Утром стала понятна причина ночного переполоха.

От просеки с пауками через лес, дорогу и деревню проходил громадный ров! По пути он задел две крайних избы и разметал их по бревнышкам, а дойдя до Пожны, остановился, и речка, изменив русло, теперь почти вся текла по этому рву в лес, к болоту.

Они молча стояли на метровом валу вывороченного дерна и разглядывали обмелевшую ниже по течению Пожну. По дну рва бежал уже посветлевший поток воды, направленный чьей-то волей к скоплению паутин.

– М-да, – сказал Гаспарян, теребя выбритый подбородок. Когда он умудрился побриться – никому ведомо не было. – Кто-нибудь может сказать, что это такое?

– След от сохи Никиты Кожемяки, – буркнул Рузаев. – Он со змеем ночью землю делил…

– Канал, – произнес Костров, настроенный более прозаично, со вздохом трогая щетину на щеках. – Глубина метра два, да ширина столько же… Пауки наши, оказывается, умеют строить каналы не хуже нас. Д-р-р-р – и готово! Только зачем им вода? Миша, паукам вообще вода нужна?

– В мизерных количествах. Насколько мне известно, необходимое количество жидкости пауки высасывают из своих жертв. Но чтобы целая река… Кстати, почему ты решил, что этот канал построили пауки?

– А кто же еще?

– Вот что, – сказал Гаспарян. – Давайте-ка определим точно, куда идет ров. Если вода течет к просеке, там скоро будет потоп. Тогда придется переносить лагерь еще выше по дороге.

– Переносить надо в любом случае. – Рузаев обвел взглядом лес, свежую двухметровую борозду, проделанную неизвестно кем и неизвестно зачем за одну минуту. – Вдруг паукам вздумается проложить еще один канал? Пройди он по лагерю…

– Точно, – кивнул Костров, – костей не соберем!

Гаспарян поморщился и махнул рукой.

– Я же сказал: перенесем. Пошли.

– А завтрак? – спросил Костров. – Может, лучше после завтрака?

– Успеем, перекусим консервами. Не отставайте.

Они потянулись гуськом друг за другом: впереди Гаспарян, потом Рузаев и Костров. Не успели пройти и полсотни шагов, как в лесу раздался треск и на берег канала выскочил ошалелый пожилой дядя, одетый в заплатанные штаны времен Первой мировой войны, ветхую студенческую куртку с надписью «Алтай-88» и женскую соломенную шляпу с выцветшей розой на полях. В руках он держал просторную ивовую корзину – судя по его рыси, пустую. Заметив экспертов Центра, он круто затормозил.

– Доброе утро, – вежливо приветствовал его Гаспарян.

– Здорово! – сипло отозвался дядя, заросший мощным волосом чуть не до бровей. – Чего это вы тут?..

– Мы ученые, не пугайтесь, изучаем пауков, а вы?

– Леший, – шепнул на ухо Кострову Рузаев.

– Грибник, – догадался тот. – Я уж думал, что сюда по грибы никто не ходит. Вы, наверное, напоролись на пауков?

– Тьфу! – сплюнул дядя, достал огромный клетчатый платок и вытер лоб и шею. – Я в этих местах, почитай, шестой десяток годков грибы собираю! Что ж это за дрянь тут деется?

– Вы же видели, пауки, – пожал плечами Рузаев. – Туда больше не ходите, опасное место. Где вы живете?

– В Жуковке, хата у меня там…

– Вернетесь, скажите соседям, чтобы сюда пока не ходили. Мол, запретная зона.

– Дак куды ж тогда за грибами?

– Лес велик, найдите еще места. А здесь… сами видите.

– Вижу. – Дядя немного успокоился, трубно высморкался и тут заметил ров. – А энто откудова?

– Оттудова, – кивнул в сторону болота Рузаев.

Дядя проследил взглядом, затем издал сиплый горловой звук и снова попер в лес, ворочаясь в зарослях, как дикий кабан.

Костров засмеялся.

– Натерпелся страху грибник, все грибы растерял!

– Страх – ладно, не было бы еще каких-нибудь сюрпризов вроде инфразвука, – сказал Гаспарян. – Места эти, видать, грибные, ждите еще гостей, особенно в выходные дни. Надо было как-то обозначить зону, не дай бог что случится!

– Чем обозначить? Не писать же объявления на деревьях…

– Не знаю, чем и как. Думайте.

Рузаев почесал в затылке.

– Одни мы не справимся. Охватить надо зону километра три в поперечнике, это по окружности километров десять.

Гаспарян молча зашагал вперед.

– Ладно, посмотрим по ходу дела, – сказал Костров, понимающе глядя в спину начальника группы.

Они снова направились вдоль созданного ручья в лес и вскоре пришли к мнению, что ров тянется точно к просеке, к центральному паутинному скоплению. Однако никаких следов затопления местности не обнаружилось, хотя ручей тек всю ночь и должен был уже разлиться по лесу.

– Странно, – пробормотал озабоченный Гаспарян. – Никакого котлована в районе просеки вроде бы нет. Куда же девается вода?

