ГЛАВА 11
ИДЕАЛЬНЫЙ ЗАХВАТ
Казимир Ландсберг знал себе цену. Под оценку Шаламова – «благородный человек» – он не подходил ни с какой стороны. Но кое-какие достоинства у него имелись: жесткая воля, трудолюбие, умение добиваться своего, целеустремленность, способность отказаться от удобств и удовольствий ради дела. Однако главными качествами его души были честолюбие, пренебрежение к окружающим и жажда власти. Даже двадцать лет, прошедшие с момента его отстранения от должности председателя СЭКОНа и политика, не изменили отношение Ландсберга к карьере и власти. Все двадцать лет он мечтал встать на пьедестал и искал способы достижения этого. И когда ему предложили проект, за выполнение которого обещали заплатить сполна, то есть властью, он не колебался ни минуты.
Конечно, он не занимался наукой уже много лет, предпочтя ей подковерные интриги, тайную борьбу за кресла и «суровую правду» политики. Однако благодаря старым связям в высших эшелонах власти ему удалось не только восстановить свое положение в научных кругах, но и стать руководителем центра, занимавшегося изучением свойств эйнсофа на Меркурии. А так как директор Института пограничных физических проблем собирался в скором времени покинуть свой пост, кандидатура Ландсберга на его замещение рассматривалась первой. Хотя амбиции господина бывшего премьера шли дальше. В своих мечтах он видел себя главой Европарламента, а потом и председателем Высшего Координационного Совета Земли. Надо было только немного подождать и добиться кое-каких успехов в исследовании эйнсофа, загадочного «бесконечномерного объекта».
В то, что эйнсоф может превратиться в детонатор сингулярности, породить процесс сжатия Солнца в черную дыру, Ландсберг не верил. Эксперименты с ним проводились уже давно, однако ничего особенного не принесли. Эйнсоф не хотел сворачиваться в «сверхточку», в «дыру в вакууме», хотя кое-какие интересные эффекты демонстрировал. Но даже доказательства бывшего однокашника и блестящего теоретика Герхарда Маттера не произвели на Ландсберга никакого впечатления. Он по-прежнему был уверен в относительной стабильности объекта и планировал все более мощные в энергетическом плане эксперименты.
После того как Маттер под давлением Шаламова согласился работать в команде Казимира, Ландсберг три дня безвылазно просидел на борту исследовательской станции «Марго-2», висевшей над Меркурием, готовил очередной запуск спецгруза в сферу Сабатини. Потом по консорт-линии вызвал на станцию Маттера. Они договорились, что Герхард будет пока работать на Ван-Бисбруке, чтобы «не дразнить гусей» – службу охраны Сопротивления, а по мере необходимости участвовать в совместных разработках программ ИПФП.
Пятнадцатого сентября Маттер, удачно обойдя службы наблюдения базы на Ван-Бисбруке, прибыл на «Марго-2».
– Садись рядом, – кивнул ему Ландсберг, занимавший кокон-кресло в операционном зале станции; всего здесь работали пять человек: операторы, руководитель смены и сам начальник центра.
Маттер занял пустующее кресло, присоединился к общей системе связи, затем к полю обзора. Перед глазами развернулась панорама Меркурия с бликующими металлической коркой куполами и ребрами гор и кратеров, полями сверкающего под лучами Солнца песка и кристаллической сыпи минералов. Черный шар эйнсофа, окруженный вуалью свечения, висел уже в тысяче километров от поверхности планеты и создавал впечатление угрюмо взирающего на космос подслеповатого глаза. Вокруг него, на приличном расстоянии, плавали светляки разного рода космических аппаратов, датчики и регистраторы полей, видеозонды, энергоотражатели и преобразователи, способные, по мысли теоретиков, отразить энерговыбросы из недр эйнсофа, буде таковые произойдут. Но Маттер знал, что вся защитная техника не поможет, если эйнсоф возбудится, а энергоотражатели лишь играют роль аппаратов психологической поддержки, придающих уверенности исследователям объекта.
– Что вы запускаете сегодня? – поинтересовался заинтригованный Герхард. – Снова бомбу?
