Замысел второй

Предприятие «ПО Севмаш» было основано в Северодвинске в тысяча девятьсот тридцать девятом году. Основными направлениями его деятельности считались: производство военной техники для Военно-морского флота России и зарубежных заказчиков, производство морской техники для добычи нефти и газа, продукции для машиностроительной, нефтегазовой и металлургической промышленности, гражданское судостроение, проектирование кораблей, морских сооружений, оборудования для промышленности различных отраслей, утилизация судов и прочее.

С момента основания на «Севмаше» были построены десятки надводных кораблей, а также ледостойкие платформы для разработки уникальных газоконденсатных месторождений в Баренцевом море. Кроме того, изготавливались сотни судов различного класса типа мини-балкеров, буксиров, понтонов, барж и рыборазводных заводов, не считая танкеров и океанских мегаяхт, жилых модулей для северных территорий и контейнеров для упаковки ядерного топлива.

Однако главным направлением работы предприятия было и осталось проектирование и создание подводных лодок, в том числе самых мощных и современных в мире атомных субмарин.

Именно здесь сошёл со стапелей в апреле две тысячи седьмого года «Юрий Долгорукий», атомный ракетоносец класса «Борей», а затем с промежутками в один-два года ещё несколько океанских субмарин этого проекта, отличающихся бесшумностью хода, глубиной погружения и беспрецедентным вооружением.

Здесь же в мае две тысячи тринадцатого года был заложен ракетоносец пятого поколения класса «Арктида», которому прочили безусловное преимущество над любой подводной лодкой зарубежных государств и даже над соединениями лодок.

Спуск на воду этого ракетоносца планировался двадцатого октября две тысячи шестнадцатого года, то есть этой осенью, в связи с чем отделу Афанасия Вьюгина вдруг дали задание изучить особенности подводной субмарины и подходы к «Севмашу». С предполагаемой возможностью участия в спуске корабля на воду.

– «Перун», – прочитал вслух Афанасий имя субмарины, качнул головой. – Впечатляет! И «стрелы» у него не хуже, чем у мифического бога.

Вьюгин имел в виду новые ракеты «Булава-2», успешно прошедшие испытания весной. Ракеты имели по десять разделяющихся, способных активно маневрировать боевых частей и могли преодолевать любые противоракетные системы, имевшиеся у других государств. Американцы, склонные к фантазиям и страхам, дали ракете название «Беспощадная».

Вьюгин усмехнулся. Название соответствовало истине. Единственным недостатком ракеты можно было считать её почти полное отсутствие. Для оснащения одной подводной лодки, того же «Перуна», требовалось двадцать четыре таких ракеты, а российская промышленность не могла произвести их в одночасье.

Компьютер выдал пакет данных о самой лодке.

Афанасий самолично сварил себе кофе – в отделе стоял неплохой кофе-автомат – и принялся изучать особенности «Перуна».

Особенности тоже впечатляли.

Длина субмарины превышала двести метров.

Ходовая рубка практически отсутствовала. Вернее, она была утоплена в оболочке лёгкого корпуса и возвышалась над ним всего на полтора метра. Это улучшало аэродинамику корабля, повышало скорость хода и снижало его шумность.

Прочный корпус ракетоносца был разделён на четырнадцать отсеков, три из которых имели особые спасательные шахты с выходом на кормовые и носовые торпедные аппараты.

Ракетные шахты прятались в «горбу» лодки, за овальным вздутием ходовой рубки. Шахты были наклонными, что позволяло субмарине вести стрельбу на ходу.

Под водой она могла идти со скоростью шестидесяти узлов, над водой – около тридцати.

Вьюгин хмыкнул. Большим специалистом по морским судам он себя не считал, но литературу почитывал и знал, что максимальная скорость новейших американских субмарин была чуть ли не вдвое меньше.

И, наконец, большое значение придавалось вооружению ракетоносца.

