Глава 23
СОН – ЯВЬ

Его настигли у Великой Белой Стены – границы владений Гриллотальпидов, «сверчков разумных», два десятка всадников на шестиногах, отряд второй ветви гоминидов, полулюдей-полугиен, охотившихся на людей-львов с бессмысленной жестокостью, неспособных понять, что они – братья по рождению. Предок Матвея, в чьем теле он оказался в этом сне-путешествии в прошлое, уже встречался, очевидно, с «инсектогиенами», поэтому готовился к бою основательно, Матвей же видел их впервые и с интересом разглядывал волосатые торсы, едва прикрытые какими-то фартуками, вытянутые вперед хищные морды с горящими красными глазами, мощные медвежьи когтистые лапы, с трудом управляющие поводьями. Вооружены «гиенолюди» были знакомыми копьями со сверкающими наконечниками и какими-то хитрыми устройствами в виде арбалетов, только метали эти «арбалеты» не стрелы, а изогнутые в форме полумесяца пластины. Один из «гиенолюдей» еще в ста шагах от Матвея выстрелил из своего «арбалета», и вращающаяся, как пропеллер, пластина, выписав ломаную траекторию, прожужжала в метре от предка Соболева и врезалась в Белую Стену, проделав в ней глубокий шрам.

Пока предок готовился к бою, Матвей осмотрел Стену, сложенную из белых шестигранных кирпичей, прикинул ее высоту – около двадцати метров, если не больше, и понял, что предку-разведчику придется туго. Перепрыгнуть Стену на шестиноге или перелезть ее – гладкую, без выступов – не представлялось возможным. Но поскольку появление Матвея Соболева на свет миллионы лет спустя состоялось, значит, предок его убит не был, и Матвей с любопытством ждал, что произойдет.

Ожидание длилось недолго. «Гиенолюди» – небольшая популяция измененных мокриц, попавших под удар-трансформацию Монарха случайно, начали атаку, и в это время в полусотне шагов от Матвея с грохотом рухнул участок Стены и в образовавшуюся брешь вылезло кошмарное существо, сочетавшее в себе черты сверчка, медведки и современных Соболеву военных машин. Он никогда прежде не видел представителя Гриллотальпидов разумных, но сразу узнал в десятиметровом панцирно-членистотелом, отсвечивающем металлом и золотистым шелком чудовище Гриллотальпида.

«Гиенолюди» замерли, прекратив атаку, один из них было метнул в нового врага копье, но Гриллотальпид, казавшийся неповоротливым бронеходом, внезапно прыгнул вперед, выпустил струю бурлящего сизого дыма, накрывшую половину отряда «гиенолюдей», и остальные с воем помчались прочь. Когда дым растаял, взору Матвея предстали те же неподвижно застывшие «гиенолюди» на шестиногих «конях», но потерявшие цвет, ставшие серыми, одноцветными, будто изваянными из цемента. Вполне могло быть, что они действительно окаменели.

Гриллотальпид неуклюже развернулся и уставился на предка Соболева двумя черными выпуклыми полушариями глаз, венчавшими бугор головы. Предок уже готов был атаковать его из арбалета стрелой со светящимся голубым наконечником, но Матвей его остановил, завладев сознанием.

«Спасибо», – мысленно произнес он.

«Не за что», – раздался в его голове свистящий шепот.

Матвей не удивился ответу, он уже привык встречать в своих снах «проекции» тех или иных многомерных существ, иерархов или адептов Круга, и ждал новых контактов.

«Кто вы?»

«Если я скажу – пентарх, ты поверишь?»

«Почему бы и нет? – сказал Матвей равнодушно, хотя у него засосало под ложечкой. Наткнуться в прошлом на авешу пентарха Удди он хотел меньше всего. – Зачем я понадобился вам снова? Разве мы не до конца выяснили отношения – там, в резиденции Шароева?»

