Тарасов
31 декабря
Времени на базовую экипировку у группы не было, и бойцы прибыли к пункту сбора – на дачу воеводы Николая, расположенную в поселке театральных деятелей недалеко от метро «Беговая», – буквально «в чем мать родила», то есть в тех костюмах, в каких они встречали Новый год.
Воевода отдал все, что у него было: два комбеза типа «драйв», три пистолета «котик», один разгрузочный жилет, именуемый в просторечии «разгрузкой», один бронежилет первого класса защиты типа «камбий» (вес – пять килограммов), боевой арбалет и комплект РДД. Лишь Гроза явился вооруженным и в обычном джинсовом «прикиде»: он оставался на базе и справлял праздник в узком кругу готовившихся заступить на дежурство сослуживцев.
Быстро переоделись.
Тарасов натянул РДД, превращаясь в зыбко-туманную тень (костюм был покрыт специальным составом, почти не отражавшим свет), приладил на ухо усик рации; к счастью, раций хватило на всех.
– Эх, нам бы инфранчик…
– Чего нет, того нет, – развел руками воевода. – Все инфраны в сейфе у князя.
– Жаль.
– Какова задача? – полюбопытствовал Гроза.
– Задача одна: без выстрела захватить хозяйственный блок профилактория «Благоево», освободить наших парней и тихо, без шума, незаметно покинуть территорию. Вопросы?
– Что за спешка? – осведомился мрачный Хан; ему пришлось уговаривать подругу подождать его возвращения, а не искать компанию, и настроение у лейтенанта было минорное.
– Глупых вопросов не задавать! – отрезал Тарасов. – Если все понятно – поехали.
Через минуту они мчались по сверкающей фейерверками Москве в сторону МКАД на джипе «Вольво», принадлежащем воеводе, с трудом разместившись в салоне внедорожника. Сам Николай Степанович с ними не поехал, у него в связи с последними событиями были свои соображения, что надо делать.
В Благоево приехали в половине первого ночи, став свидетелями небольшого фейерверка, который устроила отдыхающим администрация профилактория. Народ гулял, веселился, пел, танцевал, пил и не обращал внимания на мороз и сопутствующие ему обстоятельства – пар изо рта, отмороженные щеки, уши и пальцы.
Охрана на воротах профилактория отсутствовала.
– Приготовились! – негромко скомандовал Тарасов, почуяв знакомую «предстартовую лихорадку». – Похоже, нас опередили!
Никто из бойцов отряда не задал ему вопрос: как он это определил? В анализе обстановки их командир практически не ошибался.
Гроза вылез из джипа, толкнул дверцу караулки, зашел внутрь и через минуту появился у ворот с той стороны. Отодвинул одну створку, вторую, залез в кабину.
– Охранник мертв!
Тихо присвистнул Нос.
– Давай, – кивнул Тарасов Инженеру, сидевшему за рулем.
Джип въехал на территорию профилактория, обогнул центральный корпус, у которого на площади веселились отдыхающие, притерся к заборчику возле одноэтажного строения с табличкой на фасаде: «Общественный пункт охраны порядка». Света в окнах строения не было.
– Выходим.
Группа высадилась, озаряемая всполохами взлетающих в небо ракет. Но уже через минуту фейерверк закончился, и стало темно.
Бойцы выстроились за командиром в цепочку, и Тарасов первым направился к двухэтажному хозяйственному корпусу профилактория, у входа в который горел фонарь.
На площадке перед входом мерзли четыре автомобиля.
Один был занесен снегом по крышу, представляя собой типичный «автоподснежник». Черная «Волга», очевидно, принадлежала кому-то из начальства профилактория. А чуть поодаль, развернувшись носами в разные стороны, стояли серый джип «Лексус» и минивэн «Фольксваген Шаран» лилового цвета. Темные стекла и слабое освещение стоянки не позволяли разглядеть, сколько человек находится внутри, но Тарасов не стал ждать, пока пассажиры сами обнаружат себя. Молча сжал локоть Грозы.
