Глава 10
ОТКРОЙ ЛИЧИКО, МОЛЛЮСКОР
Могильник приблизился, могучий, асимметричный, похожий на колоссальный термитник высотой выше километра.
– Почему у него такая форма? – проявил вдруг небывалый интерес к окружающему его миру Фердинанд.
– Это реализация фрактала «Палица Перкунаса», – рассеянно ответил Ульрих. – Причем очень редкий вариант с правоплечевой симметрией.
– А попроще?
– Могильники для гиперптеридских и иксоидских роботов создавались как усилители энтропии, рассеивающие энергию заключенных, снижающие их активность…
– Это мы знаем.
– Да? – удивился Ульрих. – Поздравляю. Тогда зачем ты задаешь умные вопросы?
– Я спрашивал, почему у них форма такая, как у наших термитников, только сложнее.
– Красивая у них форма, фрактальная, а сложность лишь подчеркивает тот факт, что создавали могильники существа, живущие в пространстве с нецелочисленной метрикой, с другими законами физики.
Фердинанд хмыкнул, но продолжать в том же духе не стал.
Зато его поддержала Ираида, хотя ее фраза прозвучала не как вопрос, а скорее как размышление вслух:
– Интересно все же, кто заключил боевых роботов страшной разрушительной мощи в такие вот изоляторы? Насколько он должен был быть сильнее их? И куда он потом подевался?
Никто начальнице маленького отряда не ответил, даже всезнающий Ульрих Хорст, продолжавший разглядывать нависшую над головой гору «термитника-изолятора». Гора была изрезана бороздами, канавками и нишами, складывающимися в удивительно гармоничный узор, и на нее хотелось смотреть и смотреть. В принципе он догадывался, кто поместил «джиннов» в могильники после окончания войны между иксоидами и гиперптеридами, но не хотел делиться своей идеей ни с кем.
– Он поврежден, – заметил летящий впереди Жозеф.
Действительно, в левом боку гигантского сооружения зияла брешь, в которую свободно могла бы пройти одна из башен Московского Кремля.
– Хороша дырка, – пробормотал Стив. – Такую можно проделать только «глюком».
– Вряд ли, – возразил Ульрих. – Стены могильника имеют энергосиловую подпитку и магическую защиту. Я не знаю способа, с помощью которого их можно пробить. Даже «нульхлоп» с этим не справится. Разве что более изощренная магия?
– Магия, колдовство, – фыркнул Фердинанд. – Сказки все это.
– Речь идет не о колдовстве, а о технологиях класса «БОГ», которые, по нашим предположениям, не отличимы от магии. Впрочем, тебе это понять не дано. Ираида, нам надо попасть внутрь этого бункера.
– Это опасно?
– Уже не опасно, ни «джинна», ни моллюскора внутри его нет.
– Жозеф, Фердинанд, на разведку! Остальным ждать!
Охранники группы беспрекословно направились к пролому в стене могильника, включили фонари, скрылись из глаз. Через минуту раздался голос Жозефа:
– Можете заходить, здесь пусто.
Ульрих первым миновал рваные края пробоины толщиной в два десятка метров и оказался под куполом огромного зала готической формы, стены которого также были изрезаны бороздами и «каннелюрами», как и внешние стены сооружения. Света фонарей не хватало, чтобы осветить весь зал, и мельтешение лучей создавало иллюзию какого-то таинственного движения.
– Дайте свет, – приказала Ираида.
Охранники догадались включить прожектор «мустанга». Толстый луч света уперся в сходящийся готической ротондой потолок зала, тьма отступила в углы и щели стен. Стал виден странный нарост в центре могильника, напоминающий остатки скорлупы высотой в полсотни метров из полупрозрачного матово-белого материала, с острыми иззубренными краями.
– Что это? – спросила Ираида, разглядывая «скорлупу».
– Электрический стул, – со смешком ответил Ульрих.
– Что еще за электрический стул?!
– На котором сидел моллюскор. Точнее, это остатки «смирительной рубашки», удерживающей пленника.
