Обычно путешествие по линии трансгресса сопровождалось провалом сознания: падение в пропасть, вспышка света, истома, небытие – и вот они уже за тысячи и миллионы парсеков от места старта, за миллионы и миллиарды лет. Нынешний же старт Ивашура помнил до мельчайших подробностей, а еще ему показалось, что его бессчетное количество раз «пересаживали» с одного вида транспорта на другой, пока наконец капсула трансгресса (сгусток поля? тахионный луч? процесс перегиба координат?) не достигла родной Метавселенной, родной Ветви времени и не затормозила, выбросив хрупкий свой груз – людей – в материальность и реальность бытия…

Потрясенный, он таращился в темноту, ничего не видя и не понимая, пока не почувствовал рядом движение и дыхание. Напрягся, дотягиваясь до пояса с оружием, вдруг сообразив, что лежит на твердом, а лицо овевает теплый ветер с запахами трав и цветов.

– Куда это мы врезались? – раздался недовольный голос Кострова, и Ивашура с облегчением расслабился. – Тая, ты как?

– В порядке, – отозвалась девушка. – Где Игорь Васильевич? Ничего не вижу.

– Здесь я, – откликнулся Ивашура. – Поздравляю, десантники. Кажется, мы прибыли точно по расписанию и в нужный квадрат. Вот только уходили мы зимой, а вернулись, судя по всему, летом.

Они полежали немного, привыкая к положению, к запахам и звукам, разглядели звездное небо над головой и глухую черную стену, скрывшую половину небосклона, и поняли, что выпали из трансгресса ночью возле стены Ствола.

Идти никуда не хотелось, вообще не было желания напрягаться, бороться с силами зла, кому-то что-то доказывать, организовывать и работать, но Ивашура заставил себя собраться и убедил в необходимости этого спутников. Через полчаса они уже шагали прочь от остывшей громады Ствола, к лесу, за которым шатром вставало сияние города, к людям. Никто их не заметил, никто не попался на пути. Еще через два с лишним часа их обнаружили возле деревни Фокино, на границе отгороженной зоны, солдаты патруля.

На счастье Ивашуры, Кострова и Таи, первыми с ними встретились не сотрудники ФСБ, а работники экспедиции и журналисты. Поэтому засекретить выход группы из Башни новому начальнику службы безопасности, которым стал майор Сысоев, не удалось. Чем объяснялась подобная нерасторопность службы, заинтересованной в сокрытии тайны, стало известно позже, а пока майор, поднятый по тревоге дежурным по лагерю, скрепя сердце слушал вместе со всеми рассказ бывшего начальника экспедиции в одном из фургонов лагеря, битком набитом людьми.

Рассказ длился недолго, около двадцати пяти минут, Ивашура был немногословен, что вполне объяснялось усталостью вернувшихся «с того света». Отчасти это было верно, однако истинной причиной лаконичности Ивашуры было то, что он знал о присутствии на пресс-конференции агента «хирургов» и тщательно подбирал слова, чтобы не наговорить лишнего. «Санитары» здесь, в Брянских лесах, должны были оставаться в неведении относительно знаний вернувшихся, а тем более их нового задания. Что реакция последних последует в ближайшее время, Ивашура не сомневался и был готов к этому. Были готовы и Тая с Иваном, хотя очень хотели отдохнуть, пожить в атмосфере спокойствия и уюта, в домашней обстановке, с родными и близкими.

Вероника не отходила от Игоря Васильевича ни на шаг, что и радовало, и тревожило Ивашуру. Он не хотел посвящать ее в свои опасные тайны и в то же время жаждал остаться с ней наедине, выговориться, получить поддержку и одобрение, а если и не рассчитывать на серьезность отношений, то хотя бы расслабиться в компании с той, о ком не раз думал во время похода по Древу Времен.

