Нижний Новгород
ФЕДОТОВ
Мария уехала, не предупредив, когда вернется в город, и Ираклий познал два периода тоски при расставании с любимой женщиной: первый – в тот же вечер, второй – два дня спустя, когда ему показалось, что она не приедет никогда. Тоска не прошла даже после сеанса лунг-гом, обычно быстро успокаивающего нервы, и он вдруг с пугающей ясностью осознал, что между Марией и Крутовым вполне могли возникнуть какие-то отношения, изменяющие зыбкое равновесие типичного треугольника.
В понедельник вечером Ираклий дошел до такой глубины самоанализа, что чуть не взвыл от расстройства, после чего, торопливо одевшись, вышел из дома подышать свежим воздухом и весной.
Воздух действительно оказался свежим, накрапывал дождик, кое-где еще под стенами домов лежали нерастаявшие грязные пласты снега, но это не мешало всем владельцам собак выгуливать свое драгоценное зверье, лающее, рычащее и гадящее где придется. С недавнего времени, столкнувшись с явлением массового выгула, – на Алтае такое явление распространения не получило, – Ираклий сделал вывод, что все любители собак в прошлой жизни сами были собаками или иными животными. Во всяком случае, объяснить страшную любовь нижегородцев к собакам Федотов ничем иным не мог.
Он пересек двор, вышел на улицу Белинского и побрел по направлению к парку, не особенно задумываясь, куда идет и зачем. Ощущение, что он здесь никому не нужен, усилилось, настроение упало безнадежно, хотелось бросить все и уехать домой, на родину… или в Жуковку, чтобы увидеть Марию, сказать ей: прощай! – и опять же уехать на Алтай.
Ираклий усмехнулся, понимая, что корни его нынешнего нервного состояния растут из ревности, попытался встряхнуться. И в это время сама судьба пришла ему на помощь, посылая для повышения тонуса неплохую разрядку. Только он остановился напротив сверкающей вывески казино «Волга», раздумывая, не завернуть ли туда, посидеть в баре или поиграть в боулинг, как вдруг рядом резко затормозила серая «Лада»-»восьмерка», обдав плащ и брюки Федотова водой из лужи.
Ираклий глянул на свой испорченный плащ, обошел машину, постучал ногтями по тонированному стеклу, приглашая сидящих выйти. Приоткрылась дверца, выглянул крупногабаритный короткостриженный водитель, то ли небритый, то ли отращивающий бороду.
– Чего надо?
– Извиниться не хочешь? – поинтересовался Ираклий, переживая приступ гнева, но пока сдерживаясь.
– Чего? – вытаращился владелец «восьмерки». – Оборзел, что ли?
Ни слова не говоря, Ираклий рванул дверцу на себя, открытой ладонью сплющил ухо водителя о его же череп, а затем щелкнул в лоб, отбивая охоту вылезать и выяснять отношения. Однако в кабине «Жигулей» находились еще двое таких же небритых ребят, для которых урок не пошел впрок. Торопясь, они посыпались из машины, клокоча как самовары, крепко сбитые, в джинсовых куртках, с татуировкой на кулаках и на пальцах, что являлось отличительным знаком местной бандитской шпаны, и Ираклий с удовольствием «отметелил» обоих на глазах пораженных охранников казино, не посмевших вмешаться в разборку.
Этот инцидент со шпаной изменил настроение бывшего полковника, но ненадолго. Во-первых, самому стало противно, будто он испачкался в грязи еще раз. Во-вторых, пришло неприятное ощущение скрытого наблюдения, что заставило Федотова вспомнить о своих непростых отношениях с «Надежными ребятами», предлагающими «защиту и охрану», а также с финансистами, требующими возврата вклада. Поколебавшись, он в казино все же заходить не стал, побрел назад, к дому, прислушиваясь к своим ощущениям и пытаясь определить, кто и откуда за ним следит. Однако напряжение нарастало, чувствительная сигнальная система организма все настойчивей посылала импульсы тревоги, так что Ираклий в конце концов привел себя в состояние боевой готовности и задумался над вариантом исчезновения, чтобы стряхнуть предполагаемый «хвост». Но опоздал.
