте полюбоваться».
Кирш, не вставая с места, дал команду инку аппарата, и тот развернул перед ним виом обзора. Буро-малиновой колючей громадой в нем обозначился нагуаль, серебристым крестиком – исследовательская станция, голубыми треугольниками – корабли сотрудников станции, а из-за колючки нагуаля торчал фиолетово-красный «клюв» какой-то спейс-машины. Инк дал вариацию увеличения, и в растворе виома протаяло окно, в котором стал виден корпус неизвестного когга.
«Внутри четверо, – сказал Кирш, косо глянув на молчащего Милича. – Все четверо – паранормы. И все четверо внимательно смотрят на нас».
«Я чувствую, – сухо ответил Горан. – Но в мою свиту они не входят».
«В таком случае остается предположить, что они следят за вами. Что не есть хорошо в свете последних сообщений о Ползучем Терроре. Вы кому-то мешаете, мистер комиссар».
Кирш поймал сверкнувший взгляд Горана, добродушно ухмыльнулся; примерно так могла улыбаться груда камней.
«Я в курсе всех событий в службе ОКО. Вы недавно были комиссаром «собак», теперь «кобра» особой группы. Хотите, я попробую определить, к какой организации принадлежат эти парни?»
«Каким образом?»
«У меня на борту имеется кое-какая хитрая аппаратура, которая вполне годится для подобного применения».
«Буду благодарен».
Кирш сел в кокон-кресло, занялся переговорами с инком когга, выключил виом обзора на несколько минут, потом снова включил и вылез из оперативного кокона.
«Когг принадлежит правительственной комиссии по расследованию, это совершенно точно, однако установить личности наблюдателей не удалось. Но давайте сменим тему, поговорим о том, что вас привело ко мне. О наблюдателях не беспокойтесь, я вас провожу до станции».
Горан еще раз посмотрел на когг с наблюдателями-интраморфами, якобы выполняющими задание правительственной комиссии, и согласился. Ими он решил заняться позже.
ДНО ЗЕМЛИ
Борейский тоннель поражал воображение длиной и размерами. Строившие его гиганты усилий не жалели. Можно было только удивляться мастерству борейцев, разглядывая гладкие стены трапециевидных коридоров и гадая о способах их обработки, позволявших сохранить структуру горных пород и одновременно укрепить стены и потолки таким образом, что тоннели не нуждались в подпорках и специальном крепеже. Лишь столкновение Земли с зарослями нагуалей нарушило целостность сети тоннелей, разорвало их на независимые участки и «штрих-пунктиры», но винить в этом создателей сети было нельзя, вряд ли они могли предугадать, что случится с планетой в будущем, через тысячи лет.
Спустившись по жерлу вулкана в глубины острова и выйдя в тоннель, ходоки, конечно, не стали терять время на его изучение, так как поставили себе другую задачу, но масштаб строительства борейских тоннелей захватывал дух, и они невольно замедляли скорость аэра, чтобы полюбоваться на гигантские залы естественного природного происхождения, через которые проходил тоннель, или на подземные реки и озера в красивейших гротах, кристаллических стен которых никогда не касался луч солнца.
О многом передумали путешественники, плутая по разорванной катаклизмом сети древних коридоров и шахт, но больше всего их занимал вопрос: зачем, с какой целью построена эта колоссальной протяженности система подземелий. Возможно, она когда-то пронизывала и охватывала всю Землю и служила своеобразной транспортной системой или же была создана для того же, для чего создавали шахты люди – для добычи полезных ископаемых. Ванесса предложила даже такой экзотический вариант: тоннели прорыты ради создания игрового подземного комплекса, на что Влад ответил ей скептическим слоганом, но вот в чем их мнения сходились, так это в оценке системы тоннелей как жилой зоны. Жить в таких коридорах вряд ли было возможно.
