Данилин
17 декабря
Урок физкультуры в школе закончился неприятным инцидентом.
Новая ученица Люся снова отказалась выполнять задания учителя, и Данилин без лишних слов отправил ее за пределы спортзала, чтобы она не расхолаживала остальных учеников. Однако Люся закатила истерику, пообещала пожаловаться «директору и прокурору» и со слезами на глазах выскочила из зала. Данилин понял, что родители девочки продолжают поощрять дочь, и решил после уроков поговорить с директором школы, чтобы разработать дальнейшую стратегию поведения. Но директор сам пришел в спортзал, понаблюдал за уроком и вызвал Андрея в коридор.
– Знаете что, Андрей Брониславович, – сказал он, страдальчески изогнув брови, не глядя на собеседника, – наверное, нам придется расстаться. Мне постоянно поступают жалобы от родителей ваших учеников, вот и сегодня Эльвира Жановна Агапова…
– Знаете что, Семен Аркадьевич, – перебил директора Данилин, – если хотите разобраться во всей этой истории с жалобами, давайте поговорим отдельно, у вас в кабинете, а сейчас у меня урок.
– Хорошо, зайдите ко мне, – согласился директор. – Я соберу педсовет, и мы обсудим ваше… э-э, поведение.
– Обсуждать надо не мое поведение, – усмехнулся Данилин. – Обсуждать надо школьную атмосферу, созданную задолго до моего появления, причем не без вашего участия.
Директор вздернул редкие брови, пожевал губами, смерил Данилина неприязненным взглядом и направился к лестнице.
Андрей с грустью подумал, что ему действительно придется уходить из гимназии в скором времени. На директора, стареющего партфункционера, давно заслужившего пенсию и пожизненное заключение одновременно, вышли влиятельные друзья обиженного Андреем депутата Лазарева, и тот начал давить на учителя физкультуры, изобретая все новые и новые причины для его увольнения.
Закончив урок, Андрей к директору не пошел. У него была назначена встреча с капитаном Скрылевым, что для Данилина было намного важнее внутришкольных разборок.
Встретились они в кафе «Лицедей» на улице Советской. Управление внутренних дел, где работал Скрылев, находилось в двух кварталах от кафе.
Капитан был хмур и малоразговорчив.
– Новых данных почти нет, Андрей Брониславович, – сказал он, заказав пиво и овощной суп. – Дело об убийстве Федорова ушло «наверх», в Москву. Так что больше ничем не смогу вам помочь.
Данилин тоже заказал суп, начал есть, как будто сказанное собеседником к нему никак не относилось.
Скрылев покосился на него, болезненно поморщился, пригладил редкие волосы на макушке.
– Я действительно ничем больше не смогу вам помочь. К великому сожалению. Не обижайтесь.
– Я понимаю, – сдержанно отозвался Андрей. – И не обижаюсь.
– Единственное, что удалось установить точно, так это принадлежность микроавтобуса, на котором предполагаемые убийцы подъехали к дому Федорова. «Баргузин» приписан к гаражу костромской службы МЧС. Но и водитель, и завгар клянутся, что никто им в тот день не пользовался. Машина как стояла в гараже, так и стоит.
– Вы ее осмотрели?
– Как положено. Ничего. Ни одного самого малейшего следа. – Скрылев промокнул губы салфеткой. – Кроме одного: в салоне сохранился запах женских духов.
Данилин вспомнил разговор по телефону с «пиковой дамой».
– Значит, им кто-то покровительствует в МЧС?
– Возможно. Однако дело у нас забрали, и доказать мы уже ничего не сможем. – Капитан виновато развел руками.
– Ничего, я пойду дальше. Духи не идентифицировали?
– Эксперт сказал, что это скорее всего недорогие «Серебряные росы» отечественного производства. У них камфарно-травянистый запах, и не очень приятный, на мой вкус.
– Что ж, Кирилл Степанович, спасибо и на этом.