– Спецгруз, – отозвался Ландсберг. – И два десятка усовершенствованных видеозондов.
– Что еще за спецгруз? МК, что ли?
– Угадал. Комплект МК. Плюс «дыробой». Плюс «вакуумсос». Плюс особая программа по стохастическому включению их в режим рассинхронизации.
Маттер хмыкнул.
– Это же цепь Маркова .
– Правильно, реализатор цепи Маркова для получения красивого девятимерного вейвлета .
– А последствия просчитали?
– Разумеется, просчитали. Мы не такие сильные эфаналитики, как ты, но все же кое в чем разбираемся. Надеюсь, что получим обратный фазовый выплеск с амплитудой осцилляций на макроуровне – до нескольких сантиметров. Если все получится так, как мы рассчитываем, следующий запуск будет помасштабней.
– А если вы раскачаете эйнсоф так, что он взорвется? И превратит наше солнышко не в черную дыру, а в сверхновую звезду?
– Ерунда! Если бы такой вариант существовал, Шаламов не дал бы санкции на проведение эксперимента.
Маттер скептически скривил губы.
– Может быть, он классный энергооператор, маг, так сказать, но хреновый физик и математик. До меня ему далеко.
– А никто и не спорит. Поэтому он и переманил тебя в нашу команду, зная твои возможности. Теперь давай помолчим и посмотрим. – Ландсберг дал знак соседу слева. – Включаем, Барри.
В зале зазвучал голос инка, отсчитывающего секунды до запуска груза.
На счете «ноль» в поле зрения наблюдателей, в том числе и Маттера, появилась мигающая алая звездочка, спикировала сверху на черный шар эйнсофа, пропала. Начался отсчет:
– Один… два… три… четыре…
На цифре «девять» странная ударная волна – в пустоте космического пространства! – разом отбросила всю стаю земных аппаратов от шара эйнсофа. Многие из них взорвались! Досталось и станции «Марго-2», хотя она находилась от опасного объекта на расстоянии более тысячи километров. Удар был такой силы, что полевая защита не устояла, и персоналу станции показалось, что «Марго» вдруг стартовала с ускорением в полтора десятка «g»! Не выдержали даже крепления кокон-кресел в зале управления, отчего три из них с сидящими внутри операторами отбросило к стене зала!
Кресло Маттера, к счастью, уцелело. Поэтому он смог досмотреть метаморфозы эйнсофа до конца.
После «ударной волны» черный шар «бесконечномерного объекта» словно вскипел, исторгая в космос фонтаны черной субстанции и лучи ярчайшего белого света. Некоторые лучи прошлись по армаде аппаратов и легко разрезали или пробили насквозь упакованные в броню и защитные поля земные машины. Черные же струи на расстоянии в сто километров от эйнсофа расплылись зонтиками и соткали ажурную черно-багровую сферу, которая через несколько мгновений превратилась в удивительный мыльный пузырь!
По зеркально-дрожащим стенкам этого пузыря проплыли красивейшие неземные пейзажи, сменяя друг друга, затем пузырь засиял, как маленькое солнце, затмевая земное светило над горизонтом Меркурия, и лопнул. А весь исследовательский флот потрясла еще одна мощная ударная волна, довершая его разгром.
Впоследствии было подсчитано, что исследователи потеряли почти шестьдесят процентов своих летательных аппаратов на орбите Меркурия. Из больших станций уцелели только три, в том числе и лаборатория «Марго-2». Но главное – погибли люди, пилоты исследовательских модулей, инженеры, техники, ученые, всего двадцать девять человек.
Впрочем, руководителя центра ИПФП Казимира Ландсберга это обстоятельство не повергло в шок. Для него являлось главным, что эксперимент удался. Маттер же, получив информацию, о которой и не мечтал, сразу после эксперимента, тут же, в зале станции, подключился к Умнику и запросил дополнительные данные, чтобы подвести под эксперимент теоретическую базу. Высшего наслаждения для него не существовало.
В зал прибежала смена ремонтников-спасателей, начала устранять повреждения аппаратуры, устанавливать на место вырванные из ложементов кресла.
