Глава 6. Дивный мир
Металлическая решетчатая калитка со скрипом отворилась, и они прошли на территорию заброшенного старинного кладбища, примыкающего к территории Троице-Лыковской церкви в Строгино.
За этими могилами, утонувшими в опавшей листве и заплывшими почвой, заросшими травой и кустарником, никто не ухаживал, но не потому что монахи церкви ленились это делать, а по причине мистической: отец утверждал, что вход в МИР прикрывала «вуаль непрогляда», не позволявшая никому приближаться к объекту. Эта «вуаль», не видимая глазу, давно истаяла, однако кладбище так и осталось заброшенным, потому что в этот уголок леса ни жители деревни, ни монахи церкви не заглядывали, не было надобности.
Прошагали мимо позеленевшего холмика с обломком креста.
Зрелище было печальным, не приносящим успокоения, смотреть на остатки некогда торжественно-скорбного погоста не хотелось.
Никто посетителей не остановил. Со времени посещения этого уголка Москвы Котовыми прошло шесть лет, однако в пейзаже практически ничего не изменилось. Бывшее кладбище доживало последние годы.
На Диву пейзаж подействовал негативно, она примолкла, оглядываясь по сторонам, и зябко поёжилась, когда Матвей со скрипом потянул на себя жестяную дверь единственного строения, похожего на сарайчик и трансформаторную будку одновременно.
Он включил фонарь, надеясь, что не придётся разбирать какие-нибудь завалы или обрушившиеся стены. Отец, беря сына на экскурсию, утверждал, что этот вход в подземелье с поверхности земли является запасным и тщательно охраняется, но в прошлый раз Хранитель артефакта им так и не встретился, поэтому была надежда, что и сегодня экскурсантам никто не помешает.
Кто-то посмотрел ему в спину.
– Проходи, – посторонился он, пропуская спутницу вперёд. Делая вид, что занят разглядыванием помещения, украдкой оглядел лес вокруг, кусты, дорожку, никого не увидел, но не расслабился. Интуиция подсказывала, что за строением кто-то приглядывает. Но отступать не хотелось.
Дверь со скрипом закрылась за спиной.
Матвей нащупал задвижку, медленно засунул в скобу, имевшую вид, будто она только что была изготовлена.
Луч фонаря пробежался по стеллажам с коробками и ржавыми канистрами, осветил нечто вроде алтаря без икон, с ванноподобным углублением.
– Ты уверен, что вход здесь? – с сомнением спросила Дива.
Он прошагал к «алтарю», оглядел сооружение и отодвинул «ванну» в сторону одним движением, почти беззвучно. Взору открылась горловина люка, уходящие вниз по стенкам колодца скобы.
– Нам сюда. Клаустрофобией не страдаешь?
– Отвыкла лазать по подвалам, – улыбнулась девушка. – Другого пути нет?
– Есть, но этот путь называется тхабсом. В настоящее время он нам недоступен. Если боишься, можем дальше не идти.
– Ну уж нет, начали – идём до конца, я не привыкла отступать.
– Я полезу первым, ты за мной, я подсвечу.
Скобы только казались ржавыми и пыльными, на самом деле это был цвет материала, из которого они были сделаны, не то из керамики, не то из пластика.
Спускаться пришлось на глубину шестиэтажного дома.
Пахло глиной, сыростью, краской, но воздух затхлым не был, что говорило о наличии естественной вентиляции. Матвей почувствовал себя уверенней, надежда произвести впечатление на дочь Соболева получила реальный шанс.
Задержались в кубическом помещении с бетонными на вид стенами, пытаясь открыть люк в полу. Крышка люка была ребристая, но ручки не имела, и только приглядевшись повнимательней, Матвей обнаружил две щели под краями крышки, куда можно было просунуть пальцы.
– Странно, – сказал он, вспоминая поход с отцом.
– Что? – не поняла она.
– Не берусь утверждать, но… этого люка тогда не было. Во всяком случае, я не помню, чтобы отец его открывал.
– Он вмазан?
– Не похоже, просто фундаментальный на вид.
– Давай помогу.
– Попробую сам справиться. Хочу понять, кто мог установить такую крышку, не имея никаких приспособлений.
Он примерился, просунул пальцы под края крышки, напрягся и рывком приподнял действительно тяжёлый, килограммов под шестьдесят, металлический круг, сдвинул в сторону, едва не отдавив себе ногу. Вниз уходил круглый ребристый цилиндр колодца, освещённый только лучом фонаря. Скобы на его стенках располагались в шахматном порядке и выглядели новыми.