– Почему она разломана?
– Потому что моллюскор каким-то образом освободился. Точнее, его освободили.
– Кто?
– Самому хотелось бы знать. На такое не каждый бог способен.
– При чем тут бог? Может быть, Черви Угаага?
– Им не было нужды освобождать роботов.
– Почему?
– Во-первых, для Червей Угаага жизнь – не более чем средство эволюции, так как и они тоже представляли собой лишь промежуточную стадию какого-то негуманоидного разума. Мой знакомый, ксенолог ИВКа, назвал этот вид ангелоидами. Во-вторых, Черви использовали боевых роботов утилитарно, всего лишь в качестве энергоисточников. Это доказано.
– Наукой?
– Мной.
– Разве ты не можешь ошибаться?
– Я – нет!
Ульрих устремился к остаткам «смирительной рубашки», внутри которой, по его словам, сидел когда-то моллюскор. Притихшие охранники, Стив, Ираида, вдруг осознавшие масштабы тюрьмы боевого робота иксоидов, последовали за ним, с дрожью в душе разглядывая необычные формы «скорлупы».
– Вот он! – воскликнул вдруг Хорст радостно, ныряя вниз.
В полу за центральной развалиной обнаружилась круглая дыра, заполненная непроницаемой темнотой.
– Что это?
– Вход в тоннель, проделанный Червем. Я не ошибся! Черви были здесь и нарыли ходов. Уверен, по одному из них мы спокойно долетим до могильника с живым моллюскором. Ай да я, ай да сукин сын! Сработала-таки программа!
– Ты о чем? – не понял Стив.
– Тот дохлый моллюскор на Луне понял, что от него требуется, и перебросил нас на кладбище своих собратьев, где еще остались живые роботы. Мы же этого хотели? Законтачить с полноценным «джинном»?
– Лучше бы он оставил нас на Луне…
– Не лучше, все идет как надо. Мы захомутаем моллюскора и вернемся в Систему господами положения.
– А потом?
– Потом? Как говорится, держитесь за воздух, господа! Скручу всех в бараний рог!
– Сначала надо выбраться отсюда живыми, – попытался остудить молодого ксенолога Фердинанд.
Ответом ему был презрительный смех.
Ульрих устремился в дыру тоннеля, не желая спорить с «быдлом», каким он считал практически всех людей.
Тоннель действительно был прорыт Червями Угаага, судя по всем признакам, известным Ульриху. Стены его были сложены из гладких наплывов, складок и вмятин, придающих ему вид гигантской кишки. И вел он сначала в глубины горного плато планеты, а затем поворачивал и разветвлялся, образуя сеть ходов, соединявших могильники моллюскоров.
Сориентировались, подгоняемые не только временем и неизвестностью, но и весьма неуютным ощущением инородности, «запахом» чужого мира, пронизывающим «червоточину». Свернули в левый ход, понеслись вереницей, напоминая движущиеся по кишечному тракту проглоченные куски пищи – по образному сравнению Фердинанда. Охранник почему-то нервничал, оказавшись за тридевять земель от родного дома, у черта на куличках, заставляя нервничать других.
Впрочем, младший Хорст был равнодушен к его переживаниям, занятый собственными. К тому же он и в самом деле почти ничего не боялся, пережив множество опасных приключений вдали от Земли, которые вполне могли закончиться гибелью для менее удачливого человека. Но ксенолог выжил.
Они не промахнулись.
«Червоточина» привела их именно к тому могильнику, внутри которого, по мысли Ульриха, спал еще «не погасший» окончательно боевой робот иксоидов.
Зал с линзой «глаза Мраг-Маххура», как называла устройство слежения и энергоотсоса аборигенка Полюса Зари-ма, подруга Артема Ромашина (Ульрих скрипнул зубами: он ненавидел Ромашина-младшего лютой ненавистью), был точно такой же, что и на Полюсе Недоступности.