Лейтенант надвинул на лоб вязаную шапочку, исчез и появился уже на дорожке, ведущей к зданию со стороны главного корпуса, с бутылкой в руке. Где он ее нашел, осталось неизвестным. Покачиваясь и что-то напевая, он двинулся мимо автостоянки ко входу в корпус. Когда до крыльца с тремя ступеньками оставалось всего пятнадцать шагов, дверца минивэна отошла вбок, на снег выпрыгнул здоровенный детина в камуфляже и окликнул Грозу хриплым басом:
– Эй, придурок, куда прешь? Заворачивай!
– Чаво? – пьяно обернулся Гроза. – С Новым годом, братан! Давай выпьем за дружбу. – Он протянул бутылку детине.
– Проваливай! – громила в камуфляже схватил лейтенанта за плечо… и рухнул в снег лицом вниз.
– Первым прибыл – первого и обслужим, – прошептал Гроза, отшвыривая бутылку. – Закон ателье, однако.
В то же мгновение рядом с джипом и минивэном возникли две фигуры в маскировочных комбинезонах, выдернули из кабин двух водителей – один из них оказался женщиной – и успокоили ударами в голову.
– Прости, господи! – пробормотал Хохол, которому пришлось нейтрализовать женщину в дубленке.
– Батон, Инженер – ко второму выходу! – бросил Тарасов. – Нос, останешься здесь. Остальные за мной!
Он тенью скользнул вперед и открыл тяжелую, деревянную, обитую металлическими полосами дверь в здание.
В небольшом квадратном холле, освещенном одним бра на стене, прохаживалась по мозаичному полу рослая девица с круглым, равнодушным, рябым лицом. Она оглянулась на громыхнувшую дверь, сунула руку под борт коричневой дубленки, и Тарасов на бегу метнул нож. Попал. Нож воткнулся в руку девицы, она вскрикнула, отшатываясь, попыталась достать оружие левой рукой (хорошая реакция, но любительская), и Владислав, приблизившись вплотную, без жалости ударил рябую в подбородок. Девица отлетела к стене, разбила спиной стеклянную витрину с какими-то плакатами и сползла на пол.
Из коридора слева метнулся к Тарасову смазанный силуэт в камуфляже, раздался глухой хлопок выстрела: пистолет у нападавшего был с глушителем. Однако еще раз выстрелить ему не дали. Со стоном спущенной тетивы арбалета воздух прошила стрела, находя горло плечистого малого в шапочке-маске, скрывающей лицо. Раздался булькающий хрип. Парень выронил пистолет, схватился руками за горло и рухнул на ступеньки холла, заливая их кровью.
– Только покойник не ссыт в рукомойник! – прокомментировал это событие Гроза.
На мгновение движение группы остановилось.
Тарасов окинул взглядом помещение.
На полу холла неподвижно лежали три тела. Два принадлежали тем, кто пришел сюда раньше – девице и парню в комбезе, третье – охраннику в синей форме. Он был убит выстрелом в голову.
Владислав поднял вверх растопыренную ладонь, согнул два пальца.
Гроза с арбалетом и Хан метнулись в правый и левый проходы коридора, Хохол взял под контроль лестницу, ведущую на второй этаж. Тарасов направился к лестнице, уходящей вниз, в подвальные помещения корпуса, прихватив по пути свой нож и пистолет убитого.
– Здесь никого, – прошелестела рация. – Спускаемся за тобой.
Тарасов не оглянулся, будучи уверенным, что подчиненные не подведут. За спиной у группы было около полусотни операций, и все они закончились успешно. Конечно, экипировка оставляла желать лучшего, они привыкли к супертехнологичным новинкам типа инфразвукового излучателя, терачастотного лазера, с помощью которого можно было видеть сквозь стены, или органайзера – компьютерного терминала, позволяющего ориентироваться на любой местности и управлять каждым бойцом группы. Но они так давно работали вместе, так хорошо дополняли друг друга, что действовали как одно многорукое, многоногое и многоголовое существо.
