Два дня Ивашура деятельно готовился к разведрейду в Башню, искусно имитируя увлеченность научными проблемами, стоящими перед исследователями. Но если в первый день после ночной вылазки к Башне его донимали особисты и федералы Сысоева, дотошно выспрашивая подробности похода по хроношахте, придирчиво уточняя детали, расположение хрономембран и складов и даже пытаясь выяснить, где и с кем он провел ночь, то второй день прошел чересчур спокойно, из чего Игорь Васильевич сделал вывод, что агентура «хирургов» готовит для вернувшейся команды неприятный сюрприз. Поразмыслив над этим, Ивашура принял решение упредить сюрприз и уйти в рейд, не дожидаясь возвращения Гаранина из Москвы. Полковник убыл туда ранним утром второго дня вместе со своими зубрами контрразведки и приказал без него ничего не предпринимать.

После встречи с Гришиным Игорь Васильевич уединился в одной из кают фургона-гостиницы, предоставленной ему в единоличное пользование нынешним начальником экспедиции, и набросал в мыслях план предстоящей кампании. Смущал его лишь один факт: майор Сысоев, одевающийся даже в летнюю жару в глухую рубашку и пиджак (скрывает «паутинку» на коже?), должен был иметь помощников не только из среды профессионалов ФСБ, подчиненных ему по службе, но и прямых агентов «хирургов», закодированных для решения одной-единственной задачи: уничтожения хроношахты.

Занятый размышлениями, Ивашура не сразу расслышал стук в дверь. Спохватился:

– Входите, не заперто.

Вошла Вероника, с виду уверенная и спокойная, как всегда, но в глазах женщины явно читалась озабоченность и тревога.

– Что-нибудь случилось? – насторожился Игорь Васильевич.

– В принципе ничего, – отмахнулась Вероника, оказываясь вдруг в объятиях Ивашуры и освобождаясь из них через некоторое время. – Следит за мной один тип… куда я, туда и он.

– Этого следовало ожидать. Ты его знаешь?

– Видела в компании майора.

– Ну и черт с ним, пусть следит. В нужное время мы всегда сможем от него избавиться.

– Надоела их бесцеремонность. А ты о чем задумался?

– О «санитарах» и их слугах. В лагере кто-то еще, кроме Сысоева, должен быть «санитаром». Надо искать.

– Как ты их собираешься искать?

– Они меченые. По всему телу нечто вроде татуировки – тонкие синеватые прожилки, складывающиеся в узор редкой паутинки. Это они получили в подарок от хронобура, явившегося причиной ответвления от Древа Времен нашей Ветви. Точнее, Ветви, давшей начало огромному количеству Ветвей, в том числе и нашей.

– Не представляю процесс, оставивший такой след на телах «санитаров». И почему он затронул только их?

– Не знаю, не задумывался, но эту информацию мы получили от одного из эмиссаров наших могущественных друзей из будущего, а он знал, что говорил. Хотя я, конечно, тоже не представляю, каким образом рождение Ветви – Метавселенной способно затронуть живых существ в других мирах, да еще со столь изощренной избирательностью.

– По-моему, я видела у кого-то на руке такую татуировку. – Вероника наморщила лоб. – Давно, месяц назад. Дай Бог памяти… Ах да, у Ленечки Гибелева, совершенно случайно. Он умывался, я тогда еще удивилась: с чего это мужик в свитере умывается, только рукава закатал. А он увидел, застеснялся. Неужели ты думаешь?..

– Я ничего не думаю, но все может статься. Надо проверить вашего Ленечку. То-то он примчался из столицы за несколько часов, как только узнал о нашем выходе. Ника, нужна твоя помощь.

– Все, что угодно.

– Сходи в Жуковку и вызови Ивана. Он знает, куда прийти.

– Но за мной же следит…

– Не беспокойся, это моя забота. Выходи не спеша и делай вид, что ничего не замечаешь.

– Только ты осторожней.

Ивашура засмеялся, поцеловал Веронику и подтолкнул к двери.

– Все будет хорошо.

