Глава 12
В ЧЁМ ТВОЁ ПРЕДНАЗНАЧЕНЬЕ?
Ветлуга – Брянск
Предложение нового Владыки посетить его жилище в Ветлуге Хмеля удивило. Он не встречался с ним давно, несколько лет, и успел подзабыть о существовании Егора Крутова, к которому перешёл субворь – знак Белого волхва, главы волхвов, который должен был печься о судьбе Руси и возрождать былую славу её воинов.
Предложение Никифору передал волхв Дементий, пестователь Общины «Родолюбие» в Воронежской губернии, но на вопросы Хмеля: зачем он понадобился владыке и что надо делать – Дементий не ответил. Сказал: сам всё узнаешь, – поговорил о том о сём и уехал.
Никифор, как бывший военный человек, не привык обсуждать приказы, – просьбы Дементия он воспринимал именно так, – поэтому собрался быстро. Сообщил жене, что уезжает в командировку (Шарифа давно привыкла к такому образу жизни и мужу не перечила), доложил своему непосредственному руководству в лице начальника Роспотребнадзора Кормича, исполнявшего одновременно обязанности командира ЧК Катарсиса, что вызван по делу, и двадцатого сентября, в среду, погнал свою спортивную «Ауди» из Москвы в Ветлугу.
Крутов продолжал жить в райцентре Нижегородской губернии на улице Герцена, в собственном доме. Никифор уже бывал здесь дважды, хотя и давно, поэтому не плутал по городу в поисках усадьбы бывшего координатора Сопротивления, а сразу подъехал к дому.
Ворота во двор дома открылись, как только «Ауди» Хмеля оказалась перед ними, хотя механизма отпирания по-прежнему не было видно. Никифор загнал машину во двор, вылез, озираясь, узнавая строения усадьбы.
Тотчас же из сеней вышел к нему высокий мужчина с коротким ёжиком седых волос, плотный, ощутимо сильный, одетый в белую рубаху без ворота и домашние штаны.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга: с ожиданием и колебанием – Никифор, оценивающе – Крутов. Потом Владыко улыбнулся, шагнул вперёд, и они обнялись.
– Как доехал?
– Нормально. Дороги хорошие везде начали строить.
– В основном платные, если ты заметил. Есть хочешь?
– Не откажусь.
– Пошли.
Хозяин повёл гостя в дом.
В сенях, где, как встарь, гуляли запахи трав и смоляного дымка, к ним навстречу вышла молодая женщина с большими лучистыми серыми глазами.
– Лиза, – огорчённо сказал Никифор, – а я без цветов, прости.
– Ничего, цветов у нас в саду много. Рада тебя видеть.
Она обняла его, поцеловала в щеку, посмотрела на мужа.
– Накрывай на стол, пообедаем, – кивнул тот.
– Я мигом, – убежала Елизавета.
– Сколько лет прошло, а она не меняется, – проводил её глазами Никифор. – Даже молодеет. Где ты нашёл такую?
– В Брянских лесах, – наметил свою специфическую полуулыбку Крутов. – Там таких много. Жаль, что ты женат, мы бы и тебе там невесту нашли красивую.
– Одной красоты мало…
– Говорят, если хочешь жениться на красивой, умной и богатой, тебе придётся жениться три раза.
Хмель рассмеялся:
– В принципе, это правда. Но мне повезло.
– Как Шарифа, дочка?
– Всё в порядке, Шарифа работает в стоматологической клинике, Степанида ходит в детсад, ей уже три стукнуло. А твои где?
Крутов на мгновение смутился:
– Мы только недавно решились. Лиза беременна.
– То-то я заметил, ходит она плавно… и животик круглится. Это здорово, жизнь берёт своё. Я от Стёпушки без ума, если честно. Никогда ни думал, что так привяжусь к дочке! Если бы не командировки, в садик бы не водил.
– К сожалению, вынужден огорчить. Тебе опять придётся поехать в командировку.
– Я уже догадался. Куда?
– В Брянскую губернию, а точнее – в Жуковку.
– Я же недавно оттуда.
– Иди умывайся, поедим и побеседуем.
Никифор умылся с дороги, и, чувствуя себя посвежевшим, прошёл в холл, где стояла старинная русская печь, украшенная изразцами, а стены были покрыты древними с виду фресками.
