Глава 22
ПЕРЕХОД
Человек не способен оценить бездну пространств, которые он пересекает в состоянии «суперструны», подобно лучу света, только гораздо быстрее. Его чувства отказывают, потому что сам он в этот момент превращается в поток информации внутри самой настоящей «трещины» в вакууме, которую люди назвали каналом метро.
Однако Игнату показалось, что его полет внутри неощутимого нигде был слишком коротким.
Он открыл глаза.
Ничего не изменилось. Пламя опало. Они стояли втроем, обнявшись, посреди комнатки с колючками по стенам. На ладони Селима мерцал клубочек пламени, заключенный в систему колец. По колючим стенам комнатки бежали волны сияния, и сами они гнулись и ходили ходуном, будто были сделаны из мыльной пленки, а не из металла и камня. Только пол под ногами землян вел себя спокойно, хотя и он изредка начинал плыть из стороны в сторону и вздрагивать.
– Почему мы еще здесь? – очнулась Лилия.
– Я тоже хотел бы получить ответ на твой вопрос, – оскалился Селим, прислушиваясь к себе. – Либо аварон не работает… что не поддается никакому объяснению… либо одно из трех… ну-ка, включите свою экстрасенсорику. Ничего не видите?
Игнат закрыл глаза, сосредоточился на расширении сознания и «вышел» за пределы тела.
Мир за стенками защитной камеры корчился, кипел, испарялся и таял!
Внечувственный «локатор» Игната везде натыкался на языки пламени, гигантские фонтаны газа и плазмы, на реки лавы и протуберанцы ядерного огня. И при этом другая часть сознания отмечала совсем иные формы движения: мир за пределами бункера превратился в слоистую тающую пену, пузырьки которой проникали друг в друга, лопались, из этой субстанции снова рождались вздрагивающие пузырчатые икосаэдры и тетраэдры, и процесс этот шел все быстрее и быстрее, а геометрические формы пузырей становились все проще и проще.
– Распад! – прошептала Лилия.
Игнат опомнился, посмотрел на девушку, увидел ее почерневшие глаза на пол-лица, дотронулся щекой до щеки.
– Ты тоже видишь это?
– Однако! – хмыкнул Селим, переводя взгляд с одного лица на другое. – Вы мне нравитесь, ребята. Мы видим одно и то же. Но если я был в шкуре моллюскора и Червя, то вы…
– Ангелоиды, – пошутил Игнат.
– Ее дед – да, был ангелоидом. – Селим продолжал задумчиво изучать лица молодых людей. – Возможно, на генном уровне он смог передать детям, а через них – внучке, какие-то способности ангелоида. А ты?
– Я в рубашке родился, – снова пошутил Игнат, чувствуя, как в мозгу копошатся крошечные пальчики.
– Ты сын полюсидки… а она долгое время контактировала с «джинном» Лам-кой… может, и ты модифай? То есть интрасенс, как нынче модно называть людей с развитой экстрасенсорикой.
Игнат посмотрел на Лилию. В глазах девушки не было страха. Зато там искрились удивление, сомнения, радостное ожидание и… любовь?
Селим хохотнул.
– Трщчет! Никогда не думал, что попаду в компанию ангелоида и «джинна»!
– Что такое трщчет? – наивно спросила Лилия.
– Так полюсиды иногда выражают свои чувства. Прошу прощения. Однако, друзья мои, родственнички по судьбе, так сказать, надо что-то делать. Геометрия за пределами бункера скатывается в двумерную плоскость, и мы, похоже, в этой плоскости застряли. Не знаю, сколько времени защитный модуль Лам-ки способен продержаться в условиях инфляционного вырождения континуума, но боюсь, что недолго.
– Почему нас не вынесло отсюда по «струне» аварона? – пробормотал Игнат.
– Возможно, ему не хватило сил выдернуть такой массивный и евклидово заряженный груз, как мы.
– А если поддержать его?
– Как?
Игнат и Лилия переглянулись.
– Мы могли бы подключиться к контуру аварона, подвести к нему внешний источник.
– Он сам себе источник.
– Но вы же говорите, что ему не хватило энергии.