– Ух ты! – заглянула в колодец Дива; на её лице отразился неподдельный интерес. – Мы случайно не в тайную лабораторию Минобороны попали?
– Если бы это была военная лаборатория, мы бы до неё не дошли.
– Всё как новое… блестит. Не верится, что эта конструкция торчит здесь тысячи лет.
– Десятки миллионов.
– Тем более.
– МИРы были надёжно спрятаны и охранялись магическими технологиями, да и сейчас они малодоступны. А колодец смонтирован скорее всего недавно, может, лет пятнадцать назад, когда тхабсом пользоваться стало невозможно.
Начали спускаться и вскоре оказались в тоннеле, довольно тесном, всего высотой в полтора метра, словно он предназначался для карликов. Пришлось идти согнувшись в три погибели, подсвечивая путь фонарём. И снова Матвею показалось, что они с отцом шагали к МИРу не по этому тоннелю, хотя вслух говорить об этом он не стал.
Приблизилось хорошо освещённое металлическое кольцо, представлявшее собой крепление переборки. Круглый люк в переборке, с кремальерой на тыльной стороне, был отодвинут. Матвей окончательно выключил фонарь, прислушался к ощущениям, ловя тонкие поля подземелья, предупреждающие об опасности, но учуял только запахи металла, сырого камня, асфальта и застарелого ожидания; сооружение впереди за горловиной люка стояло здесь невероятно долго.
Пролезли в люк, остановились, оценивая выглядывающую из огромной полости верхушку артефакта, созданного не людьми.
– Боже мой! – вполголоса проговорила Дива, делая шаг к краю пропасти.
– Осторожно! – взял её под руку Матвей. – Упадёшь – костей не соберёшь.
– Кто это сотворил?!
– Ликозиды, разумные пауки. Отец говорил, что замков Ликозидов очень мало, он знает один под Парижем и второй здесь, под Троице-Лыково.
Некоторое время оба рассматривали завитки, дуги, параболы, соты и ниши сложных стен странной пирамиды, восхищаясь гармонией пересечений узоров, ощущая эффект неповторимой геометричной стройности замка. Потом Матвей, довольный реакцией спутницы, сжал её локоть.
– Спускаемся, левее начинаются ступеньки, правда, без перил, так что иди медленно. Посмотрим на это чудо снизу, а если повезёт – проберёмся в главный зал замка, к саркофагу.
Дива очнулась, дала себя направить к лестнице, вспомнила, кто из них старше и выше по званию, освободила руку.
– Я сама. Почему всё-таки этот МИР не охраняется?
Матвей сам давно задавал себе этот вопрос, подспудно ожидая выхода Хранителя, хотя не помнил, встречал ли их с отцом кто-нибудь в прошлый раз.
– Он охраняется, я чувствую чьё-то присутствие, но мы не несём угрозы сооружению, и нас терпят.
Спустились по высеченным в стенах пещеры каменным ступеням на пол.
Снизу громада замка выглядела ещё более величественной и таинственной, чем сверху, от чего молодые люди потратили ещё с полчаса на обход строения и осмотр стен.
Дива сделалась задумчивой.
– Какие же они были великие архитекторы!
– Ликозиды? – хмыкнул Матвей, представив жвалы восьминогого паука-волка, увеличенные в сотню раз.
– Вообще инсекты.
– И какие же они были бездумные твари!
Дива с сомнением пошевелила бровью, и он добавил:
– Хотя мы мало ушли от них в этом плане. Не понимаю, почему именно тараканов выбрал Монарх Тьмы для переделки в человечество.
– Ты в это веришь?
– Как же мне не верить, если отец видел предков собственными глазами? Ну или глазами своих предков. Инсекты были! И мы их потомки.
Матвей заметил тёмную арку, открывающую вход в глубины замка Ликозидов.
– По-моему, нам сюда.
Вошли под своды тоннеля, стены которого, светящиеся изнутри, как тлеющие угли, были сплетены из жил и паутинных сетей. Через два десятка метров впереди открылся зал, выглядевший раскалённой глоткой какого-то левиафана, образованный скользкими на вид буграми «мышц», «связок» и «жабр». Посреди зала из неровного бугристого пола, почти не светящегося, тёмно-вишнёвого цвета, вырастало необычной формы сооружение, похожее на развернувшийся тюльпан из полупрозрачного материала, над которым сходились в узел крыши «беседки» членистые лапы пауков. Основание «тюльпана» представляло собой ложе саркофага, внутри которого проглядывали чёрные «кости скелета» царя Ликозидов.
