ГЛАВА 13
ПРЕДЛАГАЮ ОБМЕН
О захвате базы на Ван-Бисбруке Железовский узнал сразу по прибытии на Землю. Пассажиры Смоленского терминала метро только и говорили о переданной по всемирной телесети новости о ликвидации «доблестными сотрудниками Службы общественной безопасности опасной банды террористов, имеющей базу на планете звезды Ван-Бисбрука».
Сердце екнуло. Перед глазами всплыло бледное лицо Забавы, в ушах раздался ее голос: «Арий, спаси нас!»
Железовский заметил полицейский патруль, высматривающий кого-то в толпе пассажиров, вернулся в зал. Заработала рация «спрута», связывающего все службы Сопротивления между собой. Первым откликнулся Джума Хан:
– Как здорово, что ты вернулся, дружище! Где ты сейчас?
– В Смоленске.
– Хорошо, что сразу не отправился на Ван-Бисбрук! База в руках Службы!
– Люди?
Хан замялся.
– Все наши задержаны. Забава с сыном тоже.
Железовский снова заметил фуражки полицейских. Патруль явно направлялся к нему, заметив его мощную – на голову выше всех – плечистую фигуру.
– Где они?
– Сначала пришло сообщение, что все женщины помещены в Северо-Западный СИЗО «Питерская тишина». Однако потом поступило опровержение. Их там нет. Пока мы не знаем, где искать пленников.
– Кто еще из наших задержан?
– Погибли восемь человек, по сути, вся охрана базы. Плюс отец Гены Курипки и сынишка Райского. Остальные, к счастью, живы.
– Соломон?
– Ты же знаешь, он ярко выраженный индивидуал и предпочитает жить отдельно. Час назад я с ним разговаривал, он в Палестине, жив и здоров.
– Баренц?
– С ним все в порядке, пытается реанимировать остатки организации.
– Маттер?
Джума помолчал.
– У нас большие подозрения, что захват базы спровоцировал Герхард. Он снова самовольно покинул Ван-Бисбрук, а через три часа началась атака.
– Это не доказательство.
– Да, но перед этим его видели на «Марго-2».
– Кто видел?
– Паша Быстров, сотрудник из группы Золотько.
– Это плохо.
– Куда уж хуже. Да что мы толчем воду в ступе? Давай ко мне, я на Камчатке, у своего дальнего родственника, он тут гейзерную теплоцентраль обслуживает. Запоминай код местного метро. – Джума продиктовал четыре буквы и семь цифр. – Кстати, не светись по центральным терминалам, ты объявлен во всемирный розыск. Впрочем, как и все мы.
– Кажется, я уже засветился.
– Черт! Надо было раньше тебя предупредить! Помощь нужна?
– Нет, справлюсь. Жди меня через часок, обсудим положение.
Железовский повернулся к полицейским спиной, пошел к ближайшей кабине метро, не оглядываясь на призывы:
– Стойте! Повернитесь! Руки на затылок!
Когда полицейские настигли его и уже собрались применить электрошоковые цепочки, он… исчез!
И вышел уже из кабины метро исследовательской станции «Марго-2». Однако в настоящем виде – как Аристарха Железовского – его видели только видеокамеры слежения, контролирующие помещения и коридоры станции. Тем же, кто встречался на пути, сотрудникам ИПФП и операторам станции, он казался таким же спешащим по делам коллегой, которого тут же забывали.
Сначала Аристарх просканировал внутренности станции «третьим глазом», но Маттера не обнаружил. Тогда он заявился прямо в каюту Ландсберга, играючи – мысленным усилием – сломав замок входной двери. Охрана станции отреагировала на его появление слишком поздно, когда он уже входил в апартаменты научного руководителя станции.
Ландсберг был не один. У него гостила дама. Практически неодетая. Впрочем, и сам руководитель центра гулял по спальне без фрака с бабочкой, в одном полотенце, обмотанном вокруг чресел. Железовского он, естественно, не ждал.
– Э-э… кто?! Как?! Кто вас сюда?! – Бывший председатель СЭКОНа побледнел, внезапно осознав, что за гость заявился к нему. – Аристарх?! В-вы?!
Дама взвизгнула, бросаясь к креслу с одеждой.
Железовский посмотрел на нее, сказал басом, будто камень бросил:
– Спи!
Женщина послушно улеглась на ковре спальни и успокоилась.
Железовский повернулся к хозяину каюты:
– Сядь!
