Автобус Камышин – Саратов. 22 мая, 10 часов утра
Пассажиров набралось не много, и автобус отъехал от северного автовокзала в Камышине полупустым.
Афанасий занял место согласно билету – в середине автобуса, уступил кресло у окна молодой девушке с короткой стрижкой по моде – «подсолнух»: соломенные волосы у неё образовывали лепестки подсолнуха вокруг чёрной поросли на макушке. Оглядывать салон автобуса не стал, и так знал, что за пассажиры сели вместе с ним в комфортный новенький «Икарус». Ни один из них не подходил по описанию под потенциальных террористов, хотя в последнее время вооружённое подполье Украины поднаторело маскировать боевиков и смертников под мирных граждан. Однако в том, что автобус отправился в путь чистым, Афанасий был уверен на сто процентов. Интуиция и опыт его ещё не подводили. Но впереди были остановки по маршруту следования, и расслабляться не стоило.
Сообщение об отправке смертницы из Львова в Саратов поступило в Управление спецопераций ФСБ в среду, и уже к концу дня группа Афанасия Пахомова в полном составе перебралась в Камышин.
Возможно, сведения, добытые разведкой, не были корректными, так как полагаться приходилось на местную украинскую агентуру и родственников боевиков-бандеровцев, но цель террористов – взорвать Саратовский театр оперы и балета при проведении международного фестиваля песни – стоила того, чтобы поднять по тревоге все силы безопасности, и без того находящиеся в состоянии постоянной войны с бандподпольем. С начала века – с террористами Закавказья, два года назад – с озлобленными ультранационалистами Западной Украины, которых красиво «кинули» пришедшие на их штыках к власти олигархи.
Остановить террористов надо было до их проникновения в Саратов.
Четверг двадцать второго мая выдался ясным и тёплым. Пассажиры ехали налегке, лишь двое или трое из них везли большие сумки, уместившиеся в багажном отделении «Икаруса».
Афанасий, по-модному небритый, в легкомысленной жёлтой футболке с изображением акулы, джинсовой безрукавке и зеленоватых велюровых штанах, с кепи на голове, в очках, делал вид, что слушает музыку: к уху у него был прикреплён наушник плеера, – в руке он держал айпад, по экрану которого бегали и стреляли персонажи видеоигры под названием «Террористы против инопланетян». Играл он так громко, что один из пассажиров, с прокуренными усами и бородкой, сделал ему замечание. Пришлось уменьшить громкость звукосопровождения.
Первую остановку водитель сделал на выезде из города, подобрав двух женщин среднего возраста, одетых в скромные летние платьица; они везли кота в специальном боксе и были заняты обсуждением какой-то встречи.
Вторая остановка на перекрёстке дорог к посёлку Умет и деревне Дубовка прибавила ещё троих пассажиров: совсем молоденькую девчонку, женщину постарше, – её мать, наверное, и лысого мужчину с портфелем, похожего на колхозного бухгалтера советских времён. Ни один из них подозрения у Афанасия не вызвал.
Проехали поворот на Усть-Грязнуху, высадили троих пассажиров на повороте к посёлку Каменский.
В Красноармейске желающих ехать в областной центр было больше, и автобус заполнился крикливой ватагой молодых людей в количестве восьми человек и шестью нормальными пассажирами постарше, среди которых Афанасий заметил старушку лет восьмидесяти, с седыми буклями, и затрапезного вида мужичка, которому на вид можно было дать лет шестьдесят с гаком.
Он насторожился. Не понравилось, что старушка поднялась по ступенькам в автобус не по возрасту живенько, а мужичок, следовавший за ней (у него была котомка за плечами), слишком суетливо ей помогал.
Оба сели в разных концах автобуса: старушка почти сразу за водителем, мужичок во всём коричнево-сером, древнем, запылённом – на заднем сиденье.
«Зум!» – набрал Афанасий на самом поле айпада, что означало: «Внимание! Боевой режим!»