Матвей уже видел саркофаг, поэтому бросил на него только беглый взгляд, обратив внимание на зал. Показалось, что с прошлого раза в зале стало темнее. Возможно, источник энергии, поддерживающий жизнеобеспечение сооружения, начал иссякать.
Дива обошла саркофаг.
– Что за Вещь там хранится?
– В самом саркофаге как в пространственном коконе находится скелет главного Ликозида, этот же кокон поддерживает и канал связи с Великой Вещью, точнее, поддерживал. Отец говорил, что под Троице-Лыково хранился Психрон.
– Психотронный генератор?
– Если честно, я не знаю, но по названию похоже.
– Значит, сейчас Психрона здесь нет?
– Его вообще здесь не было, в самом зале, саркофаг был магически связан с определённым местом, где и находился Психрон. Забрать его можно было только через данный саркофаг.
– Тогда понятно, почему МИР не охраняется.
– Почему?
– Если Вещь забрали, замок уже никому не нужен.
Матвей замолчал, так как эта мысль пришла и к нему.
Однако они ошибались. МИР Ликозидов охранялся.
После того как молодая пара обошла весь зал, осмотрела его ниши и полости, изучила саркофаг и направилась к лестнице, дорогу им преградил высокий худощавый мужчина в обычной гражданской одежде, без каких-либо экзотических деталей и «амулетов», худой, коричневолицый, с шапкой густых чёрных волос. Морщины избороздили его лицо, словно трещины – глыбу гранита, светло-серые глаза смотрели внимательно, изучающе и жёстко, сухие прямые губы напоминали клещи.
Несколько секунд исследователи замка и незнакомец разглядывали друг друга.
Дива прошептала:
– Кто вы?
Коричневолицый едва заметно усмехнулся.
– Мы забытые следы чьей-то глубины.
– Хранитель, – пробормотал Матвей. Осторожно добавил: – Мы только посмотрели…
Жёсткие губы мужчины сложились в подобие улыбки.
– Я уже понял. А вы кто? Впрочем, угадаю: ты – сын Васи Балуева…
– Котова, – поправил Матвей.
– Я знал его Балуевым. А ты, – глаза мужчины встретились с глазами Дивы, посветлели, – если не ошибаюсь… дочь Соболева.
– Не ошибаетесь, – ни капли не смутилась девушка. – Можно узнать, с кем мы имеем честь общаться?
– Меня зовут Варсонофий, я внук Матфея-Хранителя. Московские МИРы – моя епархия.
– Мы думали, этот модуль не охраняется, – сказал Матвей, вспоминая, что рассказывал ему отец о Хранителе Матфее, когда-то бывшим иерархом Внутреннего Круга.
– О существовании этого МИРа знает очень ограниченный контингент, и вы правы – деятелям Криптосистемы, включая масонские Ордена, Союзы Неизвестных и Чёрные Мессы, он не нужен. Мы отсекаем лишь исследователей от науки, копателей-археологов, рыщущих по свету в поисках наживы. Для потребителя артефакты инсектов ещё долго не будут существовать.
– Мы никому не расскажем…
– Ну, это не обсуждается, – снова улыбнулся Варсонофий. – Дело в другом.
Откуда-то издалека в зал усыпальницы долетел мягкий гул, задрожал пол зала, мигнули стены.
Матвей замер, прислушиваясь, начиная догадываться.
Коричневолицый Хранитель (интересно, сколько ему лет? На вид около пятидесяти, но если Матфею было больше трёхсот, то и ему, наверно, далеко за сто?) качнул головой.
– Нам пришлось взорвать тот вход, по которому вы проникли в модуль.
– Зачем?
– За вами пытались пройти люди с чёрной аурой.
Матвей вспомнил взгляд, лизнувший спину. Он не обманулся, за ними следили. Кто?
– Вы знаете этих людей?
– Не имею чести. Они очень плохо пахнут. Однако сюда теперь пробраться будет практически невозможно. Нам надо было закрыть этот вход давно.
– Как же мы вернёмся? – тихо спросила Дива.
Варсонофий оценивающе посмотрел на капитана.
– По-моему, он найдёт выход. Ты ведь посвящён?
– Н-нет, – мотнул головой Матвей.