Ландсберг сделал шаг назад, побледнел еще больше, до синевы, резко присел, так что лязгнули зубы.
– Т-ты… в-вы… чего т-ты хочешь?!
– Отвечай на вопросы! Добровольно! В противном случае сломаю волю и сделаю идиотом! Ты меня знаешь. Где захваченные на Ван-Бисбруке люди?!
– Н-не знаю…
Железовский потемнел.
Ландсберг отшатнулся, хватаясь рукой за горло: у него перехватило дыхание.
– Я в с-самом д-деле н-не… – Судорога отпустила, и он закончил скороговоркой: – Я не имею к захвату никакого отношения! Все делала Служба… Торопов…
– Торопов-младший?
– Я только предложил ему… он согласился…
– Кто дал координаты базы? Маттер?
– Мы и без него знали…
– Кто это – мы?
– Я… Махмуд… Торопов… Шаламов…
– Где он?
– Кто?
– Шаламов!
– Н-не знаю… честно! Торопов, по-моему, уже улетел обратно… в пятьдесят шестой… Хотя не уверен.
– Кто такой Махмуд?
– Начальник особой комиссии Службы, Махмуд Закаев, отвечает за связь с либеро…
– Главный охотник за интрасенсами, значит? Что ж, пора нанести ему визит. И последний вопрос: где Герхард?
Ландсберг криво улыбнулся, начиная приходить в себя.
– Его тебе не достать… да он и не виноват, в общем-то. Для него главное – наука, область приложения ума.
– Где он?
– В институте, под охраной. Мы его обеспечили всем необходимым, дали выход на Стратега, привезли жену, чего еще человеку надо, чтобы не отвлекаться на несущественные детали вроде угрызений совести?
– Ты прав насчет совести, – сказал Железовский, прислушиваясь к пси-фону станции; информация о том, что он на борту «Марго-2», уже стала известна Службе, и к апартаментам руководителя центра мчалась обойма охраны.
– Еще вопрос: кто заправляет процессом в Системе?
– Если ты об эйнсофе… я руковожу экспериментами…
– Кто главный? Директор? Президент СЭКОНа? Или какая-то шишка из ВКС?
– Никто из перечисленных тобой. Создана специальная комиссия…
Охранники сосредоточились у дверей в каюту Ландсберга, пропустив вперед сторожевого фокса , похожего на металлического паука.
– Что за комиссия?! Быстрее!
Ландсберг вздрогнул, по лицу его, по шее, по плечам потек пот.
– Комиссия по выработке рекомендаций для устранения угрозы…
– Какой угрозы?
– Угрозы Большого Разрыва…
Железовский сложил губы трубочкой, словно собирался свистнуть.
– Чушь собачья! До Большого Разрыва – миллиарды лет… впрочем, кому-то выгодно создавать комиссии, раз они создаются. Кто стоит за всем этим? Шаламов?
– Д-да…
Дверь в каюту Ландсберга выгнулась пузырем и лопнула. В центральную комнату, играющую роль гостиной, ворвался метрового роста металлический шестиног, за ним четверо «киборгов».
Железовский, не высовываясь из спальни, вытянул в щель приоткрытой двери руку, выстрелил. Огненная вспышка снесла фоксу полкорпуса, заставив отпрянуть оперативников; стрелял Аристарх из аннигилятора.
– Запомни, Казимир! – сказал он гулким басом, словно заколачивал гвозди в голову начальника исследовательского центра. – С этого момента ты будешь жить по совести! Я свяжусь с тобой в скором времени. Опасные эксперименты постепенно прекрати! Добейся приема у председателя ВКС с материалами, которые предоставит тебе Маттер. Это приказ!
Ландсберг отшатнулся, широко раскрывая глаза.
– Х-хорошо…
– Прощай пока.
– Эй, прекратите сопротивление! – закричали из гостиной в несколько голосов. – Иначе откроем огонь на поражение! Выходите без оружия, с поднятыми руками!
– Сейчас, только подгузник сменю, – усмехнулся Аристарх.
Наступила тишина.
– Выходите с поднятыми руками! Оружие на пол! Начинаю отсчет!
– Здесь только я, – ответил охране блеющий голос, и в гостиную выбрался истекающий потом Ландсберг, держа руки над головой. – Не стреляйте, он ушел…
* * *
Институт пограничных физических проблем охранялся стандартной сторожевой инк-системой, которую контролировали двое «живых» охранников дежурной смены. На случай внезапного прорыва на территорию института «террористов или уголовно преследуемых элементов» был предусмотрен вызов полиции особого назначения, которая могла прибыть на место происшествия через три минуты после вызова.