Кроме «беспощадных» морских ракет, одновременный залп которых мог уничтожить любое государство или такой остров, как Новая Зеландия, лодка имела подводные ракеты «Шквал» последнего поколения, двигающиеся в воде чуть ли не со скоростью звука, от которых не мог увернуться ни один самый быстроходный корабль, а также магнитные торпеды, зенитные ракетные комплексы «одуванчик», применяемые при всплытии лодки, и звено скоростных катеров для высадки десанта.

– Да! – с чувством сказал Афанасий, дочитав сводку. – Есть над чем задуматься господам за океаном.

Подумал: что же случилось или может случиться, если нам тоже предложили поучаствовать в спуске «Перуна»? Шпионов мы не ловим, слежкой не занимаемся. Значит, готовится диверсия? Теракт?

– Афанасий Дмитриевич, зайди, – прошелестел голос генерала в интеркоме.

Вьюгин выключил аппаратуру, проверил защиту, сунул в рот жвачку и поспешил к начальнику отдела.

На этот раз беседа с ним была короткой.

– Нужна твоя команда сенс-архаровцев, – сказал Георгий Евсеевич, глянув на экран компьютера. – На «Севмаше» сидит «дятел», готовит акцию. Надо вычислить его и нейтрализовать. Дополнительную информацию получим на заводе. Кого возьмёшь?

– Вернулся Чипетин.

– Зяблик. Ещё?

– Джокер, Сауков…

– Крист.

– И Волков.

Начальник отдела взялся за мочку уха.

– Он же ещё не утверждён кадровой комиссией, идёт проверка.

– Если бы не он, Алтына мы не вернули бы.

– Знаю, хорошо, подумаю. Готовь остальных, вылетаем завтра в семь вечера.

– Вы тоже летите?

– Придётся, уж очень важный момент предстоит. Разведка доложит о своих наблюдениях, контрразведка о своих, после чего наш выход на сцену. Хотя об этом никто не должен знать.

Георгий Евсеевич прищурился:

– Или я зря напоминаю об ответственности?

Афанасий сделал официальное лицо. Замечание генерала о секретности работы отдела, в том числе даже от остальных сотрудников ФСБ, подчёркивало необычность этого рода деятельности и соответствовало его содержанию, но повторялось оно так часто, что навязло в ушах.

Начальник отдела окинул лицо подчинённого оценивающим взглядом.

– Навязло в ушах, говоришь?

Афанасий пережил неприятное чувство подслушивания. О способностях Войновича говорили многие факты, однако он редко демонстрировал их среди сотрудников. Во всяком случае, до нынешнего разговора Георгий Евсеевич не проявлял себя как телепат.

Генерал засмеялся.

– До телепата мне далеко. Просто я научился читать твои мысли по глазам. Кстати, посоветовал бы тебе позаниматься с хорошим наставником, задатки сенса у тебя есть.

– Разрешите идти? – вытянулся Афанасий.

– Иди.

Он вышел, смутно недовольный собой («чтение мыслей по глазам» его озадачило, Георгий давно не был так откровенен), подумал: может быть, и в самом деле потренироваться, научиться прятать мысли и эмоции? С кем именно – вопрос не стоял, можно было выбрать любого сенса, хотя сам Афанасий вдруг вспомнил о Романе.

Ему он и позвонил, сев на своё рабочее место.

– Когда? – осведомился Роман, лицо которого осталось совершенно неподвижным. Вьюгин даже позавидовал ему. Самообладание физика действительно было достойно восхищения.

– Вылет завтра вечером.

– Отказаться нельзя?

– Можно, – сказал Афанасий таким тоном, что Волков понимающе усмехнулся.

– Шаг вправо, шаг влево – расстрел?

– Не преувеличивай.

– У нас запуск нового квантора в конце недели, завлаб будет недоволен.

– То есть работу в институте ты не бросил.

– Нет, – односложно ответил Роман.

– Мы мало платим?

– Дело не в деньгах.

Афанасий прислушался к своим ощущениям.