– Проходи, – открыл дверь лаборатории Крутов.
Никифор с любопытством шагнул в помещение, пережив ощущение дежавю: семь лет назад он впервые знакомился с волхвом, самостоятельно прошедшим все ступени посвящения, и точно так же входил в его святая святых.
Лаборатория оказалась почти пустой.
Исчез длинный стол с рядами реторт, различных сосудов вычурных форм, банок и чашек. Вместо него посреди комнаты стоял современный круглый стол без каких-либо деталей.
Исчезли почти все сложнейшие установки, напоминающие химические реакторы, автоклавы и ускорители. Сохранился лишь один «ускоритель» в углу лаборатории, да на стенах появились необычные стеклянные и металлические узоры, похожие на антенны. Плюс экран телесистемы во всю стену. А в центре лаборатории красовалось знакомое Никифору массивное деревянное кресло с резной спинкой и гнутыми подлокотниками, с ножками в форме волчьей лапы. На подголовнике кресла висела корона из голубоватого металла, семигранная, высокая, с очень сложным узором ажурной вязи.
– Капия, – пробормотал Никифор, разглядывая корону.
Крутов показал свою обычную едва заметную усмешку.
– Не забыл. Не хочешь повторить сеанс?
– Благодарю покорно!
– А зря, с её помощью ты мог бы приобрести полезные свойства.
– Какие?
– К примеру, научиться технике ухода от пси-удара. Враги наши не дремлют, создали множество психотронных генераторов, от излучения которых практически нет защиты. Кроме воли и умения вовремя «улететь».
– Как это? – недоверчиво прищурился Никифор.
– Один из способов – представить себя птицей и улететь в небо. Потом вернуться, «почистив перья».
– Это если успеть заметить, что в тебя стреляют. А если не успеешь?
– Тогда организм сам должен переводить «стрелки» твоего «поезда» на запасный путь. Капия помогает закрепить это умение в форме инстинкта. Об искусстве джон-джиг слышал что-нибудь?
– Нет.
– Это практика мысленного вхождения в мёртвое тело человека или животного, так называемый перенос психики. Капия может помочь овладеть и этим защитным механизмом.
– Это долго, наверно…
– Два сеанса, – засмеялся Крутов, подтолкнул Хмеля к выходу. – Многие Витязи прошли через это. Идём обедать.
Елизавета накрыла стол на веранде, куда свободно проникали запахи сада. На столе дымились тарелки со щами, лежали в плошках пирожки с грибами, салат из свежих огурцов и помидоров. На второе хозяйка подала запеченную рыбу с румяной корочкой, и, когда она принесла чай, Никифор почувствовал, что сыт окончательно и бесповоротно.
– Вкусно готовишь! – похвалил он Елизавету, расслабленно откидываясь на спинку стула. – Повезло твоему мужу.
– Твоя Шарифа разве не умеет готовить? – осведомился Крутов.
– Умеет, но иначе. С русской кухней у неё небольшой напряг. Хотя научилась и щи варить, и солянку, и рыбный суп, и даже блины готовить. Но лучше у неё всё равно получаются блюда кавказской кухни.
– Чай будешь или что другое?
– Помнится, мы пили у вас чай с чабрецом и мятой, очень душевная вещь.
– Сейчас принесу. – Лиза вышла.
– Куришь? – спросил Крутов.
– Курил какое-то время, потом бросил. А что?
– Просто так спросил. Из моих знакомых редко кто курит.
– Ты решил прочитать мне лекцию о вреде курения?
– Заметил, как ты ищешь что-то глазами, подумал – пепельницу. В принципе это сугубо индивидуальная вещь. Хотя недаром кто-то заметил, что курение вредно человеку только при жизни.
Хмель улыбнулся:
– Да, на том свете не покуришь. Что мне делать в Жуковке?
– Я хочу предложить тебе поработать в триаде по защите Серебряного мальчика вместе с Тарасовым и Булавиным.
Никифор удивлённо вскинул глаза на волхва:
– Ты серьёзно?
– В прошлый раз ты погорячился. – Глаза Крутова стали чисто голубыми и холодными, но тут же потеплели. – Блющева не стоило убивать.