– Пошли ко мне, – предложил Ландсберг, заметив «поплывший» взгляд ксенопсихолога. – Проанализируем результаты вместе и прикинем планы на будущее. Работать там не в пример удобнее, чем здесь.
– Сейчас, – рассеянно ответил Герхард.
Ландсберг побрел к выходу из зала и нос к носу столкнулся со спешащим навстречу молодым человеком. Это был Леон Торопов, бледный и расстроенный.
– Ты? – удивился начальник центра. – Какими ветрами тебя сюда занесло?
– Я ищу Шаламова, – буркнул Торопов.
– Его здесь нет. В чем дело?
Леон отвел глаза.
– На нас наехали… забрали артефакты…
– Кто наехал?! Где?! – Ландсберг взял молодого человека под локоть, ввел обратно в зал центра управления. – Рассказывай!
Глаза младшего Торопова округлились, он увидел Маттера.
– А этот почему здесь?!
– Он теперь с нами. Ну, что случилось?
Запинаясь, Леон поведал о проникновении на флагманский корабль мантоптеров неких лазутчиков, которые завладели М-порталом и чашей – обломком стринга.
– Я героически сражался, но их было гораздо больше…
– Как это могло произойти?! – не поверил Ландсберг. – На борт флагмана пробираются лазутчики, и ни ваша хваленая сторожевая система, ни мантоптерская никого не засекли?!
– Никого…
– С кем же ты тогда героически сражался?
Глаза Торопова вильнули.
– Ну… они перепрограммировали Стиви…
– Тогда у вас побывали крутые интрасенсы. Либо Железовский, либо Соломон. А то и сам Мальгин. Однако все равно это не снимает с тебя ответственности. Шаламов тебе этого не простит.
– Что же мне делать?
– Не знаю, – развел руками начальник центра. – Вернуть артефакты.
– Как? Я даже не знаю, у кого они!
– А это уже твоя забота. Надо было их как следует охранять. Могу лишь предложить в качестве компенсации провернуть одно дельце. Может, Шаламова это немного успокоит.
– Какое дельце?
Ландсберг глянул на увлекшегося работой Маттера, поманил Торопова за собой. В коридоре сказал, понизив голос:
– Запасная база интрасенсов на Ван-Бисбруке. Захвати ее, и получишь неплохой аргумент в свою защиту.
Глаза Торопова загорелись.
– Вы спасаете мне жизнь! В долгу не останусь.
– Ну-ну, – усмехнулся Ландсбенрг, – не забудь, что пообещал. Только обойдись без жертв, иначе станешь врагом Мальгина. А этот человек кого хочешь из-под земли достанет.
– Не достанет! – махнул рукой Леон. – Шаламов его в узел завяжет, ежели что. Спасибо за информацию, я побежал.
– Беги, беги, – пробормотал бывший глава Европарламента, глядя вслед сыну бывшего командора Погранслужбы. – Торопиться тоже с умом надо. Как бы не пришлось потом пожалеть, что пренебрег советом…
Он вернулся в зал, подошел к креслу Маттера:
– Вылезай, Герхард, обедать пора. У тебя еще будет время оценить результаты эксперимента.
Маттер с сожалением оторвался от виома с изображением эйнсофа на фоне силовой паутины земных конструкций.
– Странно, мощность выхода на порядок выше мощности детонатора, этого вашего вейвлета. Чего-то я не понимаю…
– Внутри эйнсофа бездна энергии.
– Да, но почему он излучает ее в определенном диапазоне грави– и электромагнитного спектра? Да еще выдает такие логически законченные видеокартинки вроде «мыльного пузыря» с пейзажами?
– А для чего мы тебя завербовали в команду? Считай, анализируй, подводи теоретические основы, объясняй. Обедать со мной пойдешь?
Маттер окончательно пришел в себя, мотнул головой:
– Нет, полечу домой, поработаю в тишине.
– Я бы тебе не советовал сейчас лететь домой, на Ван– Бисбрук.
– Почему?
– Базу вот-вот накроет Служба, мало ли что может случиться. Пошли ко мне, не все ли равно, где тебе работать?
Маттер вздрогнул, ошеломленный известием, побледнел.
