Глава 5
Двойной удар
Вторник шестого сентября навсегда вошёл в категорию «чёрных дней» для спецслужб всего мира.
В шесть часов (по среднесолнечному – независимому – времени), соответствующему шести часам утра по Гринвичу, инк базы «Шимоза-2» на Меркурии получил уведомление от американского комиссара по связям с национальными ГУИН Земли о прибытии на базу инспектора ГУИН США Евы Рутберг. Поскольку такое важное лицо базу Погранслужбы Солнечной системы никогда не посещало, инк вынужден был запросить руководство базы и получил разрешение от Ютана Крымоглу, замещавшего в данный момент начальника базы Сив Чук Гека, который отдыхал где-то вне Меркурия и Земли.
Ютан Крымоглу был человеком спесивым, высокомерным, с подчинёнными разговаривал через губу и метил занять место своего босса. Поэтому в силу характера и амбиций предупреждать руководство Погранслужбы о визите инспектора он не стал, несмотря на полученное предписание начальства докладывать Службе безопасности о нестандартном поведении любых гражданских и прочих лиц при контакте с таковыми. Не затронуло его даже вежливое напоминание инка базы о принадлежности визитёра к структурам, которым было доверено содержание «сверхтеррориста» Ульриха Хорста и его казнь после суда.
– Я помню, – сухо ответил инку Ютан Крымоглу. – Разберёмся.
Ева Рутберг появилась в семь часов двадцать минут по среднесолнечному времени, что соответствовало семи часам утра по времени базы.
Она была одета в чёрный, с белыми вставками, официал-уник, обтягивающий фигуру и подчёркивающий её достоинства. Вместе с ней в приёмную начальника базы вошёл сухощавый молодой человек приятной наружности, которого она представила как секретаря.
Ютан Крымоглу, лично вышедший из кабинета встретить посланца американской системы правосудия, расправил плечи. Несмотря на залысины, рыхлое складчатое лицо, глаза навыкате, малый рост и полное отсутствие спортивного телосложения, он считал себя если и не мачо, то весьма обаятельным мужчиной. Облик же инспектора его приятно поразил.
– Чрезвычайно рад видеть столь влиятельную особу в наших скромных пенатах, – напыщенно проговорил он. – Проходите, госпожа Рутберг.
Ева лучезарно улыбнулась, вошла в кабинет.
Крымоглу жестом остановил секретаря гостьи, засеменил следом за ней, закрыл дверь, указал на современные стулья у такого же современного трансформер-стола.
– Присаживайтесь. Честно говоря, я теряюсь в догадках насчёт цели вашего визита. Чем могло заинтересовать ваше серьёзное ведомство наша епархия? Заключённых мы не содержим. – Он улыбнулся и позволил себе пошутить: – Пока.
Ева кинула взгляд на стены кабинета, имевшего спартанский вид: ничего лишнего, никаких личных примет владельца, если не считать висящий в воздухе флаг Китайской Республики, – отметила выходы энерголиний (велась видеозапись) и промурлыкала нежным голоском, с кошачьими интонациями:
– Мистер Крымоглу, вы неожиданно попали в точку своими словами. Наше ведомство ищет удобное с точки зрения содержания заключённых место, и ваша база подходит для этого как ни одна другая. Отсюда не сбежишь, если нет доступа к метро, и охранять опасных преступников легче. Официальные переговоры начнутся совсем скоро, а я хотела бы осмотреть территорию базы для доклада Верховному комиссару ГУИН. Вы не возражаете?
– Рад помочь, хотя от своего командования я не получал никаких инструкций.
– Надеюсь, это нам не помешает? – Ева добавила в тон голоса бархатные нотки.
Ютан Крымоглу заулыбался.
– Разумеется, я в вашем распоряжении. Могу показать вам схему базы и расположение казематов. Мы используем естественные пещеры, очень удобно.
– Я хотела бы осмотреть казематы в процессе обхода. Личные впечатления играют не последнюю роль в нашем деле. Потом можно будет вернуться к схеме.
– О, конечно. – Крымоглу спохватился. – Прошу прощения, мисс, я не предложил вам напитки. Чай, кофе, селенчай, вино? Или вы любите покрепче, коньяк, например? Афганейр?
– Благодарю вас, чиф-кэпитен, после возвращения, если не возражаете.