Никифор поморщился.
– Да знаю я! Это получилось чисто рефлекторно… Редчайшей скотиной был этот выродок!
– Согласен, но всё равно это было ошибкой. Синклит, а точнее, исполнительный орган этой сатанинской системы…
– Реввоенсовет?
– Функции Реввоенсовета теперь исполняет Федеральная антитеррористическая служба.
– ФАС! – стиснул зубы Хмель. – Блин!
– ФАС, но не блин. Давно не сталкивался?
– Давненько, с момента нашего последнего боя с конунгами.
– Боюсь, наше противостояние с ФАС скоро возобновится. Ею заправляет ставленник Синклита генерал Гвоздецкий, бывший глава службы безопасности президента, и мы никак не можем заменить его своим человеком.
– Старый знакомый. Я знал его полковником.
– Он многому научился за последнее время. Но я не об этом. ФАС заинтересовалась Брянской губернией и послала туда несколько групп для выявления местопребывания Серебряного мальчика. Тебе с Глебом и Димой Булавиным придётся создать такую сеть охраны Сергия, сквозь которую не сможет просочиться ни один агент конунгов, ни одно живое существо!
Никифор опустил голову:
– Понятно.
– И дополнительное задание: в Жуковку временно перебрался известный писатель Владлен Тихомиров, его тоже надо взять под защиту.
– А его с какого бодуна?
Крутов усмехнулся:
– Не с бодуна, а конкретно. Он один из Проводников Рода, пытающихся донести до людей крупицы древнего знания о наших традициях и нашей истинной истории. Синклит приговорил его к нейтрализации.
– То есть к ликвидации?
– Иногда человека можно нейтрализовать, не убивая его. Тем более что уже существуют психотронные «глушаки» и «анаконды».
– Ясно. Прикроем. Что ещё?
Вошла Елизавета, держа поднос с чайным сервизом.
Никифор взял в руки красивую, тонкого фарфора чашку, и та вдруг шевельнулась как живая, изменив форму. Он осторожно посмотрел на неё, поставил на стол.
Чашка снова изменила форму.
– Изыди, сатана! – суеверно отмахнулся Никифор указательным пальцем.
Елизавета засмеялась, оставляя мужчин одних.
– Это гониэ, – улыбнулся и Крутов. – Изделие вполне современное, хотя и в каком-то смысле магическое. Оно меняет цвет и форму в зависимости от эмоционального состояния владельца. Не бойся, оно не кусается.
Крутов взял свою чашку, и та под его взглядом претерпела трансформацию геометрической формы, пока не стала вновь обычным «фарфоровым» сосудом для чая.
Никифор внутренне напрягся, берясь за свою, заставил себя успокоиться, и чашка ответила на это лёгким «поворотом», из круглой превращаясь в эллиптическую.
– Первый раз встречаюсь с таким видом волшебства…
– Ну что ты, это физика, а не волшебство, хотя законы этой физики ещё не изучены в полной мере. Когда-то наши предки владели ими и могли управлять материальными процессами с помощью слова.
– Мысли, ты хотел сказать?
– Формирующая любой процесс мысль требует колоссальной дисциплины, поэтому ею пользовались только адепты, достигшие высочайшего уровня самореализации. Словом же владели многие.
– Слово – это же просто звук, сотрясение воздуха.
– Слово – вибрационная команда к реализации идеи через тонкие полевые взаимодействия. Ты сказки читал?
– В детстве, как все, – пожал плечами Никифор.
– В сказках зашифрованы многие достижения наших предков, которые воспринимаются ныне через призму волшебства, как несбыточные мечты. На самом же деле все они отражают истинные деяния героев.
– Это какие же? – заинтересовался Никифор.
– Помнишь сказку об Иване-царевиче, подъехавшем к камню, на котором были начертаны указания?
– Направо поедешь – коня потеряешь…
– Налево – богатым будешь, прямо поедешь – голову сложишь. Последний – самый трудный путь, потому что если потеря коня означает потерю времени, богатство – это испытание славой, властью и богатством, то потеря головы мыслится как потеря всего, к чему ты привязан. В том числе смену категоричности суждений, императивов и решений, разделяющих психический мир человека на полюса добра и зла. Главному герою этой сказки надо победить все свои страхи и сомнения и обрести гибкость и полноту сознания, чтобы выполнить своё предназначение и достичь главной цели…
– Освободить Василису Премудрую.