– Не за что. А правда, что ваш друг… э-э, Лев Людвигович, изобрел «летающую тарелку»?
– Разве вы не просмотрели дискету с его чертежами? Там есть и почти детальная схема аппарата.
– Чертежи-то мы видели, а вот «летающую тарелку» в натуре…
– Будьте уверены, она существует. И летает.
– Мы ничего у него не нашли.
Данилин вспомнил слова Федорова, что один экземпляр опытного образца «летающей тарелки» в натуральную величину стоит у него в сарае в деревне под Костромой. Интересно, никто не догадался туда заглянуть?
Скрылев оценил молчание собеседника, кивнул со вздохом.
– Жаль мужика. Знаете статистику? За последний год в России убито уже девять ученых разных научных направлений. Непонятно, что происходит, но создается впечатление, что идет планомерный отстрел лучших отечественных умов, не уехавших по каким-то причинам за границу. Неужели в верхах никто этой проблемой не занимается?
– Должны заниматься, – сказал Данилин не слишком уверенно.
– Я тоже так думаю. Ходят слухи, что у нас появилась какая-то крутая организация, мочит бандитов и крупных аферистов без пощады. Не слышали?
– Нет.
– Ну, ладно, заговорился я тут с вами. – Скрылев торопливо допил пиво, подозвал официанта. – До свидания, Андрей Брониславович. Если понадоблюсь – звоните.
Капитан расплатился за обед, пошел к выходу из кафе, но вдруг вернулся, наклонился к уху Данилина:
– В Брянске сгорел дом родителей жены вашего друга Федорова. Погибли все, кто там был, в том числе мать и отец жены и родная сестра. И еще: в Минске совершено покушение на учителя Льва Людвиговича. Он чудом остался жив. Понимаете?
– Нет.
– Идет охота за всеми родственниками и друзьями Федорова. А вы его друг. Так что будьте осторожны, Андрей Брониславович.
Скрылев ушел.
Данилин же еще посидел за столом несколько минут, ссутулившись, рассеянно наблюдая за обедавшей неподалеку симпатичной девушкой с длинными волосами редкого льняного цвета. Девушка заплатила за обед, встала, и Данилин увидел ее выдающийся животик: она была беременна. Хотя беременность – тоже редкий случай – почти не портила ее фигуру. Видимо, до замужества она занималась художественной гимнастикой либо фигурным катанием.
Девушка, вернее молодая женщина, оделась в белую шубку, заметила взгляд Данилина, подняла бровь, и он поспешил отвернуться, не желая смущать приглянувшуюся ему будущую маму. В голове вращалась одна мысль: убийцы Левы продолжали свое черное дело, планомерно уничтожая всех его родных и близких. И он чувствовал, что они находятся где-то неподалеку, хотя с момента телефонного разговора с «пиковой дамой» никто его не тревожил.
Из кафе он вышел спустя пару минут после беременной и сразу увидел ее возле голубой «Оки», растерянно пятившуюся от какого-то здоровенного молодого мужика в дутой куртке с откинутым капюшоном, небритого, с квадратной челюстью, коротко стриженного. В руке он держал авоську с несколькими банками пива. Мужик замахнулся на женщину, та отпрянула и чуть не упала, успев опереться о капот своей «консервной банки».
Данилин сделал три быстрых шага, перехватил руку мужика, завернул за спину, так что тот охнул и согнулся.
– Что случилось? – мягко спросил Андрей незнакомку.
– Отпусти, с-сучара, убью! – прохрипел мужик.
Данилин нажал на локоть небритого чуть сильнее, тот еще раз охнул и перестал сопротивляться.
– Отпустите его, пожалуйста, – прошептала женщина; в глазах ее стояли слезы. – Это мой муж.
– Муж? – удивился Андрей, слегка ослабляя нажим. – Почему же он так себя ведет?