«Тебе не стоило менять Путь ИО на Путь ИНО, – прошептал Гриллотальпид, причем понятия ИО и ИНО Матвей воспринял не как мыслеобразы, а как речевые, вернее, буквенные изображения: алые буквы на черном фоне. – Даже твой двойной покровитель-инфарх Светлена не всегда способна дать добрый совет».

Матвей понял: его собеседник имел в виду Пути Избегающего Опасности и Идущего Навстречу Опасности.

«Вы ошибаетесь, Удди. Путь ИНО – Путь Воина я закончил. Просто пытаюсь реализовать закон невмешательства, что возможно только на базе физического действия. А действие предполагает известную долю насилия, особенно если это касается борьбы со злом».

«Ты все еще веришь в победу добра над злом? В вашей «запрещенной реальности»?»

«Как в категорию этики глобального масштаба».

«Ответ идеалиста. Исход борьбы добра со злом часто зависит от позиций судьи. Хочешь стать судьей?»

«Нет».

«Тогда прощай. Я не ожидал, что ты будешь столь неосторожен и рискнешь еще на одно транспутешествие, но все-таки ждал тебя во всех узлах пересечения мировых линий твоих предков с моими. Правда, я подстраховал себя и на случай, если ты больше не пойдешь «вниз» по своей родовой линии. А теперь…»

Мысль пентарха, воспринимаемая сознанием Матвея, вдруг исчезла. Гриллотальпид резко приподнял верхнюю часть бронированного туловища, глядя в небо, и в то же мгновение в него вонзилась ярчайшая зеленая молния неведомого разряда, буквально расплескавшая тело «разумной медведки» на жидкие брызги.

Предок Матвея натянул поводья, удерживая заплясавшего под ним шестинога, глянул вверх, и Матвей увидел над Белой Стеной золотом просиявшую точку. Высоко в небе кружил еще один уцелевший Инсект, колеоптер – жук разумный.

«Возвращайся, безумец, – раздался в ушах Матвея гулкий, хрипящий бас. – Разве тебя не предупреждали, что путешествовать в прошлое без сопровождающих опасно?»

«Предупреждали», – признался Матвей.

«Так что же ты здесь ищешь? Хочешь остаться в прошлом навсегда?»

«Нет».

«Тогда я тебя не понимаю, идущий».

«Кто вы?»

«Разве это так важно? Идешь – иди, но не задерживайся на выяснении ложных истин. Знания Бездн тебе не помогут стать тем, кем ты можешь стать. Не ищи их ни в прошлом, ни в будущем, ищи в себе. Преодолеешь ощущение отдельности своего «я» от Вселенной, станешь единым с ней – получишь Знания Бездн без всякого напряжения».

«Я не ищу Знания Бездн».

«Тогда зачем ты колеблешь свою мировую линию, а заодно и реальность? Что хочешь узнать, открыть, изменить?»

«Я ищу следы Безусловно Первого и хочу с ним пообщаться».

Обладатель гулкого хриплого баса засмеялся.

«А он захочет с тобой пообщаться? Кто ты для него? Человеческая пылинка, пытающаяся ценой проб и ошибок осознать предельную реальность Мироздания. Он же – Творец, от голоса которого, образно говоря, гаснут слои-миры «розы реальностей». Что ты можешь ему предложить? Что хочешь получить взамен?»

«Тхабс».

«Ищи его сам. Ты однажды уже изменил реальность, но над тобой все равно довлеет карма риска, ниен лас – так говорят ламаисты Тибета. Ты хорошо обдумал свое решение пройти в другие слои «розы»? Правильно оценил свои силы?»

«Не знаю. Но если я не смогу прекратить вмешательство иерархов и первосуществ в нашу реальность, я все равно буду искать Безусловно Первого. Не подскажете, где его можно найти?»

«Я свободен, однако не настолько, чтобы разглашать Тайны, мне не принадлежащие. Ищи Материнскую реальность. Там определишь, стоит ли идти дальше».