– Достичь главной цели – мудрости. Ибо Василиса Премудрая и есть высокая божественная Мудрость.
– Я понял. Только так можно достичь высот знания.
– Правильно, Витязь, высот знания и духовного совершенства, после чего человек и становится повелителем природы, то есть материи. В другой сказке, если ты помнишь, про Емелю-дурачка, его возможности выражены ярче. Емеля достиг такого высокого уровня владения мыслью и словом, что может совершать любые чудеса. Вот только достигается этот уровень упорнейшим трудом и самоотречением.
Хмель с любопытством посмотрел на разговорившегося волхва:
– Ты тоже так можешь?
Крутов помолчал, допил чай, качнул головой:
– Мне ещё идти и идти… Но о деле. В Брянске объявился некий Учитель Небесной Иерархии, как он себя величает, магистр Ордена Галактических Мастеров Варавва Елин. Корректирует биополя, подсоединяет страждущих к «сверхмощному божественному энергополю», учит магии, исцеляет чуть ли не все болезни и проводит операции с помощью «космического хилерства».
– Круто! Шарлатан?
– В том-то и дело, что он реально лечит больных, хотя в большинстве случаев больные сами исцеляются благодаря собственной вере в исцелителя. Мало того, вокруг дома, где он поселился, возник «автовакуум», как я называю места свободного проезда для всех видов транспорта. Кстати, у него «Хонда Прелюд Люкс». По моей оценке, эти места для себя каким-то образом организуют конунги.
– Так этот Варавва конунг?
– Может быть, эмиссар конунгов, не суть важно. Сможете понаблюдать за ним, но осторожненько, чтобы он не учуял?
– Попробуем, – с сомнением хмыкнул Никифор. – Спецтехника понадобится, однако.
– Вам доставят всё, что необходимо для слежки, хотя лучшая спецтехника – собственные силы и возможности. Их просчитать и определить сложно даже магу. И последнее: в начале октября вам необходимо совершить с Сергием паломничество к Дольмену Духа, на могилу Спасительницы.
– На могилу-то зачем?
– Это реликтовое сооружение, сохранившееся с допотопных времён, с момента распада Гиперборейской империи. Оно представляет собой особое место выхода позитивных энергий. Общение с Дольмен-могилой выявляет внутреннюю устремлённость человека к достижению высоких идеалов. Хотя выдерживают такое общение далеко не все.
– Зачем же рисковать мальчишкой?
Крутов наметил улыбку.
– Сергий должен справиться. Общение со Спасительницей даст ему многое. По сути, это будет посвящением парня в волхвы. Но для паломничества надо создать такие условия, чтобы никто не смог догадаться о его цели и преградить вам дорогу.
– Я понял, – пробормотал Хмель, вдруг ощутив всю тяжесть предупреждений Владыки.
– Чаю ещё хочешь?
– Благодарю, напился.
– Тогда, может быть, рискнёшь провести сеансик капии?
Никифор встретил изучающе-насмешливый, но не обидный, понимающий взгляд Белого волхва и расправил плечи:
– Я готов! Как говорит мой командир: лучше один раз родить, чем всю жизнь бриться.
Крутов засмеялся, потрепал его по плечу, и они направились в лабораторию.
В Брянск Хмель приехал затемно.
После двух сеансов «корректировки» организма с надеванием на голову короны-капии он всё ждал, что начнёт видеть или ощущать «нечто странное», ранее недоступное шести органам чувств. Но лишь в момент выхода из состояния «белого сна» голову пронизывал вихрь призрачных видений и небывалых ощущений, длившийся несколько мгновений. Потом голова прояснялась, и бывший майор спецназа чувствовал себя вполне нормально, как обычный человек.
Однако инициатор этого процесса Егор Крутов пообещал ему, что настроенный в глубинах нервной системы «резонансный контур» новых умений сам даст о себе знать в нужное время, и Никифор успокоился. Хотя изредка ловил себя на мысли, что неплохо бы проверить свои возможности.