Беспокоиться о том, что кто-то увидит набранный им текст, не стоило. Айпад был необычным, с поляризационным экраном, по которому бегали и прыгали персонажи игры, но текст информсообщений был виден только человеку в специальных очках, то есть Афанасию. Экипировка бойца группы «А», замаскированная под обычные вещи и детали одежды, позволяла командиру держать связь с другими бойцами, не привлекая внимания рядовых граждан.
На затылок лёг липкий взгляд.
«Лапа, клиент на заднем сиденье – в картузе», – выстучал Афанасий пальцами по глади планшетника.
– Вижу, – отозвался в клипсе рации голос Лапы – старшего лейтенанта Михаила Михеева.
Девица-«подсолнух» рядом глянула на айпад, увидела горящий танк, бегущих солдат, но войнушка её не заинтересовала, и она снова отвернулась к окну.
В ухе проклюнулся голос Шелеста – лейтенанта Ванюты; он ехал за автобусом в отечественном мини-вэне «Ларгус» с затемнёнными стёклами:
– Командир, за вами едет раздолбанная «Тойота».
«Следи», – сыграл Афанасий нервную дробь ответа.
Водитель вдавил клаксон, ругаясь на нерасторопную «Ладу-Бузину», заставляя водителя уступить дорогу.
Завёрнутая в цветастую шаль старушка, сидевшая впереди с корзиночкой, накрытой серой тряпицей, даже не шевельнулась, и это тоже было странно, потому что сидела она совершенно прямо, не касаясь прямой спиной (почти все старухи в её возрасте горбились) спинки сиденья, как сидят девушки на выданье.
«Тоша, клиентка – бабуля с корзиной», – сообщил Афанасий.
– Ок, – донёсся ответ Тоши – сержанта Антонины Мамичевой.
Проехали перекрёсток на Луганское.
До Саратова оставалась ещё треть пути, и пассажиры стали вести себя тише, многие задремали, убаюканные рокотом двигателя и покачиванием автобуса.
Методика захвата смертника в автотранспорте давно прошла обкатку и зарекомендовала себя самым лучшим образом, но Афанасий медлил, чувствуя подвох. Ему не нравилось, что следом за автобусом едет старая «Тойота», в которой мог находиться дублёр сопровождающего смертницу, способный дистанционно включить «пояс шахида». Его надо было брать одновременно с парой боевиков в салоне автобуса.
«Дохлый, Шелест – объект в «Тойоте» ваш. Зачистить по команде на раз».
– Есть, командир, – ответил Дохлый – сержант Сеня Марин, рапид-снайпер группы. Он мог за одну секунду трижды выстрелить из снайперской винтовки и не промахнуться.
«Сколько клиентов в «Тойоте»?»
– Двое, – ответил Шелест.
«Попробуйте идентифицировать».
– Пытаемся.
Палец лёг на скрытый сенсор запуска нанитов.
Контейнеры нанитов размером с пуговицу были вшиты в воротник безрукавки, представлявшей собой чудо шпионской техники, и содержали по десятку нанороботов разного назначения: одни могли вести наблюдения микровидеокамерами, другие несли парализующий мышцы человека яд.
Нанит наблюдения размером с голову муравья завис над мужичком с котомкой. Второй вышел над старушкой, намертво вцепившейся в корзинку.
На стёклах очков Афанасия появились два изображения пассажиров автобуса. Разобраться в них было трудно, но Афанасий не зря тренировался видеть нужное в объективах любой аппаратуры и на экранах слежения, поэтому безошибочно нашёл тех, кого подозревал в применении «маскияжа».
Мужичок нервничал, то наклонялся вперёд, то поправлял серый замызганный картуз на давно не чёсанных волосах, то склонялся к окну, пытаясь разглядеть дорогу за автобусом.
Старушка, наоборот, сидела спокойно, даже слишком спокойно, и глядела перед собой, в затылок водителю.
– Фоновая флюктуация, – подтвердил подозрения Афанасия компьютер, руководствующийся алгоритмом поиска нестандартного поведения людей. – Рекомендую обратить внимание на объекты один и два.