Женщина вышла. Через несколько секунд Игорь Васильевич вылез в окно фургона с другой его стороны, убедился, что здесь нет наблюдателя, следившего за ним лично, и увидел, как от соседнего фургона наискосок двинулась за Вероникой фигура в темном спортивном костюме. Вторая фигура осталась на месте, ожидая своего подопечного. Шел уже десятый час вечера, но было достаточно светло, чтобы разглядеть под тонкой тканью костюма ремень наплечной кобуры.

«Жди, жди, – подумал Ивашура с насмешкой, – я с тобой потом поговорю».

Вероника миновала пост охраны лагеря, где дежурили местные милиционеры, свернула к домам пригорода Жуковки, но пошла не по асфальтовой дороге, а по тропинке через небольшую сосново-березовую рощицу.

– Умница ты моя! – прошептал Ивашура, оценив маневр женщины. Бесшумно двинулся наперерез паре: впереди Вероника, метрах в тридцати сзади – «спортсмен». Выбрал место, где тропинка обходила заросли кустарника, подождал, пока с ним поравняется преследователь, и вышел из-за ствола сосны.

– Закурить не найдется?

Парень, следивший за Вероникой, долговязый, длинноволосый, с носом-пуговкой, шарахнулся в сторону, сунул было руку за пазуху, но Ивашура опередил его классическим ударом в подбородок. Описав дугу, тело парня нырнуло в заросли крапивы и осталось лежать неподвижно.

«Смотри-ка, давно не дрался по-боксерски, – подумал Игорь Васильевич, пососав костяшки пальцев, – а навыки остались. Кажется, я уложил его надолго, даже Ивану понравилось бы».

Проследив за голубой блузкой Вероники, пока та не скрылась за домами, он вернулся в лагерь, демонстративно профланировал мимо ошеломленного его появлением наблюдателя и обнаружил в своей каюте лейтенанта Кущу, смотрящего телевизор.

– Привет, Володя. Что-нибудь нужно?

– Не мне, – усмехнулся лейтенант, и лицо его, лицо двадцатичетырехлетнего парня с ямочками на щеках, на мгновение стало очень старым и мудрым.

Ивашура внимательно всмотрелся в глаза Кущи, как бы невзначай опустил руку в карман куртки, где грелся о бок «универсал». Спросил негромко:

– Кто вы?

Лейтенант кивнул, продолжая улыбаться с некоторым снисхождением, сочувствием и пониманием собеседника.

– Вы хорошо схватываете ситуацию, Игорь Васильевич.

– Оголите руку по локоть!

Куща, одетый в армейский полевой костюм, закатал рукав куртки, подержал худую незагорелую руку пальцами вверх, расправил рукав, аккуратно застегнул пуговицу.

– Осторожность не помешает, тут вы правы.

Ивашура снял палец с курка, готовый стрелять сквозь ткань кармана. Куща не был отмечен «татуировкой» «хирургов».

– Вы эмиссар Тех, Кто Следит?

– Совершенно верно.

– Никогда бы не подумал! – Игорь Васильевич покачал головой, улыбнулся. – Извините. В моем представлении эмиссаром мог быть умудренный опытом человек, Гришин к примеру, но никак не юный офицер. Что заставило тебя… вас раскрыться?

– Время, – серьезно ответил Куща. – Вернее, его отсутствие. По моим данным, на завтра запланировано уничтожение Башни. «Санитары» выявили все хрономембраны здешней линии, их всего четыре, и закончили их минирование.

– Ясно. Наш разведрейд опоздал. Постойте, как же нас выпустили из Башни? Если все лифты заблокированы…

– Вы забываете, что доставил вас сюда не Ствол хроношахты, а трансгресс. Кстати, выход его сохранился.

– Что посоветуете нам делать?

– Я смог определить координаты трех мембран, необходимо найти четвертую и уберечь ее. Судя по перехвату переговоров Сысоева со своими помощниками, они зачем-то засекретили ее местонахождение от всех заинтересованных лиц и готовят какой-то особый взрыв – с передачей энергетического импульса в соседний узел Ствола.

– Чтобы и там разрушить мембраны.

– Возможно. Моя компетенция так далеко не распространяется.

– Ты… вы пойдете с нами?