Только он собрался перебежать перекресток и нырнуть в арку ближайшего дома, как на перекресток лихо вырулила черная «Волга» и точно такая же «Волга» закупорила въезд в арку, сквозь которую также можно было пройти к дому коротким путем.
Прохожих по причине позднего вечернего времени и дождливой погоды было мало, фонари светили тускло, обстановка благоприятствовала маневру неизвестных лихачей, точно знавших, кто им нужен, и первой мыслью Ираклия была мысль благоразумно смыться с места событий, благо бегал он отлично и знал еще один короткий путь домой. Однако благоразумие улетучилось, когда он узнал в «крутых коммандос», облаченных в пятнистые куртки, картинно выскакивающих из машин и окружавших его, представителей охранной фирмы «Надежные ребята».
– Весна пришла, орлы прилетели… – пробормотал Ираклий, прикидывая свои возможности.
Если бы эти «орлы» знали, в каком состоянии находится их «клиент», а главное – что он мастер боя, поостереглись бы, наверное, действовать так театрально и нагло, но ребята ни о чем таком не догадывались и продолжали спектакль, уверенные в своем превосходстве и силе.
Вперед вышел высокий молодой человек в блестящей куртке с поднятым воротником. У него были длинные волосы, темные очки (поздним вечером!) и серьга в ухе. Он был одним из тех, кто уже навещал офис Федотова.
– В последний раз спрашиваем, – сказал он, лениво растягивая слова. – Ты подпишешь контракт с фирмой или нет?
– Угадай с трех раз, – усмехнулся Ираклий.
Длинноволосый посланец «Надежных ребят» щелкнул пальцами, и двое плотных парней в таких же куртках двинулись к Федотову, театрально разминая кисти рук.
– Стоп! – вытянул вперед ладонь Ираклий. – Вы хорошо подумали, прежде чем разговаривать со мной в таком тоне?
– Ты чего о себе возомнил? – оскалился длинноволосый. – Тебя же предупреждали, что с нами надо дружить? А теперь придется попортить тебе шкуру. Может, поумнеешь.
– Что ж, я снимаю с себя всю ответственность за вашу безответственность, – вздохнул Ираклий. – Начинайте учебный процесс.
Парни переглянулись, не понимая иронии «клиента», и дружно бросились на Федотова. И он наконец дал волю своему раздражению, плохому настроению и злости.
Описывать эту схватку, похожую больше на показательные выступления мастера восточных боевых искусств, не имеет смысла. «Надежные ребята» лишь выглядели грозными противниками, внушавшими уважение и страх, на самом деле они за редким исключением знали только картинные позы и ката каратеков, применить которые в реальном бою были не в состоянии. Из них только длинноволосый, познания которого тянули на первый-второй дан карате, оказал достойное сопротивление, да и то лишь потому, что был вооружен не только кинжалом, но и пистолетом. Ираклию пришлось станцевать «маятник» и вырубать парня по-серьезному, так как он собирался пустить оружие в ход, увидев, что уступает противнику в рукопашном бою.
Драка закончилась.
Одна «Волга» умчалась, по-видимому, за подмогой. Водитель второй вмешиваться в события не стал, только высунулся из кабины, с опаской глядя на Федотова.
Ираклий оглядел поле боя, на котором лежали неподвижно или едва шевелились шесть человек. Злость прошла. Появилось чувство опустошения и вины, будто он совершил предосудительный поступок, и уверенность, что Мария этот конфликт не одобрила бы. Но она могла предупреждать подобные инциденты, а Федотов не умел и, проанализировав свое поведение, пришел к выводу, что надо в ближайшее время взять у ведуньи несколько уроков, чтобы в будущем научиться не доводить ситуацию до взрыва.
С сожалением оглядев свой испачканный и располосованный клинком плащ, Ираклий поплелся сквозь моросящий дождик по блестящему тротуару, чувствуя всем телом взгляды поверженных «надежных ребят», и среди этих взглядов определил один не злобный, а внимательный, сочувствующий и неодобрительный одновременно. Оглянулся, но определить в темноте источник этого странного взгляда не смог.