Однако появление Железовского – «уголовно преследуемого элемента», объявленного во всеземной розыск по линии Интерпола и Службы общественной безопасности, – застало охранную систему ИПФП врасплох. То есть инк сразу определил личность человека, вышедшего из терминала метро, и доложил об этом дежурным, но те отреагировали далеко не сразу: оба увлеченно играли в «Дум-супер», гоняясь друг за другом по иллюзорным мирам грезира, поглощавшим все их внимание.
Поэтому Железовский, не сильно торопясь, нашел рабочую обитель Герхарда Маттера и вошел к нему в тот момент, когда ксенопсихолог собирался снова подключить свой мозг к операционному полю Большого Умника института.
Увидеть одного из руководителей Сопротивления, да еще столь одиозного, как Железовский, Маттер не ожидал. С полминуты он стоял с отвисшей челюстью, наконец моргнул, с усилием вернул себе самообладание, вытянул вперед ладони:
– Я не виноват…
– Сядь! – громыхнул Аристарх.
Маттер побледнел, опустился на краешек кресла.
– Тебя предупреждали, – продолжал Железовский, – и не один раз. Ты не внял. Предательство бывает двух видов: сознательное и неосознаваемое. Но если ты думаешь, что второе лучше, то ошибаешься. Последствия второго столь же разрушительны, как и первого. Это что касается твоего «не виноват». Но видно, уж так ты устроен – не думать о последствиях и быть выше советов. Не представляю, как ты будешь жить дальше с сознанием того, что из-за тебя погибли люди и рухнуло дело.
– Меня подставили…
Железовский поморщился.
– Оправдываться будешь перед теми, кто потерял родных и близких, да перед собственной совестью… если она у тебя есть. Я не за тем нашел тебя, чтобы судить. Но ты общался с Ландсбергом и мог услышать, кто разработал и провернул операцию по захвату базы.
– Леон Торопов.
– Мало верится, что разработчик – Торопов-младший. У него мозгов не хватит. Кто ему помогал?
– Служба…
– Конкретно?
– Н-не знаю.
– Тогда ты, может быть, слышал, куда поместили пленников?
– Н-нет, не слышал… мы об этом не разговаривали… но Казимир обещал…
– Что?
Маттер облизнул пересохшие губы, попытался возмутиться:
– Что ты допрашиваешь меня, как преступника?! Я понятия не имел, какую пакость они подготовили! Да, я виноват, что не подумал о последствиях моих контактов с Казиком… но ведь я не специально подставил наших ребят! Зато узнал колосальные вещи! Очень важные!
– Это не может послужить тебе оправданием. Ты интрасенс и должен был предвидеть последствия своих неосторожных действий.
– Может быть, но мне дали такую информацию!.. – Герхард поймал мрачный высверк глаз собеседника и заторопился. – Знаешь, почему система Блэкхоул не контактирует с кубоидами? У них разные подходы к проблеме стабилизации домена! Черные дыры пытаются остановить расширение Вселенной с помощью создания мощнейших гравитационных линз, а кубоидам как раз гравитация вредна! Их структура сохраняется лишь при полной нейтрализации гравитационных полей!
– Какое это имеет…
– Огромнейшее значение! Ты не понимаешь! И Шаламов не понимает! Черные дыры не спасут наш метагалактический домен от Большого Разрыва! Грядет Большая Война между Блэкхоул и кубоидами! Точка Разрыва – это переход эволюции Вселенной в иную фазу! В какую – не знают наверно даже сами Вершители, которые все это затеяли с благородными намерениями! Я вообще считаю, что Блэкхоул – это вирус, запущенный кем-то, кто неизмеримо выше нас и всех остальных, в нашу Вселенную с непонятной целью! С одной стороны, он вроде бы пытается спасти Мироздание, с другой – мешает системе кубоидов делать то же самое! Понимаешь?! Черные дыры – темная сторона процесса! Кубоиды – ну, не знаю, может, и они представляют не совсем светлую силу, я еще не разобрался. Может, это еще один Вершитель, но совсем иного плана. А с другой стороны…
– Помолчи, – перебил Железовский говорившего все быстрей Маттера; в коридорах института началась суета с ярко выраженным вектором движения – по направлению к тому отделению, где работал Герхард; надо было уходить. – К черту твои разглагольствования!