– Нет, моя задача – вывести вас на цель. До Башни я вас доведу и помогу всеми имеющимися в распоряжении средствами, а дальше вы пойдете одни.

– Полковник Гаранин «санитар»?

– По имеющимся у меня данным – нет.

– Камень с души!.. Тогда придется подождать его возвращения, вдвоем с Иваном нам не справиться. Я собирался потрясти Гибелева, по всей видимости, он один из врагов, на предмет выяснения деталей операции, которую готовит Сысоев.

– Гибелев? Телекомментатор? Значит, это еще один. Я имею сведения о трех «санитарах». Это Сысоев, заместитель секретаря СБ Козюля и физик Меньшов.

– Что?! – Ивашура от неожиданности поперхнулся соком, брызнув на собеседника. – Простите!

– Ничего. Он ваш друг?

– Не друг, но… черт! Когда его завербовали?

– Закодировали, это совсем иной процесс. Сейчас я уйду, пора на развод, а в полночь вернусь. Сможете избавиться от хвоста?

– Смогу.

– Вот вам рация. – Куща передал Игорю Васильевичу черный квадратик величиной с почтовую марку, прижал его пальцем, и в углу квадратика замигала зеленая искорка. – Будем держать связь. И вот вам еще на всякий случай. – Лейтенант достал нечто вроде значка: золотой паучок с множеством тонких ножек-проволочек. – Это опознаватель «свой-чужой», в нужный момент он подает сигнал: «Я свой!»

– Зачем он мне нужен? В какой нужный момент?

– Узнаете. Закрепите под волосами на лбу. – Лейтенант встал. – До связи, Игорь Васильевич. Действуйте, как наметили.

Он ушел, а Ивашура остался сидеть с ощущением плавящегося от перегрева мозга.

Иван почувствовал слежку, когда выходил из магазина с Таей, где они накупили продуктов на несколько дней: колбасу, консервы, овощи, хлеб, молоко, чай. Тая не хотела объедать теток, как она выразилась, живущих только на одну пенсию, и Костров счел этот довод справедливым.

– Иди потихоньку, не оглядывайся, – сказал он девушке одними губами. Сделав вид, что расшнуровалась кроссовка, нагнулся, завязал шнурок, оглядел улицу и успел заметить беглый взгляд какого-то небритого парня в спортивном костюме, покупавшего сигареты в киоске напротив. Иван узнал его. Не узнать мрачное бледное лицо, хотя и порядком подзаросшее щетиной, с челкой на весь лоб и квадратной челюстью, было нельзя. Парень был напарником капитана Агатова из команды Сысоева.

Что заставило Ивана пригнуться и вскинуть над головой руку, он и сам не понял. На руку упало какое-то тонкое черное кольцо, словно кто-то играл в кольца и набросил одно на стержень. Кольцо тут же уменьшилось в диаметре, до боли перехватив предплечье. Мышцы обожгло, словно руку обвил раскаленный обруч, затем по жилам вниз потек такой мертвящий холод, что захолонуло сердце.

Однако Иван был слишком опытен, чтобы удивляться впустую и анализировать свое состояние во время боя. Он тут же упал вперед, перекатился через голову и вскочил, оборачиваясь, уже понимая, что врагов двое. Этот второй, одетый по-другому – в серые брюки и рубашку, изумленно смотрел на Кострова, еще не веря, что бросок кольца не удался, сунул было руку в карман, однако из двери магазина за его спиной вывалилась целая компания, и стрелять он не стал. Отступил, потом, когда Иван сделал к нему движение, бросился прочь. За ним рысью помчался напарник.

Подбежала Тая, не заметившая падения друга, но оглянувшаяся в тот момент, когда «игрок в кольца» брался за рукоять пистолета.

– Что с тобой?!

Тут только Иван вспомнил о кольце, почувствовал боль в руке, уже порядком онемевшей, и озадаченно глянул на странное кольцо, ставшее кроваво-красным и более толстым, чем было раньше.

– Что это? – округлила глаза Тая.