Волков колебался, стоит ему переходить на другую работу или нет. Он не боялся участвовать в спецоперациях конторы и не чувствовал себя лишним в структуре отдела ИПФ, проблема была в другом. Роман выстроил свою линию жизни, став хорошим специалистом-оптиком, и не хотел её менять, несмотря на интерес к психофизической деятельности. Афанасий вдруг остро почувствовал это. Однако Волков уже проявил себя как экстрасенс высокого уровня, о чём, наверно, сам не подозревал, на него можно было положиться, и от того, возможно, зависел успех нового дела.

– Ты нам нужен.

– Я и здесь нужен не меньше.

– Могу позвонить твоему директору.

– Не надо, я сам отпрошусь.

– Отлично, будь готов завтра к трём часам дня, я заеду.

– Буду.

Разговор прервался. Объём изображения головы Романа убрался в корпус мобильного. Афанасий выключил телефон, задумчиво поиграл им, подбрасывая и ловя, ощущая себя виноватым, потом встряхнулся и начал обзванивать сенсов, с которыми должен был лететь на задание.

В Северодвинск команда Вьюгина прилетела на старом бомбардировщике «Ту-160», «Белом Лебеде», приспособленном для метеоисследований. Тем не менее самолёт оставался в строю, несмотря на тридцатилетний стаж полётов, летал хорошо и позволил пассажирам поспать пару часов под уютный гул двигателей.

В аэропорту группу ждал мини-вэн «Вольво», доставивший приезжих в гостиницу при заводе, где их поселили как специалистов по проверке прочности корпусов подводных лодок и их «пению». Дело было в том, что при запуске двигательных установок, реакторов, электрогенераторов, обслуживающих десятки устройств и моторных систем, корпус лодки иногда отзывался ультразвуковым «свистом» либо инфразвуковыми колебаниями. А это очень резко сказывалось на бесшумности хода ракетоносца.

Конечно, на завод приехали и настоящие спецы по шумоподавлению, но они работали по своим планам.

Вместе с Афанасием полетели четверо сенсов, в том числе и Роман Волков, а также помощник начальника отдела капитан Шаймиев. В связи с предстоящим выпуском ракетоносца на «Севмаш» прибыло много начальственного народу, военспецы, адмиралы, чиновники, поэтому мест в гостинице едва хватило на приём делегации. Команде Вьюгина пришлось селиться в двухместных номерах, о чём он подумал без раздражения, но с сожалением. В последнее время он путешествовал по стране и за её пределами в компании двух-трёх человек, и мест в гостиницах хватало, чтобы расселить всех по одноместным номерам.

Совещание по поводу предстоящего спуска на воду «Перуна» проводилось в заводоуправлении, расположенном на Архангельском тракте, дом пятьдесят восемь. Всех «архаровцев» Афанасий брать с собой не стал, несмотря на наличие необходимых документов. Взял только Эрика Шаймиева, с которым был знаком много лет, и Романа Волкова.

В совещании приняло участие два десятка руководителей разного ранга, в том числе командир соединения атомных ракетоносцев Северного флота адмирал Захаренков, а также заместитель начальника Штаба морских сил, директор предприятия, представители спецслужб.

Говорили долго, официально, торжественно и практически впустую.

Потом необходимых людей пригласили в кабинет директора «Севмаша», и совещание приняло другой оборот.

– Теперь самое главное, – сказал директор предприятия, полный, лысеющий, с тяжёлым «борцовским» лицом. – Слово представителю федералов.

Встал полковник Носов, заместитель начальника военной контрразведки ФСБ, с которым Афанасий был знаком давно. Несмотря на внешность легкоатлета, Носов зарекомендовал себя классным контрразведчиком, умным и дальновидным, и работать с ним было приятно. В отличие от коллег по работе к отделу ИПФ он относился без скепсиса.

– Порадовать не могу, – начал он, оглядев присутствующих. – По нашим сведениям, на заводе готовится диверсия. Подробности, исполнители, координатор акции неизвестны.

– С чего же вы решили, – ехидно бросил начальник службы безопасности «Севмаша», широколицый, ширококостный, с роскошными усами на смуглом лице, по фамилии Лупач, – что готовится диверсия?