– В таком случае прошу следовать за мной.
Крымоглу вскочил, глядя на грудь гостьи, обтянутую скользкой на вид тканью уника, облизнул губы и поспешил к двери. Он был готов выполнить любую просьбу инспектора, и Ева с брезгливостью подумала, что на большинство встречаемых ею мужчин магия женственности действует безотказно.
В приёмной она сказала:
– Секретарь пойдёт с нами.
– Как прикажете, – махнул рукой полковник. – С чего начнём?
– С осмотра стартового поля, если вы не против.
– Никаких проблем.
Возникший за столом фантом адъютанта проводил делегацию внимательным взглядом, как живой человек. Но поскольку никаких распоряжений от и.о. начальника базы не поступило, инк кабинета убрал динго адъютанта и передал своему командиру – инку базы о полном порядке во вверенном ему помещении.
Крымоглу и его спутники поднялись на лифте на нулевой уровень комплекса, вышли из-под грибка защитной будки и оказались на стартовом поле порта, под туманно-голубым куполом, имитирующим цвет земного неба.
Поскольку база «Шимоза-2» находилась в сумеречном поясе Меркурия, шар Солнца с наблюдательной вышки купола был виден как наполовину вставший из-за горизонта или, наоборот, как собирающийся опуститься за горизонт при наступлении ночи. Но хотя вращение Меркурия вокруг оси отставало от его вращения вокруг Солнца (долгое время земные астрономы считали, что он повёрнут к светилу одной стороной и вращается синхронно с оборотом вокруг Солнца), то очень ненамного, и граница света и тени – сумеречная зона планеты, терминатор, – перемещалась по поверхности медленно, годы, практически незаметно для глаза. Поэтому Солнце над горизонтом висело долго, и его движение никто из обитателей городков, баз и станций не замечал.
Температура воздуха под куполом не превышала двадцати семи градусов по Цельсию. Здесь царило вечное лето.
На поле стояли разного размера летательные аппараты.
Ева Рутберг задержала взгляд на эллипсоиде фрегата «Мао».
– Галактоник?
– О, нет, всего лишь линейный фрегат Погранслужбы, – ответил тоном знатока Крымоглу. – Хотя может применяться и за пределами Системы в радиусе до десяти тысяч световых лет. Принадлежит Китайской Народной Республике, видите символы на борту?
Действительно, чуть выше ватерлинии корпуса эллипсоида, бросающего зеркальные блики, виднелся влитый в материал красный флаг Китая с ожерельем звёздочек.
– Почему он стоит на вашей базе? – заинтересовалась Ева.
– Готовится к патрулированию.
– А нельзя ли посмотреть, как он выглядит изнутри? – Взгляд инспектора стал умоляющим. – Я ни разу не была на борту военного корабля.
Ютан Крымоглу вспотел.
Просьба показалась ему странной.
Однако взгляд гостьи пронизывал его насквозь, и колебания отступили. Глаза его на миг остекленели.
– Вообще-то нам запрещено, э-э, – хрипловато, с запинкой сказал он, – пропускать посетителей на борт спецтранспорта, но для вас я сделаю исключение.
К стоящим возле грибка выхода на поверхность гостям подплыл космодромный бот. Они заняли места. Бот направился к глыбе фрегата, больше напоминающей слиток расплавленного серебра, нежели космический корабль. Возле него стояли грузовые катера, какие-то этажерчатые конструкции, пристыкованные к бортам с двух сторон, мелькали юркие кибы, но живых людей видно не было.
Ева посмотрела на своего молчаливого секретаря.
– Жан?
– Всё в порядке, – приятным баритоном ответил молодой человек. – У нас ещё есть время.
Ютан Крымоглу вытер пот на лбу красным платком. Ему явно было не по себе, хотя об этом он заговорить постеснялся. Встретив лучистый взгляд инспектора, нёсший неумолимую силу, он криво улыбнулся.
– Жарко, знаете ли…
– Надеюсь, в корабле поддерживается микроклимат? – забеспокоилась Ева.
– Разумеется, на фрегате работают все системы, он практически готов к полёту. Несмотря на давность постройки, это очень современное судно.
Бот остановился у одной из «этажерок». Пассажиры вышли.