«Вы проговорились о какой-то предельной реальности Мироздания… это она и есть – Материнская реальность?»

«Предельная реальность Мира – небытие. Прощай, нерожденный, и берегись!»

Шепот в ушах Матвея прекратился, и он вдруг, холодея, понял, что разговаривал с Конкере, Монархом Тьмы!

Золотистая точка в небе над головой сделала круг, спикировала на Великую Белую Стену государства Гриллотальпидов, так что конь под всадником-предком Матвея снова затанцевал, блеснули отливающие изумрудной шелковой зеленью надкрылки, фасетчатые глаза, металлические на вид многогранные пластины и сегменты брюха колеоптера, и разумный жук исчез за Стеной. Удалилось и смолкло басовитое жужжание, наступила тишина. Потом всадник тронул «коня», а Матвей нырнул в «лифт» трансперсонального скольжения в будущее и вскоре выплыл в своем теле, раскинувшемся на кровати во сне, может быть, более глубоком, чем смерть. Открыл глаза и наткнулся на взгляд Кристины, сидящей у его ног в позе лотоса в одном пеньюаре.

Мгновение они вглядывались друг в друга, словно ожидая взаимных упреков, потом девушка улыбнулась и тихо спросила:

– Снова был там?

– В последний раз! – поклялся Матвей, не уверенный в правдивости своих слов.

– Тебя же предупреждала Светлена: туда ходить опасно…

– Ты сегодня одна?

Кристина перестала улыбаться.

– А ты хотел бы, чтобы она во мне присутствовала все время?

– Только если этого хочешь ты. – Он привлек ее к себе, девушка не сопротивлялась, ответила на поцелуй и закончилось это взрывом страсти, в котором растворились оба, получая ни с чем не сравнимое удовольствие и блаженство.

– Который час? – расслабленно поинтересовался Матвей, зная время и без часов; ему показалось, что в момент наивысшего наслаждения он снова владеет двумя женщинами сразу, причем Светлена пытается проникнуть в его подсознание, но миг понимания происходящего промелькнул слишком быстро, а ласки Кристины были слишком горячи и желанны, чтобы думать о чем-либо другом.

– Шесть, – ответила девушка, исчезая в ванной; этой ночью они были одни, Стас ночевал у бабушки.

– С кем ты встречался сегодня? – прилетел ее голос сквозь плеск водяных струй душа.

– С двумя врагами, – ответил Матвей. – Один хотел меня убить, другой спас.

Кристина вышла из ванной голая и мокрая, но застеснялась и спряталась обратно, появилась уже в халате. Глаза ее были строгими и прятали тень страха.

– Кто хотел убить?

– Удди.

– Пентарх?! Как он тебя нашел?

– Оказывается, наши с ним мировые линии пересекаются довольно часто в прошлом. Я так подозреваю, что один из его предков не был прямым потомком Блаттоптера, то есть мои предки воевали с его.

– Это вполне допустимо. А кто же тогда тебя спас?

– Монарх.

– Конкере?! – Глаза девушки распахнулись шире, полные изумления и недоверия.

– Я и сам в это не верю, – улыбнулся Матвей. – Но это был он, мой заклятый непредсказуемый друг. Ты уже искупалась?

– Не успела, ты меня шокировал.

– Тогда идем вместе.

Купание вдвоем закончилось на полчаса позже, чем если бы они купались поодиночке, но все же в семь утра они уже завтракали: овсянка, фрукты – киви и дольки ананаса, чай с вареньем из фейхоа.

– Каков план на день? – спросила Кристина.

– План прост… – начал Матвей и не договорил, в дверь позвонили. Вызвав состояние меоза, он ощупал лестничную площадку, лифт, лестницу, весь дом, опасного шевеления не обнаружил, открыл дверь и впустил запыхавшегося, взъерошенного, хмурого Стаса.

– Что случилось? От кого бежал?