Носов остался невозмутим.

– Можно сказать, узнали случайно. В Калининграде задержан с поличным разведчик сопредельной державы, в задание которого входило установление связи с работником вашей верфи для реализации диверсии при спуске новой подводной лодки. К сожалению, разведчик умер в следственном изоляторе, мы сейчас разбираемся, как это случилось. Но сигнал настолько серьёзен, что игнорировать его нельзя. Есть и другие косвенные данные, что на предприятии окопался «дятел». Поэтому предлагаю тихо, никого не извещая и не пугая, провести расследование.

– Со всей ответственностью могу утверждать… – сварливым тоном начал усатый Лупач.

– Михаил Федотович, – перебил его директор с досадой, – на кону не ваша ответственность и даже не моя судьба, а судьба заказа. Представляете, что будет, если террористам удастся взорвать лодку?

– Мне не доказали, что такая угроза существует реально.

– Если она реальная, а мы не отреагируем, будет поздно ссылаться на отсутствие доказательств.

– Знаете, господин Лупач, – сказал Носов, – лучше перестраховаться, чем недобдеть. Если угроза окажется выдуманной, я лично извинюсь перед вами.

Начальник заводской службы безопасности пожевал губами, пригладил пальцем усы, насупился, но в полемику вступать не стал.

– Мы делаем всё, что необходимо для соблюдения секретности производственного цикла. Это не первая атомная подлодка, которую мы спускаем на воду, и до нынешнего времени спуски проходили нормально.

– Значит, кому-то там, – директор с кислой улыбкой ткнул пальцем себе за спину, – очень хочется, чтобы у нас стало ненормально. Такого ракетоносца не имеет ни одна держава, у всех слюнки текут, поэтому наши заокеанские друзья сделают всё ради провала выхода «Перуна» в море.

– Не понимаю, чего они добьются диверсией, – скептически обронил главный инженер завода. – Ну, повредят лёгкий корпус, рулевую группу, лодку починят, и она всё равно сойдёт со стапелей и выйдет в море.

– Владлен Силыч, – поморщился директор, – мы получим удар ниже ватерлинии. Русские не могут обеспечить безопасность судоверфи! Террористы свободно проникают на борт атомной субмарины! Если взорвётся атомный реактор – произойдёт мировая катастрофа! Именно так отреагирует западная пресса на диверсию. И снова Россия предстанет перед всем миром безответственным дикарём, владеющим ядерной дубиной. Как корабль назовёшь, так он и поплывёт, а с какой душой будут служить матросы на «Перуне» после теракта?

– Успокойтесь, Савва Никитич, – нахмурился адмирал Захаренков. – Мы для того и собрались, чтобы предотвратить подобный исход. Обеспечьте работу экспертов и сотрудников из Москвы, определите, кто лучше подойдёт из ваших спецов. Надо проверить списки работающих, допущенных к монтажу оборудования, всех управленцев и чиновников, имеющих связи с комплектующими организациями, военморов и охрану. Охрану проверить в первую очередь. Системную проверку узлов лодки возьмёт на себя ваш мозговой центр, но под контролем чекистов.

– Я бы попросил согласовывать со мной все действия посторонних… – Лупач пожевал губами. – Всех сотрудников родственных служб.

– Естественно, Михаил Федотович, – развёл руками Носов. – Товарищи, если есть вопросы – задавайте. Мы должны всесторонне обсудить возникшую проблему.

Совещание продлилось ещё около часа, после чего Войнович, Вьюгин и его подчинённые получили от Носова конкретное задание.

– Георгий Евсеевич, – сказал он, – вашу специфику я знаю, поэтому действуйте по своему усмотрению. Сможете вычислить место удара – отлично, найти врага – великолепно! Однако сделать это необходимо до того, как процесс станет необратимым. Руководство слышать не хочет о задержках выхода лодки, и при этом не желает ударить лицом в грязь. Понимаете?

Войнович понимал.