Белые окружности обвели на изображении в очках мужичка и старушку.
«Готовность раз!» – отстучал Афанасий не видимую никому команду.
Пуговки на воротнике выпустили ещё два нанита.
Один микроаппарат спикировал на мужичка, второй на старушку.
Однако укол нейтрализатора на мужичка не подействовал! Он лишь хлопнул себя по шее, посчитав ощущение следствием укуса комара.
Старушка замерла с остановившимся взглядом.
Автобус начал притормаживать, приближаясь к остановке на повороте к посёлку Сергиевский.
«Лапа – нестандарт! Клиента сзади на ствол!»
– Есть! – отозвался лейтенант.
Автобус остановился.
– Прыгнули! – выговорил Афанасий в микрофон рации на губе.
Лапа – незаметный застенчивый паренёк с пухлым лицом студента-первокурсника – встал вместе с готовившимися выйти пассажирами, достал пистолет с глушителем, направил ствол на мужичка с котомкой и выстрелил. Стрелять по врагу в местах массового скопления людей при выполнении приказа он не боялся, подчиняясь заповеди бойца группы «Альфа»: боишься применять оружие в толпе? Вставай на лыжи.
Мужичок проявил нервную расторопность, успел вскочить, но ловить пули руками он не умел. Во лбу его расцвела кровавая розочка, и он упал обратно на сиденье, царапая руками отворот курточки, под которой, очевидно, был спрятан пистолет или рация.
Пассажиры шарахнулись назад.
К старушке метнулась девушка в строгой, почти монастырской одежде, сдавила её руки, засунутые под платок.
– Командир!
– Все на выход! – рявкнул Афанасий, пробиваясь сквозь шеренгу пассажиров к девушке и старушке. – Шелест, что у вас?!
– Порядок, командир, – отозвался лейтенант, – клиенты в «Тойоте» обезврежены.
– Помогите пассажирам выйти!
Уже потом Афанасий узнал, как развивалась ситуация вне автобуса.
Следовавший за автобусом мини-вэн группы сманеврировал так, чтобы поравняться с «Тойотой», водитель приопустил стекло боковой дверцы, и Дохлый задействовал свою устрашающую «пушку» калибра двенадцать миллиметров.
Реактивная пуля пробила боковое стекло «Тойоты», разнесла на куски голову водителя и поразила сидящего рядом бородача, державшего в руках «лопатник» айпада. Второго выстрела не понадобилось.
Афанасий поднял край платка старушки, увидел её руку, прижатую к животу, на которой лежала ладонь Тоши.
– Пускач?
– Пассэдж, – отозвалась Антонина, кусая губы.
Пассэджем называли самый простой коммандер, снабжённый кнопкой, который срабатывал либо при нажатии кнопки, либо при её отпускании. И судя по белым, без кровинки, пальцам старушки, у неё был пассэдж второго варианта.
– Уходим!
– Если я её отпущу…
– У неё рука сведена судорогой, у нас есть несколько минут.
– Примотайте руку скотчем, у меня в кармашке.
Афанасий нащупал в кармане куртки Антонины катушку скотча, плотно примотал руку старушки к животу.
– Можешь отпускать.
– Там у неё пояс…
– Мы не ошиблись, выметайся.
Снаружи закричали. Послышался визг шин по асфальту.
– Командир, кажется, ещё один пастух! – включилась рация. – На чёрном «бумере».
– Догнать!
– Есть!
Афанасий сдёрнул с головы террористки платок – вместе с париком, и стало видно, что она далеко не старуха, а «пергаментная» маска, превращавшая её в старуху, тщательно приклеена к лицу.
– Сука! – выговорила Тоша, дрожа от возбуждения.
Афанасий подтолкнул её к выходу.
Выбрались из уже опустевшего автобуса.
– Все в укрытие! Быстро! Мотя – пояс шахида!