Гладкие стены с наплывами и утолщениями, красноватые, фиолетовые, коричневые, покрытые пленкой глазури, довольно низкий бугристый потолок, в центре – четыре толстые колонны, подпирающие потолок, похожие на огромные берцовые кости, колодец диаметром около десяти метров и белесая толстая линза с черным зрачком отверстия, в самом деле напоминающая глаз циклопа, покрытый бельмом.
– Я же сказал, со мной не пропадете. – Ульрих нервно потер ладонь о ладонь. – Настроим аппаратуру, запустим «мустанга» и законтачим с моллюскором.
– Если только он захочет выслушать нас, – проворчал Стив.
– Да куда он денется? – легкомысленно отмахнулся Ульрих. – Я знаю, что ему предложить, чтобы он согласился служить мне… нам.
– Что?
– Увидите.
– А это что за шланг? – кивнула Ираида на гофрированную мятую трубу, отсвечивающую серебром, опоясывающую зал по периметру.
– Дохлый Червь.
– Правда?! Тот самый Червь Угаага, который рыл тоннель?
– Может быть, рыл и не он, их тут много было. А этот наверняка контролировал энергоотсос. Сдох давно, один скелет остался. Ну что, коллега, приступим?
Стив нерешительно посмотрел на Ираиду.
– Поесть бы…
– Разбиваем лагерь, – скомандовала женщина. – Отдохнем в нормальных условиях и пообедаем. Потом начнете работать.
– Лагерь – ваша забота, – недовольно буркнул Ульрих. – Мы со Стивом начинаем прямо сейчас.
Командир отряда помедлила немного, решая, осадить строптивого ксенолога или нет, потом подозвала своих помощников:
– Разворачивайте «орех».
Работа закипела.
Ульрих и Стив выгрузили из «мустанга» свое оборудование, дублирующее то, что было уничтожено моллюскором на Луне: зонд, программатор, вириал инка, датчики, сигнализаторы состояний, излучатели, – и начали монтировать коммуникационный комплекс, с помощью которого надеялись вступить в контакт с моллюскором, сидевшим наверху, в клетке могильника.
Фердинанд и Жозеф активировали жилой модуль, закрепили его на ровной площадке недалеко от колодца с невысоким бордюром и подключили к генератору энергии. Через полчаса двухметровой высоты желтый купол был готов принять своих хозяев.
– Перерыв, – объявила Ираида. – Двадцать минут на удовлетворение естественных потребностей плюс обед и отдых.
Ульрих заикнулся было, что он сам будет устанавливать время обеда, но Фердинанд и Жозеф силой оторвали его от вириала инка, и Хорст-младший вынужден был подчиниться. К тому же и он устал не меньше остальных, чувствуя, что отдых необходим.
Все процедуры, связанные с «удовлетворением естественных потребностей», заняли почти час. Потом ели то, что приготовил Жозеф с помощью кухонного комбайна «СС-20»: рисовую кашу, кюзеры со вкусом мяса антилопы, кукурузные хлопья в сливовом соусе и горячий бжезинский коктейль. И уснули! Не сумев справиться с навалившейся усталостью. Прямо за столом. Ираида хотела прикрикнуть на осоловевших подчиненных, заставить разойтись по крохотным спаленкам, но ее послушался только Стив, остальные так и остались сидеть в удобных позах, откинувшись на спинки надувных кресел.
Ульрих проснулся первым, проспав около трех часов. Разбудил Стива. Оба умылись, торопливо выпили по чашке горячего шоколада и вылезли из модуля в зал с мертвым Червем и «глазом Мраг-Маххура». Ираида, выбравшаяся из своей спальной ячейки, разбудила охранников, и вскоре весь отряд собрался у колодца с нависающей над ним линзой.
– Долго еще ждать, когда вы перестанете колупаться в этом железе? – осведомился мрачный Фердинанд.
– Заканчиваем, – рассеянно ответил Стив.
– Не мешайте, – бросил Ульрих, – погуляйте пока на свежем воздухе.
Охранники переглянулись, посмотрели на предводительницу отряда.
Атмосфера планеты, где располагалось кладбище моллюскоров, состояла в основном из углекислого газа и азота, кислорода в ней было мало, поэтому дышать здешним воздухом было нельзя.
