Глава 24

«СМЕРЧ» должен был работать, несмотря ни на какие обстоятельства, поэтому Василий Никифорович, скрепя сердце, преодолевая приступы тоски и гнева, продолжал осуществлять руководство «чистилищем» и участвовать в его операциях.

В понедельник силами трёх мейдеров (участвовали в акции двадцать четыре человека) провели операцию по «вразумлению» тульских чиновников, полгода не выдающих пособия участникам чернобыльской трагедии. Людей довели до того, что они, больные (!), объявили голодовку, не имея других рычагов воздействовать на обнаглевшую чиновничью рать. Всего «лечили» девятерых «слуг народа». Мэру Тулы и областному прокурору принесли «чёрные метки» - визитки «чистилища» с требованием в два дня исправить положение.

Непосредственных руководителей департамента, ответственных за решение социальных проблем, - финансистов, бухгалтеров, клерков областной администрации, виновных в создавшейся ситуации, били долго и умело, оставив такие же «чёрные метки», но с обещанием в следующий раз применить более радикальные меры.

На следующий день наблюдатели «СМЕРЧа» в Туле доложили руководству, что мэр лично занялся делами чернобыльцев, а заодно устроил проверку работы всех низовых звеньев администрации города.

– Подействовало, - проворчал Парамонов с кривой улыбкой, услышав новость. - Нас начинают уважать.

Во вторник, шестнадцатого августа, все комиссары приняли участие в более крупном бандлике, готовились к которому почти месяц.

Давно было известно, что у чеченских боевиков нет недостатка в оружии и боеприпасах. Их снабжали самым новейшим отечественным и зарубежным вооружением, даже таким секретным, как управляемые противотанковые снаряды «малютка», огнемёты «шмель», снайперские винтовки «дракон» и психотронные излучатели «пламя», больше известные под названием «болевики».

Дознаватели «чистилища» наконец-то вышли на «бизнесменов» армейских тыловых служб, а также на тех, кто отдавал приказы продать то или иное оружие террористам.

По «мелким сошкам» работали мейдеры Вени Соколова и Володи Лемешко, по крупным фигурам - лично комиссары «чистилища». Всего за один день была ликвидирована одна из цепочек снабжения оружием чеченских - и вообще кавказских - бандитов, включающая в себя начальников складов оружия под Москвой, в Туле и Краснодаре, сеть агентов по снабжению, финансистов, силовиков, крышующих агентов, и главных заказчиков, среди которых было два генерала армии, пять полковников, военный прокурор, три высокопоставленных чекиста, чиновники и секретчики штабов и гражданские лица - вплоть до заместителей местных администраций.

Удар был нанесён мощный, «чистильщики» задействовали все свои силы, сделали объявления о бандлике по местным и центральным ТВ-каналам и наделали много шуму, вдруг показав государевым людям, как надо работать с пособниками террористов и коррумпированными чиновниками любого ранга.

Ночью после завершения операции комиссары собрались в кабинете директора МИЦБИ, зная, что Центр охраняется не хуже, чем резиденции Рыкова. В кабинете Самандара подвели итоги недели и посмотрели друг на друга. Надо было принимать решение об освобождении Ульяны с Матвейкой. Стас не отзывался на постоянные вызовы Котова-старшего, и надежда на его помощь таяла с каждым часом.

– Если вы откажетесь, я пойду один, - сказал Василий Никифорович, ни на кого не глядя. - Так как Ульяна до сих пор не объявилась, значит, Рыков держит её в бессознательном состоянии, иначе она сбежала бы.

– Без сына? - в сомнении глянул на него Парамонов.

– Какое это имеет значение? - пожал плечами Самандар. - Даже если бы она сбежала, Рыков, имея в заложниках Матвейку, всё равно держал бы нас за яйца. Поэтому я за оперативное вмешательство.

– Мы все пойдём, - остался спокойным Иван Терентьевич.

– Тогда за дело. Предлагаю свой вариант операции.

Три головы склонились над экраном ноутбука.