Проплутав по тоннелям, в большинстве своем упиравшимся в тупики разрывов, около пяти часов, ходоки наконец вылезли из подземного мира на поверхность земли через ту самую вертикальную шахту, пробитую в теле планеты нагуалем, через которую проник под землю Влад, спасаясь от преследователей, оказавшихся впоследствии пограничниками с Геи, которыми командовала Ванесса. Вспомнив об этом, они посмеялись над возникшим тогда недоразумением, оттянувшим их встречу, обследовали остров, где Влад обнаружил залежи металлов, которые вполне могли быть остатками древних сооружений, но исследовать их не стали из-за отсутствия времени. Нужно было срочно искать связь с Геей, чтобы получить инструкции, документы и книгу новых кодов метро. Без них продолжать миссию ходоков было невозможно.
В багажнике аэра Ванесса обнаружила блок НЗ, аптечку и целую коробку консервов, аккуратно уложенных запасливым Уанкайовой, а также термос с тоником, и путешественники перекусили, присмирев, вспоминая радушие хозяина подводной лодки. Что с ним сталось, они не знали, но все же надеялись увидеть его когда-нибудь живым.
«Давай пролетим мимо его острова, – предложил Влад. – Если «диплодок» еще там, мы его увидим и свернем».
«Боюсь, там сейчас возятся эксперты погранслужбы, наши наблюдатели наверняка зафиксировали над островом ядерный взрыв».
«Ты же сама пограничник».
«А ты забываешь о службе внутренних расследований. Она тоже поинтересуется, что произошло на островах Борейского архипелага. Нам нельзя рисковать».
Влад не стал спорить, понимая, что напарница права. К тому же он давно пытался установить пси-контакт с Уанкайовой и Секамом, но так и не смог, будто человек и зверь прятались за экраном, поглощающим их мысленное излучение. Или погибли. Последнее умозаключение было наиболее близко к истине, отчего настроение у кладоискателя упало, и лишь присутствие Ванессы заставляло его сохранять невозмутимый вид.
К материку они летели в стороне от островов, прижимая аппарат к воде, провожая глазами резвящихся в глубинах океана дельфидов, мант и косяков рыбы, а однажды пролетели над целой флотилией лодок, управляемых гоминоидами – людьми-кошками. Было видно, как небольшие пушистые существа, одетые в гладкие, светящиеся изнутри изумрудным отливом комбинезончики без рукавов, поднимают вверх умные мордочки и с опаской разглядывают скользящий над ними аппарат.
«Красивые зверьки, – сказала Ванесса. – Так и хочется погладить. Только я так и не поняла, почему они обрели способность думать. Ты с ними встречался?»
«Не очень часто, они очень пугливы».
«Как ты думаешь, куда они плывут?»
«Скорее всего к островам. Что-то их стронуло с насиженных мест, заставило уйти с материка, обычно они избегают открытых водных пространств».
Влад вдруг остановил аэр.
Сначала он почувствовал знакомый «взгляд с высоты» – эффект пси-пеленгации, затем пришло тревожное предощущение приближающейся опасности.
«В чем дело? – оглянулась на него Ванесса. – Ты о чем задумался? – Она замолчала, почуяв наконец сдвиг ментальных потенциалов в пространстве. – Дьявол! К нам кто-то приближается! Что будем делать?»
«Ждать, – сдержанно ответил Влад, входя в состояние суперсенсинга. – Нельзя же шарахаться от каждого встречного. Может быть, это летит такой же кладоискатель, как и я».
Под аэром в стае лодок внезапно поднялся переполох.
Одно из утлых суденышек, шедшее впереди всех, без всяких видимых причин стало тонуть, остальные же, вместо того чтобы помочь соотечественникам, начали торопливо отгребать в сторону, отплывать на безопасное расстояние.
«Что это с ними? – удивилась Ванесса, возмущенная поведением кошколюдей. – Почему они не спасают своих?»