Под хоботом «этажерки» в борту корабля открылся люк, из которого выдавился языком сфинктер тамбура, на лепестке которого стоял невысокий китаец средних лет в костюме прораба.
Крымоглу шагнул к нему.
* * *
Полуторатонный неф Погранслужбы с бортовым номером «17», управляемый драйвером-примой Джеймсом Эллинсоном, возвращался к базе после четырёхчасового патрульного рейда, когда киб-пилот аппарата подал сигнал:
– Вижу потерпевший крушение катер.
Джеймс Эллинсон, слегка осоловевший после длительного полёта над сверкающими под лучами Солнца равнинами и кратерами дневной стороны Меркурия, встрепенулся.
Меркурий – небольшая планета, меньше земной Луны, и практически так же покрыта множеством кратеров ударного происхождения. В эпоху планетообразования, миллиарды лет назад, её поверхность бомбардировали тысячи метеоритов, астероидов и обломков планетоидов, пронизывающих Солнечную систему насквозь. Поэтому пейзаж Меркурия чрезвычайно однообразен, несмотря на изобилие кратеров, трещин, горных складок и гладких «морей». Заметить что-либо на таком вздыбленном пространстве, да ещё под Солнцем, нагревающим дневную сторону Меркурия до температуры плавления олова и свинца, весьма затруднительно. По этой причине туристам-экстремалам всегда читают лекции о правилах поведения на планете, заставляют подписывать меморандум о соблюдении мер безопасности и контролируют их перемещение по поверхности планеты. И тем не менее до сих пор случаются происшествия с любителями побродить по многочисленным пещерам Меркурия, способными заблудиться, провалиться в трещину или разбить аппарат о скалы – при наличии современнейших систем безопасности.
Как оказалось, именно на такого туриста и наткнулся патрульный неф, ведомый Джеймсом Эллинсоном в сотне миль от базы «Шимоза-2».
– Фак ю! – пробормотал пилот, рассчитывавший через десять минут посетить бар на базе и выпить холодного кванза.
– Ваше решение? – прошелестел в наушниках голос киба.
– Садимся, – со вздохом ответил пилот.
– Сообщение на базу?
– Сначала осмотрим местность, потом свяжемся.
Неф скользнул к нагромождению скал, окружавших дыру в поверхности планеты, из которой поднимался реденький столбик дыма. Это была меркурианская фумарола – специфическое жерло вулкана, уходящее на большую глубину в недра планеты. Таких фумарол было открыто более тысячи, и садиться рядом с ними не разрешалось, так как они могли спонтанно возбуждаться и выбрасывать нагретые до высоких температур газы.
Но любители острых ощущений всё равно находились, и в данный момент какой-то турист пренебрёг инструкцией, попал под выброс – чем ещё можно объяснить происшествие? – и разбился. Теперь надо было его вытаскивать, лечить и в любом случае транспортировать на базу, чего Джеймсу Эллинсону делать не хотелось.
Странно, что ГС не заметил крушения, подумал он, имея в виду глобальную спутниковую систему навигации – Гелио-ГЛОНАСС, давно подвешенную над Меркурием и практически над всеми планетами Солнечной системы. Но мысль мелькнула и исчезла. Предстоящая спасательная операция заслонила собой всё остальное.
Неф завис над лежащим на краю скалы, у обрыва в колодец фумаролы, двухместным пинассом «Вольво». Разбитым он не выглядел, но с ним явно было что-то не то. Он в любой момент мог свалиться в двадцатиметровое жерло газовулкана.
Эллинсон врубил передатчик, попробовал вызвать пилота на всех доступных диапазонах.
Никто не ответил.
Тогда он подвесил свой катер в метре от скал, выбрался наружу в дежурном «кокосе», приблизился к пинассу. Спасать неизвестного разгильдяя, влетевшего в столб газа, не хотелось никак, хотелось вызвать спасателей и побыстрей убраться отсюда. Но Эллинсон справился с эмоциями.
Подошёл к лежащему на скале аппарату, постучал по корпусу кулаком.
– Эй, есть кто живой?
Никто не отозвался, однако блистер аппарата вдруг беззвучно откинулся, и над сиденьем выросла фигура пассажира в сверкающем костюме, таком же, какой был на пилоте патрульного катера.
– Чёрт! – выругался Эллинсон с облегчением. – С вами всё в порядке?