Впервые сельцо Заморёново упоминается в писцовых книгах тысяча шестьсот двадцатого года как вотчина князя Фёдора Волконского. Затем владельцем селения стал думный дворянин Камынин, дочь которого в конце семнадцатого века вышла замуж за князя Урусова. Последним владельцем сельца из рода Урусовых стал князь Андрей Урусов, капрал лейб-гвардии Конного полка Его Величества, который в тысяча семьсот пятьдесят седьмом году продал усадьбу дворянину Савёлову. При Савёловых в имении был заново отстроен господский дом, службы, конюшня, началось благоустройство усадьбы.

Затем владельцами Заморёнова становились капитан артиллерии Тинков, бабушка Александра Пушкина Мария Алексеевна Ганнибал, её сестра Александра Козлова, семейство Орловых, семейство Нечаевых, музейный фонд СССР, музей Пушкина. В начале двадцать первого века ганнибаловское имение сгорело, и землю купил неизвестный предприниматель, пообещавший властям возродить музей. Так Заморёново присоединилось к десятку других усадеб вокруг Москвы, которыми владел Герман Довлатович Рыков, а потом его «преемник» Марат Феликсович Меринов.

Глубокой ночью семнадцатого августа к воротам в сплошном бетонном заборе, окружавшем усадьбу Заморёново, тихо подъехала машина «Скорой помощи». Из кабины выбрался врач в белом халате, вдавил кнопку на домофоне, укреплённом слева от решётки входной двери.

– Кого ещё принесло? - спустя минуту раздался из динамика хриплый голос дежурного охранника.

– Поступил вызов, - вежливо сказал врач. - Сердечный приступ. Адрес - село Заморёново, особняк господина Меринова.

– Мы никого не вызывали.

– Разберитесь, пожалуйста. Если вызов ложный, нам нужно отметить путёвку, а то начальство не поверит, что мы выезжали сюда.

Пауза.

– Ждите.

Врач достал мобильник, набрал номер:

– Мы на месте.

– Начинаем, - отозвался Самандар, которому и звонил врач, он же Веня Соколов. - Объект?

– Прослушка молчит, никто никому отсюда не звонит.

– Начинаем, - повторил Вахид Тожиевич, пряча телефон, посмотрел на ждущие лица комиссаров. - Никто никому не звонит. Рыкова на даче нет. По докладам наблюдателей, он остался на вилле у Патриарших, но секретарша поехала сюда.

– Значит, его вообще нет на Земле, - сказал Василий Никифорович, с трудом скрывая нетерпение. - Он в «розе». У нас хороший шанс освободить Улю в его отсутствие.

– Почему ты решил, что он в «розе»? - осведомился Парамонов.

– Веня разбудил охрану, та наверняка доложила секретарше как главной управительнице, а поскольку из усадьбы никто Рыкову не позвонил, значит, он отсутствует.

– Твоими б устами да мёд пить. Что ж, более удобного случая может не представиться. Матфей не подведёт?

Имелось в виду, что Хранитель Матфей пообещал комиссарам помочь снять колпак магического заклинания, не позволяющий никому проникнуть в дом через тхабс-канал.

– Матфей - человек слова.

– Тридцать секунд на проверку экипировки.

Мужчины оглядели свои пятнистые спецкомбинезоны, проверили наличие необходимого снаряжения и оружие. Каждый взял пистолет «волк-2» с запасом обойм, нож, по две мини-гранаты «орех» и метательные пластины. В запасе у Самандара были снайперские винтовки и даже пулемёт «печенег», но готовилась не войсковая операция, а скрытная атака на усадьбу Рыкова, где пулемёты были бы лишними, да и винтовки тоже. С другой стороны, такие пулемёты были у команды Вени Соколова, но предназначались они всего лишь для шумовых эффектов. Комиссарам «печенеги» были ни к чему.

– Поехали! - скомандовал Иван Терентьевич. И комиссары нырнули в «колодец» тхабс-режима, чтобы выйти из него уже на территории атакуемого объекта.

Инна вскрикнула в последний раз и расслабленно раскинула руки, высвобождаясь из объятий любовника.