– Странно… не посвящён, а светишься. Что ж, попытайся увидеть невидимое, сын Мастера, сделаешь шаг вперёд. Прощайте, милостивые сударь и сударыня, я спешу.
Хранитель отступил и буквально испарился из зала, словно привидение.
Матвей и Дива переглянулись.
– Колдовство, – улыбнулась девушка.
– Не колдовство, – возразил он, проводив отступление Хранителя внутренним чутьём, – он просто умеет быстро двигаться.
– А ты?
Прямой вопрос предполагал прямой ответ, и Матвей сделал то, на что намекнула интуиция: вошёл в темп и оказался за спиной спутницы.
– Я здесь.
Она оглянулась, раскрывая глаза, явно ошеломлённая фокусом, покачала головой.
– Ты тоже колдун!
Матвей рассмеялся.
– Всего лишь сын своего отца. Могу и тебя научить так двигаться, а лучше, если это сделает отец. Это он меня тренировал.
– С такими данными, как у тебя, можно тренироваться.
– Ты тоже дочь инфарха, так что в твоих генах наверняка заложены возможности колдуньи.
– Я подумаю. – Дива бросила взгляд на браслет айкома. – Однако нам пора возвращаться, мы тут бродим уже три с лишним часа. Хранитель сказал, что вход со стороны Троице-Лыково взорван.
– Сейчас. – Матвей сосредоточился на вхождении в изменённое состояние сознания, как проделывал это не раз при попытках выйти в астрал.
Кровь побежала по жилам быстрее, голова наполнилась тихим звоном напряжения, по коже рассыпались мурашки, порождая щекотное ощущение лёгкого массажа.
Давай! – приказал он организму, безотчётно переходя на иную сенсорику, увеличивающую чувствительность психики на порядок.
Замок Ликозидов стал прозрачным, а вместе с ним и каменные стены пещеры, в котором он располагался. Стали видны щели и дыры в стенах, какие-то полости и перепонки. Обозначилась петля хода, начинавшегося с другой стороны сооружения пауков, ведущая куда-то к реке.
Матвей вышел из ступора, обнаружив, что Дива держит его за руку.
– Что с тобой? – шёпотом спросила она.
Сознание прояснилось, хотя обострённое обоняние продолжало воспринимать тысячу запахов, осязание – теплоту рук девушки и пульсацию пульса, слух – миллион звуков, не слышимых ранее.
– Всё в порядке, я медитировал.
– Ты был как… статуя.
– Зато увидел выход.
– Как?
– Бог его знает, – признался он. – Просто я иногда чувствую всю палитру излучений природы, знание приходит само собой. А тут ещё недавняя… – Он осекся.
– Что?
– Юстировка, – нашёлся Матвей. – В Адыгейском МИРе я залез в саркофаг Акридидов… пустой… и получил по мозгам.
Дива посмотрела непонимающе, и он добавил успокаивающе:
– Меня словно разобрали и собрали вновь, я тоже увидел второй выход. Мы со Стасом по нему и выбрались из подземелья. Нынешний случай – чуть ли не зеркальное отражение того, разве что сегодня по нам не стреляли.
– В Адыгее стреляли?
Он понял, что сболтнул лишнее, виновато сморщился.
– Было дело.
Дива подождала продолжения, изучая лицо спутника.
– Опиши, что ты видишь.
– Мир вокруг как бы расширяется, становится прозрачным, я начинаю видеть все детали в радиусе километра, а то и больше.
– Как экстрасенс?
– Что-то в этом роде.
– Ну, и куда нам теперь идти?
Матвей сосредоточился, ориентируясь в пространстве в соответствии с озарением, решительно направился к выходу из зала.
– Не отставай.
Они выбрались наружу, обошли громаду замка, обнаружили полость, ничем не отличимую от ряда других таких же ниш в стенах пещеры, и Матвей уверенно нырнул в овальную дыру хода.
– Сюда.
Полость превратилась в подобие грота, вытянулась в узкую выработку явно искусственного происхождения, которая перешла в коридор, долго петлявший из стороны в сторону, то опускавшийся, то поднимавшийся, не освещённый ни одним источником света. Наконец ход в последний раз вильнул, резко загнулся вверх и превратился в колодец со скобами.
– Я первый.
Матвей полез по скобам, принюхиваясь к неаппетитным запахам, наплывавшим из каких-то щелей, упёрся в решётку, за которой виднелся ржавый люк. Было видно, что ни люком, ни ходом давно никто не пользовался.