Клубочек пламени на ладони старшего Хорста перемигнулся язычками огня.
Все посмотрели на него.
Лицо Селима поголубело, стало металлическим. Он заметил, что спутники смотрят на него как на фокусника, слабо улыбнулся.
– В принципе, мы ничего не теряем, если вдуматься. Как говорили в старину: кто не рискует, тот не женится. Летим, «джинны» и ангелоиды. Расправляйте крылья!
Игнат крепче прижал к себе Лилию, вгляделся в клубок пламени аварона, представляя, как незримые огненные стрелы из-за стены бункера вливаются в клубок, и снова на них со всех сторон прыгнуло нежгучее пламя…
* * *
На этот раз запуск удался.
Все трое «вылупились» из воздуха в центре темного шара с ажурными металлическими стенками, начали куда-то падать и лишь спустя несколько секунд сообразили, что внутри шара царит невесомость.
Вскрикнула Лилия, судорожно цепляясь за Игната.
Он успокаивающе сжал ее локоть.
– Все в порядке, мы уже далеко от гиперптеридского катаклизма.
Девушка закашлялась.
– Дышать трудно…
– Включи защиту.
– Ой, я забыла! – Лилия активировала компьютерный контроль костюма, инк включил систему жизнеобеспечения.
Из плеч девушки вырос невидимый колпак шлема, заработал генератор гравитационного ориентирования, невесомость исчезла.
Лилия облегченно вздохнула.
Игнат подумал и тоже задействовал систему автономного обслуживания «кокоса», хотя мог спокойно обойтись и без этого.
Селим скомандовал «мустангу» включить прожектор.
Над черепашьим панцирем робота вспыхнул яркий луч, вонзился в купол сферы, отразился множеством тусклых бликов.
Стены сферы, в которой оказались путешественники, были собраны из узких, изогнутых, металлических полос и стержней, изъеденных странной коррозией. Эти стержни и полосы охватывали сферу диаметром около двадцати метров, и в их толще не было места какому-либо люку, двери или отверстию.
Селим подплыл к куполу сферы, вглядываясь в толщу стержней, вытянул вперед руку с живым пламенем аварона.
Игнат включил антиграв, подплыл к нему, с любопытством глядя на манипуляции Хорста.
– Где мы вышли?
– Не на Земле, – коротко ответил бывший полковник.
Игнат перешел на экстрасенсорное восприятие, стены необычного сооружения стали бесплотными, и он увидел-ощутил некие геометрически правильные конструкции, обнимающие ряд таких же сфер, уходящие на многие десятки километров по радиусу от того места, где очутились беглецы из тающего мира гиперптеридов.
Лилия подлетела к нему, потянула за руку:
– Вокруг такая мешанина…
– Попробуй выйти за ее пределы.
Девушка послушно закрыла глаза. Через минуту открыла:
– Там сплошная темнота, слева… аж жутко становится! – Она передернула плечами. – Кажется, что она сейчас прыгнет на нас! А справа далеко-далеко светят звезды.
– Мы на краю какой-то темной области космоса. Не удивлюсь, если это ВП.
– Великая Пустота? – удивилась она. – Как это может быть?
– Аварон всего лишь аварийный выход в чужое метро, а какое метро самое древнее?
– Угаага?
– Умница. Вот нас и вывернуло по какой-то боковой линии прямо к ВП.
– Ну, не знаю, как-то все слишком неожиданно… да и на терминал метро этот полосатый шар не похож.
Игнат оглянулся на Хорста, обследующего решетчато-стержневые стенки сферы.
В свете прожектора было видно, что тело Селима трансформировалось, превратилось в чешуйчатый слиток жидкого металла, и лишь голова осталась головой человека, хотя кожа лица и черепа поголубела, приобрела пятнисто-муаровый рисунок.
Лилия тоже заметила изменения в облике спутника, округлила глаза.
Игнат успокаивающе сжал ее руку, подплыл к Селиму ближе:
– Похоже, нас выкинуло на окраину ВП.
– Знаю.
– Знаете? – вырвалось у Ромашина.
– Я сам попросил аварон сориентировать выход на ближайшую к ВП платформу.
– Как это – попросили?