«Лодка попала в водяную яму, – отозвался Влад, не зная, что делать: то ли отступать, то ли спасать утопающих, то ли просто ждать гостей; он уже видел приближавшиеся с севера летательные аппараты. – Кошки и без того плохие пловцы, а из ямы и ты не выплывешь».
«Что это еще за яма такая? Я ничего не вижу».
«Это линза аномальной воды, обладающей сверхтекучестью. Садись за управление».
«Что ты задумал?»
«Не будем же мы висеть над ними и наблюдать, как они тонут».
Влад перебрался на заднее сиденье аэра, открыл лючок багажника со стороны кабины и вытащил моток тонкого далинь-шнура со специальными карабинчиками и зажимами. Такой шнур использовался альпинистами для ползания по скалам. Затем один конец закрепил на металлической раме сиденья, второй обвязал вокруг себя и открыл дверцу кабины.
«Опускайся, я спрыгну, а ты вытащишь всех».
Ванесса, уже не удивляясь своему беспрекословному подчинению мальчишке-землянину, направила аэр вниз, и Влад прыгнул в воду с десятиметровой высоты, изменив массу тела, без плеска вошел в то место, где уже скрылась лодка с тремя ее пассажирами. Теперь и Ванесса заметила необычную неподвижность водной глади в этом районе, в то время как вокруг него играли волны океанской зыби.
«Взлетай», – прилетел тихий пси-голос кладоискателя.
Геянка начала подъем, вытаскивая Влада с прижатыми к груди телами кошколюдей, потом, повинуясь его приказу, отнесла всех троих к лодкам остальных гоминоидов, где Влад опустил тела спасенных в одну из лодок.
«Возвращайся, там остался еще один малыш, я не смог его зацепить».
«Он уже, наверное, захлебнулся…»
«Возвращайся».
Ванесса снова повиновалась, но в это время неизвестные летательные аппараты приблизились, зависли на высоте сотни метров над уровнем океана, перекрывая аэру пути отхода, раздался усиленный динамиком голос:
– Эй, вы, на стрекозе, поднимайтесь сюда.
Говорили на земном диалекте, но с шипящим геянским акцентом. И это были не пограничники. На корпусах всех трех машин, похожих на куттеры, но с более развитым треугольным крылом, не было видно никаких опознавательных знаков, способных раскрыть принадлежность машин к службам Геи.
Ванесса откинула колпак кабины, крикнула:
– Мы пытаемся спасти гоминоида, он упал в яму!
– Поднимайтесь, я вам говорю! – отозвался неизвестный начальник группы. – Пусть эти звери сами спасаются.
– Это не звери…
– К черту дискуссию!
Из днища первой машины вырвался сноп огня, врезался в центр флотилии кошколюдей, превращая лодки в горящие факелы. Среди гоминоидов поднялась паника, они начали выпрыгивать в воду, но и там не нашли спасения: три плазменных залпа разметали лодки, превратили поверхность океана в слой пара.
– Поднимайтесь и следуйте за нами! – проревел голос. – Любое промедление буду считать попыткой сопротивления и открою огонь!
Ванесса сглотнула ставшую горькой слюну, расширенными глазами глядя на туманную пелену под аэром, потом поймала слоган Влада и начала медленно поднимать аппарат вверх. Влад влез в кабину, достал оружие. Глаза его стали черными, бездонными, бешеными.
«Начну стрелять – уходи свечой вверх!»
«Они нас догонят».
«Посмотрим».
Ванесса подтянула к себе поближе один из гранатометов, покачала головой:
«Не понимаю, почему я тебя слушаюсь? Ты же самоубийца!»
Аэр приблизился к головному аппарату (Ванесса наконец узнала дхау, использующиеся на Гее только сотрудниками правительственных служб). Влад взялся за рукоять нейтрализатора, приоткрыл дверцу и выстрелил, практически не целясь. Черная молния разряда вонзилась в корму аппарата, и в то же мгновение Ванесса на форсаже рванула аэр в небо, до предела увеличив мощность двигателя.