– Ты… сдал… моих друзей… Службе?! Мы же договаривались…
– Успокойся, никто ничего не узнает. Ваше Сопротивление обречено. Днем раньше, днем позже до базы все равно добрались бы агенты Службы. Так что не бери в голову. Жена твоя не пострадает.
– Ну и говнюк же ты! – выдохнул ксенопсихолог, вдруг осознавая, что натворил. – Ничего у вас не выйдет, я их предупрежу!
Он бросился бежать к лифту.
– Охрана, – позвал по рации Ландсберг, – задержите лысого толстяка с небритой физиономией, Герхарда Маттера. Он интрасенс, поэтому действуйте посмелее. Но мне он нужен живым и здоровым.
– Будет исполнено, – ответили начальнику центра.
* * *
База Сопротивления на Ван-Бисбруке представляла собой исследовательский модуль, глубоко запрятанный в недрах горной страны на экваторе планеты. Над горами ее сторожил спутник, контролирующий территорию в месте расположения и ближний космос. Кроме того, в трех точках на территории, на вершинах утесов, стояли видеокамеры, просматривающие ущелья и подходы к пещерам, а в особых скважинах дежурили датчики, способные в радиусе километра зафиксировать движение крота, если таковой вдруг объявится в горных породах планеты.
Охранялся и терминал метро базы, занимавший один из нижних отсеков модуля. Кабина была окружена высокопрочным прозрачным пластиком, мгновенно заполняющим контур двери аморфной толщей материала, а сверху на кабину смотрели запрятанные в потолке стволы «универсалов» и аннигилятора «шукра».
Были предусмотрены и средства эвакуации, на случай природных катаклизмов и непредвиденных обстоятельств вроде отказа техники. Персонал базы мог за считаные секунды подняться на борт универсальных спасателей типа «орех» или же втиснуться в кокон-рубку капсул высшей защиты, «големов», способных выдержать даже взрыв атомной бомбы.
Однако все эти защитные и сторожевые системы и спасательные средства не помогли обитателям базы избежать участи пленников. Техника такого рода не в состоянии противостоять хитрости и изворотливости людей, получивших преимущество в результате предательства одного-единственного обитателя базы.
Герхард Маттер был великолепным ученым-ксенопсихологом, знавшим все о психологии внеземных существ, но его знания человеческой психологии граничили с наивностью и удивительным бытовым кретинизмом. Он был уверен, что Шаламов и Ландсберг сдержат слово, и потому никому из своих не рассказал о заключенном договоре. Даже жене. Однако он ошибся. Для Казимира Ландсберга не существовало ничего святого, а слово «дружба» было пустым звуком.
Операция по захвату базы началась сразу на нескольких уровнях.
В первые же мгновения атаки были уничтожены спутник и системы наблюдения за поверхностью планеты. Затем в отсеке метро высадился десант: нападающие знали секретный код выхода. И хотя отсек был тотчас же заблокирован охраной базы, оказалось, что штурм метро послужил лишь отвлекающим маневром. Основной штурмовой отряд проник в модуль через хитроумно проделанную брешь в куполе.
Над горами завис спейсер Службы безопасности «Эль– Хайят» и нанес ювелирной точности удар, который пробил толщу камня и защитную оболочку модуля ровно на столько, сколько было нужно. В образовавшееся отверстие спикировал «пакмак» с десантом, перекрыл утечку воздуха, и десантники ворвались на базу, укладывая на пол попадавшихся на пути людей.
Не обошлось без стрельбы.
Во-первых, попытались сопротивляться охранники.
Во-вторых, десантники действовали наверняка и открывали огонь на поражение, даже если им казалось, что кто-то пытается оказать сопротивление.
Таким образом при штурме были убиты шесть человек и четверо получили травмы различной тяжести. Всего же на базе было захвачено двадцать восемь человек, в основном – старики и женщины, отцы, матери и дети интрасенсов. Среди них оказались и сестры Бояновы с детьми, Власта и Забава. А вот руководители Сопротивления – Савва Баренц, Джума Хан, Игнат Ромашин и Аристарх Железовский – на момент штурма на базе отсутствовали. Что не помешало тем не менее командиру десанта Леону Торопову хвастливо заявить об «идеальном захвате и ликвидации гнезда врагов народа» сначала руководству Службы, а потом Ландсбергу, когда он прибыл на «Марго-2» с докладом.