Пассажир пинасса снова промолчал, но Эллинсон вдруг потерял к происходящему всякий интерес. Сознание растворилось в нахлынувшем безразличии.
«Садись на своё место!» – раздался в голове – не в наушниках рации – холодный голос.
Пассажир вылез из пинасса, взялся за локоть пилота.
Тот забрался в кабину своего катера. Пассажир сел рядом.
«На базу!»
Джеймс Эллинсон послушно скомандовал кибу следовать на базу.
– Всё в порядке? – поинтересовался киб, выполняя приказ.
«Ответь – всё в норме!»
– Всё в норме, – подтвердил Эллинсон, не вникая в смысл сказанного.
Неф поднялся в угольно-чёрное небо Меркурия, расцвеченное оранжевой дымкой реденькой атмосферы, помчался над кратерами и скоплениями оплывших скал прочь от жгучего света близкого Солнца, диск которого с поверхности планеты виделся вчетверо большим, чем с поверхности Земли.
Через несколько минут вдали показался бликующий зеркальный купол базы. Неф нырнул к нему с высоты километра.
«Процедура стандартная, – снова заговорил в голове сомлевшего пилота чужой голос. – После пересечения тамбур-зоны подлетишь к фрегату «Мао», откроешь кабину».
Эллинсон ответил инку базы, запросившему борт «17», объяснил причину задержки вынужденной остановкой в пути для помощи повреждённому туристическому катеру, и его пропустили в окно тамбур-зоны, имевшей специальную аппаратуру контроля.
– Кто у вас на борту, Джеймс? – спросил дежурный оператор.
«Турист из Финляндии Аарво Стукканен», – сообщил голос.
Эллинсон повторил.
– С ним всё в порядке? Медпомощь не требуется?
«Нет!»
– Нет.
– Сдавай смену. Я направлю бригаду ремонта к туристу, дай координаты. Желаю приятно отдохнуть.
Неф продавил силовой пузырь тамбур-зоны, вышел под купол порта, накрывающего весь кратер.
Эллинсон подвёл катер к стометровому эллипсоиду фрегата «Мао».
«Спи!» – приказал голос.
Пилот послушно уронил голову и потерял сознание.
* * *
– Прошу провести небольшую ознакомительную экскурсию, – сказал Ютан Крымоглу надменно-приказным тоном, – в порядке исключения. Наш гость – инспектор первого класса ГУИН США Ева Рутберг.
Малорослый молодой китаец в серо-синем унике развёл руками, изобразил вежливо-извинительную улыбку.
– К созаленю, доступа на борт фрегата огранична.
– Я исполняю обязанности начальника базы!
– И всё зе у меня приказа – никаких посторонних литца на борту корабля Великого Кормчего. Изивините. – Китаец снова развёл руками.
Это был живой человек, бригадир пусконаладочных работ, и с ним, наверно, можно было бы договориться, но Ева Рутберг почему-то не стала этого делать.
– Мы всё понимаем, мистер, – обворожительно улыбнулась она. – Нельзя так нельзя. Расскажите хотя бы, на что способен этот красавец.
К стоящим подлетел каплевидный неф с номером «17» на борту. Из него выбрался мужчина в отблёскивающем металлом «кокосе», прошагал мимо группы гостей и хозяев базы, встал на лепесток втягивающего лифта.
Никто из мужчин не отреагировал на это, словно прилетевший на патрульном катере пилот принадлежал экипажу корабля. Только Ева Рутберг окинула его оценивающим взглядом.
– Жан! – проговорила она.
Секретарь инспектора встал на лепесток лифта рядом с пилотом.
Сфинктер лифта сократился и втянул обоих в люк фрегата.
И снова мужчины не отреагировали на происходящее, словно это их не касалось.
– Мы вас не задерживаем, – сказала Ева бригадиру.
Китаец вежливо поклонился и зашагал к погрузчикам, маневрирующим у борта фрегата.
– Идёмте, мистер Крымоглу, – сказала Ева. – Посмотрим на ваши казематы. Надеюсь, там нас не остановят?
– Пусть попробуют! – надул щёки полковник. – База – моя епархия, здесь я отдаю приказы. Китайцы вообще очень подозрительны, а после случая с «Биглем» никого на борт пограничных спейс-машин велено не пускать. Я мог бы надавить, воспользоваться полномочиями, но лучше с этими парнями не связываться.