Крутов пояснил ему также, что техника уклонения от пси-импульса опирается на абсолютно немифические законы биофизики, так как физической основой и сглаза, и порчи, и других дистанционных воздействий на человека является управление электрической проводимостью ДНК. Молитва ли, транс, мысленно-волевой приказ мага или психотронный луч всего-навсего наводили в генах сильные электрические токи или же прерывали ДНК-проводимость, что, в свою очередь, приводило к нужному результату. То есть – к управлению людьми.
Объяснение Крутова Никифора не заинтересовало. Учёным он не был, ни теоретиком, ни экспериментатором, и всегда довольствовался тем, что сформулированные кем-то законы работают. А вот о предназначении своём, тему которого затронул Белый волхв, задумался. Что-то тревожное крылось в словах Крутова, не поддающееся мысленному анализу и требующее непредвзятой оценки. Жизнь потихоньку подвигалась к финалу, а Никифор так и не понял, ради чего живёт. Его личное предназначение оставалось тайной для него самого.
Он усмехнулся, вспомнив шутку командира: многие так и не поняли, есть ли жизнь перед смертью. Шутка несла в себе изрядный сакральный смысл. На самом деле редко кто из людей задумывался над смыслом своей жизни.
Вспомнив адрес господина Вараввы Елина, магистра Ордена Галактических Мастеров, Хмель решил проехать мимо его места обитания и на перекрёстке после въезда в Брянск и пересечения Десны повернул направо, на улицу Красноармейскую.
Варавва Елин жил на улице Советской, рядом с музеем «Брянский лес».
Никифор свернул на проспект Ленина, потом на Гагарина, медленно проехал мимо музея и вдруг почувствовал на спине липкий неприятный взгляд!
И тотчас же отозвался тот самый «сторож» организма – резонансный контур джон-джига, активированный в психике Крутовым с помощью капии.
Душа Никифора рванулась птицей ввысь… и он действительно увидел вечерний Брянск с высоты птичьего полёта! И свою машину на улице!
Машина ехала в редком соседстве с другими автомобилями, её водитель крутил руль, и было ясно, что едет он «на автопилоте». Сознание Никифора в данный момент перенеслось в мозг парившего над городом ворона.
Сердце оборвалось: ощущение неспешного парения в воздухе было абсолютно естественным и свободным, но до этого Хмель никогда раньше так не летал!
Голова закружилась…
В то же мгновение сознание «спикировало» обратно в голову майора.
Удар!
Никифор инстинктивно затормозил, огляделся, переживая множество необычных ощущений, в том числе – ощущение тяжести в теле и тесноты.
Машина стояла рядом с остановкой автобуса. Всё было спокойно. Никто из прохожих и ожидавших транспорт пассажиров не обратил на неё никакого внимания.
Хмель прислушался к своим «встопорщенным» чувствам.
Ощущение липкого взгляда прошло. Тот, кто каким-то невероятным образом учуял приближение Витязя, «отвернулся», успокоенный.
Возможно, он использует магические приёмы безадресной защиты, вспомнились слова Крутова, будь внимателен.
– Собака бешеная! – прошептал Никифор, расслабляясь и трогая машину с места. – Мы к тебе ещё наведаемся!
Однако в глубине души он остался доволен своей реакцией. Первый опыт трансперсонального «выпрыгивания» из тела прошёл успешно.
Захотелось есть.
Взгляд отыскал среди линейки зданий кафе под названием «Винни-Пух». «Ауди» свернула к нему.
Размышляя над паранормальными возможностями человека, о которых говорил Крутов, Хмель поставил машину в ряду других, зашёл в кафе, почти заполненное молодёжными компаниями, сел в уголке за освободившийся столик. Очень хотелось овладеть приёмами волшбы или сиддхами, как называли магические способности индийские эзотерики. Особенно нужны были лагхима – владение левитацией, анима – способность изменять размеры объектов и антардхана – невидимость, но Хмель понимал, что дано это не каждому человеку и даже не каждому волхву. И тем не менее мечты от этого понимания не становились слабее.
В кафе начался какой-то шум.
Никифор поднял голову от меню, которое принесла рыженькая девушка-официантка.
Возле барной стойки вцепились друг в друга два парня, худой и толстый, в майках, с татуировками на плечах. Их никто не разнимал. Даже охранники, отреагировавшие на шум, почему-то не спешили заниматься своим делом.