– В болото, – предположил Костров.

Рузаев промолчал.

Они стояли в удивительном, сказочном лесу, затканном паутинами. Косые лучи утреннего солнца пронизывали его огненными стрелами, и паутины вспыхивали всеми цветами радуги, словно усыпанные драгоценными камнями. Свежая борозда разделяла лес надвое и придавала ему угрюмую материальность. Лишь один звук нарушал колдовскую тишину вокруг – едва слышное журчание воды.

Рузаев сфотографировал ров, исчезающий в туманной глубине леса, и они побрели назад, стараясь идти бесшумно, тихо, инстинктивно ожидая появления чего-то непонятного и грозного.

Их предчувствиям суждено было сбыться наполовину. Непонятное произошло уже через несколько минут, хотя, может быть, и не столь ужасное, как ожидалось.

На опушке леса их остановили трое молодых парней в странных текуче-дымчатых комбинезонах, похожие на десантников, но вооруженные не менее странно: таких пистолетов Костров, сам бывший десантник, никогда раньше не видел.

Некоторое время две группы молча разглядывали друг друга, потом один из незнакомцев, смуглый, курчавый, с тонкой ниточкой усов, сделал шаг вперед.

– Кто вы такие? – Голос был глухой, и по-русски он говорил с неявным и не грузинским, но акцентом.

– А вы кто? – в свою очередь, буркнул Костров, оценивая ленивую грацию парня и прикидывая, какую школу боя он закончил.

– Мы исследователи из Академии наук, – миролюбиво сказал Гаспарян. – Ученые, эксперты. Изучаем аномалию паутин в здешнем лесу.

– Немедленно покиньте эту зону во избежание неприятностей. И не вмешивайтесь в события, что бы ни происходило. Поняли?

Гаспарян перестал излучать добродушие.

– Извините, с кем имею честь?

Парень оглянулся на него равнодушно, покосился на Кострова, определив в нем главного соперника, шевельнул стволом своего красивого, со множеством деталей пистолета.

– Этого вам знать не положено. Сунетесь к хроноплазму ближе чем на два километра, пеняйте на себя!

– Э-э, любезный, у нас есть карт-бланш на исследования феномена, подписанный соответствующим начальником ФСБ, – флегматично заметил Рузаев. – Так что никуда мы отсюда не уйдем.

– Пока наше собственное начальство не подтвердит ваши полномочия, – добавил Гаспарян. – Вы поняли?

«Десантник» в комбинезоне, который то становился металлическим на вид, то зеркальным, то исчезал вовсе на фоне деревьев, поднял было руку с пистолетом, но замер, заметив направленные ему в лицо стволы ружья, которое держал Костров.

– Топайте подобру-поздорову, ребята! Права будете качать в кабинетах, а здесь лес… Мало ли что может случиться.

Усатый брюнет скользнул по фигуре Ивана оценивающим взглядом, кивнул. Он не был ни испуган, ни обескуражен и дело свое знал.

– Вот именно, – сказал он с пренебрежением, – здесь лес, мы вас предупредили, живите пока. Второго предупреждения не ждите.

И вся троица бесшумно растаяла в лесу.

Друзья-исследователи переглянулись.

– Ты что-нибудь понимаешь? – осведомился Гаспарян у Кострова. – Я лично нет. Кто это был?

– Явно не грибники, – ответил за Ивана Рузаев. – А пушки у них крутые, заметили? Я таких не встречал. А ты, Иван?

Костров промолчал.

В лагере обнаружилось, что в палатках побывали гости, обыскав и перевернув все личные вещи каждого. Кроме того, исчезли бинокли и видеокамера. Сделать это могли и случайные воры, гуляющие по лесу, но, скорее всего, здесь побывали «десантники» в странном обмундировании.

В восемь часов утра они молча позавтракали сухим пайком, попили чаю и сложили палатки, собираясь перебазироваться подальше от рва и паучьей зоны, но услышали в лесу неподалеку крик. Переглянулись и, не сговариваясь, бросились в заросли, причем практичный Рузаев успел захватить ружье.

– Везет же нам на крики! – констатировал он хладнокровно.

Это была девушка.

Она лежала навзничь у куста акации, отбросив в сторону кошелку с грибами. Правая ее рука касалась паутины, и прямо над ней сидел громадный, не круглый, а многогранный, неуловимо асимметричный черный паук, поводивший из стороны в сторону двумя передними парами лап.

Костров, бежавший первым, успел охватить ситуацию в одно мгновение, подивившись сходству с собственным случаем у просеки, и на бегу метнул в паука свой фотоаппарат. Паук исчез вместе с паутиной, повеяло странным сухим и горячим ветром. Иван подхватил девушку на руки и бегом направился назад, к лагерю.

– Фотоаппарат подбери! – крикнул он Рузаеву, отмахиваясь от его помощи.

Вместе с Гаспаряном он уложил потерпевшую на брезент, подсунув под ее голову свернутый спальный мешок, и брызнул ей на лицо водой. Ресницы девушки дрогнули, она открыла глаза. Ужас, мелькнувший в них, сменился радостью и недоумением.

