Глава 24
ВОЙНЫ НЕ БУДЕТ!

Артем долго и сосредоточенно молчал.

Игнат, чувствуя себя виноватым, ждал, когда отец заговорит.

Сидели в кабинете Ромашина-старшего, запрятанном в недрах здания УАСС над Окой.

Уже было известно, что взрыв витса в дворцовом комплексе Хенералифе унес жизни шести человек, четверо из которых были служителями Ордена Белого Крыла, и полностью разрушил Зал двух сестер и дворец Комарес.

Ульриха на Луне не нашли, хотя по свидетельствам жителей Аполлонтауна, он там был какое-то время. Однако исчез, не прибегая к услугам метро, судя по докладам инков, контролирующих глобальную сеть метро Солнечной системы. Как ему удалось просочиться мимо погранпатрулей и полицейских кордонов Луны, выяснить не удалось.

Артем очнулся от размышлений.

– Представляешь, чем ты рисковал?

Игнат отвел взгляд.

– Так получилось, я не хотел привлекать Лилию к…

– Значит, не представляешь.

Игнат насупился.

– Можно подумать, ты в мои годы не рисковал. Сам рассказывал, как скакал по «червивому» метро туда-сюда-обратно.

Артем продолжал оценивающе, с грустинкой, смотреть на него, и Игнат вдруг понял, что он пережил, представляя, где может оказаться сын. Опустил голову.

– Прости, па.

– Надеюсь, ты научишься сначала думать, а потом действовать. Значит, Селим остался там?

– Сказал, что скоро вернется.

– Сказал, значит, вернется. Хотел бы и я побродить там вместе с ним, понаблюдать за ВП. Надо же, как это просто – прыгнуть сразу на миллион световых лет.

Игнат достал из кармана уника клубочек пламени в кольцах, полюбовался на игру язычков огня, спрятал в карман.

– ВП там – просто область темноты, а воспринимается как бездна, гигантская потенциальная яма. Трудно выразить словами.

– Понимаю. Что говорит на этот счет Лилия?

– Кинулась к инку, собирается уточнить свою теорию УММ и просчитать кое-какие социоксенологические параметры.

– Какие параметры?

– Ну, ксеносоциологические. По мне – что в лоб, что по лбу.

– Дайте мне потом почитать, что получится.

– Без проблем.

– Теперь о посулах Ульриха. Эта злобно-трусливая тварь ничего не говорит зря. Пообещал сюрприз – жди сюрприз. Догадаться бы, что он имел в виду.

– Пусть готовит свой сюрприз, конец будет тот же.

– А вот бравировать своими умениями не стоит, Хорст-младший тоже многое умеет. И еще: тебе не кажется, что он чересчур осмелел, отыскивая тебя по сети «спрута»? Ведь его едва не вычислили.

– Я тоже подумал об этом. Может быть, его приятель, с которым он собирается встречаться, и в самом деле инвазер? Эмиссар негуманского УММ?

– Я уверен в этом.

– Тогда нас ждет война.

Артем покачал головой.

– Войны не будет.

– Почему ты так думаешь?

– Я проанализировал глобальные тенденции социальных отношений в мире. Кстати, ты этим не интересовался?

– Нет, – пожал плечами Игнат, не чувствуя особого раскаяния.

– Напрасно. С одной стороны, все меньше народу хочет сражаться с силами зла, кто бы их ни олицетворял, и все большее количество желает жить, ни о чем не заботясь. С другой, несмотря на разобщенность, основная масса человечества готова последовать за мессией «к добру и свету», выражаясь высоким штилем.

– Что-то я такого не замечал.

– Послезавтра собирается первый Всеземной Собор духовных лидеров человечества, готовый решить вопрос глобальной консолидации религий. Возможно, это первая ласточка на пути превращения человеческого кластера в ангелоидное состояние. Что касается твоего утверждения, то война для УММа, кем бы он ни был взращен, не несет пользы. Проще переструктурировать сознание человека для решения любых навязанных извне проблем.

– Но Ульрих…

– Ульрих – цепной пес, «шестерка» в услужении хозяина, превратно понявшая задачу.