– Мне нельзя было идти… одной… в кафе…
– Вот те раз! Мне казалось, в России законы шариата не действуют. – Андрей освободил руку мужа незнакомки. – Извините, что вмешался. Я не знал, что она ваша жена. Хотя так с женами не поступают.
– Ах ты, курва пере…я! – Небритый поставил авоську на тротуар и очень умело нанес Данилину удар в живот правой рукой и в челюсть левой; по-видимому, он был когда-то неплохим боксером. Если бы Андрей не был готов к такому повороту событий, удары вполне могли пройти.
Движением живота он «притормозил» удар правой руки, чуть увел в сторону голову, и прохожим со стороны, невольным зрителям сцены, показалось, что высокому парню в отливающей серебром черной куртке, без шапки, очень крепко досталось.
Вскрикнула женщина в шубке, бросаясь к мужу.
– Борис, не смей!
Тот отшвырнул ее, так что она снова отлетела к машине и на этот раз не удержалась на ногах, пошел на Данилина, оскалясь, держа перед собой руки, сжатые в кулаки.
– Ну что, с-сучара?! Давно не били?!
Желание Андрея решить конфликт мирным путем улетучилось.
Демонстрировать приемы «ядовитой руки» на морозе, в условиях зимы, на скользком тротуаре не стоило. Поэтому он просто заблокировал удары небритого – точно боксер, собака, профессионально лупит! – а затем сам нанес один мощный рубящий удар в переносицу парня. Тот отлетел назад и упал с выражением изумления на лице.
Андрей погасил тигриный блеск глаз, помог подняться беременной женщине.
– Еще раз прошу прощения за причиненные неприятности. Но пройти мимо просто так я не мог. Как вас зовут?
– Млада.
– Красивое имя. И редкое.
Женщина перевела взгляд на ворочавшегося в снегу мужа, всхлипнула, передернула плечами:
– Не могу так больше…
Андрей хотел сказать: правильно сделаете, зачем жить с узурпатором, если он так относится к вам? Ребенка можно воспитать и без мужа. Но вслух он этого не сказал.
– Хотите, я подвезу вас до дома?
– Спасибо, не надо, я на машине. – Женщина открыла дверцу «Оки», оглянулась на вставшего на четвереньки мужа, поколебалась немного и села в кабину.
– Стой, стерва! – хрипло взревел небритый Борис. – Я кому говорю?!
– Езжайте, – кивнул Андрей. – Где вы живете?
– На Беговой, дом девять.
– Так это же рядом со мной! – Андрей с невольным удивлением покачал головой. – Я в третьем живу, рядом с рестораном «Север». Позвольте вас проводить?
– Не надо. Спасибо за помощь. До свидания.
Дверца закрылась. «Ока» тронулась с места, уехала. Толпа зрителей стала расходиться.
Небритый муж Млады наконец встал на ноги, сунул руку в карман, вытащил складной нож.
– Ты покойник, сучара! Понял?! Я тебя на ремни порежу…
К нему подскочил какой-то чернявый парень, такой же небритый, но моложе, в кожаной куртке и вязаной шапочке.
– Ты что, упал, Борик?
– Вот этот сучий потрох меня ударил! – Борис, ощерясь, щелкнул лезвием ножа, указывая на Данилина.
Чернявый недоверчиво оглядел Андрея.
– Не может быть! Его же соплей перешибить можно. А ты мастер по боксу.
– Он ударил… сзади.
– Во, бля! Так давай сделаем его!
Андрей шагнул к ним, сунув руки в карманы. Глаза его снова вспыхнули хищным угрожающим блеском. Боксер и его приятель замолчали, вдруг ощутив внутреннюю силу приблизившегося к ним человека.
– Слушай внимательно, мразь! – медленно, тяжело, глубоким бархатным баритоном проговорил Андрей. – Я не знаю твоих отношений с женой, но это далеко не любовь. Не любишь – уйди! Будь мужчиной, а не бандитом в семье. Станешь продолжать ее обижать – я тебя найду! Обещаю!