Прибывшие на дхау оперативные работники неведомой службы не ожидали сопротивления от двух пассажиров маленькой воздушной машины, поэтому отреагировали на атаку с опозданием. Влад успел выстрелить еще раз, добивая командирский дхау, отбросил полностью разряженный нейтрализатор и выстрелил из гранатомета по второму аппарату, начавшему поднимать нос в небо.
Взрыв гранаты пришелся под левую скулу дхау и, хотя лобовую броню блистера не пробил, все же покорежил лист крыла и хорошенько встряхнул мощную машину. Вторая граната взорвалась уже в стыке дверцы и корпуса, повредив обшивку и превратив дверцу в складку. Ошеломленный пилот дхау свалил машину в штопор и выбыл на время из боя. Оставался третий аппарат, кинувшийся было в погоню за аэром, но вернувшийся к поврежденной машине командира группы, которая, дымя и кружась, как падающий с дерева сухой лист, опускалась на поверхность океана. Когда пассажиры всех трех машин наконец разобрались в обстановке, пересели из сбитого дхау в непострадавшую машину и начали преследование наглого аэра, тот был уже далеко.
«Они догонят нас через полчаса, – сказала сосредоточенная Ванесса, с некоторой задумчивостью поглядывая на каменное лицо спутника. – И собьют издали, не подходя близко. До материка мы дотянуть не успеем».
«Держи курс на архипелаг».
«Я так и делаю».
Аэр набрал максимальную для аппарата этого класса скорость – тысячу километров в час, и максимально достижимую высоту – пятнадцать километров, на которой уже почти не было воздуха. Океан под ним распахнулся во всю ширь, как бесконечное сине-стальное, с бело-серебристой чешуей волн пространство, ограниченное с юга пушистой белой полосой Пояса Туманов. Острова Борейского архипелага проступили на этом пространстве черно-коричневыми дырами, ведущими в преисподнюю, а отнюдь не клочками суши со своим ландшафтом и растительностью. Небо из густо-синего стало сине-фиолетовым, с красноватым отливом по горизонту, и Ванесса пожалела, что у них аэр, а не более мощная машина, способная выходить в космос. Тогда никакая погоня им была бы не страшна.
Дхау приблизились, но стрелять из своих огневых комплексов еще не могли. Это были скоростные, комфортные, сильные, но не военные машины, потому не имели лазерного и полевого оружия, а радиус поражения находившихся на их борту плазменных разрядников, называемых в просторечии плазмонами, не превышал двух километров. Однако они быстро сокращали разделяемое беглецов и преследователей расстояние, и Ванесса поняла, что долететь до острова с шахтой, упиравшейся в борейские тоннели, они не успеют, хотя он уже и появился на горизонте.
«У нас в запасе всего десять-двенадцать минут, потом они начнут стрелять».
«Попробуй отвлечь их».
«Как?»
«Поговори с ними по рации, представься и выясни, кто они, чего хотят».
Ванесса почувствовала, как запылали уши. Она совершенно забыла, что на борту аэра есть аппаратура связи. Включила рацию и через минуту нашла диапазон связи, на котором работали рации преследователей.
– Я Ванесса Дарьялова, «кобра» погранслужбы, особая группа Даль-разведки. С кем имею честь контактировать?
Тишина в эфире, чей-то удивленный возглас, Ванесса представила, как переглядываются в немом изумлении мужчины в кабинах дхау, передала Владу слоган: «Хорошо, что они не интраморфы».
– Я Левон Караченя, – загрохотал динамик рации, – особый представитель чрезвычайной комиссии служебных расследований СЭКОНа. Вы не подчинились приказу и повредили нашу машину. Приказываю остановиться! В противном случае открою огонь на поражение!