Бурно дышащий потный Вахтанг Ираклишвили полежал на ней немного, отдыхая, не отнимая рук от груди женщины, потянулся было к ней усами, но она столкнула его на кровать:

– Остынь, капитан, хорошего понемножку. Босс вернётся - в шкафу не спрячешься.

– Да что он сделает? - отмахнулся Ираклишвили, враскоряку направляясь к двери спальни. - Уволит, что ли? Пусть увольняет. Такие спецы, как я, на дороге не валяются. К тому же ой наверняка догадывается, но молчит. Значит, не ревнивый.

– Иди, иди, умник, тебе думать вредно. Проверь охрану на всякий случай, а то у меня плохие предчувствия.

– Что её проверять, охрану? - проворчал капитан. - Никто к нам не сунется. Только идиот может рассчитывать чем-нибудь здесь поживиться.

Он вышел, спустился на первый этаж кирпичного особняка, перекинулся парой слов с охранником и вернулся, зашумела вода в душевой.

Инна ещё немного полежала в блаженном оцепенении, потом вспомнила, что не покормила на ночь сына пленницы, и мрачно сплюнула.

– На кой хрен она ему сдалась? Утопили бы в реке, и никаких проблем с кормлением!

Однако через минуту она всё же встала, зашла в ванную, постояла под струями душа, смывая истому, разглядывая себя в зеркальной стене. Отражение ей понравилось.

– Готовьтесь, мальчики, - промурлыкала она, имея в виду охранников. - Я вас всех через себя пропущу, никого не забуду.

Накинула халат, взяла в столовой молоко в детской бутылочке с соской, хотела подогреть, но махнула рукой:

– Обойдётся.

Камеры с пленниками находились в полуподвале особняка, в разных концах коридора. Их охраняли двое парней в сине-серой униформе: один читал журнал «Максим», второй курил на лестничной площадке. Увидев постоянную спутницу хозяина, он вытянулся, опустив руки по швам.

– Всё тихо, хозяйка. Пацан хныкал, теперь спит. Баба стонет, похоже, ей плохо. Может, воды дать?

– Обойдётся, - буркнула Инна. - Открой.

Охранник зазвенел ключами, открыл дверь камеры, где содержался ребёнок.

Мальчик лежал голенький на узком топчане, раскинув ручонки, изредка вздрагивая. Но стоило Инне перешагнуть порог, как он проснулся, распахнул затуманенные глазки. И столько в них было понимания и страдания, что секретарша Меринова вздрогнула.

– На, пей, - сунула она соску в рот малышу.

Тот ухватился за бутылку ручками, зачмокал, но вдруг сморщился и заплакал, отталкивая бутылку.

– Пей, гадёныш!

– Давайте я покормлю, - предложил охранник.

– На, - сунула ему бутылку девушка, брезгливо вытерла руки о халат. - Он весь мокрый, смени подгузник.

– Слушаюсь.

Инна вышла, услышав, как парень пробормотал: «Молоко-то совсем холодное…»

– Заткнись там!

Охранник замолчал. Перестал хныкать и ребёнок.

Второй охранник открыл дверь камеры, где сидела мать мальчика. Точнее - лежала. Глаза её были открыты, но мысль в них отсутствовала. В таком состоянии она находилась уже четвёртые сутки, не ела, не пила, дышала с трудом, но жила. Смотреть на неё было тошно, ухаживать не хотелось, и секретарша тайком била женщину по голове, надеясь, что она наконец умрёт. Однако та ещё дышала.

– Когда же ты сдохнешь, дрянь?! - вполголоса проговорила Инна, прислушиваясь к стонам, изредка вырывавшимся из раскрытых пересохших губ пленницы. - Остохренело за тобой смотреть!

Она примерилась ударить пленницу кулаком в висок, но в этот момент в камеру заглянул охранник, протянул мобильник:

– Вас.

– Кто?

– Дежурный на воротах.

Инна поднесла трубку к уху:

– Что там ещё?

– Подъехала «Скорая помощь», врач утверждает, что от нас поступил вызов.

– Пошли его на…

– Слушаюсь. Он просит расписаться в путёвке, что вызов ложный.

– Ну так распишись.