– Нам понадобится допуск внутрь лодки, ко всем её системам.

– Допуск обеспечим. Хотя внутренностями будут заниматься специалисты-проектировщики. Вряд ли они пропустят что-либо подозрительное. Вам бы лучше обратить внимание на эллинги и всё наружное хозяйство сдаточного производства. Если где и можно заложить бомбу, то легче всего там. Тем не менее дайте список своих сотрудников, через час получите допуск.

Носов ушёл.

Войнович, посматривая на молчаливого Романа, отвёл в сторону Вьюгина, поговорил с ним, после чего убыл первым на служебной «Сайбирии».

Вьюгин вызвал остальных сенсов, посадил свою команду в «Шевроле», машина помчалась за джипом Носова.

На территорию «Севмаша» их пропустили без проволочек.

Осмотрели три огромных крытых эллинга стапельно-сдаточного производства, площадью по сто тысяч квадратных метров каждый, выводной гидроузел шириной более сорока метров, набережные для достройки и испытаний корабельного оборудования, мощные портовые краны, плавучие доки, саму лодку. Остановились под одним из кранов, способных поднимать больше десяти тонн груза.

– Ну и где здесь можно установить взрывное устройство? – поинтересовался Афанасий, глядя на слип. – Может быть, под этими рельсами?

– Они всегда на виду, – возразил Джокер.

Пока летели в Северодвинск, Роман сидел рядом с ним, и Афанасий частично слышал, о чём они разговаривают. В сущности, Джокер был неплохим мужиком, хотя и угрюмоватым с виду.

– Понимаешь, Волк (эту кличку придумал Роману Вьюгин), – сказал сорокапятилетний экстрасенс, – между разумом и сознанием есть две большие разницы, как говорят в Одессе. И даже если у тебя отличные мозги, но нет коннекта с Создателем, бороться с паханским миром бессмысленно. Я взялся помогать чекистам не потому, что у меня такой коннект есть, а потому, что мир этот, вражий для нас по определению, кажется привлекательным и даже единственно возможным. Уберечься от соблазна очень трудно. А я по естеству не могу быть на стороне нашего поработителя.

– Кого вы имеете в виду? – спросил Волков.

– Сатану, – ответил Джокер с усмешкой. – Мы и так внутри поделены на свет и тьму, но он всё успешнее влезает к нам в душу и тушит свет. Слышал, наверно, что в мире всё больше больных от общения с компьютерами? Чем не пример? Надежда только на пробуждение свойственных человеку позитивных способностей, на экстрасенсорику. Мы с тобой – только начало. Впрочем, всё это философская ересь, не обращай внимания. Просто ты спросил, я ответил.

Афанасий понял экстрасенса.

Джокер, в миру – Сильвестр Первицкий, был юристом по образованию и начинал свою экстрасенсорскую деятельность в милиции, помогая искать насильников и убийц. В контору он перешёл, имея богатый опыт работы с криминальным, «паханским» миром, зная все его сильные и слабые стороны.

После экскурсии по заводу Вьюгин собрал группу в гостинице, в своём номере.

– Предлагаю изучить сначала все материалы дела, все списки работающих в доке, где стоит субмарина. В принципе не мне вас учить, что делать, кого и где искать. Можете работать поодиночке, можете вместе, как скажете. Главное, чтобы был результат. Вопросы по существу есть?

Экстрасенсы переглянулись.

– Я бы просмотрел связи с Генштабом, – сказал Крист.

Афанасий кивнул.

– Без проблем.

– Полковник дал понять, что «дятел» сидит в управленческих структурах завода, – заметил Зюма. – Нужно проверить всех управленцев, нужны их фотографии.

– Этот процесс займёт много времени, – проворчал Зяблик, он же – капитан Чипетин, вернувшийся из командировки в Ингушетию, где он помогал найти террориста, покушавшегося на главу республики.

– Вот и начинайте с него, я сделаю запрос по фотографиям. Потом всем миром возьмёмся за доки и саму лодку. До пяти часов все свободны, потом ужинаем и едем на верфь.