– Господин особый представитель, – язвительно проговорила Ванесса, – у меня сертификат особых полномочий претора ОКО, и я вольна делать то, на что имею право. Вам не нужно было уничтожать этих бедных полузверей, чтобы доказать свою власть. Именно поэтому я приняла вас за террористов. Делайте свое дело и не мешайте мне делать свое. Претензии потом можете предъявить руководству ОКО… если они у вас будут.
– Послушай, Дарьялова, или как там тебя, ты не понимаешь, с кем связалась…
– Очень хорошо понимаю, сэр особый агент. Но и ты не понимаешь, чем рискуешь. Будешь мешать, я тебя уволю.
Секундная заминка, потом злобное обещание:
– Сейчас посмотрим, кто кого уволит, стерва! До Геи ты вряд ли доберешься…
– Козел! – коротко откомментировала речь представителя Ванесса, выключила рацию, мысленно подмигнула Владу, и тот, давно готовившийся к стрельбе из снайперской винтовки, выстрелил в преследователей, машины которых подошли уже на расстояние трех километров.
Конечно, даже бронебойная пуля на таком расстоянии была не страшна хорошо защищенной машине, предназначенной для доставки «особо важных персон». Однако удар пули о блистер «весил» около тонны, и дхау, получив такой удар, дернулся, словно споткнувшийся на бегу конь. Было видно, как на лобовом стекле аппарата сверкнула искра рикошета.
Вторую пулю Влад всадил точно в это же место, а когда пилот дхау, перед лицом которого на стекле появились паутинки трещин, догадался сделать маневр, третья пуля попала в ту же точку, раздался стеклянный взрыв, и блистер разлетелся на мелкие осколки, представлявшие на той скорости, с какой мчался дхау, серьезную опасность.
Неизвестно, сильно был ранен пилот аппарата или нет, но дхау выбыл из погони, завалившись на крыло и переходя в пике. Отстал и второй преследователь, озадаченный полученным отпором.
Аэр, ведомый Ванессой, спикировал на остров с дырой посредине, нырнул в нее и утонул во мраке. Лишь через пять минут появились аппараты спецпредставителя Карачени, нашли на острове отверстие шахты, зависли над ней, однако спускаться в нее не решились.
«Я не знала, что ты стреляешь, как профессиональный снайпер, – сказала Ванесса, обнимая и целуя Влада, когда аэр завис посредине борейского тоннеля со светящимися стенами. – Ловко ты его сделал!»
Влад закрыл глаза, прислушиваясь к толчее ментальных полей на поверхности острова.
«Не бойся, сюда они не сунутся, – продолжала Ванесса, поймав его мысль. – Будут знать, как хамить «кобре» погранслужбы!»
«Они вызывают подмогу».
«Как ты это определил?»
«Чувствую. Надо уходить. Наверное, этот специальный представитель Караченя очень большой человек, раз не побоялся задерживать работника погранслужбы. Он не успокоится, пока не догонит нас».
«Он получил хороший урок, – с презрительной уверенностью махнула рукой Ванесса. – Видала я таких представителей, они только при явном численном преимуществе герои… Что меня действительно смущает, так это активность наших спецслужб на Земле. Сначала засада на станции метро, теперь целая армия правительственной комиссии служебных расследований во главе с Караченей… И ни одного пограничника! Их что, всех отстранили от несения дежурства?»
Влад промолчал.
* * *
Ванесса ошиблась.
Неведомый специальный представитель правительственной комиссии Караченя, потерпевший неудачу при задержании ходоков, испытал такой приступ ярости, что вызвал подмогу и начал преследование аэра под землей, рискнув спуститься в борейские тоннели. Поскольку количество охотников удвоилось, а воевать всерьез с ними ходоки не намеревались, после короткого совещания они решили попытать счастья в другой стороне тоннеля, уходившего на юг, в сторону Пояса Снежной Королевы, хотя уверенности в том, что путь не заведет в тупик, не было ни у Влада, ни у его напарницы.