Иван попытался ослабить хватку кольца, с трудом сдвинул его с места и покатил по руке вниз, к запястью. Снял, с облегчением вздохнул. Затем глянул на передавленное предплечье, начавшее синеть, и похолодел. Он понял, что это такое. Кольцо предназначалось для его шеи и служило автоматической удавкой! Будучи наброшенным на шею, оно сжималось и душило жертву за несколько секунд, а снять его обратно через голову вряд ли было возможно.

Наверное, он побледнел, потому что Тая испуганно уцепилась за его плечо и оглянулась. Глаза ее снова стали огромными. Она тоже поняла.

– Петля?

Иван кивнул, все еще рассматривая холодное и упругое, как тело змеи, кольцо. Сунул в карман.

– Пошли домой.

– Он пытался тебя… задушить?

– Нас выследили, надо уходить отсюда. И хорошо бы повидаться с Игорем, посоветоваться.

Тая, бежавшая за Костровым чуть ли не вприпрыжку, отстала и замолчала, и он был вынужден идти медленнее.

– Не обижайся, Тайна. Но все это серьезнее, чем мы думали. Кто-то спокойно кладет на весы чужие жизни, лишь бы устранить нас с дороги. Тебе надо уехать. Немедленно!

– Нет, – отрезала девушка.

Он остановился, повернул ее к себе, проговорил как можно более убедительно:

– Я очень не хочу тебя потерять, Тайна. Понимаешь?

– Я тебя тоже, – ответила она шепотом. – Но одна не уеду.

До девяти вечера они пробыли у тетки Ксении, не подавая вида, что напряженно ждут нежелательных гостей. Однако гость вскоре прибыл, и оказалась им Вероника Ткаченко, посланная Ивашурой.

– Вас ждут в условленном месте в десять часов, – сказала она, оглядев притихшую пару. – Что это с вами?

– Расскажи. – Иван накинул куртку, сунул под ремень «бизон». – Сидите здесь, пока не приду.

Тая хотела остановить его, но он уже исчез в саду за верандой теткиного дома.

В десять Костров встретил Ивашуру у поворота дороги на Скрабовку, возле трех мощных дубов, за которыми начинался сосновый лес. Башня отсюда была не видна за деревьями, но присутствие ее черной громады ощущалось во всем: в молчании леса, в отсутствии лесных птиц и насекомых, в застывших деревьях, в самом воздухе и в противоестественной тишине. Лишь изредка где-то взревывали моторы машин, тут же замолкая в испуге, да издалека прилетал перестук колес электрички, разносившийся на многие километры окрест. Луна еще только показалась из-за горизонта, огромная, распухшая, медно-красная, с синими тенями морей, и казалась лицом сторожа, охранявшего мрачный покой Башни.

– Как вы там? – осведомился Ивашура, пожав все еще побаливавшую руку Ивана.

Тот протянул ему тяжелое кольцо-удавку.

– Что это? Кистевой эспандер?

– Душитель. – Иван изложил историю с нападением. – Наверное, новое оружие из арсенала «санитаров».

– Или нашей ФСБ. Их спецы тоже не стоят на месте в творческом поиске методов умерщвления человеков. – Ивашура не остался в долгу и передал разговор с лейтенантом Кущей. – Так что у нас здесь есть не только враги, но и союзники. А сейчас мы с тобой должны взять Гибелева и вытрясти из него все, что знает.

– Зачем?

– Он один из «санитаров».

Иван хотел сказать: не может быть! – но лишь звучно сплюнул.

– Этого следовало ожидать. Я еще в первую встречу обратил внимание на его свитер. Свитер летом!

– Времени у нас в обрез. Сысоев собрался взрывать Башню сегодня ночью.

– Давай свой план.

Обсудив детали захвата, они двинулись к лагерю экспедиции, освещенному по периметру двумя фонарями и прожектором, работающим от сети. Попросив закурить у парней, «прогуливающихся» по территории, они скрутили их, не ожидавших такого наглого нападения от объектов своего наблюдения, связали и заперли в каюте Ивашуры в гостинице. Затем принялись за поиски Гибелева.

Им повезло.

Телекомментатор ЦТ отыскался в расположении склада горюче-смазочных материалов, где он заправлял бензином из запасов экспедиции сысоевский «БМВ» с затемненными стеклами.