– Стасик?! – появилась в прихожей Кристина. – Ты что, через всю Москву бегом бежал?

Мальчишка бросил на нее свой «фирменный» – исподлобья – взгляд, серьезно посмотрел на Матвея и сказал:

– Можно я у вас буду жить? Я не буду мешать, честное слово!

– Что произошло? – мягко спросил Матвей.

– Отец снова пьяный пришел… под утро, – нехотя сказал Стас, отвернулся, в глазах его набухли слезы, но он все же сдержал их. – Бабулю ударил, денег требовал…

Матвей заметил на шее мальчика лиловые полосы, переглянулся с Кристиной, подтолкнул его к ванной.

– Умойся, позавтракаешь с нами, потом поговорим.

За завтраком Стас отошел, повеселел, разговорился и в комнату, которую занимал до этого, считая ее своей, убежал уже в хорошем настроении.

– Ну и что будем делать? – тихо спросила Кристина.

– Пусть поживет пока с нами, – пожал плечами Матвей. – Позже я схожу к ним и поговорю с отцом. Думаю, пить он бросит.

Кристина улыбнулась и вздрогнула от телефонного звонка.

– Кто это в такую рань? Что-то сегодня утро началось слишком бурно, ты не находишь?

Матвей снял трубку. Звонил генерал Дикой:

– Капитан, вам надлежит явиться по вопросу прописки. Как поняли?

Фраза означала: «Пора менять «крышу» по варианту один».

– Когда?

– Срочно. Встретимся во втором жэке.

А эта условная фраза переводилась как: «Встретимся на явке по варианту два».

– Что произошло, Валентин Анатольевич?

– Убит Панов, полковник Ивакин в реанимации. Жду.

В трубке запиликали гудки отбоя, а у Матвея сердце сжалось в предчувствии непоправимой беды.

– Что? – подошла к нему Кристина, кладя руку на плечо. – Ты в лице изменился.

– Не успел, – глухо ответил Матвей, думая о своем, все еще вслушиваясь в гудки.

– Что не успел?!

Матвей очнулся.

– Ивакин ранен… Ты была права, действовать надо гораздо резвей, начинается обвал закона… я начинаю не успевать за событиями, хотя и знаю, что произойдет.

Он быстро собрался, переоделся в бежевый летний костюм с галстуком, превративший его в «нового русского», чмокнул в щеку Кристину, наблюдавшую за его сборами, и уже на пороге сказал:

– Буду к вечеру, без меня ужин не начинать.

Он исчез за дверью, а Кристина, прошептав молитву, перекрестила дверь и его след.

Секретная явочная квартира военной контрразведки располагалась неподалеку от дома, где жил Матвей, на Варшавском шоссе, напротив магазина-клуба «Стожары», так что он отправился туда пешком. Еще на подходе нырнул в меоз и сразу отметил нездоровую атмосферу того конкретного двора, куда хотел попасть. Присел на скамеечку возле шеренги пыльных тополей, где грелись на солнышке две сурового вида старухи, сделал вид, что читает газету, и осмотрелся.

Двор как двор: три девятиэтажки, двухэтажный барак в центре, приспособленный под жэк, детская площадка с кучей свежего песка и с двумя сломанными качелями, турник, газончик, вереницы машин вдоль всех домов, две из них, «Газель» и «Бурлак», стоят у служебного входа в продуктовый магазин. Народу не много: две старухи, две мамаши и молодой папаша с колясками, школьник, пытающийся поймать кошку, пара-тройка водителей, дворники, убирающие мусор у подъездов, деловые люди в костюмах и с портфелями, несколько пассажиров в салонах машин. Тишина и спокойствие, никакой суеты, никакой подозрительной возни и любопытствующих взглядов. И тем не менее двор явно находился под наблюдением, причем основной поток внимания отмечался именно к тому подъезду, в какой нужно было попасть Соболеву.