– Наблюдайте, – посоветовала им Ираида. – Будьте рядом.
Охранники снова переглянулись, а поскольку возня ученых с аппаратурой не вызывала у них энтузиазма, они обратили внимание на пещеру с ее дохлым обитателем. Ни один из молодых людей никогда прежде не видел Червя Угаага в натуре, не говоря уже о «глазе Мраг-Маххура», и все им было в диковинку.
Ульрих закончил приготовления к запуску зонда через час.
– Готово, можем отправлять посредника к моллюскору. – Он похлопал рукой по блестящему корпусу зонда. – Надеюсь, он справится со своей миссией.
– Как он к нему попадет?
Ульрих кивнул на линзу «глаза»:
– Через энерговод.
– Разве это возможно?
– Так как Червь давно сдох, то и энергосос не работает. Видите, колодец пуст? Если бы энергосос работал, в колодец все время капали бы из энерговода «слезы Мраг-Маххура» – кварковые солитоны. А их нет.
– Значит, в колодце была не вода?
– Это и не колодец вовсе, а стартовое устройство, аппарат посыла энергии на родину Червей. Однако хватит дурацких вопросов, надоело лекции читать. Начинаем.
Ульрих еще раз похлопал рукой по носу зонда.
– Давай, родной, на тебя вся надежда.
Зонд, похожий на метрового диаметра черепаху с двумя десятками торчащих из «панциря» сопел и объективов, поднялся в воздух, скользнул к линзе энергососа. Примерился, нырнул в дыру «зрачка» диаметром около полутора метров, исчез.
У Жозефа разыгралось любопытство, и он заглянул в отверстие, повиснув над колодцем. Однако тут же с приглушенным воплем метнулся назад:
– Дьявол!
Ираида и Фердинанд развернули стволы «универсалов» на линзу, ожидая появления «дьявола».
Ульрих засмеялся.
– Что, своего прадедушку увидел?
– Там… там…
– Моллюскор еще дышит, и его дыхание просачивается из камеры по энерговоду сюда, что и улавливает человеческая психика. Кстати, это действительно странно…
– Что именно?
– Почему боевые роботы излучают в диапазоне, очень близком к человеческим эмоциям и психическим полям. Создавали их негуманы, абсолютно далекие от всего человеческого.
– Может быть, они не так уж и далеки, как ты думаешь, – хмыкнул Фердинанд.
Ульрих озабоченно посмотрел на него.
– Доннерветтер!.. Ты сам-то представляешь, какую идею родил? Жаль, нет времени над ней поразмышлять. Однако недаром же иксоиды похожи на наших моллюсков, а гиперптериды – на птиц и насекомых, да и вообще оба вида близки по филогенетическим параметрам…
– Эй, требую синхронного перевода на нормальный человеческий язык, – возмутился Жозеф.
– Хватит трепаться, – сказала Ираида. – Как мы узнаем, добрался зонд до камеры или нет?
Ульрих подошел к вириалу управляющего аппаратурой инка, тронул одну из светящихся иголок, и над «бананом» вириала развернулся трехмерный объем видеопередачи. Камеры зонда видели пока лишь гладкую трубу энерговода, поднимавшегося вертикально вверх, к «усыпальнице» моллюскора. Длина энерговода, по расчетам Хорста, не превышала двухсот метров, но так как двигался зонд неторопливо, замеряя параметры полевой обстановки и передавая информацию руководителю эксперимента, требовалось достаточно много времени на преодоление и этих двухсот метров. Судя по его докладам, в канале энерговода постепенно росла радиация, а главное – увеличивалось давление физического закона, поддерживающего внутри могильника мерность пространства с другим количеством измерений. Выражалось это в том, что амплитуда вакуумных осцилляций также возрастала, и атомы «нормального» вещества, в том числе воздуха, не выдерживали этих колебаний «вакуумной плотности» и начинали распадаться, порождая ливни элементарных частиц.