Экстрасенсы, переговариваясь, потянулись к выходу из номера.

Афанасий сделал жест, приглашая Волкова остаться.

Капитан Шаймиев, черноволосый, смуглолицый, подвижный, выскочил вслед за ними со словами:

– Сигареты кончились.

– Сможешь работать один? – спросил Афанасий.

На лице физика читалась безмятежность. Если он и переживал по какому-либо поводу, то прочитать это по его лицу было невозможно.

– Смогу, – пожал плечами Роман.

– Твоё мнение по ситуации?

– Мне почему-то кажется, что мы ничего не найдём на территории завода.

Афанасий озабоченно потёр переносицу пальцем.

– Поясни.

– Мина на территории верфи – слишком простое решение. Её наверняка обнаружат. Поэтому террористы подстрахуются.

– Каким образом?

– Удар может быть нанесён сверху, к примеру, с лёгкого самолёта или вертолёта. Есть тут поблизости аэродром помимо самого аэропорта?

Афанасий ещё раз погладил переносицу, удивлённый нестандартным подходом Волкова к решению проблемы.

– Послушай, это меняет все расклады! Надо немедленно прочесать все местные стартовые площадки. Чёрт, мало нас!

– Нужна карта местности и данные по авиации – где что находится, какие аэротранспортные средства имеются.

– Понял, сейчас позвоню генералу. Жди у себя, готовься, будешь заниматься только этим.

Роман отправился к себе в номер.

Афанасий связался с начальником отдела.

– Не верю, – ответил Георгий Евсеевич. – Слишком сложно. Установить взрывное устройство в доке, чтобы его обнаружили, затем поднять в воздух самолёт, предварительно договорившись со смертником. Ты ещё попробуй смертника доставить к месту теракта.

– Именно ради отвлекающего манёвра мину и заложат где-нибудь на стапелях или на слипе. Как только мы её обнаружим, все успокоятся, и смертник на самолёте спокойно сделает своё дело.

– Где они его найдут? Из Чечни привезут, что ли? Зона закрытая, все приезжающие проходят проверку.

– Может быть, он давно приказа дожидается. А нет, так они своего подготовят, из жителей Северодвинска.

– Ты в это веришь?

– Вспомните пример бандита, взрывавшего поезда между Москвой и Питером. Он тоже был русским и уродом не родился, имел нормальных родителей.

– Хорошо, работай, – после паузы разрешил начальник отдела. – Составь график проверки авиасоединений и приступай. Все данные по авиации получишь в УВД, я позвоню. Встретимся вечером, после ужина, обговорим детали.

Вошёл Шаймиев с бутылкой молока.

– Хочешь?

– У меня минералка, – отказался Вьюгин. – Садись. – Он вкратце пересказал капитану идею Волкова: – Что скажешь?

Шаймиев поставил молоко в холодильник, достал сигареты, закурил.

– Всё логично, башка у твоего сенса варит. Во всяком случае, к нам не будет претензий, если всё закончится плохо и диверсия удастся. Мы честно отработаем все варианты.

Вьюгин хмыкнул.

– Перестраховщик ты, Шамильевич.

– В разумных пределах, – ухмыльнулся капитан. – Если нет кустов, за которыми можно спрятаться, их надо посадить.

– Это твоё кредо?

– Это моя защита. Я двенадцать лет в органах, работал под разными начальниками и знаю, какие бывают самодуры.

– Да уж, дури у некоторых круторогих хватило бы на полстраны.

– Препод по стратегии в училище любил говорить: дурь – это особая форма материи, которая не возникает ниоткуда и не исчезает никуда, а лишь переходит из одной головы в другую.

Вьюгин засмеялся.

– Трезвая оценка российской действительности.

– Не только российской, я думаю.

– Ладно, не до философствований. До вечера у нас есть какое-то время, давай всё-таки покумекаем, на что надо обратить внимание нашим головастикам в первую очередь.

Он достал лист бумаги.

Шаймиев с готовностью подсел поближе к столу.