Углубившись в тоннель, беглецы очень скоро убедились в ненапрасности своих опасений: впереди начиналась зона разрушений подземного рельефа, сквозь которую не пробралась бы и мышь. И тогда у Влада родилась идея нырнуть в шахту, пробитую в породах острова нагуалем.
«Но она тоже может закончиться тупиком, – неуверенно возразила Ванесса. – Не проще ли пойти сдаться этому напыщенному индюку-представителю добровольно? Не расстреляет же он нас без допроса, прилюдно?»
«Сдаться мы всегда успеем».
«С другой стороны, ты прав, мы ничего не потеряем. Но я почему-то побаиваюсь спускаться в недра земли, хотя никогда клаустрофобией не страдала. Как мы проскочим мимо машин Карачени?»
«Подберемся поближе – посмотрим. Среди них нет интраморфов, поэтому шанс прорваться есть».
Прижимаясь брюхом к полу коридора в пятнах зеленоватого свечения, аэр пополз назад, к пересечению тоннелей со стволом нерукотворной шахты, и, не доходя до ствола около километра, остановился. Навстречу неторопливо двигался дхау, «ощетинившись» азартно-воинственными желаниями пассажиров, жаждавших поймать беглецов во что бы то ни стало. Влад насчитал в кабине аппарата восемь человек, и у всех спектр эмоций был сдвинут в диапазон раздражения и враждебности.
К счастью, в этом месте тоннель был поврежден изгибом, и в его стенах образовались трещины и ниши, в одной из которых спрятался аэр. Но шансов на то, что его не обнаружат, было мало.
«Будем драться?» – спросила притихшая Ванесса.
«Он один, – сказал Влад, выходя из медитативного оцепенения, – остальные разошлись по другим ветвям тоннелей. Попробуем их обмануть. Я сделаю тульпу, а ты организуй волну паники».
«Что ты сделаешь?»
«Мыслеформу, голографическую копию нашего аэра».
«У нас такие копии называются динго – динамическая голография. А мысль отличная, попытаемся».
Дхау приблизился, ощупывая тоннель впереди себя лучами прожекторов и локаторов, а когда расстояние между ним и аэром сократилось до ста метров, Влад выпустил свою тульпу.
Внезапно из щели в полу коридора перед носом дхау выскочил аэр и метнулся прочь, набирая приличную скорость. Виден он был достаточно хорошо, чтобы пилот, поверивший своим глазам и ощущениям, подсказывающим, что беглецы в панике, рванул машину за удиравшим во все лопатки аэром.
Чем закончилась эта погоня, ходоки так и не узнали. Влад вывел аппарат из ниши и погнал в другую сторону, за минуту преодолев расстояние до шахты, где специальный представитель Караченя не додумался оставить хотя бы пару человек с оружием для перехвата беглецов. Правда, он мог оставить кого-нибудь и наверху, на поверхности острова, но беглецы туда лететь не собирались, выполняя ранее разработанный план.
Аэр опускался в недра острова долго, несколько часов, преодолев около тысячи километров, пока не наступила почти полная невесомость. В этом месте силы притяжения уравновешивались массами пород вверху и внизу, и лишь боковая составляющая гравитационного поля, действующая к центру массы планеты, не компенсировалась притяжением края Земли – он был недалек, – поэтому пассажирам аэра казалось, что они падают на спину.
Ствол шахты, пробитый в незапамятные времена «колючкой» нагуаля, продолжал уходить вниз, освещаемый ощутимым потоком тепла со всех сторон (температура пород достигала здесь ста двадцати градусов, и аэр, не имевший системы кондиционирования, представлял собой духовку), и казался бесконечным.
«Может быть, вернемся назад?» – предложила Ванесса. Как и Влад, она не страдала от жары, умея регулировать температурный режим организма, однако по мере углубления в шахту становилась все рассеянней и нерешительней, словно на нее и в самом деле давили миллионы тонн горных пород, нависавших над головой.