Инна сунула мобильник охраннику, посмотрела на пленницу, поколебалась немного, но всё же ударила по голове, процедив сквозь зубы:

– Утром я тебя урою, стерва!

В коридоре ей вдруг стало холодно. Запахнув халат, она прислушалась к себе и поняла, что это - сигнал тревоги, интуиция подсказывала скорое изменение обстановки, связанное с визитом «Скорой помощи», и надо было принимать срочные меры.

Инна взбежала наверх, позвала охранника на входе в особняк:

– Объяви тревогу! К нам гости!

– Чего? - удивился парень.

– Пасть закрой! Все на периметр! Живо!

Охранник изменился в лице, поднёс к уху рацию, но объявить тревогу не успел.

Снаружи донёсся частый треск выстрелов, взрыв, за ним крики людей.

Вытаращив глаза, охранник метнулся из холла на крыльцо с колоннами, сдёргивая с плеча автомат.

Инна тоже бросилась было к себе на второй этаж, чтобы переодеться и вооружиться, однако наткнулась на двоих мужчин в пятнистых комбинезонах, внезапно возникших на её пути.

Один с ходу выстрелил в охранника, вывернувшегося из левого коридора, показал напарнику пальцем на замершую секретаршу, а сам легко взбежал по лестнице на второй этаж. Тихо хрустнул сучок выстрела, означавший, что выбежавший из душевой капитан Ираклишвили приказал долго жить.

Приятель спецназовца, профессионально держащий пистолет «волк» с насадкой бесшумного боя, бросил беглый взгляд на коридоры, и Инна с содроганием узнала в нём гостя Меринова, приходившего к главе СС в кабинет Госдумы. Это был Василий Котов, жена и сын которого понадобились Марату Феликсовичу для какой-то комбинации.

– Веди! - шевельнул каменными губами Василий Никифорович.

Глаза его светились, как у кошки, и в них стыла такая жуткая ненависть, что Инна поняла - лучше не рыпаться: выстрелит не задумываясь!

Она покорно повернулась к лестнице в подвал, лихорадочно соображая, что делать. В таком незавидном положении она ещё никогда не была, и это бесило женщину, как полученная пощёчина.

Спустились в подвал здания.

Василий Никифорович почувствовал опасность, ткнул стволом пистолета в спину проводницы:

– Стой! Подзови охранников!

– Мальчики, подойдите, - проговорила Инна игривым тоном, зная, что охранники привыкли к другим командам и должны насторожиться.

– Хозяйка? - неуверенно выглянул из ниши слева парень, читавший журнал.

Тихо треснул выстрел. Во лбу парня расцвела кровавая розочка, он выронил автомат и откинулся обратно в нишу.

Второй охранник открыл огонь. Очередь легла в стену рядом с плечом Инны, та с криком присела, пряча голову:

– Кретин, ты чуть в меня не попал! Прекрати стрельбу!

Автомат смолк.

Воспользовавшись моментом, Котов нырнул вперёд перекатом, выстрелил дважды.

Охранник отлетел в глубь коридора, упал навзничь, затих.

Инна рванулась по лестнице наверх и наткнулась на второго гостя, смуглолицего, с глазами-щёлочками. Попыталась выбить у него пистолет, но не смогла, он прекрасно владел рукопашкой и одним ударом сбросил её с лестницы в коридор. Инна упала и сделала вид, что потеряла сознание.

Котов увидел приоткрытую дверь с торчащей в замочной скважине связкой ключей, метнулся туда.

Ульяна лежала на топчане с тонким матрацем, глаза её были открыты, но мужа она не видела.

– Уля! - упал он рядом на колени, дотронулся рукой до волос жены и озадаченно глянул на ладонь, испачканную кровью. - Уля!

В камеру заглянул Самандар.

– Что с ней? Жива?

– Жива… ранена… дышит, но в шоке… надо попробовать восстановить её энергетику…

– Попытайся, я найду Матвейку.