– Повтори это хозяину, – криво улыбнулся в ответ начальник центра, отступая в сторону.
Из-за его спины вышел сам Шаламов, глянул на Леона бешеными глазами, и у того взмокла спина и затряслись руки.
– Я… н-не… вин-нова-а… они внезапно…
– Где артефакты?!
– Н-не з-зн-на-а… – Рот пересох, Леон почувствовал, что не может вымолвить ни слова. – П-прос-с-ст-ти…
В глазах Шаламова полыхнуло черное пламя, и Торопов безвольной куклой сложился пополам, свалился на пол коридора, хватая воздух ртом. Сознания он, однако, не потерял. Помогли постоянно включенный пси-персонком и личный блок.
– У-у… м-мен-н-ня… ес-сть оп-правд-дани…
– Выслушай его, – проговорил Ландсберг, опасливо отодвигаясь от Шаламова. – Не стоит его убивать, он нам еще пригодится.
Даниил дернул Торопова за руку, поднимая на ноги.
– Что ты там бормочешь?! Только не оправдывайся, говори по существу! Иначе заставлю язык проглотить!
– М-мы з-захватили б-базу на Ван-Бисбруке. У нас в руках жены Железовского, Хана и Ромашина. Мы теперь сможем вернуть артефакты и вообще ликвидировать Сопротивление!
Шаламов некоторое время изучал потное бледное лицо молодого человека, растянул губы в улыбке:
– Ладно, живи пока. Еще раз проколешься – не пожалею!
– Я там кое-что обнаружил, – воспрял духом Торопов-младший. – Могу показать.
– Покажи.
Леон торопливо проговорил в усик рации на воротнике уника:
– Боб, принеси кейс в каюту начальника.
– Заходите ко мне, – сделал приглашающий жест Ландсберг.
Все трое вошли в его апартаменты, занимавшие на «Марго-2» немалый объем. Здесь он мог не только работать, но и отдыхать, ни в чем себе не отказывая.
– И все же не понимаю, как ты мог прошляпить артефакты, – сказал Шаламов, морщась; поворочал головой, нашел графин с маколеем, залпом отпил половину. – Выкладывай все подробности.
Леон без утайки, стоя навытяжку, рассказал все, как было. Он понимал, что его покровитель легко отличит правду от лжи. Закончил:
– Мне в голову не могло прийти, что воры осмелятся подойти к базе так близко! У них же нет ни одного спейсера, обладающего системами маскировки!
– Значит, есть!
– Знать бы еще – кто они, – сказал Ландсберг мечтательно. – Но судя по беспримерной наглости нападения, это или Аристарх Железовский, или Клим Мальгин.
Шаламов снова поморщился, потер лоб.
– Клим действовал бы иначе. Это и в самом деле, наверное, Аристарх. Ох и достал же он меня, Геракл гребаный! Ну погоди, я до него доберусь! Однако в связи с вышеизложенным на ум просится один нехороший вывод: наши враги в пятьдесят шестом веке имеют М-портал, через который они перегоняют спейсеры Галиктов в наше пространство. А благодаря тебе, – палец Даниила уперся в грудь Торопова, – у них теперь еще и М-портал Мантоптеров!
Леон снова вспотел.
– Я н-не х-хотел…
– Помолчи!
В дверь каюты постучали.
Вошел квадратнолицый молодой человек в стандартном «кокосе», с необычного вида кейсом в руке. Передал кейс Леону, вышел. Торопов открыл кейс и жестом фокусника вытащил оттуда перчатку, похожую на металлический скелет руки, затем какой-то белый рулон, плотно намотанный на стержень с рукоятью. Натянул перчатку-«скелет» на руку. Раздался щелчок, и рулон сам собой развернулся в красочный живой пейзаж, светящийся изнутри.
Зеленое небо, голубые горы, дырчатые деревья с шапками белоснежного пуха, динозавр в ромбовидной броне.
– Хроник! – сдавленным голосом проговорил Шаламов. Подошел ближе к оставшейся висеть в воздухе картине, протянул руку. – Мой хроник!