Игнат позабавлялся тем, что мысленно-волевым усилием подвесил над ладонью конфету, заставляя ее то подниматься, то опускаться.

– Лилия тоже утверждает, что УММ должен по крайней мере иметь ум. Почему же он, в таком случае, использует для своих целей таких уродов?

Артем улыбнулся.

– Ты забываешь, что нам повстречался негуманский УММ, а логика негуман…

– Темный лес!

– Вот именно. Системы типа УММов должны пройти через отстаивание своих интересов с помощью обмана, подкупа, конфликта, ликвидации конкурента и развязывания войн. Конечно, обертоны этики будут отличать подходы разных УММов к достижению целей, но они должны уметь решать проблемы толерантно.

– Пап, ты философ.

– Надеюсь, это похвала?

– Нет, честно.

Артем снова улыбнулся, посерьезнел.

– Я просто научился формулировать свои мысли. Но мои суждения не означают, что нас никто не тронет. Ульриху дан мощный бонус, он, по сути, стал экзосенсом, коль до сих пор не пойман. И он еще способен больно укусить. Учти этот момент. Он бросит вызов лично тебе, раз намекнул про сюрприз.

– Я готов! – сжал кулак Игнат.

– Ладно, иди, мне еще надо поработать.

Игнат сжал его крепкую руку изо всех сил (это соревнование давно вошло в привычку), поднялся.

– Позвоню вечером.

– Не теряй из виду Лилию.

– Не потеряю.

– Кстати, как ты думаешь, кто посылает «свисты» к ВП?

– Не знаю, это вопрос не ко мне. Давай вечером встретимся с ней, поговорим.

– Позвони маме, она ждет.

– Уже позвонил.

– Молодец!

Перед Артемом развернулся виом инка.

Игнат бросил в рот конфету, захрустел орешком.

Настроение было приподнятое, несмотря на выговор от Бондаря за четырехдневное отсутствие. Все же он вернулся не с пустыми руками, нашел аварон, разгадал загадку Великой Пустоты и успел предупредить команду оперов Хана о дьявольском плане Ульриха. Оставалось найти самого Ульриха и поговорить с ним по-мужски. А там посмотрим, кто кого.

Игнат ухмыльнулся, пребывая в полной уверенности, что сможет за себя постоять. Как бы Хорст ни тренировался в тюрьме, он был вдвое старше и не мог по идее ускорять физиологические реакции организма.

Сначала Игнат с огромным удовольствием сходил в баню на Аваковской набережной, попарился и дважды становился под контрастный душ. Бане было лет триста, ее не один раз перестраивали, но она сохранила свое древнее предназначение и служила великолепным источником хорошего настроения.

После этого Игнат поработал дома над новостными каналами, почитал почту, ответил на письма и побеседовал с инком.

Неожиданно позвонила Надя Петрова с вопросом: почему он не звонит и не приглашает в гости. Пришлось оправдываться, ссылаться на занятость, и в конце концов девушка сердито посоветовала ему найти более весомые отговорки. Выключила мобик.

Игнат шмыгнул носом, не зная, как намекнуть ей, что он встретил другую. С Надей они встречались почти год, девушка ему нравилась, но их отношения были скорее приятельскими и дальше поцелуев и объятий не развивались. Однако она явно стремилась фундаментально устроить свою жизнь, и обижать девушку не хотелось.

Игнат вздохнул. Перед глазами выросла призрачная фигурка Лилии. Он представил, как она улыбается, и сердце отозвалось гулким обвалом, как во время прыжка с вышки в воду. Вот и ответ. Сколько мы знакомы? Меньше месяца. А ты уже единственная.

Фигурка Лилии просияла золотом.

В голове родился тихий шепот:

«Игнат? Ты меня звал?»

Он не сразу сообразил, что слышит мысленный голос девушки, а не звуковой.

«Лилия?! Я просто подумал о тебе…»

«Я тоже о тебе думала».

«Ты понимаешь, что происходит?!»

«Мы можем общаться через пси?»

«Это же здорово! Ты где?»

«В институте, беседую с Умником. Появилась одна интересная идея».

«Насчет УММа?»