Тарасов спустился до площадки между этажами, готовый мгновенно отреагировать на любое изменение обстановки, осторожно глянул вниз поверх перил.
Выход с лестницы в коридор подвального этажа освещался тусклой лампочкой, света которой едва хватало для ориентации в нешироком пространстве коридора. На нижней ступеньке спиной к неслышно спускавшемуся Владиславу неподвижно стоял высокий мужчина в кожаном пальто, вооруженный пистолетом. Его спина не позволяла видеть весь коридор. Но по звукам, доносившимся из коридора, можно было судить о количестве людей, находившихся там. Голоса принадлежали женщинам, да изредка слышался чей-то мужской голос. Звякнули запоры двери, раздался скрип.
Идущий следом за командиром Гроза дотронулся пальцем до его плеча, протянул арбалет.
Тарасов отрицательно качнул головой, поднял над головой сжатый кулак, растопырил пальцы. И прыгнул вперед, преодолевая одним прыжком сразу весь нижний пролет лестницы. Ударил мужчину в кожане рукоятью пистолета по затылку. Ворвался в коридор.
Его взору представилась следующая картина.
В коридоре всего в нескольких шагах от него стояли Буй-Тур со скованными за спиной руками, согнувшийся Олег, поддерживаемый здоровяком-монголом и черноволосой девицей, и еще одна крупнотелая, бедристая девица в камуфляж-комбинезоне, придерживающая дверь в ближайшее помещение, из которого в этот момент выходили Данилин и его беременная подруга.
Бедристая, с крупным некрасивым носом девица единственная из троих конвоиров сразу поняла, что происходит, и очень грамотно отреагировала на падение одного из своих помощников. Не оборачиваясь, она сделала шаг в сторону, доставая пистолет, и одним движением спряталась за толстой деревянной дверью камеры, в которой до этого находились пленники.
Если бы мужчины в этот момент замешкались, промедлили, все могло кончиться печально. Однако они не промедлили, доказав, что не зря считаются профессионалами.
Буй-Тур вдруг ударил ногой по носку ботинка черноволосой – сверху, так что она, охнув, согнулась, выпуская локоть Олега. В то же мгновение лейтенант, казавшийся совсем обессиленным, крутанулся на каблуках, вонзая локоть в живот монголу. Данилин, как бы продолжая заранее отработанный прием, ударил коленом в лицо брюнетку, отбрасывая ее к стене, на мгновение буквально исчез из глаз – так быстро он двигался и успел перехватить руку с пистолетом, высунувшуюся из-за двери. Резко рванул ее вверх и вниз, ломая кисть блондинке. Затем в действие вступили бойцы группы СОС.
Звонко щелкнула тетива арбалета. Толстая короткая стрела прошила дверь и пришпилила к ней блондинку с толстым носом.
Тарасов бросил нож в монгола, попадая ему точно в переносицу.
Хан выстрелил, и успевшая поднять свой пистолет брюнетка в камуфляже отлетела в глубь коридора, отброшенная ударом девятимиллиметровой пули «котика». Второго выстрела не потребовалось.
Короткий бой закончился. Движение в коридоре остановилось, словно кадр на экране телевизора.
Где-то в недрах здания наверху зародился короткий шум, смолк.
Тарасов кинул взгляд на Грозу, и тот метнулся к лестнице, исчез.
– Привет, полковник, – будничным тоном сказал Буй-Тур. – Честно говоря, мы тебя не ждали. Что заставило тебя и твоих парней вылезти из-за праздничного стола?
– Скучно стало, – ответил Тарасов без улыбки. – Все живы-здоровы? Идти сможете?
– Поползем, если понадобится, только наручники снимите.
Хохол вышел из-за спины командира, нагнулся, поднимая связку ключей, выпавшую из руки так и оставшейся висеть на двери девицы с толстым носом. Звякнули, падая на пол, наручники.