– Осторожнее, – заметил Ландсберг. – Хроники имеют свойство внезапно активироваться.
– Он почти разряжен.
– Все равно засосет – не вылезешь. Это из него тебя вытащил Клим?
Черты лица Шаламова исказились.
– Сначала он меня туда вклеил! С помощью других! Один бы он не справился. А потом-таки вытащил… хотя я так и не понял причин его альтруизма.
– Здесь еще один, – показал внутренности кейса Леон. – Развернуть?
– Не надо. – Шаламов щелкнул пальцами, и картина с неземным пейзажем сама собой свернулась в рулон, улеглась в зажимы кейса. Шаламов закрыл его, погладил по скругленному торцу.
– За это спасибо. Наши шансы сломать Сопротивление растут.
– Мы же прихлопнули их последнюю базу, – вытаращил глаза Торопов. – Практически они у нас вот где! – Он сжал пальцы в кулак.
– Пока на свободе их вожаки, говорить о полной победе рано. Тем более что у них тоже есть контраргументы.
– Но у нас их женщины!
– Это тоже важная деталь. – Шаламов повернулся, чтобы выйти из кабинета, но вдруг оглянулся. – А жены Клима среди пленников случайно нет?
– Есть, конечно.
Некоторое время Шаламов смотрел на возбужденного Торопова-младшего, махнул рукой и исчез.
Двое людей, силой обстоятельств и благодаря качествам души вовлеченные в противостояние с защитниками человечества, молча смотрели на то место, где он только что стоял.
* * *
Сигнал тревоги застал Ромашина в Управлении аварийно-спасательной службы. Здесь у эксперта-аналитика СБ был свой кабинет, о существовании которого знали всего несколько человек. Причем нынешнее руководство УАСС об этом не догадывалось, несмотря на компьютерный контроль здания. Кабинет на всех строительных схемах и во всех документах фигурировал как «хранилище бытовых комплектов», к которому почему-то не имела доступа ни одна из хозяйственных служб Управления. Раз в год хозяйство УАСС подвергалось ревизии, коммунальщики занимались плановым учетом и проверкой всех помещений, но каждый раз главный инк Управления докладывал контролерам, что «хранилище бытовых комплектов» – что имелось в виду под «бытовыми комплектами», никто не знал, то ли постельное белье, то ли посуда, то ли расходные материалы для уборки помещений, – под номером 111 уже проверено и содержится в образцовом порядке.
Кабинет этот был сооружен еще полстолетия назад отцом Игната Филиппом в бытность того комиссаром Службы безопасности. Какими соображениями руководствовался Ромашин-старший, создавая тайное убежище, его сын не знал, зато теперь имел надежный «бункер» в недрах гигантского здания, да еще снабженный к тому же независимой кабиной метро. Искать Ромашина там, в стенах организации федерального значения, напичканной спецслужбами, вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову.
– Ван-Бисбрук захвачен! – доложил Игнату начальник личной охраны. – Есть жертвы. Никуда не уходите, идет анализ нападения.
Сердце сжала ледяная лапа страха. Перед глазами встало лицо жены с умоляющими глазами.
Ромашин стиснул зубы, переживая вспышку сердечной боли, спросил глухо:
– Кто?!
– Судя по оперативности, слаженности действий и примененной технике – это дело рук Службы. Но их кто-то навел. Уж больно идеальный захват получился.
– Кто?!
Начальник охраны помолчал.
– Предположительно Герхард Маттер.
Ромашин закрыл глаза, помассировал пальцами грудь.
– Вы сможете это доказать?
– Он снова ушел в «самоволку». Налет начался три часа спустя.
– Это не доказательство. Срочно подключите контрразведку.
– Она уже работает.
– Ладно, разберемся. Найдите мне Баренца и Хана. Куда поместили пленников?
– В следственный изолятор Службы «Питерская тишина».
– Всех?
– По крайней мере всех женщин. В том числе и вашу жену.
– Хорошо, работайте.
Ромашин посидел немного за столом в расслабленной позе, помассировал грудь, но боль не проходила. «Стар становлюсь, – пришла меланхолически-тоскливая мысль. – Уже не могу справиться с нервами».