Маттер запнулся, прижал руки к груди. Проговорил хрипло:
– Ты меня… убьешь?!
Железовский усмехнулся, направляясь к двери, бросил через плечо:
– Я не судья тебе, Герхард, и не палач. Суди себя сам!
Вышел.
– Подожди! – крикнул ему вслед Маттер. – Я хочу сказать… хроники… хроносрезы – это входы в черные дыры! Через них можно попытаться связаться с Блэкхоул! Слышишь, старый?!
Никто не отозвался.
Тогда Маттер заплакал, утираясь ладонью и размазывая слезы по толстым трясущимся щекам.
Неслышно выскользнувшая из соседней комнаты жена с испугом и жалостью смотрела на плачущего мужа, не зная, что сказать и как его успокоить.
* * *
Камчатка встретила Железовского штормовым ветром и снегопадом. То ли это было запланировано метеослужбой северных территорий, то ли что-то испортилось в сложной системе контроля погоды, но снег в середине сентября не радовал. Впрочем, Аристарха ничто не радовало, пока его жена и сын находились в положении заложников у Службы, исполняющей волю Ордена власти.
Родственника, у которого остановился Джума Хан, звали Хосрой. Много лет назад он женился на камчадалке Оринэ, поехал знакомиться с ее родиной, да так и остался в городке Ключевский, насчитывающем всего восемь домов-башен, обогреваемых подземным теплом. У него была старенькая трехкомнатная квартира в обычной туфо-керамической многоэтажке, возраст которой достигал уже чуть ли не двухсот лет. Квартира не имела встроенного трансформ-технического обеспечения и видеопласта, но благодаря усилиям хозяйки выглядела уютно, предоставляя хозяевам и гостям достаточно комфорта для приятного отдыха.
Железовского познакомили с хозяевами, похожими друг на друга, как брат и сестра, и Джума уединился с ним в одной из комнат, где у Хосроя стоял вириал инка, а стены были завешаны полками с образцами руд и минералов; по специальности родич Хана был геологом.
Однако вдвоем гости оставались недолго. Через несколько минут после ужина заявился Баренц, а вслед за ним еще один гость, в котором все с изумлением узнали Майкла Лондона, бывшего комиссара Северо-Американского филиала Службы безопасности. Экзосенса. Мага, уровень которого немногим уступал уровню Клима Мальгина.
– Вот уж кого я не ожидал увидеть, так это тебя! – с чувством сказал Джума, обнимая нового гостя, с которым не виделся почти двадцать лет. – Ты совсем не изменился! Какими судьбами? И как ты нас нашел?
Лондон улыбнулся. Он действительно практически не изменился за истекший срок, в отличие от постаревших Хана и Баренца, и выглядел глубоко уравновешенным человеком, повидавшим на свете немалого удивительного за время странствий по другим мирам.
– Вот он меня вызвал, – кивнул Лондон на невозмутимого Железовского. – А найти вас несложно, вы оба светитесь в ментале, как ледники на горных вершинах. Я бы посоветовал вам закрываться.
– Ты прав, – огорчился Аристарх, осторожно пожимая руку Лондона. – Я иногда забываю, что Служба уже имеет пси-пеленгаторы. Надо переходить на постоянный блок.
Лондон поздоровался с Баренцом.
– Ты постарел.
– Что поделаешь, – вздохнул верховный комиссар Сопротивления. – Я постарел и внешне и внутренне – не менее чем на тысячу лет. Иногда хочется бросить все и уйти на покой.
– Покой нам только снится, – махнул рукой Джума. – А ты не такой уж и старик, чтобы жаловаться, еще имеется порох в пороховницах. – Он посмотрел на Лондона. – Есть хочешь?
– Спасибо, я не голоден. Рассказывайте, что у вас происходит. Кое-какую информацию я уже раздобыл, но этого недостаточно. Мальгин с вами?
– Ушел искать Шаламова, но должен скоро вернуться.
– По моим сведениям, Шаламов где-то здесь, в Системе.
– Он мотается по временам, то здесь, то там, но больше – в пятьдесят шестом веке, пытается помочь неким силам превратить наше Солнце в черную дыру.
– Выкладывайте подробности.
Все четверо разместились кто на чем, и Железовский скупо, образно и точно поведал гостю историю отношений интрасенсов с федеральной властью и войны с пришельцами, служащими чудовищной системе Блэкхоул.