Матвей еще раз внимательно прошелся внутренним взором по территории двора, определил наблюдателей (двое – в окнах третьего и четвертого этажей домов напротив, двое – в машинах), оперативников группы захвата («деловые люди» с портфелями, «дворники», молодая пара с коляской, еще несколько человек внутри подъездов), по стилю поведения вычислил контору – отделение «Руслан» или «Стикс» ФСБ и понял, что ребята ждут его. А может быть, и обоих – Соболева и Дикого. Но поскольку со времени звонка генерала прошло всего полчаса и ни одна спецкоманда так быстро добраться сюда не могла, даже если телефон Дикого прослушивался, Матвей сделал вывод, что явочная квартира «засвечена» давно, по крайней мере два-три дня, и взялись за «Смерш» крепко. Не по нутру пришлась Ельшину возня военных контрразведчиков вокруг его людей.

Взвизгнули шины, во двор въехал «Форд» генерала, остановился у подъезда. Из него вышли неторопливые с виду молодые парни в светлых костюмах, оглядели двор, один из них вошел в подъезд, за ним двинулся и Дикой в белой рубашке, закинув за спину пиджак: несмотря на утро, было уже довольно жарко.

Матвей выругался про себя. Ему надо было среагировать раньше и попытаться перехватить генерала еще на шоссе, но теперь приходилось принимать те условия, которые диктовались спецгруппой захвата. Подождав, пока Валентин Анатольевич и его охрана скроются в подъезде, Матвей увеличил мощность своего «пси-прожектора», воздействующего на сознание всех подозрительных лиц в радиусе полста метров, и начал движение.

Никто не видел, как он шел по двору и входил в подъезд. Вернее, видели все, но внимание их в это время было отвлечено, хотя вряд ли кто-нибудь из наблюдателей и оперов мог сказать – чем. В подъезде Матвей усыпил «дворника», чересчур старательно елозившего тряпкой по ступенькам лестницы, затем двух «сантехников», делавших вид, что они меняют батарею на втором этаже.

В квартиру, где встречались агенты военной контрразведки, можно было попасть только через длинный коридор с десятком дверей, принадлежащих жилищно-эксплуатационной службе района. Функционировать служба начинала с девяти утра, и в данный момент все двери были заперты и народу в коридоре не было. Лишь у нужной двери с табличкой «Котлонадзор. Посторонним вход воспрещен» и пудовым замком курили охранники Дикого.

Чувствуя, что времени остается мало, Матвей подошел к ним так быстро, что увидели они его в последний момент, схватились за оружие, но тут же расслабились, увидев протянутое удостоверение.

– Вас ждут, – кивнул на дверь рослый блондин.

– Вас тоже, – кивнул назад Матвей. – Выгляните на площадку, я нейтрализовал троих внизу и двух «сантехников». Вызывайте подмогу. Начнется атака – стреляйте, но не на поражение, это спецгруппа «Руслан», ребята не в курсе, против кого работают. Понятно?

– Но… – заикнулся блондин.

– Мы уйдем другим путем. Выполняйте!

Матвей встал перед дверью явочной квартиры, оборудованной телекамерой и компьютерной системой охраны, и она тотчас же приотворилась. Дикой ждал его в прихожей в рубашке и без галстука, костюм он повесил на стул.

– Вам не кажется, капитан…

– Не кажется, – прервал его Матвей не совсем вежливо. – Дом окружен, работают профи из родственной конторы, скорее всего личная гвардия Ельшина. Телефон ваш прослушивается, но, судя по всему, группа здесь ждет вас… и меня, очевидно, давненько. Так что будем делать ноги, как говорят в Одессе.

– Вы уверены? – подобрался генерал без малейшей паники в глазах, и Матвей с уважением подумал, что слухи о спецподготовке Дикого, наверное, вовсе не слухи, реагировал он на опасность как воин.

– Пока ваши телохраны будут держать коридор, мы уйдем черным ходом в другой подъезд. Открывайте «аварийный выход».