Селим оторвался от изучения стен.
– Это важно?
– Нет, – пробормотал Игнат после паузы. – Я думал, мы катапультируемся на…
– Землю?
– Или близко к ней…
– Успеем, однако. – Селим усмехнулся, вырастил себе руки и ноги, снова превращаясь в человека. – У нас есть уникальная возможность посмотреть на то, что затеяли тут втихаря местные негуманы. Точнее, ваш негуманский УММ. Так что не казни себя за несанкционированный визит в мое меркурианское убежище. Я сам долго ломал голову над тем, как бы прояснить задумки УММ в отношении ВП. Теперь попробую узнать это из первых рук.
– Из чьих… рук?
– Может быть, рук у них и нет. Не суть важно. Этот геометрический хаос вокруг – вовсе не искусственное сооружение, как может показаться вначале.
– А что?
– Слой перестроенного вакуума вокруг ВП, который наши глаза и остальные чувства видят как бесконечные геометрические кружева. Но Черви Угаага побывали и здесь, оставив свои следы.
– Вы имеете в виду…
– Станции метро.
– Я ничего не вижу…
– Их терминалы встроены в эту геометрическую «пену», то есть в пограничный слой преобразованного вакуума. Кстати, это легко про… – Селим не договорил.
Весь объем сферы потряс невидимый удар.
И тотчас же стержни и полосы ее стенок вскипели, форма их и самой сферы претерпела множественную трансформацию, очень быструю, и она превратилась в куб.
Игнат замер, вслушиваясь в тишину недр геометрического «хаоса».
– Вот и ответ, – хмыкнул Селим.
– Какой ответ?
– Это реакция слоя на «свист».
Игнат онемел. К нему подлетела встревоженная Лилия, тоже прислушивающаяся к тишине полости, из сферы ставшей кубом.
– Мне показалось…
– Не показалось, – качнул головой Игнат. – В стену где-то далеко отсюда воткнулся «свист».
– Что значит – воткнулся? «Свист» – это всего лишь пакет информации…
– Ошибаетесь, фрау, – сказал Селим, отворачиваясь и начиная свой таинственный поиск со «свечой» аварона в руке. – «Свист» не имеет к передаче информации никакого отношения. Вот что, я отлучусь на полчаса, а вы подождите меня здесь.
В сплошном слое стержней и полос показалась щель.
«Мустанг» протиснулся в нее, раздвигая шире, за ним скользнул Селим.
Игнат хотел было спросить, куда он собрался и не лучше ли им держаться вместе, однако щель за спиной Хорста сомкнулась, и бывший полковник исчез. Стало темно.
В спину Игнату ткнулась Лилия.
– Извини, не рассчитала… Что он ищет?
– Попробуй перейти на экстразрение, – ответил Игнат уклончиво. – Сможешь проследить за ним?
– Попробую.
Слоистая стена полости перед ней выступила из темноты призрачной ажурной пеленой: полосы и стержни излучали инфракрасный свет в далекой длинноволновой части спектра и микроволны, и экстрасенсорная внечувственная сфера девушки воспринимала этот невидимый свет.
За слоистой пеленой проступили другие полости, петлистые коридоры и пузыри, складываясь в своеобразную «пену».
Селим – призрачно-золотистая пиявка – двигался по одному из коридоров, постепенно удаляясь. Вскоре он затерялся в эфемерном пересечении полостей, туннелей и перегородок «пены».
– Он не заблудится? – неуверенно спросила Лилия.
– Не беспокойся за него, сейчас он больше человекомоллюскор, – сказал Игнат, – чем просто человек. Отец рассказывал, на какие подвиги он способен.
– Я беспокоюсь за нас, – простодушно призналась девушка.
Он повернулся к ней, притянул к себе: в инфракрасном свете Лилия была похожа на красивый цветок.
– Еще раз прости меня за эту прогулку. Я не должен был…
– Я сама хороша, не остановила тебя вовремя.
Он засмеялся.
– Хороша парочка, как сказал полковник: сумасшедший эмтор и не менее сумасшедшая ксенологиня. Похоже, я не случайно тебя встретил в Никола-Ленивце.