Ивашура с Иваном подождали, пока он выедет с территории склада, и остановили машину за воротами, у стены деревянного барака, где было темно.

– Подвезти? – с преувеличенным оживлением спросил Гибелев, несмотря на теплый вечер одетый в свитер с воротом до подбородка. – Рад видеть доблестных путешественников. Куда собрались на ночь глядя?

– Привет, Леня. – Ивашура влез на переднее сиденье, кивнул на панель управления «БМВ» с полихромным индикатором. – Серьезный у тебя аппарат. Случайно его Сысоеву не «хирурги» подарили? Или ФСБ раскошелилась?

Гибелев замер, потом дернулся к бардачку, сразу сообразив, что шутками здесь не пахнет, но Игорь Васильевич перехватил его руку, а Иван упер в шею сзади острие кинжала.

– Тихо, «санитар»! Люди мы суровые, битые и щадить тебя в случае чего не будем. Веди машину и не нервничай.

Гибелев посидел немного в раздумье, поерзал на сиденье, устраиваясь поудобней, выжал сцепление. По его лицу не было видно, что он сильно обеспокоен.

– Куда?

– Налево и в лес, к реке. Иван, обыщи-ка его.

Костров тщательно ощупал свитер и брюки водителя, обнаружил точно такое же кольцо-удавку, которое едва не задушило его в Жуковке, показал Ивашуре. Тот кивнул, открывая дверцу бардачка и извлекая оттуда «бизон» и две гранаты «РГ-8». Сказал флегматично:

– Неплохо вас экипируют, Леонид Дмитриевич.

Иван пошарил под сиденьем водителя и вытащил оттуда огромный черный револьвер длиной чуть ли не в полметра. Выдохнул с восхищением:

– Вот это да! Слышать слышал, но вижу такую машину в первый раз!

– Что это? – оглянулся Ивашура.

– Модель 458 «Целиска» под патрон «винчестер-магнум», австрийцы изготавливают. С такими револьверами на слонов можно охотиться. С пятнадцати метров пробивает стальную пластину толщиной в сантиметр.

– Интересно, зачем Леониду Дмитриевичу такая мощная гармата? – равнодушно пожал плечами Игорь Васильевич. – От него же шуму – как от пушки. Может, форма – это лишь маскировка?

Гибелев, изогнувшись, попытался выхватить у Ивашуры револьвер, но получил удар по уху и упал на сиденье. Машина вильнула, едва не врезавшись в дерево, остановилась, мотор заглох. Наступила тишина.

– У него должна быть рация для связи со своими, – все тем же ровным голосом сказал Ивашура.

Костров снова начал ощупывать одежду «санитара» и нашел висящую на шее на цепочке вместо крестика телесного цвета пластинку с мигающим зеленым глазком.

– Она?

Ивашура глянул на рисунок «татуировки» на шее Гибелева, рванул цепочку так, что она лопнула, внимательно осмотрел пластинку, кивнул.

– Похоже. У меня такая же. – Повернулся к Гибелеву, смотрящему вперед сквозь прищур век и насвистывающему сквозь зубы какую-то мелодию. – Я понимаю, Леонид, что вы не боитесь смерти, уж так вас запрограммировали хозяева, поэтому пугать этим я вас не буду. Но вот покалечить вас, избирательно, так сказать, мы можем. Пояснить, что я имею в виду?

– Не надо, – перестал насвистывать Гибелев. – Похоже, мне не надо было покидать столицу.

– Это уж точно. Но так удобно все складывалось: появились мы, вам позвонила Вероника… Когда вас завербовали?

– Завербовали? – не понял телекомментатор.

– Ну закодировали. Кто, Сысоев?

– Нет, еще Одинцов, перед уходом с вами. Так что я тут давно и обосновался прочно. Давайте говорить о деле. Я, конечно, лажанулся, как любят говорить переводчики американских телебоевиков, но и вы не в том положении, чтобы диктовать свои условия. Предлагаю обмен: вы отпускаете меня, мы перестаем охотиться на вас. А через сутки мы и вообще исчезнем.

– Вместе с Башней, – кивнул Ивашура. – Это нам известно. Где находится четвертая мембрана, которой занимается лично Сысоев?