Изображение трубы энерговода стало дергаться, искажаться, мерцать. Защита зонда не выдерживала «дыхания» моллюскора, влияющего даже на внутриядерные процессы, и видеоаппаратура начала давать сбои.
– Он не взорвется? – с тревогой проговорил Стив. – На такие силовые перепады защита зонда не рассчитана.
– Не каркай, – сквозь зубы процедил Ульрих. – Должна выдержать. На Полюсе мы запускали зонды в могильники пачками, и они возвращались.
– То было на Полюсе, там сидели «джинны», а тут – моллюскор…
– Один черт!
Изображение в виоме дернулось в последний раз и пропало. Объем передачи превратился в серое дымное облако с искрами внутри.
– Я же говорил…
– Пошел в задницу! Инк программы и без наших подсказок справится с заданием.
– Надо было задублировать систему или разделить на…
– Заткнитесь оба! – оборвала спорщиков Ираида. – Мы можем чем-то помочь?
– Чем вы можете помочь? Разве что молчать в тряпочку. Понадобится рабсила, я вас позову.
Ираида раздула ноздри, с трудом сдержала гневный ответ, но взгляд ее был красноречив: она терпела высказывания ксенолога вынужденно, обещая разобраться с ним позже.
Прошла минута, другая… пятая…
Объем видеоперадачи по-прежнему оставался серым бесформенным облаком, лишь изредка обнаруживая судорожные попытки показать какое-то непонятное движение.
– Я думаю, нужен ретранслятор, – заметил Жозеф.
– Ты еще и думаешь? – саркастически оскалился Ульрих. – Чем же, если не секрет?
Жозеф оглянулся на Ираиду, пожал плечами.
– Корой головного мозга…
– Как же ты можешь думать корой головного мозга, если она тебе досталась от дуба?!
– Хорст! – ледяным тоном бросила командир отряда. – Перестань издеваться! Он дело говорит. Надо было запустить видеотранслятор.
– Никакой транслятор тут не поможет, умники. В условиях асимптотической свободы Гейзенберговской константы электромагнитные поля в здешнем континууме затухают гораздо быстрее, в соответствии с кубом расстояния, а не с квадратом.
– Сам умник, – буркнул оскорбленный Жозеф.
– А ты как думал.
– Прекратите! Хорст, что мы можем сделать?
– Ничего… ждать.
Однако и сам Ульрих не вытерпел неизвестности. Спустя еще пять минут он вдруг сорвался с места и нырнул в отверстие «зрачка», крикнув:
– Ждите, я догоню его…
Голос ксенолога истончился до писка, пропал.
Никто ничего не успел предпринять, даже Ираида, имевшая отличную реакцию.
– Стой! – запоздало крикнула она. Оглянулась на охранников. – Я за ним! Фердинанд, жди минуту и следуй за нами! Остальные – здесь!
Она скрылась в отверстии, прорезавшем бельмо «глаза Мраг-Маххура».
Резко стемнело. Свет из пещеры с энергососом сюда не доставал.
Ираида включила фонарь, и в глаза брызнули блики отраженного от стен канала луча. Стены его были настолько гладкими, что казались покрытыми тонкой пленкой ртути.
Труба уходила вверх, как ствол огромного ружья, готового выстрелить пулей – человеком.
Ираида передернула плечами, хотя никогда не считала себя робкой или вообще трусихой. Но таинственная, полная призрачных теней атмосфера подземелий подействовала и на нее.
– Ульрих!
Кто-то посмотрел на женщину сверху, огромный, тяжелый, грозный, злобный.
Она вздрогнула, замедляя движение.
– Ульрих! Отзовись!
Еще один чужой взгляд, полный недоумения и недовольства. Ираида вдруг осознала, что это отреагировал на ее приближение заключенный – моллюскор. На всякий случай приготовила к стрельбе «универсал», хотя понимала, что ни «универсал», ни любое другое оружие боевому роботу иксоидов, владеющему магическими приемами, не причинит вреда.
Вот и конец трубы.