Он еще несколько мгновений гипнотизировал боксера светящимися тигриными глазами, потом повернулся и спокойно пошел к своей машине.
– Что он сказал?! – очнулся чернявый парень. – Ты слышал, Борик?! Он же нас за пидоров держит! Давай догоним…
За спиной началась возня, но Андрей не оглянулся. Сел в машину, завел двигатель, прогрел салон, боковым зрением фиксируя действия небритой парочки. Чернявый прыгал вокруг своего вожака, жестикулировал, что-то доказывал, кивая на «Надежду» Данилина, а Борик гладил лоб, щупал переносицу и явно не торопился лезть в драку.
Андрей усмехнулся. Удар, которым он остановил боксера, запомнится ему надолго и храбрости не прибавит. Обычно «колун» приводит к сотрясению мозга, и применяют его исключительно в целях пресечения атаки. Что ж, сам виноват, боксер.
Андрей вспомнил полный тоски и боли взгляд Млады. Жалость к ее мужу тут же прошла.
Кафе с матерящейся парой и редкими зеваками осталось позади. Лишь одна машина – белый микроавтобус «Лада-151» – двинулась следом за «Надеждой» Данилина. Сначала он не придал этому значения, желая догнать «Оку» с Младой за рулем, потом вдруг вспомнил, что к Леве Федорову убийцы тоже приехали на «пятьдесят первой», и начал присматриваться к держащемуся в сотне метров позади микроавтобусу. Через несколько минут он понял, что за ним ведется слежка.
Сердце заработало в полную силу.
С момента похорон Федоровых и звонка неизвестной женщины, представившейся «пиковой дамой», прошло уже несколько дней, и появление «пятьдесят первой» «Лады» с наблюдателями явилось первым напоминанием о том, что охота на приятелей Левы продолжается. Вот только охотники едва ли догадывались, что объект их охоты – не простой школьный учитель физкультуры.
«Ока» стояла во дворе дома номер девять.
Андрей вышел из машины, прошелся по двору, глядя на окна дома и гадая, какие из них принадлежат квартире Млады. Сел обратно в кабину, размышляя, что делать дальше. «Пятьдесят первая» во дворе не появилась, но это ничего не значило, наблюдатели могли ждать его и на улице, зная, где он живет на самом деле.
Подождав несколько минут, Андрей решил уже ехать домой, и в это время во двор заехала красная «Лада-112», из которой выбрались недавние оппоненты Данилина – Борис, муж Млады, и его приятель. Не обратив внимания на машину Андрея, они зашагали к подъезду, налитые угрюмой недоброжелательностью ко всему на свете. Было видно, что настроены они весьма решительно, а что стояло за этой решительностью, представить не составляло труда.
Андрей вылез из «Надежды», направился следом.
Муж Млады и его спутник поднялись на второй этаж дома, открыли дверь своим ключом. Их голоса пропали.
Андрей бесшумно преодолел два лестничных пролета, остановился на лестничной площадке, прислушиваясь к звукам, долетавшим из четырех квартир. Сосредоточился на резонансной ориентации в звуковой среде. И тотчас же услышал голос Млады:
– Я ни в чем не виновата! И я не хочу больше жить как в тюрьме! Не хочу!
– Тебя никто не спрашивает, чего ты хочешь! – раздался угрожающий голос ее мужа. – Сказано – сиди дома, значит, сиди!
– Не буду! Я ухожу!
– Никуда ты не уйдешь, сучка! Будешь делать то, что я скажу! Кто этот тип, что вмешался не в свое дело?!
– Не знаю. Ты ведешь себя, как свинья, вот он и вмешался.
– Кто свинья?! Я свинья?! А ты тогда кто?! Б…ь?!
Послышался треск и вслед за ним вскрик женщины.
Андрей одним рывком сломал замок двери и стремительно ворвался в квартиру, уже не думая о последствиях.