«Я считала, что нас потревожил УММ, базирующийся на гиперптеридах, иксоидах и Червях Угаага. Скорее всего, я ошиблась. Эта линия негуманоидного разума умерла. Гиперптеридов должны были сменить плазмоиды. Но началась война между гиперптеридами и иксоидами, что привело к появлению побочных разумников – маатан, орилоунов, людей и так далее».

«Подожди, я сейчас к тебе подскочу».

«Нет, ты представляешь, с кем мы контактируем?! С УММом из совсем другого метагалактического домена!»

«Что ж он так агрессивно настроен?»

«Объяснений может быть множество, но основное – такова их этико-логическая база. Но все равно нельзя его представлять как классическое традиционное Зло в нашем понимании. Рамки нашей этики не применимы к деятельности негуманоидных разумных систем. Точно так же, как этика пчелиного улья, потревоженного человеком, не применима к его высшим устремлениям».

«Погоди, я не успеваю за твоей мыслью. Жди, я сейчас подбегу».

Фигурка Лилии в сознании Игната растаяла.

Он посидел немного, радостно ошеломленный сеансом пси-связи, на который не рассчитывал, вскинул вверх кулаки:

– Ура! Заработала мозговая косточка! – И добавил, успокаиваясь: – Хотя, как говорил дед, мозги – не удобрение для волос.

Неторопливо собрался, вызвал такси.

Пока добирался до Института Внеземных Коммуникаций в Дубне, думал над словами Лилии. С ее мнением о «традиционном зле» можно было соглашаться или не соглашаться, но применительно к ситуации деятельность чужого негуманоидного УММа несомненно добром назвать было нельзя. Чужой «ум за разумом» был сбалансирован законами жизни иного порядка, ему были присущи иные этико-логические схемы, но главное, что представители этого УММа опирались на помощников с извращенной, больной, злобно-агрессивной психикой, на таких, как Ульрих Хорст, поэтому их надо было останавливать всеми доступными средствами.

Он был уже в холле ИВКа, когда на волне «спрута» пришло сообщение о новых нападениях на известных политиков, официальных лиц, а также на бывших сотрудников Погранслужбы и Службы безопасности. Одновременно было совершено более пятидесяти нападений, половина которых закончилась гибелью людей.

Игнат остановился перед лифтом, услышав эту весть, включил рацию:

– Кто убит?!

Инк тревожной линии ФСБ перечислил фамилии погибших.

Игнат вздохнул с облегчением: отца среди них не было. Переключил диапазон связи:

– Кирилл, я нужен?

– Хоук собирает всех ответственных по «ушам» через час, – отозвался Бондарь. – Объявлено чрезвычайное положение. Будь готов к работе.

– Всегда готов.

Начальник группы «Соло» кивнул, отворачиваясь, но тут же махнул рукой, вспоминая, что хотел сказать:

– Присмотри за Лилией, она тоже теперь наш человек. Кто знает, что на уме у Хорста относительно ее предков. Шоммера он тоже не любил.

Игнат бросился к лифту, вызывая девушку по мобику.

Лифт вынес его на одиннадцатый уровень института, бегущая дорожка доставила к двери отделения нелинейных логик, однако Лилия не отозвалась.

Чувствуя, как холодок тревоги подбирается к горлу, Игнат вихрем промчался через анфиладу рабочих модулей отделения, напугав кого-то из сотрудников, ворвался в модуль Лилии.

Над столом светился виом включенного инка, вращая какую-то странную конструкцию из множества символов и цифр. Однако самой Лилии на рабочем месте не было.

– Вам кого? – раздался за спиной Ромашина женский голос.

– Где она? – обернулся Игнат.

– Вышла минут двадцать назад, – сказала пухленькая брюнетка с двойной линией – по последней моде – бровей. – А вы кто?

– Ромашин, Игнат.

Брюнетка с интересом оглядела гостя.

– По-моему, она побежала на встречу с вами.

– Как это?! – Сердце оборвалось.

– Она сказала, что ей назначил встречу какой-то Игнат.

Сюрприз, обещанный Ульрихом, вонзилась в голову пронзительная догадка. Но как ему удалось провести охрану?!