– Теперь мне тоже так кажется.
– Ты мне поверила?
– Да, и это мой недостаток. Я верю всем, – она вдруг погрустнела, – за что и получаю тумаки и шишки.
– Недостатки женщины – это достоинства, которые мужчина не в состоянии оценить.
– Я серьезно.
– Знаешь, лучше верить в человека, чем относиться к нему с подозрением. Хороших людей все равно больше.
Лилия отключила шлем, Игнат инстинктивно сделал то же самое, и они поцеловались. Девушка тут же спрятала голову под защитный колпак.
– Не воздух, а сплошная углекислота.
– Вообще странно, что в этой полости есть воздух и температура держится не ниже нуля.
– Ты забыл, что мы вышли в камере метро, встроенного в стены этого пенистого континуума.
– Точно, – сообразил он с удивлением. – Забыл. Вот что он искал.
– Кто?
– Селим. Он искал выход из камеры. Может, и мы попробуем выйти?
– Он просил нас ждать здесь.
– Хорошо, подождем полчасика. Я попробую определить, где кончается контур метро, а где начинается слой пены.
Лилия ему не мешала.
* * *
Ждать Селима пришлось больше часа.
За это время изнывающий от безделья Игнат обследовал почти все стенки кубической полости, обнаружил два потенциальных выхода в длинные кишкообразные тоннели и мог бы попытаться протиснуться в щели, но экспериментировать не стал.
Лилии тоже надоело торчать в центре куба в одиночестве, и она присоединилась к нему.
– Там, под ногами, километрах в десяти отсюда, есть интересное образование.
– Где? – не сразу определил Игнат. Напряг внечувственный «локатор».
– Похоже на горячий гранат. Температура градусов сто, если не больше. Туда Селим и направился, он эту штуку сразу увидел. Может, там торчит какой-нибудь дохлый моллюскор? Или спящий «джинн»?
– Лам-ка.
Игнат невольно улыбнулся.
– Лам-ка – личность, хотя и робот со своими программами поведения. Ему здесь делать нечего. А хочешь, пролезем туда и посмотрим?
– Я боюсь. Да и Селим будет сердиться.
– Уверяю тебя, он там.
Лилия заколебалась, и в этот момент сквозь щель в противоположном углу полости замелькали световые лучики, и оттуда выбрался «мустанг» с включенным прожектором. За ним вылез Селим.
– Прошу прощения, друзья мои, не рассчитал. – Он подплыл к обрадовавшимся молодым людям. – Отправляйтесь домой, и побыстрей. Держи.
Игнат взял протянутый аварон.
– Что значит – отправляйтесь? А вы?
– Я задержусь на какое-то время. Тут есть кое-какие интересные артефакты, то ли Червями оставлены, то ли еще кем-то, надо бы поизучать, определить их предназначение. А тебе надо вернуться как можно скорей в контору и рассказать, что ВП ограничена слоем преобразованного вакуума, который подпитывается «свистами».
Словно в поддержку слов фон Хорста куб с людьми внутри сотрясся от мощного удара.
Стены полости вскипели, изменяясь с немыслимой быстротой, и куб превратился в тетраэдр.
Селим склонил поголубевшую голову к плечу, глаза его стали совсем черными.
– Уходите! Шнеллер!
– Но без вас мы…
– Аварон вынесет вас на Землю, разберешься при включении, как его сориентировать. Я вернусь чуть позже.
– Как?
Селим – металлический червяк без ног, но с гибкими щупальцевидными руками и таким же гибким, чешуйчатым, «жидким» туловищем – улыбнулся; голова его по-прежнему оставалась головой человека.
– Мне поможет Червь.
– Какой Червь? – не поняла Лилия.
– Я нашел почти живого Червя. До связи. – Селим скользнул обратно к стене полости, протиснулся в открывшуюся щель. – Я вас найду.
За ним исчез и «мустанг».
В полости снова стало темно, только клубочек пламени в руке Игната освещал его лицо.
Он проглотил ком в горле, посмотрел на свою ладонь, на которой переливался язычками пламени ламкин «аварийный выход». В который раз захотелось проснуться. Но он точно знал, что не спит.