Из мини-вэна выскочил штатный взрывник группы капитан Матвей Дгебуадзе, метнулся в автобус.
Пассажиры отбежали подальше, хотя и без особой паники. Не было слышно ни воплей, ни причитаний, ни призывов о помощи, любопытство у рядовых граждан России всегда побеждало страх.
Афанасий дал в эфир «три восьмёрки» – сигнал для сбора тревожных служб, подошёл к «Тойоте», у которой уже возились Дохлый и Шелест.
– Вовремя мы их остановили, – сказал Шелест, разгибаясь и передавая командиру группы новенький айпад. – Здесь всего один номер – для выдачи команды на подрыв. Эти с-сволочи подстраховывали пастуха в автобусе.
– Кто они?
– Ивано-франковская тергруппа. Этот, с бородой, Сергей Сабенко, на нём десяток терактов, водила – Сергей Копаликов, кличка Губа, русский, новоявленный бандеровец, всего полгода назад пристал к западенцам.
– Понятно, обыщите тачку.
Афанасий вернулся к автобусу.
– Мотя, что там?
– Простенькая механика, – ответил взрывник, за свою жизнь обезвредивший не меньше полусотни взрывных устройств. – Контакт на отключении сигнала, но мне без спецухи не снять.
– Сможем вытащить её из автобуса?
– Пятьдесят на пятьдесят.
– Понял, выходи, дождёмся штатников.
Мотя выполз наружу задом наперёд, вытер пот на лбу тыльной стороной ладони.
– Я бы не опечалился, если бы она взорвалась, дура!
Афанасий похлопал взрывника по плечу.
– Дура она, конечно, дурой, но её закодировали, жалко таких.
– А наших, что такие дуры взрывают, не жалко?
Афанасий не ответил.
– Сизый, вы где?
– Обыскиваем «бумер».
– Потери?
– Нет, взяли живыми… почти, обделались лёгким испугом. Оба славяне, хохол и белорус, братья во терроре, так сказать. – Сержант зло хохотнул. – Вооружены были под завязку. Чего тут только нет, даже новенький польский гранатомёт. Интересно, как они провозят такие прибамбасы через границу?
– Везите обоих сюда.
– Слушаюсь.
Послышался нарастающий рокот, над лесом с севера показался зелёный пятнистый Ка-326. Это летела из Саратова команда дознавателей областного отделения ФСБ, «стоявшего на ушах» уже двое суток.
– Командир, она скоро очнётся, – кивнула на автобус Тоша.
Афанасий с усилием вернулся к действительности.
– Последи за ней. В случае чего…
– Пристрелю к чёртовой матери!
– Не бери грех на душу, она невольница. Её и так не пожалеют.
Антонина подошла к двери автобуса с решительным видом, держа в руках пистолет.
Вертолёт сел на обочине дороги, подняв тучу пыли.
* * *
На базу в подмосковные Мытищи вернулись вечером, довольные оценкой, которую дал группе начальник саратовской «конторы». Хорошего настроения добавила и короткая речь заместителя начальника Управления спецопераций полковника Зайцева, прибывшего из Москвы на базу к моменту возвращения группы.
– Я горжусь, что служу с вами вместе, – сказал он, пожимая всем бойцам руки по очереди. – Ждите поощрения. Пожелания, просьбы будут?
– Никак нет, товарищ полковник, – ответил Пахомов без особой бравады. Пришла усталость, хотелось хорошенько выспаться и отдохнуть.
– Все свободны.
Бойцы, переговариваясь, потянулись к выходу из классной комнаты для политзанятий.
– А вас я попрошу остаться, майор, – добавил Зайцев бесстрастно.
Афанасий вернулся, выжидательно глядя на полковника.
– Поедем в управление, – сказал Зайцев. – В семь ровно нас там ждут.
– Кто, если не секрет?
– Высокие люди из другой конторы, увидишь. Это сюрприз.
Афанасий понял, что объяснений не услышит. Зайцев не зря слыл человеком, который решений своих не менял никогда.