Открыл дверцу бара, достал початую бутылку «Рижского бальзама», хлебнул прямо из горлышка. Сморщился. Алкогольный травяной настой огненным клубком прокатился по пищеводу, заставляя сокращаться мышцы живота.
Через минуту сердечная боль отпустила.
Ромашин с облегчением вздохнул. И тотчас же заговорила рация «спрута»:
– Игнат, ты где?
– В Управлении.
– Жди, буду через пару минут.
Вскоре сработала камера метро, и в кабинет стремительно вошел собранный суровый Савва Баренц.
– Ты в курсе, кто руководил захватом?
– Кто?
– Сынок Торопова!
Ромашин сжал губы в тонкую полоску.
– Молодой высокомерный мерзавец!
– Я займусь им лично, – появился в кабинете вслед за Баренцом мрачный Джума Хан. – У нас его папаша, так что есть возможность надавить на него.
– Вряд ли Леон дорожит жизнью отца, – покачал головой Игнат. – Это сущий отморозок!
– Итак, судари мои, – посмотрел на помощников по очереди верховный комиссар Сопротивления, – мы оказались на краю гибели. Дальше так продолжаться не может. Надо выяснить, почему Служба переигрывает нашу контрразведку и службу охраны, и ликвидировать причину.
– Маттер… – начал Джума.
Баренц поморщился.
– Герхард – большой ребенок, его легко можно обвести вокруг пальца. Напрямую, за какую-то даже очень высокую плату он предать наше движение не мог. Его умело обработали. Да и не он главный виновник всех наших бед.
– Ты его оправдываешь?!
– Не оправдываю. Но против нас играет какой-то крупный игрок с большими магическими возможностями. Маттер просто попал ему под руку. Хотя это не снимает ответственности с нашей службы охраны. За ним надо было следить в три глаза.
– Я выясню, кто отвечал за него конкретно. Были бы живы Золотьки, отец и сын, этого бы не случилось.
– Уже неважно, кто прокололся конкретно. Давайте думать, чем мы ответим – даже не Службе – Ордену.
– Надо выручать своих… и расконсервировать базу на Альгейбе. Это последняя наша надежда, – сказал Джума. – Я подключусь к поиску пленников, если не возражаете.
– Я займусь Маттером, – сказал Ромашин. – Через него легче всего будет выйти на заказчика.
– Заказчик скорее всего – наш приятель Ландсберг.
– Берите выше. Заказчиком может быть только тот, кто руководит всей возней вокруг эйнсофа в наше время.
– Шаламов, что ли?
– Сомневаюсь. Он птица свободного полета. Помните, Герхард как-то заявил, что никак не может понять, кто руководит деятельностью людей в Системе? Он пытался найти единый центр и не нашел. Ни ВКС, ни Орден власти, ни СЭКОН не имеют структуры, управляющей общим процессом. Я имею в виду процесс инициации черной дыры. И при всем при том Ландсбергу дан зеленый свет на проведение любых экспериментов с эйнсофом! Никто его не контролирует, никто не запрещает ставить самые опасные опыты, никто не отказывается снабжать «Марго-2» всем необходимым. Понимаете?
Джума Хан и Ромашин посмотрели друг на друга, потом на Баренца:
– Нет!
Комиссар Сопротивления заметил бутылку бальзама на столе, неодобрительно качнул головой.
– Если мы разберемся с этим парадоксом, выйдем на главного заказчика процесса. То есть на представителя йихаллах в Солнечной системе.
– Кого? – переспросил Джума.
– Йихаллах. Структуры, исполняющей волю Блэкхоул, если пользоваться терминологией Мальгина. Кстати, кто-нибудь знает, где он сейчас?
– На Земле не появлялся, это точно.
– Не понимаю, как он ухитряется отсутствовать в самый разгар событий, – зло буркнул Джума. – Он позарез всем нужен. Да и Аристарх тоже.
– Они появятся, – уверенно сказал Ромашин. – В самое нужное время. Нам же нужно делать свою работу, а они подключатся.
– Отсчет пошел, – бросил взгляд на часы Баренц. – Расходимся.