Ничего больше не говоря, Игнат отстранил брюнетку и помчался к выходу из отдела, на бегу вызывая команду охраны.

– Нет, она не выходила, – озадаченно ответили ему. – Все под контролем.

Он остановился посреди холла, машинально пытаясь в проходящих мимо женщинах отыскать Лилию.

– Кто контролирует выход из отдела?

– «Муха». – Командир группы охраны имел в виду летающую нанокамеру, поддерживающую контакт с объектом охраны.

– Какого черта! Проверьте съем! Лилия двадцать минут назад покинула отдел!

– Не может быть! – растерянно проговорил командир. – Одну секунду… сейчас… вот собака, не отвечает…

Игнат беззвучно выругался, метнулся обратно к лифту.

– Группу поддержки ко мне!

Он попытался вызвать Лилию через пси-поле, памятуя недавний опыт, однако она не отозвалась и на пси-вызов.

И в этот момент заговорил мобик. Показалось, что вместе с этим на голову вылилась волна холода.

– Младшенький? – раздался в ухе вкрадчиво-вежливый насмешливый голос, который он узнал бы из тысяч других. – Сюрпри-и-и-из!

– Лилия у тебя?! – выговорил Игнат, проглотив ком в горле.

– Догадливый.

– Не тронь ее!

– Ух, какие мы грозные! Я даже испугался. – Ульрих хихикнул. – Если честно, твоя пассия не в моем вкусе, худа больно. Впрочем… Мне помнится, ты хотел поговорить со мной один на один. Или это было сказано в целях самопиара?

Ульрих делано расхохотался.

– Мне нравится твое настроение. Что ж, давай поговорим. Я тут неподалеку, в институте, в кабинете директора. Директор, как ты сам понимаешь, не согласился мне помочь и ушел на покой. – Смешок. – Твоя подружка тоже не изъявляет особого желания поделиться своими знаниями. Так что только ты и остался, младшенький Ромашин. Идешь? Только не вызывай подмогу, это может плохо отразиться на здоровье и внешнем облике твоей подружки.

– Иду! – выговорил Игнат, переходя в темп.

Вышедшему на связь командиру группы охраны он бросил на бегу:

– Перекройте входы в институт!

– Может быть, дать «три эс» в эфир? – предложил командир.

Этот сигнал означал объявление тревоги по Управлению.

– Нет! – отрезал Игнат. – Попытайтесь эвакуировать людей!

На двадцать пятый уровень здания, где располагался кабинет директора, он поднялся всего за полминуты.

Рабочий модуль директора занимал верхнюю полусферу здания, откуда открывался красивый вид на Иваньковское озеро и на здания наукограда, объединившего в себе два десятка институтов, в том числе один из старейших – Объединенный институт ядерных исследований. ИВК вырос рядом с ним, но занимал несравнимо более скромную площадь.

Игнат остановился перед выходом на балюстраду, опоясывающую резиденцию главы ИВКа. Его «встопорщенная» психика почуяла опасность. Но стерегли дверь в кабинет всего лишь три «носителя угрозы»: двое людей и витс. Ульриха среди них не было.

Игнат снова вогнал себя в сверхскоростное движение и призраком скользнул в небольшой холл с прозрачными стенами и крышей, с пальмами, росшими прямо из пола. Это была приемная директора, которую обслуживал кабинетный инк. Правда, в настоящий момент он был скорее всего выключен.

Витс, с виду – крупногабаритный молодой человек, отреагировал на появление Игната первым. Однако даже его компьютерной реакции не хватило, чтобы встретить гостя выстрелом в упор.

Игнат уклонился от направленного на него ствола «универсала» на плече здоровяка, обошел витса слева, первым ударом снес ему «универсал» с плеча, а вторым, на выплеске энергии, пробил грудную клетку, деформируя «мозг» кибера, его суперсовременный фотонный компьютер.

Этого оказалось достаточно, чтобы витс перестал функционировать как боевая единица.