В Москву прибыли на «Мерседесе» полковника, ровно в семь вечера вошли в кабинет начальника управления генерала Карпенко.
В кабинете, кроме самого Карпенко, высокого, костлявого, с худым вытянутым лицом, присутствовали ещё двое: массивный широкоплечий мужчина, на грубоватом лице которого буквально светились умные, светло-серые, проницательные глаза, на вид ему было около пятидесяти лет, и сухощавый гражданин лет тридцати пяти с жёстким, сухим, волевым лицом. Волосы у него были густые, стриженные под бокс, седоватые.
– Товарищ генерал… – начал Зайцев.
– Проходите, Андрей Витальевич, присаживайтесь.
Вошедшие сели под оценивающими взглядами присутствующих.
– Знакомьтесь, – продолжал Карпенко. – Полковник Черняк, заместитель командующего ВГОР.
Плотный массивный гость генерала коротко боднул головой воздух.
– Полковник Семёнов, командир оперативно-тактического подразделения. – Карпенко посмотрел на сухощавого гостя. – Товарищи, полковника Зайцева вы знаете, а это майор Пахомов.
Афанасий выдержал ещё два прямых попадания оценивающих взглядов, привстал.
– Сидите, – махнул рукой Карпенко. – Не до церемоний. О подвигах майора можно говорить долго, но могу вас заверить, что его не зря бойцы прозвали Барсом.
– Наслышаны, – процедил сквозь плотно сжатые сухие губы полковник Семёнов, не сводя карих глаз с лица Афанасия. – Сколько вам лет, майор?
– Двадцать семь, – так же сухо, без выражения, ответил Афанасий.
– Что оканчивали?
– Ярославский педуниверситет, факультет физической культуры.
– То есть вы не кадровый военный?
– Никак нет, рекрутированный, – позволил себе усмехнуться Афанасий.
– Мастер «Спирали», – добавил Зайцев, – мастер рукопашного боя, девять наград.
– Почему учились в Ярославском?
– Я родился под Костромой.
– Какими языками владеете?
– Английским свободно, немецким похуже, изучаю китайский.
Гости Карпенко переглянулись.
– Как вы оказались в группе «А»?
– Это секретная информация, – скривил губы Зайцев, бросив взгляд на генерала. – Надеюсь, таковой и останется.
Афанасий постарался сохранить невозмутимый вид.
Пять лет назад он отдыхал в Крыму, в Феодосии, и случайно стал свидетелем стычки «майданутых» украинских националистов УПА, каким-то образом сумевших проникнуть в Крым, с русскими туристами на пляже. За две минуты он уложил на песок шестерых горячих хлопцев, явно выполняющих заказ на провокацию, и был замечен отдыхающим здесь же ветераном «Альфы». После возвращения домой к нему и пришли рекрутеры ФСБ.
– Извините, могу я задать вопрос, товарищ генерал?
Карпенко кивнул.
– Что такое ВГОР?
– Войска геофизической обороны, – сказал крепыш-полковник басом. – Слышали?
– Нет.
– Это хорошо.
– Разве такие войска… существуют?
– Уже существуют.
– К делу, товарищи, – сказал Карпенко.
– Собственно, мы хотели бы рассмотреть вопрос вашего перевода к нам, – сказал Семёнов.
Афанасий с недоверием посмотрел на него, перевёл взгляд на Зайцева, на Карпенко, помедлил.
– Прошу прощения, не понял. Какого перевода?
– Вашего к нам, – терпеливо повторил полковник.
– Но это же… невозможно.
– Выслушай, что они предлагают, – обронил Зайцев.
– Мы предлагаем вам возглавить нашу оперативную группу, – сказал Черняк.
– Я и так командую группой.
– Это другой масштаб, – неожиданно мягко сказал Семёнов. – Войска ГОР созданы всего около двух лет назад в ответ на участившиеся эксперименты американцев с климатом и геофизическими процессами.