Самандар выскользнул в коридор и едва успел увернуться от удара разъярённой фурии, в которую превратилась секретарша Меринова. Не давая ему опомниться, она нанесла ещё несколько ударов в стиле «барса», и некоторые достигли цели, так как в узком пространстве коридора увернуться от них было трудно. И всё же уровень подготовки Вахида Тожиевича был намного выше, поэтому длилась спонтанная атака женщины всего пару секунд. Затем он перешёл в темп, «выпал» из поля зрения противницы и ответил змеевидным неотбиваемым ударом «рука-ветер», на «разрыве реальности», заставив женщину с криком отскочить в глубь коридора с прижатыми к груди руками.

Он мог бы вообще застрелить её, так как пистолет не выронил, но по-джентльменски пожалел.

– Лечь! Лицом вниз!

Инна покорно легла, подоткнув под себя полы халата.

– Руки! - Он достал из кармана резиновую ленту, умело перехватил запястья женщины, завязал без узла. - Лежи!

Заглянул в камеру, где Котов, держа ладони у висков жены, делал энергоперенос.

– Помочь?

– Ищи сына!

Самандар вытащил из двери связку ключей, нагнулся над пленницей.

– Где мальчик?

Инна дёрнула головой, указывая на конец коридора:

– Там…

Дверь открылась без скрипа.

Матвейка лежал на топчане, дёргая ручками и ножками, чмокал губками, будто пытался говорить, и не спал. Глаза его, умненькие, большие, были открыты. Увидев Самандара, он скривил губки, собираясь заплакать, но Вахид Тожиевич послал ему заботливо-доброжелательный раппорт, и мальчик шире раскрыл глаза, перестал кукситься, уловив «добрую» энергетическую волну. Вахид Тожиевич подхватил его на руки (голым держали, сволочи, здесь же сыро и холодно, запросто воспаление лёгких схватить!), вышел в коридор. И застыл, увидев направленный на него ствол автомата.

Инна стояла у лестницы, удивительным образом освободившись от пут, и даже успела завладеть автоматом убитого охранника.

Из камеры напротив ниши, где до этого сидели охранники, вышел Котов, ведя под руку Ульяну. Остановился, заметив женщину с автоматом. Халат её распахнулся, обнажая великолепную спортивную фигуру. Лицо Инны исказилось, став некрасивым, беспощадным, злым.

В воздухе повисла недолгая пауза. Потом женщина рассмеялась странным смехом, ненавидящим и торжествующим одновременно:

– Ну что, козлы вонючие, думали, я дам вам уйти? Считали себя круче всех? Да я таких крутых пачками мочила! Вы даже представить не можете, как я рада видеть вас здесь! До остервенения надоело возиться с этой парочкой мама-сын! Уж я её лупила по башке, лупила, а она как железная - дышит! Вот и пришёл конец моим страданиям. Уж не знаю, зачем они понадобились шефу, но теперь ему придётся обходиться без них. И без вас, козлы! Потому что у меня развязаны руки: напали на усадьбу вы! Ничего не хотите сказать напоследок?

Котов и Самандар переглянулись. И начали действовать.

Если бы Инна сразу открыла стрельбу, ситуация резко осложнилась бы, но она промедлила, наслаждаясь ложным ощущением победы, и этим подписала себе приговор.

Василий Никифорович обрушил на женщину мощный ментальный удар, затормозивший реакции Инны, смявший её эфирно-энергетические оболочки, сбивший с мысли. А Вахид Тожиевич, ускорившись, держа одной рукой малыша, другой достал сюрикен и бросил.

Метательная стрелка молнией прошила воздух и вонзилась точно в переносицу женщины.

Несколько мгновений она стояла с тем же мстительно-торжествующим выражением глаз, не понимая, что случилось, и тряпичной куклой упала на пол, не успев нажать на курок автомата.

В коридор с лестницы спрыгнул Иван Терентьевич с «волком» в руке. В его задачу входил контроль особняка снаружи.

– Помощь нужна?

– Справились уже, - будничным тоном ответил Самандар.

– Я чую колебания эфира. Сейчас здесь будет Рыков.

– Уходим! - очнулся Василий Никифорович, обнял жену крепче и исчез вместе с ней.

Самандар придвинул к губам усик рации:

– Веня, сворачиваемся «ужом»!