Его спутники, живые люди, с которыми Ульрих заявился в институт, отреагировали на короткий бой с похвальной для людей быстротой, но их реакция уступала реакции витса, не говоря о скорости Игната, что позволило ему закончить схватку в течение десятых долей секунды. Оба бойца (ну и качки, где таких выращивают?) еще падали, когда он ворвался в кабинет директора ИВКа.

Ульрих был здесь.

Он стоял чуть сбоку от прозрачной пластины стола, висящей в воздухе без всяких опор.

Директор института (Игнат знал его только по фамилии – Мессерман) лежал ничком у его ног.

Лилия тоже находилась в кабинете. Она стояла за спиной Хорста и безучастно смотрела прямо перед собой, не реагируя на появление Ромашина и не отвечая на его мысленный зов.

Ульрих бросил короткий удивленный взгляд на дверь, ожидая, очевидно, появления своих телохранителей, скривил губы:

– Вот и он, наш герой. Быстро справился, молодец. Да не сверкай так глазами, на меня твои чары не действуют. А если хочешь заполучить свою милую обратно в целости и сохранности, докажи, что она важнее жизни.

– Зафиксировал, – небрежно отмахнулся Ульрих. – Это просто. Кстати, не мешало бы и тебя проверить, чего ты стоишь. А то мне говорили, что ты какой-то там интресенс.

Игнат повел вокруг себя «локатором» экстрасенсорного восприятия, улавливая странное шевеление всего объема кабинета, и в этот миг на голову ему обрушился тяжкий удар, едва не погасивший сознание.

Показалось, что на него набросили упругую сеть, сдавившую не только все тело, но и все органы тела, сердце и легкие, отчего сердце остановилось, а легкие затрепетали, не в силах вытолкнуть воздух.

Бороться с параличом мышц пришлось несколько секунд.

За это время склонивший голову к плечу Ульрих убедился в успехе своей пси-атаки, шагнул к нему, удовлетворенный и высокомерно-уверенный в собственной неуязвимости.

– Смотри-ка, подействовало! Врут все про твою исключительность, младшенький, а?

С глаз Игната упала пелена.

Удар он нанес без замаха, на скорости, не позволяющей защититься никакому мастеру боевых искусств.

Игнат с детства учился воинскому искусству, как говорится, с пеленок впитав знания и навыки уникальной русской системы рукопашного боя – ШАР, Школы адекватного реагирования. Но ему помогли освоить этот опыт и не менее уникальные свойства сознания и память организма, сбалансированного умением видеть варианты боя и предугадывать действия противника. Недаром учитель Школы назвал его человеком-рефлексом. Игнату не нужно было искать точки поражения противника и прикидывать, какой прием будет наиболее эффективным. Он сразу чувствовал, что нужно сделать для победы над любым бойцом, использующим самую изощренную систему защиты. Сохраняя свою гармонию движения, он мог с легкостью изменять гармонию противника. Его не нужно было учить реагировать на приемы спарринг-партнера адекватно ситуации, он и так в каждый последующий момент боя прекрасно знал, что надо сделать: бросок, болевой прием, удар или «сход» с удара.

В настоящий момент, ощутив необычную мощь, клокотавшую в теле Ульриха, он выбрал удар, который мог бы привести к нокауту любого человека.

Однако этого не произошло!

Ульрих пролетел по воздуху несколько метров, перекатился через пластину директорского стола, сбил играющую огнями «елочку» компьютерного вириала, ударился о стену… и вскочил на ноги! Потряс головой. В почерневших глазах его отразились изумление, гнев и бешенство.

– Ах ты, мерзавец! Ты мне за это заплатишь!

Он прыгнул через стол, превращаясь в трассу мелькающих, почти невидимых фигур, показывая этим, что владеет сверхскоростным движением. Однако Игнат не уступал ему в скорости, а по знаниям боевых положений превосходил, поэтому атака Хорста не достигла цели. Мало того, избежав прямого контакта, Игнат догнал затылок Ульриха костяшками согнутых пальцев, и адепт «тюремных» воинских искусств улетел в угол кабинета, разбив по пути две напольные вазы и красивый хрустальный коллаж в виде объемного панно. Вскочил, яростно оскалясь. Пригнулся, не спеша повторять атаку.