Валентин Анатольевич прошел в гостиную, где стоял компьютер охраны и связи, ввел программу защиты, а когда дверь запасного выхода разблокировалась, сжег компьютер специальной программой самоуничтожения. Надел костюм, сунул в карман штатный «макаров».

– Я готов.

– Пойдете за мной, будете действовать по обстоятельствам, но попробуйте обойтись без стрельбы.

– Само собой, – кивнул генерал.

Матвей снова перешел на гиперзрение меоза, мысленно прощупал пространство подъезда с этой стороны квартиры, определил уплотнения угрозы и выскользнул за дверь.

Видимо, руководители операции по захвату «смершевцев» знали об особенностях явочной квартиры, потому что у второго выхода тоже поставили трех оперативников, готовых встретить предполагаемых беглецов. Но им не повезло с противником. Матвей вышел в темпе, так что глаза ребят практически не успевали реагировать на его движения, и в течение секунды усыпил всех троих уколами по системе ТУК. Когда на площадке появился Дикой, выход был уже свободен.

Валентин Анатольевич глянул на лежащие тела, потом на невозмутимое лицо замершего с пальцем у губ Соболева, поднял вверх большой палец. Спросил глазами: куда?

Матвей ткнул кулаком вниз и бесшумно сбежал на первый этаж, где таким же манером успокоил еще двух скучающих бугаев группы поддержки с бронежилетами под костюмами. Прислушался к шуму во дворе и позвонил в квартиру, окна которой выходили не во двор, а на шоссе. Дверь открыла средних лет женщина, одетая, несмотря на жару, в кофту поверх халата, однако спросить ничего не успела, Матвей послал ей раппорт подавления воли и тихо сказал:

– Не волнуйтесь, пройдите в спальню и отдохните.

Женщина молча повернулась и прошла в дом. За ней вошел Дикой, потом Соболев запер дверь.

Квартира была двухкомнатной, и кроме женщины в кофте в ней находилась еще и старушка, вероятно, ее мать. «Уговорить» ее не волноваться не составило труда, старуха уснула буквально на пути в спальню.

Матвей выглянул в окно, сосредоточился, определяя источники опасности снаружи, вычислил наблюдателя, а также дежурную машину опергруппы захвата у трамвайных путей, повернулся к спокойно стоящему сзади генералу:

– Валентин Анатольевич, я уже жалею, что дал вам столь тяжелый пакет информации…

– А я жалею, что взял его, – без улыбки ответил Дикой. – Но машина следствия запущена и отступать поздно, да и не в моих правилах.

– У Ельшина больше возможностей, на него работает весь «Купол» и… кое-кто еще…

– Ваш Монарх?

– Монарх, но не мой. Он вас живым не выпустит. Как случилось, что Борис Иванович в реанимации?

– Прямо среди бела дня вошли в квартиру Ивана Сергеевича, убили жену, его самого и тяжело ранили Бориса. Кто – не знаю, но подозреваю…

– Это «Стикс», профи Ибрагимова. Я им займусь в скором времени, а вы пока поберегитесь. Окружите себя командой помощней. И учтите: наши враги вполне способны применить против нас то, что они похитили, – «глушаки» и «болевики», а против этого оружия бессильны и бронежилеты, и охрана.

– Спасибо за заботу, капитан. Вы действительно мастер, каких мало, судя по тому, как легко мы прорвались. Как говорил Тютчев: «Счастлив в наш век, кому победа далась не кровью, а умом». Как мы с вами свяжемся?

– Понадоблюсь, звоните вот по этому телефону, – Матвей продиктовал номер Горшина, – но не из кабинета. Может быть, мы еще сможем обезвредить Генриха Герхардовича и развалить его «Купол». Вылезайте в окно, как только я подойду к машине опергруппы. Серый «Плимут» видите?

– А вы как же?

– За меня не беспокойтесь. – Матвей улыбнулся, пожал генералу руку и первым выпрыгнул в окно.