– Понял, командир, - ответил Соколов. - Всё путём, потерь нет.

Самандар прижал к себе сына Котова и тоже исчез.

Последним усадьбу Рыкова-Меринова покинул Иван Терентьевич.

Вышли они не в квартире Котовых, а на Запасной базе «чистилища» в Раменском, накрытой невидимым пузырём «непрогляда».

Удя, бледная, с чёрными тенями под глазами, бросилась к Самандару, забрала сына, благожелательно взиравшего на всех и сосавшего палец.

– Надо их покормить, - сказал Парамонов. - Есть у нас горячая пища?

– Столовая ещё не работает, - виновато развёл руками Самандар, отвечающий за развёртку баз. - Могу притащить саморазогревающиеся консервы.

– Неси, я вскипячу воду и заварю чай.

База представляла собой одноэтажное строение - бывший вещевой склад воинской части, недавно расформированной, поэтому удобств здесь почти никаких не было. Пришлось разместиться в одной из пустующих комнат с решётками на окнах, где снабженцы «чистилища» недавно поставили стол и небольшой диван.

Самандар принёс консервы «Экспресс» и сгущёнку, на основе которой Ульяна сделала молочный напиток и напоила Матвейку. Парамонов заварил чай. Ульяна есть отказывалась, но Василий Никифорович всё-таки заставил жену съесть банку консервов и выпить чашку чая.

Пошёл шестой час утра, когда комиссары «СМЕРЧа» собрались в отдельной комнате на совещание, уложив измученную женщину и сына на диване. По «шатанию» ментального поля, ощущаемому всеми, было ясно, что вернувшийся в усадьбу Заморёново Рыков рвёт и мечет, пытаясь найти местонахождение обидчиков, и Посвящённые понимали, что возможности противника позволят ему рано или поздно обнаружить базу «чистилища».

– Мы ходим по лезвию бритвы, - сказал Парамонов. - Так жить нельзя.

– Минздрав нашёлся, - хмыкнул Самандар.

– Что? - не понял Иван Терентьевич.

– Минздрав давно предупреждает, что так жить нельзя.

– Шутить изволите?

– Он нрав, - негромко сказал Василий Никифорович. - Надо менять стратегию, иначе мы тут ничего не сможем сделать.

– Нужно ликвидировать Рыкова, - возразил Самандар. - Вот и вся стратегия. Все наши беды замкнуты на этого наёмника Тьмы.

– Не все.

– Но многие. А для этого мы должны каким-то образом депрограммировать Стаса и вернуть в нашу команду.

– Или уговорить Хранителей собрать Большой Собор и запихнуть Рыкова в тюрьму «розы», - добавил Парамонов.

Самандар покачал головой.

– Матфей, может быть, и согласится, но остальные Хранители на это не пойдут, они привыкли быть независимыми.

– Но и Стас добровольно к нам не примкнёт.

– Его надо заманить в один из МИРов, заставить войти в саркофаг паря Инсектов и включить программу очистки мозгов, нейтрализовать чёрный файл.

Парамонов и Котов скептически переглянулись.

– Как ты себе это представляешь?

– Ещё не думал. Можно также попросить Матфея дать нам доступ к Великим Вещам, операцию экзорцизма можно сделать как с помощью кодона, так и с помощью меркабы.

– Откуда ты знаешь про меркабу? - осведомился Иван Терентьевич.

– В библиотеку ходил. - Самандар имел в виду ментал.

– Хранители не отдадут нам Вещи, можешь не сомневаться.

– Тогда их одного за другим передушит Рыков.

– Надо уходить, - тем же негромким отрешённым голосом сказал Василий Никифорович-

Парамонов внимательно посмотрел на его худое, костистое, потемневшее лицо с заострившимся носом и пролёгшими у губ морщинами. Можно было только представить, что пережил Котов за то время, пока его жена и сын находились в плену у Рыкова.

– Куда уходить?

– В «розу». Найдём надёжное убежище для Ульяны с Матвейкой и вернёмся.

– По «розе» рыщет Зверь.

– Он охотится на иерархов, мы ему не враги.