Дома он тщательно вымылся в ванной, очищая кожу мыльной пеной, а душу – самобичеванием и обещаниями исправиться, дошел до кондиции, то есть до состояния полного раскаяния, и судьба снова сжалилась над ним, посылая одну за другой две награды.
Первой оказалось известие от Корнеева: раздался телефонный звонок, Ираклий снял трубку и услышал голос бывшего майора:
– Привет, командир. Не спишь? Как дела?
– Как сажа бела, – отозвался обрадованный звонком Ираклий.
– Что так?
– Да, в общем, тоскливо мне, – признался Ираклий. – Мария уехала… в Жуковку, помогать Егору, я один, бешусь, час назад подрался с рэкетирами…
– Это наше нормальное состояние, так что не бесись. Мария приедет, и все станет на свои места.
– Сомневаюсь я…
– А ты не сомневайся. Кончай хандрить и займись общественно-полезным делом, а хочешь – приезжай сюда, место для тебя в нашей системе найдется. Кстати, что ты выяснил о Братстве Черного Лотоса? Я просил тебя недавно.
– Узнал только, что в Нижегородской губернии строится еще один храм, в Арзамасе. В самом Нижнем уже действует один, но я туда не заходил. Вот дождусь Марию, вместе сходим. А что так взволновало твоих церковных начальников? Почему они заинтересовались Братством?
– Во-первых, церковь справедливо боится внешней экспансии неправославных концессий. Во-вторых, нетрадиционные религиозные сообщества способствуют вытеснению православия и замене его так называемыми «демократическими» культами, соответствующими мировоззрению Запада.
– Пусть успокоятся, – хмыкнул Ираклий. – Судя по всему, храмы Черного Лотоса действительно принадлежат системе подготовки рекрутов для Российского легиона, религией здесь не пахнет.
– А вот тут ты не прав, – возразил Корнеев. – Насилие – тоже религия, а ее адепты волнуют церковь не меньше, да и меня заставляют работать не за страх, а за совесть. Узнаешь что еще, звони, будем координировать работу против Братства.
– Да я вроде не собирался воевать с этим Братством.
– Это так кажется. Уверен, к тебе скоро придет Ходок Предиктора и предложит службу. Неужели откажешься?
– Не знаю, – пробормотал Ираклий, – не думал. Если честно, я не особенно страдаю от отсутствия боевых действий, больше – от нехватки финансовых средств на расширение издательского дела.
Корнеев хихикнул.
– Есть такой анекдот. Цыганка гадает мужику по руке: «До сорока пяти лет ты будешь страдать от отсутствия денег». – «А после?» – «А после привыкнешь».
Ираклий знал этот старый анекдот, но рассмеялся.
– Как раз про меня. Хотя, с другой стороны, ты прав, не может быть, чтобы о нас забыли. Я все время жду чего-то такого… каких-то известий, перемен, событий, причем с ощущением, что пружина сжимается, сжимается… Или это просто нервы?
– Ты всегда поражал меня отсутствием волнения в самых напряженных ситуациях, командир, так что нервы здесь ни при чем. Просто тебе надо наконец жениться. Почему ты не сделаешь предложение Марии?
– Не все так просто… – буркнул застигнутый врасплох Ираклий. – Она по Замыслу – берегиня Егора…
– То было давно и неправда. Меняй судьбу, меняй отношение к Марии, меняйся сам, и все будет хоккей. Удачи тебе.
Ираклий посмотрел на трубку в руке, как на вестника нежданного открытия, положил на аппарат. Корнеев обнаруживал опыт и мудрость, которые Ираклий раньше не замечал, но от этого предложения бывшего майора не становились менее интересными. Думать он умел и дружбой дорожил, что вселяло уверенность и вдохновляло. Сергей готов был прийти на помощь в любой момент, а такое проявление дружеских чувств надо было ценить.
Шел первый час ночи, когда Ираклий, проанализировав разговор с Корнеевым, собрался спать, и в этот момент в прихожей раздался звонок. Душа встрепенулась, отзываясь на чей-то знакомый эмоционально-мысленный зов, и это был второй подарок судьбы за вечер, изменивший состояние Федотова. Открыв дверь, он увидел Марию.