– Вы кто? – спросила она, приподнялась и села, пряча ноги под себя.

Одета незнакомка была несколько легкомысленно для лесных прогулок: в небесного цвета кофточку поверх легкого сарафана, открывающего длинные стройные ноги. Смуглая, тонкая в талии, с волной каштановых волос, перехваченных у шеи лентой, она показалась Кострову лесной феей, разве что бледновато одетой для сказки.

– Мы исследователи, – сказал Гаспарян, деликатно отводя глаза. – Не бойтесь, здесь вы в безопасности. Меня зовут Сурен, а это, – он оглянулся на Кострова, – ваш спаситель Иван Костров, эксперт Центра по изучению быстропеременных явлений природы.

Костров церемонно поклонился, шаркнув ногой.

Девушка улыбнулась. Бледность с ее щек стала исчезать.

– Меня зовут Таисия… Тая… Пришла вот за грибами и… Кто это был?

– А кого вы видели?

– Сначала паутины, там их много, просто ужас! А потом паука. Он так смотрел!.. Я замахнулась на него корзиной, и… и мне стало плохо. Потом… появились вы.

Эксперты переглянулись.

– За грибами теперь сюда ходить нельзя. Вы здешняя?

– Вообще-то я живу в Днепропетровске, а сюда приехала в отпуск, мои тетки живут в Жуковке.

– Похоже, весь райцентр ходит сюда по грибы, – сказал Гаспарян Кострову. – Ну что встал? Объясни Таисии ситуацию, а я схожу к Михаилу, что-то долго он твой фотоаппарат разыскивает.

Гаспарян взял из груды снаряжения щуп и скрылся в кустах.

Костров помог девушке встать и вкратце рассказал историю их появления в Брянском лесу.

– До чего интересно! – воскликнула Тая, всплеснув руками. – Я ведь журналист по образованию, работаю корреспондентом в газете. Вот уж никак не ожидала найти здесь материал!

– Этот материал пока не для газеты, – остудил ее восторги Костров. – Слишком много необъяснимого и даже опасного. Вам здесь, наверное, и оставаться-то нельзя.

– Вот еще! – Тая упрямо сжала губы. – Я уже не ребенок, сама могу решать, где мне можно быть.

– Да я не против, – миролюбиво согласился Иван. – Только ведь и мы не решаем, кто имеет право присутствовать возле запретной зоны с пауками.

– Кто у вас начальник? Этот… Сурен? – В характере Таисии, по всей видимости, одной из главных черт была решительность.

– Сурен – руководитель группы, но скоро должен прилететь Игорь Ивашура, начальник отдела.

– Вот с ним и решим, пусть приезжает.

Таисия несколько привела себя в порядок, чувствуя взгляды Ивана, и вдруг посмотрела на него с мольбой:

– Я буду тише воды ниже травы! Ну, пожалуйста!

Костров невольно засмеялся и махнул рукой:

– Договорились.

Из леса вышел мрачный Гаспарян, за ним бесстрастный Рузаев.

– Ну ты даешь! – сказал начальник группы, подходя и бросая на землю щуп.

– Да, природа тебя не слишком обидела. – Рузаев подкинул в руке плоский предмет. – Узнаешь?

– Что это? – удивилась Тая.

Рузаев остановился, потом подал черную мятую пластинку.

– Несколько минут назад это было фотоаппаратом. Ваш спаситель метнул его в паука так, что сплющил в лепешку.

– Ерунда, – сказал Костров. – Не мог я метнуть фотоаппарат с такой силой. Там даже дерева поблизости не было – трава и паутина с пауком, так что разбивать фотоаппарат было не обо что. А сделать из него пластину и вообще невозможно без пресса.

– Выходит, это сделал паук.

Костров посмотрел на Таю и пожал плечами.

Гаспарян заметил его взгляд и мягко отнял у девушки искалеченный фотоаппарат.

– А вам, Таисия, придется нас покинуть. Мы не имеем права рисковать чужой жизнью. Еще хорошо, что так закончилась ваша грибная охота, могло быть хуже.

– Почему это вы будете рисковать моей жизнью? Разве я сама не отвечаю за себя? Решайте свои вопросы, я вам не помешаю. К тому же я журналист…

– Ваши… м-м… полномочия не вызывают у нас сомнения, – начал Гаспарян. – Но поймите, зона леса в этом районе действительно стала опасной. Скоро здесь, я думаю, появятся воинские части, и тогда…

– Вот и прекрасно. Когда дело дойдет до официального запрещения, я возражать не стану. А пока… давайте я вам лучше помогу.

Гаспарян почесал горбинку носа, хмыкнул и сдался.

– Ну хорошо, оставайтесь, только одеты вы… м-м… не по сезону.

– Ничего, сбегаю домой, переоденусь.

Через полтора часа они перенесли лагерь на триста метров от прежней стоянки, установив палатки в нескольких шагах от заброшенной дороги. А еще через полчаса приехал Ивашура.