Интересно, как отсюда выбирался Хранитель? – подумал Матвей, разглядывая решётку и замок на ней.
– Что там? – послышался звякнувший металлом эха голос спутницы.
– Заперто, замок… замуровали, демоны.
– Где мы?
– Не знаю, мы протопали километра два, примерно в западном направлении, возможно, над нами Крылатское.
– Помочь?
– Кусачки есть?
– Шутишь?
– Здесь нужны кусачки или лом. – Матвей попробовал просунуть руку сквозь отверстие решётки, пошевелил висящий замок, дужку которого толщиной в два сантиметра вряд ли можно было перекусить обычными кусачками. Какого чёрта? Хранитель посмеялся, направив их сюда? Или они свернули не в тот коридор? Неужели придётся возвращаться?
Руки затекли. Он устроил фонарь между скобой и стенкой колодца, чтобы не мешал, просунул обе руки в квадраты решётки, ощупал замок, соображая, что с ним можно сделать. Озарение снизошло на голову невидимой небесной зарницей, он даже не настраивал себя на экстрасенсорное восприятие.
Мысль-воля вонзилась в тело замка, ставшее прозрачным, как виртуальная отмычка, нашла язычок, кронштейн, вилку с зубцами, винты крепления. Матвей напрягся, мысленно проворачивая «отмычку», раздался щелчок, и дужка замка отскочила вверх, освобождая скобу. Замок упал на решётку, как чугунное ядро.
Матвей выдохнул, не удивляясь своему умению, пробормотал:
– Из меня бы вышел хороший медвежатник…
– Что?
– Порядок. – Он толкнул решётку от себя, помог плечом, подлез к люку, готовый проделать трюк по открыванию ещё одного замка, но делать этого не пришлось: массивная пластина люка просто закрывала горловину колодца, как обычная крышка канализационной системы.
– Лезь сюда.
Дива завозилась внизу, выбралась к нему, с любопытством посмотрела на откинутую крышку, на замок.
– Как ты его открыл?
– Уговорил, – пошутил Матвей. – Выползаем?
– Один вопрос.
– Валяй.
– Куда вы летите со Стасом?
Нога соскользнула со скобы, он вынужден был ухватиться за плечо девушки, поддержавшей его под локоть.
– С чего ты взяла?
– Я знаю, что готовится какая-то акция за рубежом, в которой участвует одно из частных военных подразделений, и Стас является разработчиком акции.
– Откуда сведения?
– Есть люди, приближенные к Леонарду Маратовичу. А поскольку ты повсюду сопровождаешь Котова, он наверняка и тебя вовлечёт в свои дела. Куда вы летите?
– Я не имею права…
Палец Дивы лёг на губы капитана.
– Поверь мне, это очень важно. Мне надо знать, что они затевают. Обещаю ни с кем не делиться информацией.
Сердце оборвалось.
– Значит, ты начала встречаться со мной только из-за того, чтобы получить нужные сведения?
– Не только, мне было интересно беседовать с сыном Котова-старшего, о котором в узком кругу посвящённых ходят легенды. Мне вообще интересно, как ты говоришь и воспринимаешь мир вокруг, какие принимаешь решения, а сегодня я убедилась, что ты сохранил кое-какие умения людей Круга. Тебя пропустили в МИР, хотя Хранители должны были ограничить доступ в модули инсектов, это их долг.
– Они знают отца…
– Они считают тебя своим, иначе нас здесь не было бы. Варсонофий сказал, что ты светишься.
– Ты говоришь так, словно читаешь приговор, – криво улыбнулся Матвей. – Зачем тебе знать, что затевает Стас?
– Затевает, может быть, не Стас – кое-кто гораздо опаснее его, он простой исполнитель. Но если не хочешь говорить, куда вы собрались, не говори. В конце концов это станет известно.
– На Кипр.
Дива потёрла лоб пальцами.
– На Кипр…
– Там в горах Троодоса есть храм святого Иоанна, из которого можно пройти в МИР…
– Я поняла. – Неожиданно горячие губы девушки прижались к его губам. – Благодарю! В долгу не останусь. Выходим.
Ошеломлённый поцелуем Матвей приподнял крышку люка.
Один за другим они вылезли на узкую бетонную полосу, идущую вдоль берега какого-то водоёма, с двух сторон обсаженную кустарником. Справа виднелся забор, за которым вырастали высотки близкого жилого массива.
Матвей не ошибся, это и в самом деле было Крылатское.