Перед женщиной распахнулся огромный зал, освещенный зыбким призрачным светом, исходящим от двухсотметровой высоты полупрозрачного кожисто-перепончатого яйца посредине. Внутри яйца пульсировало неяркое пламя, создающее впечатление вращавшегося потока жидкого металла. И этот металл казался живым и неживым одновременно, слепым и зрячим, грозным и беспомощным. Глядя на него, можно было поверить в любую сказку и легенду о «всемогущих джиннах», способных разрушать, убивать, калечить, уничтожать миры или создавать любые вещи, предметы, сооружения, планеты и целые вселенные.
Текучий металл внутри яйца приостановился, посмотрел на замершую гостью – слепо и больно!
Ираида очнулась, начала озираться, понимая, что долго мощное пси-давление монстра не выдержит. Да и защита скафандра не справлялась с перепадами «чужих физических законов» внутри могильника, то и дело переключая систему поддержки рабочего режима с нагрева на охлаждение.
Ульриха она обнаружила не сразу.
Из-за просачивающейся в зал сквозь дыру в полу атмосферы планеты, вместе с «евклидовой метрикой», происходили странные явления взаимодействия и «аннигиляции» разных физик, и по залу носились удивительные призрачные вихри, смерчи, рои молний, клочья ажурной «пены» и тающие световые конструкции необыкновенной – фрактальной красоты. Поэтому ориентироваться в этих условиях «шатания пространства» было трудно. Однако Ираида все же нашла ксенолога и зонд – в ста шагах от пульсирующего кожистого яйца и направилась к нему.
– Ульрих! Немедленно вернись!
Хорст не ответил. Он лихорадочно настраивал аппаратуру зонда, сбитую с толку пульсациями полей вокруг и сбоями в цепях.
Ираида подлетела к нему вплотную, схватила за локоть.
– Ульрих, сейчас же прекрати! Надо уходить отсюда!
Ксенолог оглянулся, яростно стряхнул ее руку, крикнул в ответ:
– Не мешай, убью! – Он ничуть не удивился появлению руководительницы отряда. – Моллюскор жив и готов к работе! Сейчас я заставлю его проснуться!
– Разве он спит? – невольно удивилась женщина.
– В нашем языке нет слов, способных адекватно описать его нынешнее состояние. Ближе всего слово «спит», но оно отражает лишь часть истины.
– Но если он проснется…
– Нечего было совать сюда свой нос! Убирайся, если боишься. Хотя нет, ты мне нужна. Приведи сюда «мустанг» с «глюком», надо будет пробить дырку в «скорлупе» изолятора, чтобы моллюскор мог заглотнуть зонд. Я об этом не подумал, а «универсал» проковырять дырку в защите изолятора не может, я пробовал.
– Ты… псих!
– Быстро, я сказал! Иначе все погибнем к чертовой матери, и я, и ты, и твои прихлебатели внизу!
– Что происходит? – раздался голос Фердинанда, выбравшегося из отверстия энерговода.
– Ныряй обратно, – сориентировалась Ираида, – сними с «мустанга» «глюк» и принеси сюда.
– Диаболо! – Охранник во все глаза смотрел на гигантское яйцо в центре зала. – Так это он?! Моллюскор?
– Он, он, выполняй, что приказано. Повторить?
– А?.. – Фердинанд с трудом оторвал взгляд от живого пламени в яйце. – Нет, не надо… но это такая жуть!..
– Быстро вниз! Одна нога здесь, другая там!
Охранник, непрерывно оглядываясь, вернулся к дыре, окруженной стеклянным на вид кольцом, нырнул в нее, исчез.
Ираида поспешила обратно к Ульриху, также не сводя взгляда с устройства, удерживающего боевого робота иксоидов в «стойле» уже миллион лет. Но долго смотреть на «расплавленный металл», переливающийся в яйце, было нельзя, психика не выдерживала слепого взгляда исполина, сердце колотилось о ребра все сильней, губы пересохли, легким не хватало воздуха, и хотелось бежать отсюда во все лопатки, чтобы никогда больше не возвращаться и не видеть чудовищного монстра, бьющегося всем телом о стенки клетки.