Млада, скорчившись, держась за щеку, сидела на диване. Ее грозный муж горой навис над ней с ремнем в одной руке и боксерской перчаткой в другой. Его приятель сидел за столом с бутылкой минеральной воды и пил из горлышка. От обоих за версту разило перегаром. Видимо, друзья успели где-то крепко нагрузиться.
Действуя в темпе пулеметной очереди, Андрей хлопнул ладонями по ушам небритого Бориса, вырвал у него ремень и в мгновение ока скрутил ему руки. Несильным, но точным толчком в грудь отправил парня в кресло в углу комнаты. Тем же манером обработал чернявого приятеля боксера, едва не захлебнувшегося водой, усадил на пол, рядом с креслом. Подошел к ошеломленно взирающей на него Младе, у которой на щеке алел рубец – след ремня.
– Извините, что снова вмешиваюсь в вашу жизнь, – сказал он виноватым тоном. – Если вы меня прогоните, будете совершенно правы. Но тогда у вас не будет шанса избавиться от этой скотины.
– Как вы сюда попали?!
– Случайно проходил мимо, – улыбнулся Андрей.
По губам Млады тоже скользнула беглая улыбка.
– Вы не понимаете… я хочу…
– Ничего не надо объяснять. Собирайтесь и уходим.
– Куда?! – растерялась женщина.
– Я найду вам уютную квартиру, где вы обретете покой и уход. Верьте мне! – последние слова он произнес как мантру, с подачей энергетического импульса.
– А-а-а… э-э… – послышался голос Бориса, таращившего на них глаза. – Т-ты кто, с-сучара? Чего тут распоряжаешься?! Совсем оборзел?!
Андрей и Млада одновременно посмотрели на него, переглянулись.
– Собирайтесь. – Он мягко подтолкнул ее к гардеробу. – Я не дам вас в обиду.
Она несколько мгновений колебалась, прикусив губу, потом глянула на боксерскую перчатку и решительно бросилась в спальню.
Зашевелился спутник небритого боксера, начал материться, пытаясь встать на ноги.
Андрей пнул его в колено.
– Сидеть! – От его голоса зазвенели стекляшки люстры под потолком. – Время рабства кончилось! Она будет жить отдельно. И не дай вам бог попытаться найти ее и заставить вернуться! Поняли?
– Я же тебя, сучара, из-под земли… – Борис не закончил.
Андрей шагнул к нему, лязгнули зубы.
Боксер прикусил язык, ойкнул.
– Понял, спрашиваю?!
Борис кивнул, бледнея.
Из спальни выскочила Млада с большой синей сумкой в руке, где лежали ее наспех собранные личные вещи.
– Все, мне больше ничего не надо.
– Идемте.
– Эй, ты куда?! – опомнился Борис. – Не сходи с ума! Куда ты пойдешь, беспризорщина?! Ни кола, ни двора! Я этого твоего хахаля по асфальту раскатаю, ты меня знаешь! Вернись, курва!
Млада съежилась как от удара, но Андрей подхватил ее под руку, вывел из квартиры.
– Спускайтесь к моей машине – белая «двадцатка», я сейчас.
Он вернулся в квартиру, откуда на лестничную площадку долетали крики и мат, зашел в гостиную. Приятели, уже почти освободившиеся от пут и пришедшие в себя, разом замолчали, увидев сверкающие глаза их «воспитателя».
Андрей звонко шлепнул ладонью по лбу чернявого, усаживая его обратно на пол, и с неизъяснимым удовольствием врезал вскочившему и ставшему в стойку боксеру кулаком в живот, пробивая неслабый мышечный каркас. Таким ударом, уплотнив его энергетическим посылом, можно было пробить человека насквозь. Но Андрей не ставил задачи убить или покалечить противника, он только добавил инерционную волну, усиливающую массу удара, и боксер улетел в другой угол гостиной, влип спиной в шкаф, выбив телом дверцу, и сполз на пол, хватая ртом воздух и выпучив помутневшие глаза.