И все же, как ни спешил он закруглиться, путешественников по Башне, оказавшейся своеобразной машиной времени, а точнее – шахтой времени, отпустили только в четвертом часу ночи. Возбужденные исследователи феномена, ученые, сотрудники многих институтов и Центра по изучению быстропеременных явлений природы, бойцы спецназа, обслуживающий экспедицию персонал, представители официальных кругов – расходились по своим комнатам нехотя, возбужденные чудом возвращения пропавших без вести и их не менее чудесным рассказом о сути Башни.

В каюте для совещаний руководства экспедиции остались семь человек: Ивашура, Иван, Тая, Вероника, майор Сысоев, заместитель секретаря Совета безопасности Козюля и новый начальник экспедиции Тьмаревский, кругленький, маленький, лысый, но с длинной «курчатовской» бородой. По всему было видно, что он испытывает адские муки сомнений и недоверия, однако в отличие от скептически настроенного Козюли доктор физматнаук из ФИАНа ни одного вопроса не задал и слушал рассказ Ивашуры внимательно.

– Гмм-кхе-кхе, – прокашлялся он, когда в комнате остались только непосредственные руководители исследовательского контингента. – Э-э… м-м-м… в общем, я думаю, картина ясна…

– Да-а-а! – проговорил Козюля, с силой хлопнув себя по ляжкам, встал, оглядел всех. – Будем разбираться со всем этим на свежую голову. Отдыхайте пока, располагайтесь в здешней, так сказать, гостинице. Пойдемте, Лев Давыдович.

Тьмаревский подхватился со стула и шариком выкатился за дверь. За ним, поколебавшись, вышел молчавший все время майор Сысоев, бывший помощник Одинцова, одетый как на прием.

Путешественники по хроношахте Бича Времен переглянулись.

Иван поднял брови, кивая на дверь. Ивашура кивнул в ответ, понимая Кострова без слов. Майору Сысоеву явно было что скрывать под пиджаком. Вероника, не понявшая этой пантомимы, произнесла с сожалением:

– Ну, я тоже пошла. Тая, идемте со мной. Я одна в номере, а коек четыре, разместимся нормально. Умоетесь, отдохнете.

Тая оглянулась на Ивана, получила молчаливое одобрение, и женщины вышли.

– Итак, будем располагаться и мы, благо здесь есть две койки. – Ивашура ткнул пальцем в потолок, на стены, показал себе на уши. Иван понял, что в комнате могут быть установлены подслушивающие устройства, и кивнул. С этих пор им предстояло вести себя предельно сдержанно и осторожно, потому что для агента «хирургов», занимающегося здесь своими делами, они были свидетелями сверхнежелательными.

Словно в ответ на мимику друзей в дверь без стука вошли майор Сысоев и двое здоровенных молодых ребят в рубашках, буквально лопающихся на могучих плечах, один – обритый наголо, второй, наоборот, с пышной прической «а-ля Миша Боярский».

– Собирайтесь, пойдете с нами, – равнодушно проговорил майор, небрежно показав издали красное удостоверение с тисненым двуглавым золотым орлом.

– А в чем дело? – осведомился Ивашура не менее индифферентно. – По-моему, мы договорились разбираться на свежую голову, то есть утром. Ваш шеф сказал…

– Он мне не шеф. Собирайтесь, и побыстрей.

– Да, собственно, и собираться-то нечего, у нас все с собой.

– А санкция прокурора у вас есть? – невинным тоном спросил Костров, поглаживая свою отливающую медью щетину на щеках. Последний раз он брился с неделю назад. – Может быть, дадите время до утра привести себя в порядок? Или ФСБ считает нас инопланетными шпионами?

– Мне санкции прокурора не нужны.

– Не юмори, рыжий, – тихо добавил один из парней, теряя терпение, бритоголовый, с квадратным подбородком, толстым носом и злыми глазами цвета свинцовой пули. – Не то небо с овчинку покажется.

– Да ну? – удивился Иван. – А ты, значит, специалист по выделке овчин.

– Если не подчинитесь, вынужден буду применить силу, – угрюмо сказал майор.