Женщина была в полупрозрачном плаще, мокром от дождя, откинула капюшон, слабо улыбнулась.
– Может быть, ты меня впустишь?
Ираклий опомнился, пропустил гостью в прихожую, помог снять плащ, с дрожью прикасаясь к ее плечам, повернул ее к себе и поцеловал. К его удивлению, она ответила. Ираклия бросило в жар, он начал целовать ей шею, щеки, губы, расстегнул пуговицы на корфточке и остановился, обострившимся чутьем уловив на миг напрягшееся тело.
– Не торопись, полковник, – тихо проговорила Мария. – Я еще… не готова.
– Я убью его! – глухо сказал Ираклий, отступая.
– Кого? – усмехнулась Мария.
– Крутова…
– Прежде придется убить меня. Но лучше бы ты убил в себе свое «эго» и научился ждать. Наверное, я зря пришла. – Она сделала шаг к двери.
Волна крови прихлынула к щекам Федотова. Он взял женщину за руку, опустился перед ней на колено, склонил голову.
– Прости!..
Пауза длилась вечность.
Потом Мария взъерошила ему волосы на затылке, проговорила:
– Боже мой, как же вы похожи!.. Вставай, полковник, вино у тебя есть? Выпить хочется.
Ираклий вскочил, поцеловал ей руку, бросился в гостиную.
– Шампанское, «Поль Массон», правда, не мой – хозяина, бар у него что надо, и куча напитков покрепче.
– Тащи «Поль Массон», – улыбнулась она. – Я умоюсь с дороги, и посидим на кухне, ладно? Я не надолго.
Ираклий открыл бутылку французского вина, похожую больше на маленький графинчик без ручки, налил в рюмки, нарезал сыр ломтиками, лимон, достал конфеты. Подумал и переоделся, чувствуя себя в халате скованно.
Мария вышла из ванной свежая и бодрая, будто смыла с себя не только дорожную пыль, но и усталость. Они устроились на кухне, выпили по глотку вина, женщина пососала ломтик лимона и улыбнулась в ответ на красноречивый взгляд хозяина.
– Я могу есть лимоны килограммами. Кстати, в лимоне больше сахара, чем в клубнике.
– Я знаю, – кивнул Ираклий, – но в клубнике нет лимонной кислоты. Ну, рассказывай, где была, что видела, с кем встречалась.
– Была я в двух местах: в Сергиевом Посаде и в Брянской губернии, встречалась с Крутовым. – В глазах Марии мелькнула тень какого-то воспоминания, они на мгновение стали грустными. – Дала ему оберег-талисман для лечения Лизы. Если не поможет, придется просить волхвов, чтобы они провели обряд кресения.
– Обряд чего?
– «Крес» – по-древнерусски «огонь», обряд очищения огнем.
Ираклий едва сдержал вздох облегчения, обрадованный тем смыслом, который стоял за словами Марии. Гостья заметила это, но не подала виду.
– Егор с тоски влез в местные бандитские разборки, тебе с Панкратом придется к нему наведаться, помочь.
Ираклий смутился, вспомнив, что сам два часа назад затеял выяснение отношений с бандитами из «охранной» фирмы.
– Я готов в любой момент.
– Я скажу, когда будет нужно. Кроме укрощения бандитов в Жуковке, вам надлежит заняться храмом Черного Лотоса. Хотя я, вероятно, превышаю свои полномочия. Об этом вам должен сообщить другой человек.
– Кто?
– Координатор Замысла. В России образована структура, которая призвана бороться с расползанием по стране печати Сатаны, с криминалом, создавая такие условия, в которых темным силам было бы невыгодно, невозможно заниматься своим бизнесом.
– Сопротивление, что ли?
– Сопротивление в том числе, как фактор русского этнического пространства. Структура эта называется Катарсис.
– Очищение…
– Именно так, полковник. Приятно иметь дело с образованным человеком.
Ираклий не обиделся на иронию Марии.
– И как же намерен действовать ваш Катарсис?
– Он уже действует. Тебе все расскажет координатор. Я же могу только дать предварительные пояснения. Так как против нас действует система, хорошо подготовленная и разветвленная сеть обработки сознания людей, Катарсис организует свою систему, которая будет сражаться не с людьми, а с линиями их намерений.