Гибелев поскучнел.

– Вы и это знаете? А если я не скажу?

Ивашура с улыбкой обменялся взглядом с Иваном.

– Скажете!

Гибелев заерзал, почесал за ухом, снова рванулся было к Ивану, все еще разглядывающему суперревольвер, и снова получил удар по уху. Прижал ладонью вспухшее еще от первого удара ухо.

– Черт, для научного работника вы деретесь слишком хорошо! Допустим, я отвечу. Но где гарантии, что вы меня отпустите?

– Ну-ка, Ваня, дай мне пушку. – Ивашура взял тяжелый револьвер. – Что это он так нервничает из-за нее?

Он откинул барабан и высыпал на ладонь пять длинных, тяжелых, с палец величиной золотистых патронов с черными головками пуль.

– Интересные пульки. Ты такие видел?

– Таких не видел. Видать, пули не простые. Испытать бы? Давай привяжем этого деятеля к рулю, отойдем подальше и шарахнем по машине.

Гибелев начал бледнеть, на лбу его выступила испарина.

– А что, неплохая идея, – подыграл Ивану Игорь Васильевич. – Ну, Леонид Дмитриевич, как обменчик? Вы нам ответы на все наши вопросы, мы же не станем испытывать на вас этот револьверчик. Годится?

Телекомментатор облизнул сухие губы, закрыл глаза, открыл, выдавил через силу:

– Спрашивайте.

– Координаты четвертого лифта.

– Сто двадцать первый этаж, рабочая зона со стороны реки, увидите.

– Отлично, проверим. Кто еще закодирован, кроме Козюли, тебя, Сысоева и Меньшова?

В глазах Гибелева мелькнуло удивление, но страха не было. Он действительно не боялся смерти, хотя только что панически реагировал на угрозу пальнуть по нему из револьвера.

– Эмиссар-один – Сысоев, агентов влияния пятеро: Меньшов, я, один из лейтенантов Сысоева, Козюля и один из вице-премьеров правительства.

– Старостин?

– Нет, Чуйко. Мы закодировали его для дезориентации правительства и финансирования…

– Понятно. Когда намечается взрыв Башни?

От щек Гибелева снова отлила кровь, но ответил он быстро, даже слишком быстро:

– Завтра ночью.

Ивашура и Костров обменялись понимающими взглядами, однако уличать «санитара» во лжи не стали.

– Какая из мембран планируется вами для отхода?

– Кроме четвертой, больше не работает ни одна… – Гибелев заметил, как сдвинулись брови Ивашуры, закончил с колебанием: – Вторая, на семнадцатом этаже. Но она заблокирована, Сысоев не может в нее попасть сам. Ждет помощи.

– Что ж, благодарим за информацию, – растянул в улыбке губы Ивашура, и Костров тут же нанес удар по затылку Гибелева рукоятью револьвера. Телекомментатор обмяк.

– Что будем с ним делать?

– Свяжем и оставим в лесу, чтобы часа три-четыре не смог выбраться. Нам этого времени должно хватить.

– А машину?

– Есть идея. Машина принадлежит Сысоеву. Мы подъедем на ней прямо к базе майора у Башни, никто не остановит, ручаюсь. Разоружим охрану, проникнем в Башню, а дальше – по обстоятельствам.

– Ну, стратег! – восхищенно крутанул головой Костров. – Даже я такого бы не придумал. Только не забудь забрать дриммер. Меч нам очень пригодится, там, внутри. Во всяком случае, с его помощью можно будет проникнуть в заблокированную зону лифта на семнадцатом этаже.

– Мы, кажется, друг друга стоим, – улыбнулся Ивашура. – Жаль, что мы не успели спросить у Лени, как включается удавка. Спрячь ее пока у себя. Доставай упряжь.

Они связали потерявшего сознание Гибелева, еще раз убедившись, что он «санитар», по сеточке «татуировки» на теле, отнесли его подальше в лес и привязали к стволу сосны, предварительно вставив в рот кляп. В лагерь вернулись в одиннадцать часов с минутами и тотчас же узнали, что вернулся полковник Гаранин.