Ивашура и Костров обменялись взглядами. Потом Игорь Васильевич демонстративно сел на кровать.

– Никуда мы не пойдем. Подождете до утра.

Крутоплечий верзила шагнул было к нему, и в этот момент в комнату ворвалась запыхавшаяся Вероника. Оглядела застывшую компанию, подошла к Ивашуре.

– Я позвонила ребятам, утром прилетит Гибелев со своими архаровцами, а возле лагеря уже собрались жуковские журналисты, жаждут встречи. – Тут только Вероника якобы заметила напряженно застывших сотрудников майора, перевела взгляд с лица Ивашуры на них и обратно. – Что происходит, Игорь?

– Ничего особенного, – усмехнулся Ивашура. – Ребятки из службы безопасности предлагают следовать за ними. Вероятно, они считают, что мы убили полковника Одинцова, а также наших друзей Гаспаряна и Рузаева, а чтобы скрыть следы, придумали историю о шахте времени.

– Чушь! – сердито фыркнула Вероника. – Господин Сысоев, в чем дело?

– Ни в чем, – ответил майор, пожевав губами, затем повернулся к своим телохранителям. – Пошли, утром продолжим разговор.

– Иди, иди, культурист, – посоветовал замешкавшемуся верзиле Костров, – бицепсами будешь в цирке играть.

– Ну, смотри… – процедил сквозь зубы накачанный молодой человек с обритой наголо бугристой головой.

– Смотрю, – ответно показал зубы Иван, хотел что-то добавить, но из коридора донесся окрик: «Агатов!» – и бритоголовый исчез за дверью.

Оставшиеся в комнате молча взглянули друг на друга.

– Они нас в покое не оставят, – задумчиво проговорил Ивашура. – Надо что-то придумать. Ты про жуковских журналистов сочинила или они действительно ждут?

– Конечно, сочинила, – призналась Вероника. – Кто тебе поплетется сюда в четыре часа ночи? Почувствовала, что этот майор затевает какую-то гадость, и прибежала.

– А про Гибелева с его архаровцами?

Вероника опустила голову.

– Тоже. Но его-то как раз, – она прямо и сердито посмотрела на Ивашуру, – можно поднять хоть сейчас. Уверена, примчится первым же авиарейсом из Москвы.

– Тогда иди звони, пока не перекрыли все каналы связи, говори своему коллеге что хочешь, но утром он должен быть здесь. Нас спасет только открытая пресс-конференция с привлечением столичных журналистов и телекорреспондентов, заставить которых замолчать будет невозможно.

– Игорь, что происходит? – Вероника нахмурила тонкие брови-крылья, придававшие ее лицу особый восточный колорит.

Ивашура поколебался немного, но рассказать ей правду не решился.

– Потом как-нибудь объясню, – сказал он глухо. – Иди поухаживай за подругой Ивана и не отходи от нее ни на минуту. Как бы наш бравый майор не взялся за нее.

– Спокойной ночи. – Вероника ушла.

Мужчины остались одни и несколько минут сидели молча, думая об одном и том же. Потом Игорь Васильевич начал снимать свой блестящий комбинезон, не раз спасавший ему жизнь во время боя в мире россинов.

Гибелев не подкачал и появился в лагере экспедиции с двумя телеоператорами и четырьмя корреспондентами Центрального телевидения (ОРТ, РТР и ВИД) и радио, а также с гостившим у него журналистом из Германии Гюнтером Кранцем. Поэтому ни выставить приехавших за пределы лагеря, ни помешать пресс-конференции Ивашуры, прошедшей на открытом воздухе при достаточно большом стечении народа, майор Сысоев не сумел. А может быть, этого ему не позволило сделать начальство. Во всяком случае, вел он себя тихо и незаметно и к вернувшимся путешественникам больше не приставал.

После обеда Иван и Тая уехали на вокзал без провожающих, чтобы без лишней суеты и огласки отбыть в Москву. Они хотели побыть дома, сообщить родителям о помолвке и отдохнуть от долгого путешествия по другим временам. В дальнейшем они решили не расставаться и сыграть свадьбу, как только позволит обстановка.