«Я не уверен, что наши преследователи уже ушли, – отозвался кладоискатель. – К тому же мы прошли более половины пути, до дна шахты осталось не так уж и много, километров шестьсот».
«Ты уверен, что шахта тянется до дна Земли?»
«Уверен».
«А я нет. Я вижу ее только на два десятка километров. Неужели ты видишь всю?»
Влад по обыкновению промолчал, не привыкнув доказывать очевидное, и Ванесса с завистью проговорила вслух:
– Похоже, у вас, землян, сенсинг-сфера помощней, чем у нас. Твой учитель не преувеличивал твои способности. Но вот что интересно: почему эта шахта сохранилась в момент Катастрофы? Почему не разрушилась, как борейские тоннели? Может быть, ее создал вовсе не нагуаль? Посмотри на ее стены, они все в бороздах и в то же время оплавлены.
Влад помолчал.
– Прадед в своей Книге писал, что тогда по Солнечной системе летали удивительные объекты – кластеры монополей и кварковые «мешки». Возможно, с Землей столкнулся один из них.
Аэр снова начал спуск в недра планеты, постепенно увеличивая скорость. Ванесса вздохнула, примиряясь с неизбежностью предстоящих встреч с неизвестностью, вымученно улыбнулась в ответ на взгляд спутника.
– Быстрей бы уже дно… странно звучит: дно Земли… дно мира… а энергии нам хватит? Аккумуляторы у этого малыша не бездонны.
– Здесь стоит шолдерс.
– Шолдерс – это что?
– Вакуум-генератор. Он почти вечен. Я нашел партию таких генераторов, сохранившихся со времен Катастрофы. Уанкайова тоже хвастался, что обеспечил себя всем необходимым на много лет вперед.
– Хозяйственный мужчина наш Уан…
Больше они не разговаривали.
Через два часа внизу, который теперь стал верхом из-за смены вектора силы тяжести, показался светлый кружок выходного отверстия шахты. Беглецы удвоили внимание, помня, что впереди должны находиться заросли нагуалей, о которые разбилась Земля тысячу лет назад. Одновременно они перешли на суперсенсинг, пытаясь определить, не ждет ли их засада, но все было тихо, пси-эфир был спокоен и беззвучно шипел, говоря об отсутствии в данном районе «земного дна» скоплений мыслесфер, то есть их носителей – людей.
Кружок выхода приблизился, приобрел синий цвет неба, тоннель заканчивался. Аэр медленно поднялся над его краем, и перед взорами ходоков предстала удивительная картина: хаос черных, серых и перламутровых шипов разной длины, ориентированных в одну сторону, создающих грандиозную щетку-лес от горизонта до горизонта, хаос буро-коричневых скал, напоминающих по форме свечи, и выпирающие из щетины нагуалей и скал ледяные пики и сталактиты.
Солнца здесь видно не было, оно светило где-то за горизонтом, но его лучи пронизывали атмосферу и создавали впечатление дневного неба. Нагуалями зарос и весь слой атмосферы, и небо, так что взгляд всюду натыкался на черные «колючки», иглы, шипы, пики и столбы, сплетавшиеся в необыкновенную объемную структуру, которой человеческий язык не смог бы подобрать названия. Да и весь этот ландшафт не имел названия, и правила им такая торжественная, звенящая тишина, что невольно хотелось задержать дыхание и перекреститься.
– Господи! – прошептала Ванесса. – Это же… ад!
Влад понял геянку. Они видели перед собой «заросли» чужих Законов, о которые разбилась планета, и эти заросли вполне можно было назвать адом.
Он еще некоторое время всматривался в пейзаж «дна Земли» всеми органами чувств, отметил несколько небольших игл неподалеку от зависшего аэра – нагуали окружали отверстие шахты со всех сторон, и первым обнаружил объект с явно геометрическими очертаниями. Показал Ванессе. А через несколько секунд они поняли, что видят перед собой искусственное сооружение.