– Якши вашу мать! – сказал Буй-Тур с кривой улыбкой, разминая кисти рук. – До чего же приятно быть свободным! Ты как, лейтенант?
– Хреново, – сквозь зубы процедил Олег, – болит…
– Что болит? – поднял голову Данилин, обнимавший Младу.
– У него плечо выбито.
– Разрешите, я посмотрю?
– Лечиться будем не здесь, – буркнул Тарасов. – Пора уходить.
– Я быстро.
Данилин помог Олегу снять куртку и рубашку, осмотрел его плечо, поводил над ним ладонями, не прикасаясь к телу.
– Закрой глаза и представляй, что тебе на плечо льют холодную воду. Представил?
– Ну?
Данилин дернул Олега за руку, одновременно поворачивая ее в локте.
Раздался хруст, короткий вскрик.
Олег отскочил, открывая глаза. Лицо его побледнело еще больше, покрылось каплями пота.
– М-мать!.. Извините… предупреждать же надо…
– Все, – пожал плечами Данилин, пристально рассматривая издали плечо лейтенанта. – Пошевели пальцами.
Олег пошевелил, прислушался к своим ощущениям, недоуменно поднял брови.
– Не болит, зараза… надо же… ты врач, что ли?
– Не врач, но немножко разбираюсь в этом.
– Спасибо! Прямо как заново родился! Я теперь твой должник! Отблагодарю при первом же случае.
– Потом будете благодарить друг друга, – недовольно напомнил о себе Тарасов. – Соберите оружие, вдруг понадобится.
Он первым направился к лестнице, чувствуя не облегчение, а наоборот, беспокойство. Показалось, будто он упустил из виду нечто важное, от чего зависит его судьба. Да и боевая часть операции завершилась слишком удачно, без особого напряга. Но разбираться в своих ощущениях было недосуг, оставалась не менее важная часть операции – возвращение.
На первом этаже Владислава встретили Гроза и Батон.
– Нашли еще двух деятелей, – сказал возбужденный и злой лейтенант. – Точнее, одного мордоворота – прятался на втором этаже. И бабу – сторожила запасной выход. Она подстрелила Инженера.
Екнуло сердце.
– Сильно?!
– Бедро прострелила, пуля в ноге сидит.
Тарасов выбежал из холла наружу, наткнулся на сидящего на ступеньках крыльца Инженера, вокруг которого хлопотал Нос, заматывая ногу бинтом.
– Как это случилось?
– По глупости, – скривился Инженер. – Сам подставился. Баба такая шустрая оказалась, если бы еще и стрелять умела, я бы тут с тобой не разговаривал.
– Где они? – Владислав посмотрел на Батона.
– Обоих положили, – оскалился капитан. – Уговорами таких не возьмешь. Мы им предложили нихт шизн и гитлер капут – не подействовало.
– Как ты себя чувствуешь? – снова наклонился к Инженеру Владислав.
– Как рыба на крючке, – бледно улыбнулся лейтенант.
– Как бы парень кровью не истек, – озабоченно сказал Нос.
Подтянулись остальные. Данилин вышел вперед.
– Подождите, не бинтуйте, я посмотрю на рану.
– Тогда штаны снимать придется.
– Дайте нож.
Тарасов протянул учителю свой нож.
Данилин воткнул его пару раз в снег, затем разрезал слипшуюся от крови штанину, сосредоточенно ощупал бедро Инженера пальцами, не надавливая на рану. Замер на несколько секунд. Глаза его посветлели и буквально засветились изнутри медвяно-желтым блеском.
Инженер вздрогнул, шире раскрывая глаза.
– Горячо!..
Данилин разогнулся, вытер окровавленные ладони снегом.
– Кровь больше идти не будет. Но потом все равно его надо к хирургу. Я не могу достать пулю. Она повредила вену, в этих условиях восстановить стенку сосуда не удастся.
– Ничего, наши врачи быстро его прооперируют, – сказал Гроза. – Давайте я отвезу его на базу.