– Молодец, хорошо подготовился! Тем с большей радостью я сломаю тебе шею!

Игнат не ответил, обманчиво расслабленный, просвечивая голову Лилии и находя в нервном поле блокирующий контур, который запрещал ей мыслить и двигаться. Мысленным усилием убрал блок.

Ульрих прыгнул и исчез.

Игнат исчез мгновением позже. Поймал тень в пространстве боя, уловил удар, «сошел» с траектории и ответил боковым свингом – тыльной стороной ладони наружу, с вывертом руки.

Раздался вопль.

Ульрих прокатился по кабинету, давя телом осколки хрустального стекла, подхватился на ноги, закрывая рукой глаз.

– Руссише швайн! – прошипел он. – Пора кончать с этими играми! Меня ты убедил, но сможешь ли убедить его?!

Весь объем кабинета шевельнулся как живой, и его стены и потолок разлетелись сверкающей рыбьей чешуей от мощного энергетического удара.

Вскрикнула ожившая Лилия.

Воздух снова застрял в легких Игната, сердце остановилось, свет в глазах померк. Под ногами разверзлась черная бездна, и он стал медленно погружаться в нее, понимая, что теряет контроль над сознанием и телом.

Огненная змейка проникла в голову, развернулась веером смысла:

«Игнат, держись! Я с тобой!»

Появилась возможность дышать.

Он яростно рванулся «вверх», к теплу и свету, пробил головой упругую пленку, сковавшую движения, ощутил себя мощным вихрем огня.

Отозвался даже аварон, выбросивший струйку пламени, омывшую душу, как свежая струя воды – разгоряченное лицо.

Сердце заработало в новом ритме, сознание прояснилось.

Невидимая сила, шатающая пространство вокруг, собралась в ощутимо массивный шар, вошла в тело директора института, и он поднялся на ноги, грузный и мощный, открыл глаза.

Ульрих ощерился, держась за вспухшую щеку:

– Что, понял теперь, с кем связался, скотина?! Я тебя как барана разделаю! Кожу на ремни порежу! Чучело набью!

Игнат не ответил, продолжая настраивать себя на схватку с инвазером, так как только он, эмиссар УММа, мог остановить его столь необычным образом, бесконтактно.

Вспомнились слова отца: «Ты сможешь чувствовать их присутствие на краю сознания…»

Где взять это «сможешь»? До каких пределов надо напрячь свою психику и энергетику? На кого опереться?

«Игнат, – прилетел свежий ветерок мысли Лилии, – обопрись на меня…»

Ангелоид мой любимый, мимолетно усмехнулся он, чувствуя вливающийся в голову, в сердце, в тело поток энергии. Может, и в самом деле мы дополняем друг друга?

Ульрих осмелел, видя неподвижность противника, подбежал к нему, ударил ногой в живот Игната – как в стену!

– Майн гот!

Игнат качнул пальцем, и Хорст-младший с воплем улетел к изогнутому ребру, поддерживающему недавно прозрачный купол кабинета.

Директор Мессерман проводил полет Ульриха глазами, пылающими внутренним огнем, посмотрел на Ромашина.

На голову Игната обрушился новый ментальный удар.

Он едва не упал в знакомую яму беспамятства, но Лилия помогла ему, протянув мысленный мостик, и сознание снова прояснилось, заиграв разными гранями восприятия реальности.

За пределами здания ИВКа началась развертка десанта, сброшенного с двух кораблей погранфлота на Дубну.

Командир группы охраны вызвал подмогу, заработали в полную силу императивы «отвага» и ЧП.

Но Игнат не обольщался на этот счет, понимая, что возможности инвазера превосходят возможности защитной системы человечества.

– Ты… мешаешь, – заговорил Мессерман гулким вибрирующим голосом.

– Ошибаетесь, – с трудом шевельнул губами Игнат. – Не мы к вам пришли диктовать свои условия, а вы к нам!

– Ты… будешь… уничтожен.

Игнат шагнул к нему, ощущая гнев и ненависть, собирая все свои психофизические силы в единый кулак.