– Еще раз услышу оскорбления в адрес этой женщины – выбью зубы! – предупредил Андрей. – А обещания я обычно выполняю!
Он тихо вышел из квартиры, догнал во дворе Младу, оглядывающуюся на дверь подъезда.
– Что вы с ними сделали?
– Не беспокойтесь, просто посоветовал вести себя по-человечески. Садитесь, пожалуйста. – Он открыл дверцу машины.
– Куда мы едем?
– К одной очень хорошей женщине, старой учительнице. У нее трехкомнатная квартира, и там вам будет хорошо.
Млада села, сжалась на переднем сиденье, глядя перед собой огромными черными глазами. Губы у нее были пухлые, потемневшие, искусанные. И Андрей мимолетно вспомнил Леву Федорова, который любил шутить по поводу губ своей жены, что «такие губы уже не носят».
«Пятьдесят первая» «Лада» стояла на другой стороне улицы. Как только машина Данилина выехала из арки, микроавтобус тут же тронулся с места и пристроился в ста метрах сзади. Следившие за Андреем люди не скрывали своих намерений, а может быть, наоборот, хотели показать своему «клиенту», что он находится «под колпаком», заставить его нервничать и спешить.
Потерпите немного, подумал он угрюмо, поиграем в кошки-мышки в следующий раз. Сейчас я занят более важными делами.
Словно услышав его мысли, микроавтобус отстал, а затем и вовсе свернул в переулок.
Андрей загнал машину во двор своего дома, помог тихой и подавленной Младе вылезти и повел ее на квартиру Анны Игнатьевны.
Старая учительница встретила их улыбчиво, без каких-либо расспросов согласилась оставить гостью у себя, захлопотала вокруг нее, повела переодеваться, потом в ванную. Андрей предложил было свою помощь, но был с негодованием отвергнут и загнан на свою территорию, где просидел почти час, пока Анна Игнатьевна ухаживала за Младой, лечила ссадины на лице и показывала новое жилье. Единственное, что она согласилась принять от постояльца, так это его бальзам.
Этот бальзам Андрей приобрел в Москве, в общине «Любки», которой руководил его учитель и друг Иван Попов. «Ярила» – так называлось это средство – замедлял старение организма, укреплял иммунитет, избавлял от насморка и кашля, уменьшал усталость и прибавлял сил. Анна Игнатьевна по совету квартиранта принимала бальзам по чайной ложечке каждый день и уже оценила его лечебную силу.
Наконец-то хлопоты закончились, и Андрею любезно разрешили присоединиться к женщинам пить чай с вареньем.
Млада в халатике, чистая, свежая, румяная, разомлевшая от тепла и ухаживаний, выглядела по-домашнему милой и близкой. Даже позеленевший синяк на лице не портил ее, и Андрей вдруг получил самый настоящий сердечный приступ, сразу и бесповоротно осознав, что эту юную женщину он ждал всю жизнь!
Анна Игнатьевна почувствовала его скрытое волнение, искоса посмотрела на постояльца, улыбнулась и снова захлопотала возле гостьи, предлагая ей то одно, то другое, то третье. Млада смущенно принимала ухаживания, отвечая на взгляды Андрея как-то по-особенному, с верой и надеждой – так ему показалось, и в душе у него поселилось светлое ожидание чуда. И страстное желание стать небезразличным этой женщине, отважившейся бросить все и уйти от мужа.
Он затеял было разговор, вспоминая веселые случаи из школьной жизни, но заметил, что Млада клюет носом, и решительно поднялся из-за стола.
– Уложите ее спать, Анна Игнатьевна, она устала.
Млада запротестовала, однако ее подхватили под руки, увели в спальню и уложили на кровать. Уснула она мгновенно, как только ее голова коснулась подушки. Анна Игнатьевна вышла из комнаты, приложила палец к губам:
– Спит, сердешная. Где это ты такую красавицу раздобыл, Андрюша?