– Вряд ли он будет колебаться, решать, враги мы ему или нет. Мы люди, этого достаточно для приговора.

Василий Никифорович очнулся от своих невесёлых раздумий, глаза его мрачно сверкнули.

– Мы пробудем в «розе» недолго. А потом вернёмся и предъявим Герману счёт! Хватит бегать и прятаться по углам от всякой мрази! Надо поднимать Круг, объявить сбор Хранителей, Матфей поможет. Ничего, пусть Герман повоюет на несколько фронтов, мы отобьём у него охоту связываться с нами, брать в заложники наших жён и детей!

Парамонов и Самандар обменялись взглядами.

– Надо всё-таки найти Юрьева, - проворчал Вахид Тожиевич. - Если удастся уговорить его присоединиться к нам, Рыков сам сбежит в «розу».

– Я вот о чём подумал, джентльмены, - сказал Иван Терентьевич. - А почему бы нам не поискать связь с Матвеем Соболевым? Почему мы всё время обходим этот вариант?

Василий Никифорович вопросительно поднял брови, дёрнул себя за вихор на макушке.

– Но ведь он… после той встречи… ушёл… - Он где-то в «розе», решает свои проблемы.

– А если ему удалось пересечь Брахман?

– Может быть, и удалось. Надо попробовать. Он-то уж точно знает, что происходит в «розе».

– Если бы он знал, что Монарх сбежал из тюрьмы…

– Зачем гадать? Давайте соберёмся вместе, позовём на помощь Матфея и выйдем на Соболева…

– А если он… вместе с Монархом?

Самандар посмотрел на Парамонова.

– Что скажешь, старик?

– Ничего. Попробовать можно.

– Но я обещал ему разобраться с Германом… - пробормотал Василий Никифорович.

– Рыков достиг уровня Пуруши, до которого нам еще идти и идти. Был бы с нами Стас, проблема Рыкова не стояла бы на повестке дня. Но Стас теперь наёмник Конкере, поэтому нам нужен более мощный союзник.

– Стас не безнадёжен!

– Я и не утверждаю, что его «затмение» продлится долго, однако в настоящий момент он не на нашей стороне. Поэтому предлагаю ставить перед собой реальные задачи.

Иван Терентьевич вдруг сделал жест, заставивший всех замолчать.

Комиссары прислушались к своим ощущениям, обменялись быстрыми понимающими взглядами.

– Рыков… - начал Самандар.

– Уходим! - резко встал Василий Никифорович. - Первая остановка в «розе» - «мир А». Я заберу Улю и сына! - Он исчез за дверью.

– Может, устроим Герману тёплую встречу? - осклабился Вахид Тожиевич. - Поумерим пыл? - Зачем?

– Уж очень хочется посмотреть на его слащаво-злобную физиономию.

– Мне этого не хочется. Забираем кое-какое снаряжение и уходим. Звони капитану, он останется здесь на хозяйстве на неопределённый срок. Пусть не связывается с Рыковым, ограничится наблюдением.

– Это и ежу понятно. - Самандар включил рацию.

Через минуту комиссары «чистилища» тесной группой покинули базу через «колодец» тхабса.

Ещё через минуту, взломав магическую защиту территории, на базе объявился Марат Феликсович Меринов. Впрочем, фигура маршала СС то и дело двоилась, из неё как бы прорастал призрачный контур апокалипсического зверя, и было видно, что Меринов-Рыков в ярости и плохо себя контролирует.

– Я вас всё равно догоню! - гулким металлическим голосом пролязгал он, обнаружив, что база пуста. - Слышите?!

Ответило иерарху Круга только недолгое эхо.

Тогда он вскинул вверх сжатый кулак, во все стороны от кулака полетели яркие фиолетово-зелёные молнии и разнесли здание запасной базы «СМЕРЧа» на мелкие обломки и дымные струи.

– Ищи их, Охотник! - проскрипел Меринов, обращаясь к сидевшему внутри него Зверю. - Ты знаешь «розу» лучше меня!

И зыбкая колеблющаяся фигура маршала растаяла в воздухе.