Ираклий скептически поднял бровь.
– Как это возможно реализовать практически?
– Помнишь рейд наших десантников в Косово, оказавшийся совершенно неожиданным для натовцев? Это пример того, как надо бороться с линиями намерений. НАТО не намеревалось пускать наших миротворцев в Югославию, мы позаботились об этом сами. Остальное узнаешь в свое время. Я ухожу, жди гостя.
Мария встала. Ираклий поднялся тоже, растерянный и злой, проводил ее до двери. Она погладила его пальцами по щеке, улыбнулась с изрядной долей грусти, шагнула за порог, потом вдруг вернулась, поцеловала его и убежала.
Постояв с минуту в ступоре, Ираклий невольно потрогал губы пальцем, покачал головой и закрыл дверь, пытаясь упорядочить сумбур в душе. Когда он вернулся на кухню, там его ждал новый гость, молодой человек, почти юноша, в стареньком джинсовом костюме, с выражением озабоченности и смущения на кротком лице. Глаза юноши сияли небесной голубизной, и смотреть в них было невозможно, как на солнце.
– Прошу простить великодушно за внезапное вторжение, – сказал он, делая поклон. – Я волхв Сергий. Может быть, слышали?
Ираклий зачем-то оглянулся, потом сделал усилие и постарался вести себя естественно. С юным волхвом он не встречался, но в разговорах с Крутовым полугодичной давности мелькало это имя.
– О вас говорил Егор Крутов. Вина хотите?
– Спасибо, я не пью ничего, кроме воды.
Ираклий достал из холодильника бутылку «Святого источника», налил гостю, себе отмерил полчашки тоника и пригласил молодого человека в гостиную. Они сели в кресла, Ираклий погасил свет, включил торшер и выжидательно посмотрел на Сергия.
– Слушаю вас, координатор.
Волхв улыбнулся.
– Вы быстро адаптируетесь, Ираклий Кириллович, это меня радует. Мария подготовила вас к восприятию нужной информации, я же введу вас в курс дела и предложу службу, которой вы достойны.
– Смотря кому служить.
– России, – остался невозмутимым Сергий, – ее народу, ее пространству, ее будущему.
– То есть русским?
Сергий слегка притушил свет своих глаз.
– Наша концепция единения, которой более семи тысяч лет, никогда не противопоставляла русских другим народам Руси. Русские – понятие скорее духовное, нежели этническое, все мы на этом пространстве – русские. А как говорил философ, ваш однофамилец : «Русский человек всегда бывает либо с Богом, либо против Бога, но никогда без Бога». У вас это не вызывает возражений?
– Не вызывает, – подумав, ответил Ираклий. – Извините, что я вас перебил. Но у меня есть еще вопрос, на который я хотел бы получить прямой ответ, прежде чем мы пойдем дальше. Как вы себе представляете Сатану? Кто или что он такое? И почему поставил целью покорить Россию?
– Это целых три вопроса, – с необидной насмешкой сказал Сергий мягко. – Отвечу по порядку. Во Вселенной есть Разумные Силы разного порядка, светлые и темные, созидания и разрушения, которые внедряются в людей на Земле, вообще в разумных существ, превращая их в инструмент своего влияния. Сатана – одна из таких Сил, которая и превращает человека в дьявола насилия, жестокости, нетерпимости, лжи и стяжательства. И эта Сила отнюдь не отражается формой рогатого монстра с козлиными ногами. Все мифологические твари – суть страхи людские, рожденные больным воображением людей, их расщепленной психикой. Все они живут, пока в них верят. Чем больше людей верит в дьявола, тем мощнее Сила, вызывающая образ и кодирующая людей даже на подсознательном уровне, организующая эгрегор дьявола! Борьба на Земле идет не человека с Сатаной как существом, а человека с человеком. Чем больше влияние Сатаны на человека, тем с большей яростью он уничтожает себе подобных. И процесс этот зашел очень далеко. Печать Сатаны на Земле приобретает уже силу Закона. Допустить этого нельзя.
Сергий замолчал, глотнул минеральной воды, словно давая Федотову время на осмысление сказанного.