– У вас что здесь, бойцовский клуб? – хмыкнул Никифор.
– Это охранники мэра отдыхают, – понизила голос официантка. – Мы уже пробовали вызывать милицию и поплатились. Уволюсь я отсюда, надоело!
Никифор с любопытством посмотрел на девушку:
– Часто у вас такие спектакли?
– Каждую субботу. А сегодня они в будний день заявились… работать противно! Как нового мэра выбрали, так и началось.
– Да, весело живёте, – покачал головой Никифор.
– Если бы они не приставали…
– И к вам пристают?
Официантка смущённо кивнула:
– Ко мне пресс-секретарь мэра приставал. Хорошо, один мужчина вступился. Уйду я отсюда, наверно. Что вам принести?
– Салат «Цезарь», бараньи рёбрышки и чай.
Официантка убежала.
Парни у стойки ещё какое-то время возились, как борцы классического стиля, потом вдруг помирились и пошли к выходу. Но у столика Никифора задержались.
– Эй, братан, угости пивком, – прохрипел толстый бугай с серьгой в ухе. Было заметно, что он сильно навеселе.
– Да ладно, Юр, поехали в «Духлесс», – попытался урезонить приятеля худой. – Там девочки ждут.
– Пивка махнём и поедем, – упёрся толстый.
Начинать свою командировку с конфликта не хотелось.
– Извините, ребята, – мирно поднял ладони Хмель, – мне самому на пиво не хватило, салат вот заказал и чай.
– Откажись от салата, – ухмыльнулся толстый. – Как раз на пиво хватит.
– Я же сказал: нет денег! – Голос Никифора стал металлическим. – Непонятно?
– Ты чо, оборзел, в натуре?! – выпучил глаза толстый. – Тебя ж по-хорошему просят! Нет денег – вали отсюда!
Никифор понял, что тихо поужинать не удастся. Вспомнилась заповедь из собственного кондуита поведения: соблюдай правила, но некоторые смело нарушай. Особенно если этого требует ситуация.
– Парни, идите мимо, – проникновенно сказал он, сдерживаясь. – Я нищим не подаю.
– Чо ты вякнул?! – опёрся о стол ручищами толстый. От него прянула такая волна запахов, что Никифор поморщился и отодвинулся.
– Пошли, Юр, – снова попытался унять спутника худой. – Сейчас приедем в «Дух», там закажем пивка…
– Не, ты слышал, чо он сказал?! – взревел толстый. – Он мне за…
Бугай вдруг икнул, замолкая, и лёг грудью на стол.
Худой непонимающе уставился на него:
– Юр, ты чо?
– Эй, охрана, – позвал Никифор. – Человеку плохо стало.
Подскочившие охранники в черных костюмах подхватили толстого под руки, повели на подгибающихся ногах к выходу.
Толпа посетителей кафе рассеялась. Спектакль закончился. Никто так и не понял, что случилось.
Официантка принесла заказ, шепнула:
– Что вы с ним сделали?
– Ничего, – улыбнулся Хмель. – Скорее всего у него сердце слабое.
На самом деле он нанёс толстяку точный удар в нос, но удара никто не заметил.
– Всё равно спасибо, теперь тут тихо будет.
Хмель поел, заплатил за ужин и сел в машину. Охранник у входа в кафе проводил его равнодушными глазами. И хотя взгляд молодого человека в чёрном костюме не походил на испытанный недавно «психофизический» взгляд мага, Никифору стало не по себе. Конфликт всё же случился, пусть и без видимых последствий, а он ещё не доехал до места назначения.
Городские посты ГАИ удалось миновать без остановок. А ещё через час Никифор остановил машину на улице Гомонова в Жуковке, напротив дома Тарасова.
Давно стемнело, улица была пуста, не работал продуктовый киоск неподалеку, и лишь в домах горел свет. Были освещены и окна дома Глеба.
Никифор вышел из машины, открыл калитку, собираясь позвонить, но дверь распахнулась сама, будто ждала гостя, и на пороге возник человек. Но это был не Тарасов.
– Димка? – узнал Булавина Хмель.
– Загони машину и проходи, – улыбнулся директор Вологодской школы выживания, – стол уже накрыт.