В душе проснулись какие-то новые горизонты, раздвинув рамки привычных представлений. Объем пространства, контролируемого сознанием, резко увеличился. Зрение тоже стало объемным, многодиапазонным, так что он теперь мог видеть инвазера со всех сторон и одновременно – изнутри, как носителя иных энергий.

Лилия, до этого момента стоявшая у стола, вдруг бросилась к нему сквозь невидимые ранее чешуи странного свечения, оставляя за собой тающий след. Игнат инстинктивно поддержал ее, помогая преодолеть гармонику энергополей, излучаемую Мессерманом.

Директор ИВКа разделился на десяток фигур – в ментальном плане, эти призрачные фигуры метнулись к Лилии, попытались остановить. Игнат вспыхнул в ответ, высылая им навстречу своих фантомов.

Вокруг началась невидимая обычному человеку схватка «привидений», ломая геометрию пространства, отчего над зданием института вымахнул в небо призрачный вихрь атомарных «обломков»: энергетических перепадов не выдерживали даже элементарные частицы, протоны и нейтроны, распадаясь на кварки и струи излучения.

Закричала Лилия.

Игнат тоже зарычал от боли: кожу словно ошпарили кипятком! Попытался соорудить вокруг себя и Лилии защитный полевой экран и не смог. Силы были не равны. Инвазер владел «структурами Великого Неведомого», говоря словами отца, и мог оперировать энергиями другого порядка, недоступными людям. Его фантомы отбили нападение двойников Ромашина, сомкнулись вокруг него и Лилии.

Девушка прижалась к Игнату спиной, раскинула руки, словно пытаясь раздвинуть сжимавшиеся энергетические поля. Глаза ее засияли звездами.

Директор Мессерман поднял брови, не понимая, почему люди продолжают сопротивляться и не сгорают в невидимом горниле деструктуризации.

И в этот момент между ним и сражающейся парой выпал из воздуха чешуйчатый слиток жидкого металла.

Вздрогнуло все здание.

Слиток металла покрылся интерференционной рябью, превратился в металлического червяка, потом в человека.

Пляска энергетических вихрей вокруг Игната и Лилии прекратилась. Стих даже ветер, поднятый ядерным распадом.

Селим фон Хорст, исполненный грозной силы, и директор Мессерман, олицетворяющий собой посланца УММа, глянули друг на друга.

– Ты… не сможешь… нам… помешать, – сказал директор Мессерман.

Молодые люди, переглянувшись, шагнули к Селиму, стали за его спиной. Он покосился на них, перевел взгляд на директора.

– Нравится вам или нет, минхерц, но существуют законы, которые необходимо соблюдать всем. В настоящий момент я являюсь представителем такого закона, запрещающего кому бы то ни было решать свои задачи за счет других и во вред другим.

– Мы… не должны… соблюдать… ваши законы.

– И опять ошибаетесь. Это не наши законы, это законы жизни всей нашей Метавселенной. И никому не дано права их нарушать, даже вам, опередившим нас на миллион лет.

– Ты… всего лишь… моллюскор…

– Я прежде всего человек. – Фигура Селима на мгновение расплылась глыбой шевелящегося металла и снова собралась в человеческую фигуру. – Возможно, один я не совладаю с вашим десантом. Тогда они помогут мне. – Кивок на Игната и Лилию. – А если и этого будет мало, здесь развернется интеллект-кластер иного порядка. Хотите убедиться?

Директор Мессерман склонил голову к плечу, разглядывая стоящих перед ним людей, посмотрел на неподвижное тело Ульриха Хорста. Бесстрастное лицо его не дрогнуло, лишенное каких-либо эмоций, но все же было понятно, что он колеблется.

Шея Селима удлинилась больше, чем на метр.

– Пожалуй, лучше предоставить вам доказательства…

– Не надо, – обронил директор Мессерман. – Мы уходим. Примите наши извинения.

Воздух вокруг него замерцал, загустел, завибрировал. Из тела директора вырвался невидимый энергетический шар, молнией вонзился в небо.

Директор упал.

И тотчас же на площадку кабинета посыпались сверху плохо видимые призрачные фигуры: корабли земных тревожных служб начали высаживать десант…