– На улице нашел, – улыбнулся Данилин. Заглянул в спальню, полюбовался на умиротворенно-счастливое расслабленное лицо Млады, послал ей импульс «эфирной нежности», закрыл за собой дверь.
– В кафе познакомились, случайно, – добавил он. – К ней пристали какие-то негодяи, я немножко поговорил с ними, они отстали. А потом выяснилось, что это ее муж с приятелем.
– Странное знакомство, – покачала головой старушка. – Такие просто так не происходят. Как же ты ее увез, от мужа-то?
– Под наркозом, – пошутил Андрей, смущенно пожал плечами. – Достал ее муж, вот она и ушла. Вы уж простите меня, что я привел ее сюда. Поговорю с друзьями, найдем ей другую квартиру.
– Зачем же другую? Пусть живет с нами, все веселей будет. Только ты уж поосторожней на улице, Андрюша, больно времена плохие настали. Да и муж у нее бывший мастер спорта по боксу, связался с дурной компанией, нигде не работает, озлобился на весь мир.
– Откуда вы знаете?
– Она сама рассказала. А что тут такого? Тепло да ласка любой язык развяжут. Сначала у них все хорошо было. Познакомились на Спартакиаде народов России, в Москве, она тогда художественной гимнастикой занималась, даже в сборную страны попала, а он тоже в сборной был – по боксу. Поженились, год прожили в разъездах, потом он вдруг запил, вылетел из сборной, и покатилось все под откос.
– Примерно так я себе это и представлял. Но если он нигде не работает, откуда берет деньги на еду, на машины? Ведь Млада тоже не работает?
– Этого не знаю, не спрашивала. Но девица она хорошая, чистая, только робкая, затурканная.
– Какая? – удивился Андрей.
Анна Игнатьевна усмехнулась.
– Так моя мама говаривала. Это значит – забитая, несамостоятельная, обиженная судьбой.
– Скорее мужем, а не судьбой. Если она решилась уйти, не все еще потеряно. Да и я буду рядом… – он осекся.
Анна Игнатьевна прищурилась.
– А не пожалеешь, Андрюша? Ребеночек-то не твой, трудно тебе будет.
– Будет мой! Не пожалею. Лишь бы она не отвернулась.
– Да, судя по разговорам, ты произвел на нее благоприятное впечатление.
– Правда? – обрадовался он.
– Можешь не сомневаться. Заговорилась я с тобой, пойду постираю ее бельишко, пока она спит.
Зазвонил телефон.
Анна Игнатьевна просеменила в прихожую, сняла трубку.
– Але?.. Да, он дома… тебя, Андрюша.
Данилин взял трубку.
– Слушаю.
– Андрей Брониславович?
– Так точно. Кто говорит?
– Майор Ларин. Убит капитан Скрылев. Вы можете подъехать в управление?
– Когда?!
– Прямо сейчас.
– Нет, когда убит? Я же с ним виделся буквально два часа назад!
– Приезжайте, поговорим.
В трубке раздались гудки.
– Что случилось? – всполошилась Анна Игнатьевна. – Кого убили?
– Моего знакомого, – глухо ответил Андрей, – капитана Скрылева Кирилла Степановича. Его сын у меня в секции занимается.
– Матерь божья! – перекрестилась старушка. – Что творится! За что же его убили, бедного?
Андрей вышел из ступора, быстро оделся и выскочил из квартиры, на бегу попросив учительницу не выпускать Младу на улицу. Ответа Анны Игнатьевны он не услышал. А когда выехал на машине со двора, снова увидел белую «пятьдесят первую», выехавшую из-за угла и направившуюся за ним. Наблюдатели действительно знали, где он живет, и продолжали слежку. Пора было выходить на «тропу войны» и начинать активные действия.