– Счастливые люди! – вздохнула Вероника, провожая глазами «девятку» Гришина с молодой парой, пока она не скрылась на околице города; академик лично захотел отвезти Ивана с Таей на вокзал.

– Ты говоришь так, словно завидуешь, – усмехнулся Игорь Васильевич. – Неужели такая женщина, как ты, может быть несчастливой?

– Несчастливой – не то слово. – Вероника поправила прическу. – Скорее невезучей. Не нашлось мужчины, чтобы я могла вот так, как Тая за Иваном, следовать за ним куда угодно, без оглядки.

Ивашура хотел было пошутить, но вовремя прикусил язык, чувствуя на спине чей-то взгляд. Оглянулся. На него от фургончиков экспедиции смотрел один из клевретов Сысоева, качок с пышным чубом. Вероника тоже оглянулась.

– Пойдем ко мне, хоть поговорим без соглядатаев.

– У меня другое предложение. – Игорь Васильевич понизил голос. – Сейчас я кое с кем повстречаюсь и кое-кому позвоню, потом зайду к тебе, и мы поедем в город, посидим в каком-нибудь жуковском ресторане. Возражения?

– Никак нет, начальник!

Ивашура наклонился, бережно взял руку женщины, поцеловал пальцы и быстро пошел к лесу. И Вероника вдруг поняла, насколько Игорь изменился. Он и раньше был решительным и смелым человеком, прекрасным организатором, целеустремленным и даже порой жестким, но теперь в нем чувствовалась иная сила – знание вселенских тайн, ответственность за судьбу не только людей, но и мира Земли, и это знание сделало его кем-то большим, чем просто руководитель экспедиции. Он имел право приказывать, оставаясь при всем при том галантным кавалером и мужчиной, ценящим в женщине красоту и ум.

В начале пятого они сумели оторваться от бдительного ока майора Сысоева, побродили по центру Жуковки, абсолютно провинциального, как и сотни других в российской глубинке, городка, а потом уединились за столиком частного ресторанчика «Ломотов и Ко», расположенного в переулке Мальцева, недалеко от местного рынка.

Женщины обычно любят, когда мужчина играет перед ними роль героя, босса, барина или благодетеля, но Игорь Васильевич Ивашура такую роль не играл, он был волевой натурой изначально, с рождения, и всегда знал, с кем и как себя вести. Его спокойный уверенный голос действовал на Веронику столь сильно, что она удивлялась сама себе, поддаваясь магии этого голоса, интонациям, завораживающим оттенкам, хотя сам Ивашура не прилагал к этому никаких видимых усилий. Он просто рассказывал разные истории, эпизоды похода по Башне, шутил часто и вел себя абсолютно естественно. И вместе с тем внутри него жили тревога и напряженность, Вероника чувствовала это с самого начала и в конце концов спросила напрямик:

– Игорь, тебя что-то беспокоит. Я еще ночью заметила, да и Сысоев не зря интересуется тобой. Что все-таки происходит? А я чую – происходит, и хочу помочь. И вообще… – она замолчала на мгновение, но преодолела естественную женскую гордость, – я готова всегда быть с тобой. Понимаешь?

Ивашура, словно споткнувшись на скаку, замолчал, пристально разглядывая ставшее пунцовым лицо собеседницы, ослепительно красивое от волнения и переживаемых чувств, в том числе – страха, что ошибается, что он не свободен или не чувствует то же самое, накрыл сильной рукой ее ладонь, сжал. Улыбнулся так, что ей стало больно и радостно одновременно, проговорил медленно:

– Я давно хочу того же. Но со мной будет неспокойно… если не сказать больше. А в последнее время – опасно.

– Переживу, – храбро заявила Вероника. – Рассказывай все.

И тогда он поцеловал ее в губы, не обращая внимания на обстановку, ресторанную суету и сидящих за соседними столиками посетителей.