– Встать сможешь? – посмотрел на раненого Тарасов.
Инженер встал, опираясь на протянутые руки, наступил на поврежденную ногу, прикусив губу, с удивлением оглянулся на Данилина.
– Не болит!
– Я заговорил рану, – пожал плечами Андрей. – Можете идти, только не особенно нагружайте ногу.
Бойцы с уважением глянули на освобожденного пленника.
– Вам цены нет, – проворчал Нос. – Присоединяйтесь к отряду, мы похлопочем перед начальством.
– Спасибо, – вежливо покачал головой Данилин.
– Нет, серьезно.
– Отставить болтовню! – нахмурился Тарасов. – Батон, Хохол, возьмите минивэн, отвезите Анатолия Михалыча на базу, к хирургу. Остальные – по машинам.
– Куда едем? – осведомился Гроза.
– Сначала ко мне домой, мне кое-что проверить надо… Потом все соберемся у воеводы.
– А трупы куда?
– Я вызову наших чистильщиков, пусть позаботятся о трупах, а заодно выяснят, что это за спецгруппа здесь была. Если она подчиняется князю…
– Тот монгол был телохраном князя, – заговорил Буй-Тур. – Я с ним уже встречался. Кроме того, мы там нашли вот это. – Он подал Тарасову значок в форме глаза.
– Знакомая штучка.
– И я о том же.
– Ладно, разберемся, садитесь.
Внезапно рация в ухе Тарасова сыграла мелодию консорт-вызова. Он отошел в сторону.
– Как дела, полковник? – раздался в наушнике голос воеводы Николая.
– Норма, – ответил Тарасов. – Ранен Инженер, но не тяжело, пуля в ноге. Мы возвращаемся.
– Успели?
– В самый раз.
– Сколько их было?
– Десять штыков. У одной из девиц обнаружен значок в форме глаза.
– Это знак принадлежности к российской масонской ложе под названием орден Власти. Главой ордена является патриарх Русской неохристианской церкви Николай Етанов. Это его люди, группа особого назначения, так сказать.
– С ними был телохран князя…
– Ничего удивительного, князь сотрудничает с Етановым, они росли в одном городе и даже учились в одной школе. Телохран – лишнее свидетельство их связи. Но я звоню по другому поводу: убит воевода Спирин.
Тарасов оглянулся на своих подчиненных и на освобожденных пленников, выглядывающих из машин, сдержал проклятие.
– Когда это случилось?
– Полчаса назад его тело нашли на льду Москвы-реки в районе Крымского моста.
– Как он там оказался?
– Вопрос не по адресу. Известно лишь, что воевода добился аудиенции у Пресветлого, но, видать, не дошел.
– Как он погиб?
– Удар в грудь. Очень мощный удар. Сломаны ребра, грудная клетка вдавлена, сердце буквально сплющено.
– Черт!
– Именно, полковник, словно черт копытом ударил, – невесело пошутил воевода. – На базе вам лучше не появляться, езжайте сразу ко мне, там обсудим положение.
– Инженера надо в больницу…
– Я привезу хирурга. До связи.
Рация замолчала.
– Что там, командир? – осведомился Гроза.
– Убит воевода Спирин, – глухо ответил Тарасов, направляясь к джипу. – Поехали.
За Кольцевой автодорогой разделились.
Хохол, Нос и Батон пересели в минивэн к Инженеру и бывшим пленникам и поехали к воеводе.
Тарасов, Хан и Гроза на джипе воеводы отправились к дому Яны. Недоброе предчувствие, терзавшее душу Владислава на протяжении всего пути, выросло в тревогу. Яна не отвечала на звонки, а ее мобильный был заблокирован. Оставалась маленькая надежда, что она все-таки решила не оставаться дома одна и поехала к родителям.
Однако надежда не оправдалась.
Дома девушки не было. Никто на длинное пение дверного звонка не отреагировал и к двери не подошел.