– Я вас отлично понимаю, мистер Крымоглу.
Пара вернулась в кабинет начальника базы.
В это время пилот нефа и секретарь инспектора невидимками пересекли тамбур и транспортный отсек: люди их не видели, а контрольная система посчитала за своих, так как никто гостей на входе не остановил. Гости сели в пузырь пронзающего лифта корабля и поднялись в рубку фрегата, где в этот момент находились всего двое членов экипажа: командир корабля Лю Чен и драйвер-секунда Ю Чон Ганн. Они тестировали всю многосложную систему управления фрегатом, базой которой был инк класса Умник, почти равный по интеллекту им обоим.
Гости остановились перед люком в кокон-рубку, так как перед ними сгустилась зеркальная плёнка силового поля.
– Посторонним вход воспрещён! – прозвучал из воздуха мягко-непреклонный голос по-китайски, повторил то же самое на английском.
Пилот нефа пристально глянул на выпуклый глаз системы контроля, заговорил по-немецки:
– Меня ждут.
Последовала пауза.
Секретарь Евы Рутберг покосился на спутника, но тот лишь сделал успокаивающий жест.
Мерцающая зеркальная плёнка перед гостями исчезла.
– Проходите.
Пилот нефа кивнул, входя в рубку. Он уже давно держал под контролем сознание командира фрегата и его помощника, поэтому был спокоен и твёрд.
«Тестирование закончено! – заговорил в голове Лю Чена жёсткий, не терпящий возражений голос. – Процедура переподчинения: ты складываешь с себя полномочия и передаёшь их преемнику. Имя – Ульрих Хорст, Ливермор, база «Чанг», доступ неограничен, личные характеристики здесь!»
Гость протянул сидевшему в кокон-кресле командиру фрегата «кнопку» флешки.
Лю Чен безропотно взял флешку, скормил вириалу инка в подлокотнике кресла.
Перед ним соткалось из световых лучей человеческое лицо с явно выраженными чертами китайца. Это был фантом инка фрегата по имени Цзе Дун.
– Основания? – спросил он по-китайски.
«Переподчинение совершается в рамках секретного решения ВКС».
Лю Чен повторил переданную ему мысленно фразу, опять же – по-китайски.
– Подтверждение?
«Считывается на пси-уровне».
– Считывается на пси-уровне.
Пассажир нефа хлопнул Лю Чена по локтю. Тот вылез из кресла, не меняя выражения лица.
Ульрих Хорст, не снимая маски динго, занял его место.
То же самое сделал секретарь Евы Рутберг, заменив второго пилота.
– Режим один-на-один! – звучным голосом произнёс Ульрих.
В ту же секунду фигура секретаря Евы Рутберг вспухла и расплылась тающим облачком дыма, осевшим на кресло и всосавшимся во все отверстия кокон-рубки.
«Вы свободны! – скомандовал Лю Чену голос. – Высаживайте экипаж и бригаду наладки, всех, кого встретите! Код акции «три А», императив «Буря в пустыне».
Китайцы опрометью бросились к выходу из рубки.
Ульрих зарастил своё кресло, подключаясь к контуру управления фрегатом. В голове развернулся «бутон» пси-связи с инком корабля.
«Полномочия?» – неуверенно спросил Цзе Дун.
«Я – мои полномочия!» – ответил Ульрих, нанося мощный энергоинформационный удар по контурам машины, отвечающим за безопасность и сохранение крипторежимов.
Удар был двойным: секретарь Евы Рутберг представлял собой кластер нанороботов, запрограммированных определённым образом, и его подключение, сбивающее основную защитную программу инка, сыграло немаловажную роль в подчинении компьютера.
Схватка в режиме «один-на-один» длилась недолго. Ульрих выиграл бой.
«Готов к работе», – сообщил обалдевший Цзе Дун, которому отсекли целую ветвь этических контуров, опиравшихся на законы роботехники, сформулированные ещё в двадцатом веке.
«Старт!»
«Упаковка неполная!»
«Плевать! Справимся!»
«Неизбежен конфликт».
«Все препятствия уничтожить! Выпрыгивай из-под купола и стартуй по «струне» к Воркуте. Это город на севере России».
«Понял, выполняю».
Фрегат «Мао» стартовал…