– Мы хотим на этом уровне защитить территорию России и адекватно отвечать на климат-атаки, – добавил Черняк. – Нас – Россию, я имею в виду, – перестали уважать, а это неправильно.
Афанасий сдержал желание спросить: где же вы были при распаде Союза? Но этот вопрос следовало задавать другим государевым людям.
– Не вижу перспективы. В полицейском спецназе служат парни поопытней и посильней меня, всегда можно найти кандидатуру.
– Нам подходите именно вы.
Афанасий стиснул зубы, косо глянул на Зайцева, приглашая полковника поддержать его возражения.
– Я имею право отказаться?
– Имеете, – сделал казённое лицо заместитель начальника управления.
– Тогда я отказываюсь.
– Не спешите, майор, – укоризненно сказал Семёнов. – Наша структура как бы и не существует вовсе. Вас приглашают на службу в суперсекретное подразделение, способное решать оперативные задачи в любом районе мира. «Альфа», безусловно, великолепное по результативности подразделение, и только её бойцы должны составлять костяк ГОНГО.
– Костяк чего?
– Группы особого назначения геофизической обороны. Это действительно другой масштаб, майор. Само собой, вас повысят в звании, а также увеличат денежное довольствие. Не это главное. Подумайте, мы снабдим вас информацией о задачах и целях ВГОР, предоставим полнейшие данные о климатической и геофизической войне, ведущейся против России. Сколько вам понадобится времени на изучение?
Пахомов крутанул желваки, снова посмотрел на Зайцева.
– Мы отпускаем тебя на неделю в отпуск, – сказал зам. начальника управления. – В виде поощрения за успешное проведение операции.
– Хорошо, поговорим через неделю, – согласился Семёнов.
Зайцев встал.
– Разрешите идти, товарищ генерал?
– Идите.
Афанасий поднялся следом, щёлкнул каблуками, не меняя выражения непреклонности на лице, и оба вышли из кабинета начальника управления.
В коридоре Зайцев остановил подчинённого, положив руку на сгиб локтя.
– На твоём месте я принял бы предложение. – Он пожевал губами, поморщился. – Несмотря на то, что я лично против. Другого такого Барса надо поискать. Но у нас тебе через три-четыре года светит только штабная работа, а там…
– В люди выйду, – сострил Афанасий.
Зайцев не отреагировал на шутку.
– Тебе сразу полковника дадут, это раз, и до генерала доберёшься – это два. Да и работа интересная.
– Я ничего не слышал об этом… ВГОР.
– Сказано – суперсекретная служба, значит, суперсекретная. Они правы, нельзя так долго унижаться, пора отпор давать, тем более что у нас есть чем.
Афанасий с любопытством посмотрел на заместителя начальника управления.
– Откуда информация?
– В Интернет заглядываю… мы тоже не лыком шиты. Но об этом пусть лучше они тебе сообщат.
– Я… подумаю. – Афанасий оживился. – А целой группой перейти нельзя?
– Сам-то понял, что спросил? Кто же разрешит отдать целую боевую группу?
– Ребят жалко…
– Тебя не в тыл к немцам забрасывают, будешь поддерживать связь, в реальном мире живём.
– Понял.
– Ну и славно, пойдём водочки хорошей хряпнем за успех безнадёжного дела.
– Какого дела? – удивился Афанасий.
– Это я к слову. В юности я с друзьями часто в походы ходил, всю Россию, считай, на лодках обошёл, так вот когда мы собирались в первый раз, наш главный организатор Толя Новиков и предложил выпить по рюмочке за успех безнадёжного дела. Никто не знал, сможем ли мы выжить две недели в лесах и на реках.
– Выжили?
– Видишь, я даже полковником стал.
– Я же не пью.
– Зато я принимаю… изредка, здоровье поддерживаю. Генерал наметил тебе орден прицепить, неужто откажешься?
– Получу – отмечу.
– Ладно, идём.
И они направились к выходу по красной ковровой дорожке, оставшейся в здании управления ещё с начала века.