Ульриху же зловещее «дыхание» моллюскора особых неудобств не доставляло, судя по его деловитости. Он находился в своей стихии и думал только о деле. На эмоции, как свои, так и чужие, ему было наплевать.
Фердинанд вернулся похвально быстро, через десять минут, но не один, а с Жозефом и Стивом. Племянник Пурвиса Джадда не захотел оставаться один, пересилил страх и последовал за охранниками в «преисподнюю» с одним-единственным «грешником» – моллюскором.
Гости на некоторое время ошалели, попав в абсолютно непривычную для них обстановку, и Ульриху с Ираидой пришлось забирать у них «глюк» и устанавливать на панцире зонда.
– Все! – облегченно выдохнул ксенолог. – Пора протянуть этой неземной твари «руку дружбы».
– Подожди, я отправлю парней назад…
– Пусть остаются, уже недолго осталось ждать результата. Сейчас убедимся, прав я или нет.
Ульрих стукнул кулаком по корпусу зонда, и аппарат всплыл над черным крупнопористым полом зала, направился к светящемуся эллипсоиду изолятора. Не доходя полусотни метров, он выстрелил из «глюка».
В обычных условиях разряд «раздирателя кварков» почти незаметен в силу малой плотности воздуха, здесь же, внутри могильника, «командовали парадом» иные силы, иные законы, и разряд проявился сильнейшей вспышкой сине-фиолетового света, от которой зрители едва не ослепли. К тому же сопровождался разряд таким диким визгом, что у них чуть не полопались барабанные перепонки.
Правда, выстрел оказался не только эффектным, но и эффективным. Кожисто-полупрозрачная перепонка яйца лопнула, разошлась рваной звездчатой дырой, и сквозь пролом стал виден кипящий золотисто-оранжевый студень, напоминающий солнечный протуберанец.
– Вперед! – прохрипел Ульрих, в отличие от остальных не потерявший бодрости духа.
Зонд устремился к пролому, покрылся слоем золотых искр, его форма исказилась, он претерпел быструю множественную трансформацию, превратился в струю зеркальных шаров разного диаметра и растворился в сиянии «текучего солнечного протуберанца».
Пол зала, его стены, весь воздушный объем содрогнулись.
Волна гула накрыла висящих тесной группкой людей, вызвала целую бурю отголосков и громовых раскатов.
Вскрикнул Стив, прижимая ладони к прозрачному конусу шлема: звук был непереносим!
– Что дальше?! – схватила Ираида Ульриха за плечо.
– Он проглотил наш вирус, программа запущена! Будем ждать!
– Ты уверял, что запросто договоришься с моллюскором, готовишь ему какой-то сюрприз…
– Я пообещал ему дело.
– Какое?
– Войну с «джиннами».
– С какими «джиннами»?! Их давно нет…
– В Системе их полно, все вылупившиеся из «икры» бриллиантид «джинны» сбегаются в кольца Сатурна.
– Они же никому не мешают…
– Пока не мешают. Да и какая разница? Для моллюскоров все они враги, молодые «джинны» и старые. Пусть сам разбирается. А заодно решит и мои… наши проблемы.
– Что ты задумал?
Ульрих оглянулся, растянул губы в хищной улыбке. Лицо его было бледным, но решительным, глаза азартно горели.
– Они у меня попляшут!
Новый громовой удар потряс зал.
Кожисто-перепончатая оболочка яйца пошла трещинами.
Волны сияния ударили от изолятора во все стороны, порождая причудливые сполохи.
– Мы все здесь сдохнем! – взвизгнул Фердинанд. – Делайте что хотите, я ухожу!
Он метнулся к отверстию «червивого» энерговода, но скрыться не успел.
Из дыры в перепончатой оболочке изолятора вдруг выбросился поток жидкого огня в форме мохнатой когтистой лапы, накрыл людей и повлек, вопящих, размахивающих руками, пытавшихся сопротивляться, к звездообразному пролому…