– Положение пиковое, – прокомментировал Майкл его рассказ. – Не думал, что тут у вас все так изменится. Конечно, я в курсе, что метагалактический домен переживает фазу нового инфляционного расширения, но до финала еще очень далеко, и до конца он не определен.
– Кем? – приподнял бровь Баренц.
– Характером процесса. В сценарии развития Вселенной, разработанном Вершителями, нет места Большому Разрыву. Поэтому еще не все потеряно.
– Шаламов утверждает, что судьба домена будет решена, если Блэкхоул не остановит инфляцию.
– Блэкхоул не в состоянии остановить этот процесс.
– То же самое говорит Маттер.
– Герхард большой оригинал, но иногда он делает поразительные по смелости прогнозы. Где он сейчас?
Мужчины переглянулись.
– Он теперь работает на команду Ландсберга, – сказал Джума. – Шаламов перевербовал нашего теоретика, пообещав снабдить важной информацией.
Лондон кивнул.
– Меня это не удивляет. Маттер всегда отличался свободой суждений и поступков, не считаясь ни с мнением коллег, ни с последствиями своих решений. А жаль, специалист он классный. Интересно, чем именно купил его Даниил?
– Я виделся с ним недавно, – сказал Железовский. – Он говорил о конфликте Блэкхоул с системой кубоидов. Наверное, Шаламов действительно дал ему выход на базу данных йихаллах. Предлагаю выкрасть Герхарда и запереть где-нибудь так, чтобы никто из команды Ландсберга, плюс Шаламов, не смогли его найти. Одним ударом мы получим два преимущества: узнаем, что знает Герхард, и не дадим возможности Ландсбергу использовать потенциал Маттера.
– Я не желаю с ним работать! – поморщился Джума.
– Результат акции важней твоих симпатий и антипатий, – сухо сказал Баренц. – Аристарх дело предлагает. Твое мнение, Майкл?
– Хорошая идея. Я тоже не прочь поработать над проблемой контакта с кубоидами. Точнее – с теми, кто эти структуры формирует.
– Герхард заикнулся еще об одной вещи, – вспомнил Железовский. – По его словам, хроносрезы-хроники являются неактивными входами в черные дыры. Через них якобы можно связаться с Блэкхоул напрямую. Но, к сожалению, хроники исчезли. Они хранились на базе Ван-Бисбрука, и, очевидно, их забрал Леон Торопов.
– Надо наконец найти этого молодого мерзавца! – буркнул Джума. – И сделать ему одно маленькое усекновение… Не поможешь нам, Майкл?
– Только после получения полного пакета данных обо всем, что тут у вас творится. Я не хочу ошибаться. Там, где я сейчас обитаю, давно никто ни с кем не воюет.
– Где это? – полюбопытствовал Джума. – Хоть бы рассказал, где ты живешь и чем занимаешься.
– Живу я далеко отсюда, в другой Ветви, но в двух словах об этом не расскажешь, а времени у нас немного.
– Я дам тебе полный пакет информации, – сказал Баренц. – Аристарх дополнит. Думаю, с твоей помощью мы отыщем пленников и освободим их. Потом нанесем контрудар по Ордену. Хорошо бы послать сообщение Мальгину, чтобы возвращался. Без него нам не обойтись.
– Это легко сделать. – Лондон выудил из кармашка на брюках кругляш с мигающей желтой звездочкой. – У меня есть «почтовый голубь», которым пользовался Аристарх.
Все присутствующие, привстав, с интересом посмотрели на «каменный окатыш».
Лондон погладил его пальцем, проговорил:
– Клим, это Майкл, привет. Ты где? Откликнись, тебя ждут на Земле, возникли проблемы.
Он перевернул кругляш, и тот исчез.
– Отлично! – Джума потер ладонь о ладонь. – Кажется, мы начинаем вылезать из этой ж… э-э, ямы, в какую залезли по вине коллеги Маттера.
– Разрешите откланяться, – сказал Лондон. – Хочу кое-кого навестить. Через два часа я в вашем распоряжении.
Он повернулся и вошел в стену комнаты.
– Да! – крякнул Джума через несколько мгновений тишины. – Мне бы такие возможности! Забыл спросить: кто он? То есть он уже Вершитель или только Живущий-за-Пределами?
– Не так уж это и важно, – обронил Баренц.
– Интересно же.
– Давайте перейдем к конкретным делам. Главный вопрос – пленники. Подключайте к их поиску всех, кого знаете. Время работает против нас, а ждать Мальгина, сложа руки, мы не имеем права. Есть предложения?
Ответом Баренцу было молчание.