– Ключа нет? – поинтересовался Гроза.
Владислав отрицательно качнул головой.
– Не помнишь, какой здесь замок?
– По-моему, один с защелкой, наподобие английского, второй фигурный, и засов.
– Если дверь закрыта на засов, придется ломать.
– Если бы Яна была дома, она бы уже подошла.
Гроза достал небольшой пенальчик, в котором лежал необычной формы инструмент, похожий на вилку, нож и шило одновременно.
– Хорошо, что я всегда ношу с собой зубочистку.
Тарасов усмехнулся. «Зубочисткой» лейтенант называл отмычку.
Замок щелкнул.
– Все правильно, это однозубый «англичанин», его расческой открыть можно. А второй не заперт.
Гроза потянул за ручку, дверь открылась.
Тарасов бесшумно шагнул в прихожую, принюхиваясь к запахам квартиры и прислушиваясь к ее тишине. Ноздрей коснулся чужой недобрый запах, запах страха и опасности.
В гостиной все выглядело, как и до ухода Владислава, лишь на ковре валялся разбитый бокал и темнело пятно впитавшегося в ворс вина. Тарасов заглянул в спальню Яны, потом в спальню родителей, в туалетную комнату, никого не обнаружил и вернулся в гостиную. Глаз зацепился за клочок бумаги, выглядывающий из-под вазы с цветами. Владислав вытащил свернутый листок с надписью: «Позвони». Чуть ниже был нацарапан номер мобильного телефона.
Он вздохнул с облегчением и тут же сглотнул ком в горле. Почерк не принадлежал Яне.
– Записка? – полюбопытствовал Гроза, вернувшийся из кухни.
Вместо ответа Владислав набрал указанный номер. После долгой паузы в трубке заговорил сухой мужской голос:
– Полковник Макаров?
– Да, – мрачно ответил Тарасов, не сразу вспомнив свое нынешнее «псевдо». – Кто говорит?
– Вы нас очень разочаровали, полковник, – продолжал голос, игнорируя вопрос. – Ваша самодеятельность будет вам дорого стоить. Ваша дама у нас. Если до семи часов вечера первого января вы не приедете туда, куда мы укажем, она умрет.
– С кем я говорю, черт побери?!
– Не перебивайте! Вы прикажете своим солдатикам отправиться на базу в Бескудниково – мы проследим за ними, а сами – без оружия – явитесь ко мне для переговоров. Запоминайте адрес: Серебряный Бор, улица Березовая – бывшая Первая линия, дом девять. Запомнили?
– Идите к дьяволу!
– У вас четырнадцать часов, полковник. Решайте, жить вашей подруге или нет.
– Это решает Господь…
– На все моя воля, полковник! Я вас жду.
В трубке загудело.
Тарасов некоторое время смотрел перед собой ничего не видящими глазами, очнулся от прикосновения.
– Они взяли ее? – с утверждающей интонацией спросил Гроза.
Тарасов кивнул.
– Кто?
– Не знаю. Велено приехать по указанному адресу… для переговоров.
Гроза хмыкнул, переглядываясь с Батоном.
– Может быть, это князь?
– Нет смысла гадать.
– Так давай съездим. Ребят вызывать?
– Я должен быть один.
– Хорошо, ты будешь один, а мы – где-нибудь поблизости. Куда ехать?
– В Серебряный Бор.
– Там моя девушка живет, – оживился Хан. – Я неплохо знаю те места.
– Отставить, – поморщился Тарасов. – Я пойду один. Выходите.
– Ты прямо сейчас поедешь?
– Мне дали время до семи часов вечера. Едем к воеводе, посоветуемся.
– Вот это правильно, нечего пороть горячку.
Хан и Гроза вышли.
Тарасов окинул взглядом гостиную Яны, представляя, как девушку хватали грубые руки, затыкали рот, связывали, выносили из квартиры, и дал в душе клятву убить всех, кто похитил его любимую ради своих гнусных целей.