– Я понял, – медленно проговорил Ираклий. – Но как мы можем остановить просачивание Сатаны в наши души? Мы же только… люди…
Волхв одобрительно кивнул.
– Хороший вопрос, полковник. Спасти нас может лишь основополагающая концепция формирования светлого эгрегора, то есть общности людей, принявших русскую национальную идею, которая заключается в приоритете духовного над материальным.
– А если конкретно?
– Вообще, это отдельный разговор, сегодня я хотел только получить от вас принципиальное согласие войти в структуру Катарсиса.
– Считайте, что вы его получили.
– Вкратце могу раскрыть наши цели…
– Постойте! – перебил молодого волхва Ираклий. – Я не уверен, что в этой квартире нет подслушивающих устройств…
– Не беспокойтесь, полковник, – раздвинул губы в легкой усмешке Сергий, – нас никто не в состоянии подслушать, даже конунг, если вдруг у него появится такое намерение.
– Конунг?
– Мы так называем магов темной стороны. Итак, продолжим. Россия сегодня, образно говоря, проходит через точку бифуркации, иными словами – находится на переломе. В этой ситуации стандартные модели эволюционного развития общества не работают, и мы предлагаем нестандартный выход из положения. Во-первых, мы начали возрождение древнейшей системы национальной самоорганизации и самоуправления – Вече, прообраз нынешней Думы, только в истинном значении этого слова, – для формирования Союза славян, обладающего сверхсознанием.
– То есть славянского эгрегора?
– Отлично, полковник! С вами приятно беседовать.
– Союз России и Белоруссии – результат работы Катарсиса?
– В том числе и Катарсиса. Присоединение некоторых балканских стран к этому Союзу не за горами, а там вернутся в эгрегор и другие отколовшиеся страны, бывшие республики СССР. Достижение обозначенной мной цели возможно разными путями, мы же пойдем путем воздействия на управленческие структуры – от районных библиотек до президентского окружения, очищая эти структуры от влияния черного криминального эгрегора. Ну и наконец, мы добьемся того, чтобы любая криминальная антигосударственная деятельность стала невыгодной, для чего попытаемся возглавить каждый клан отечественной мафии, начиная с правительства, и заставить их работать на государство, на весь русский Род.
– Если только Сатана не опередит нас, – пробормотал Ираклий, восхищенный и одновременно ужаснувшийся глубине проблемы, открывшейся перед ним, – и не уничтожит!
– О, задача сил Сатаны состоит не в истреблении рода человеческого, ибо тогда они потеряют питательную среду, им не на ком будет паразитировать. Нет, Сатана нас не истребит, но и жить свободно не даст! Поэтому мы и должны сотворить Кресово кольцо, кольцо сужения канала, по которому в наш мир просачивается негативная информация Сатаны.
– Чтобы перекрыть ему кислород…
– Именно так, Ираклий Кириллович, чтобы перекрыть ему кислород. А это мы сделать в состоянии. Итак, вы согласны работать в Сопротивлении?
– Вы же говорили – в Катарсисе…
– Сопротивление – часть Катарсиса.
– Чем я буду заниматься конкретно?
– Тем же, чем занимались профессионально на государственной службе.
– Военной контрразведкой?!
– Организация, в которой вам предлагается занять место командира отдела, называется Вечевой службой контрразведки и внутренних расследований.
Ираклий задумчиво глотнул тоника, не решаясь задать собеседнику вопрос, какое место в структуре Катарсиса занимает Мария. Поднял глаза на гостя.
– Что я должен делать?
– Вам позвонят и назначат встречу, ждите. И пожалуйста, прошу вас, – Сергий положил сухую прохладную руку на локоть Федотова, – попытайтесь избежать конфликтов типа того, что у вас возник с «Надежными ребятами». Эту проблему можно и должно решать иначе.
Ираклий смутился.
– Вы… видели, как я с ними?..
Сергий улыбнулся, встал из-за стола, подал руку и исчез. Ираклий остался стоять с ощущением бездны, разверзающейся под ногами, над которой горела одна-единственная яркая звезда. Спасение было в ней, но она была далеко…
