К центру
1
Боевой модуль «Всехна» подошёл к Земле в режиме «стелс» в пятницу одиннадцатого ноября. Его старт с Луны остался незамеченным спутниками землян, кружившими над Луной. Их технические возможности не позволяли следить за аппаратами Галактической Ассоциации, использующей технологии, до которых человечество — по убеждению Гловитца — в лучшем случае могло добраться через полсотни лет.
Гловитц взял на себя управление модулем после того, как тот лёг на круговую орбиту вокруг Земли, по-прежнему недоступный средствам наблюдения за космосом. Управлять аппаратом можно было и с помощью лонг-рации, но в этом случае нельзя было исключить перехват сигнала какими-нибудь секретными контролёрами пространства, поэтому Гловитц решил обойтись пси-связью, контур которой был встроен в киберпилота модуля. Он планировал направить аппарат к территории России и сделать по посёлку Ново-Хреново один точный выстрел из Разрушителя. Саму атаку Гловитц собирался начать ранним утром в субботу, находясь на борту самолёта, отлетающего из аэропорта Шереметьево в Брюссель.
В этом крылась некая иезуитская хитрость: русские должны были расслабиться, узнав, что он улетает, и взрыв резиденции «Триэн» в Ново-Хренове должен был подействовать на них как гром среди ясного неба.
В два часа дня в пятницу Гловитц устроил приём в бельгийском посольстве для руководителей русских религиозных общин, претендующих быть признанными официально. Дипломаты расстарались, и в Москву съехались представители многих церквей, в том числе нетрадиционных, которых на Руси называли сектами. Среди них были и нью-староверы, и служители инглиистской церкви, выдающие себя за носителей «истинно русской веры», хабадиане, хасиды и хаббардианцы, а также агрессивные исланудисты, и воинствующие хаббиваты, способные убить любого, кто на них косо посмотрит. Все они поддерживались идеологами и финансистами из-за рубежа, а по сути — функционерами АПГ, и все их деяния замечательно вписывались в идеологию «пятой колонны», разъедающей духовные традиции Руси.
На приём собралось больше трёх десятков человек в рясах, сутанах, клобуках и одетых как бог на душу положит, в зависимости от фантазии сектантских модельеров. Большинство из присутствующих по большому счёту и выглядели как ряженые.
Впрочем, внешний вид собравшихся волновал «бельгийского священника» Велкама меньше всего. По сути он и сам был ряженым, пряча под сутаной и ещё больше — под маскером — личину нечеловека.
К его удивлению, на встречу пришёл и координатор «Триэн» Олег Малахов, личность одиозная, доставившая службе Гловитца в своё время много хлопот. Попытка запрограммировать его, осуществлённая недавно Рахмадилом Мессиром, провалилась, пси-атака на Малахова, совершённая экстраформациями Европы и Азии, не удалась, и это беспокоило Генерального Поводыря. И хотя Гловитц относился к этому прискорбному случаю спокойно, появление не кого-нибудь, а одного из руководителей русского подполья не могло не озадачивать. Это означало, что координатор «Триэн» знает, кто скрывается под обличьем «бельгийского священника», но ничего не боится!
Охрана посольства Малахова не остановила, что для Гловитца не показалось неожиданностью. Однако он вынужден был контролировать себя, сдерживаться, не выделяя координатора «Триэн» среди других религиозных деятелей, и одновременно защищаться от возможного ментального нападения, напрягаясь до сухости во рту.
Малахов не мешал «бельгийскому священнику» вести беседу до окончания встречи. Заговорил он лишь после того, как адепт инглиизма патер Буй с пафосом заявил, что он поддерживает мнение нью-староверов о «ереси Православия» как чуждой русскому народу парадигме.
— Мы с этим боремся уже тысячу лет, на протяжении всей истории России, — продолжал патер Буй, — и скоро победим! С другой стороны, хочу отметить, что инглиистической церкви как минимум две тысяч лет, тогда как Православию всего тысяча.
— Ошибаетесь, уважаемый, — возразил Малахов холодным тоном, поднимаясь с места; встреча происходила в зале собраний посольства; во время беседы он изучал Велкама светящимися желтизной глазами, в которых пульсировала сила и усмешка, и Гловитца это злило, хотя сделать он ничего не мог. — Ещё никонианская церковь постаралась свести историю Древней Руси к моменту крещения князя Владимира, но отторгнули старообрядцы — не эти, ряженые, а настоящие — Православие не потому, что это «ересь», а ради сохранения уклада и традиций русской жизни.
— Позвольте, господин… э-э, — угрожающе начал представитель нью-староверов, одетый в какую-то раскрашенную рогожу и сильно похожий на бомжа.
Малахов глянул на него, прищурясь, и колоритный нью-старовер замолчал.
— Что вы хотите сказать? — высокомерно бросил предводитель инглиистов. — Что мы враги?
— Ни боже мой! Враг неизбежен и необходим только кочевнику-скотоводу, а вы ведь позиционируете себя как земледельцев?
— Вы, собственно, какое направление представляете?
— Русскую северную Традицию.
— Это не религия! — презрительно скривил губы патер Буй.
— Совершенно верно, — согласился Малахов. — Это образ жизни. А какой образ жизни исповедуете вы? Не хочу верить, что непримиримость и дуализм. Или для вас всё-таки важно, кто перед тобой: свой или враг? Господин или раб?
— Превыше всего мы ценим служение господу нашему!
— Ну и служите своему господу, лишь бы не воспитывали рабов, вдалбливая в головы прихожан идеи о пользе жертвоприношений.
— Мы не вдалбливаем, — сбился с тона патер Буй. — Мы монахи, молимся…
— Знаете, почему истинные староверы отказались от монашества? Потому что это самая страшная зараза, которую принесла на Север скотобойная традиция Юга. Они поняли, что это добровольная, сознательная, зомбированная пришедшим с небес учением, кастрация не только духа, но и тела. Не так ли, отец Велкам? — Малахов повернул голову к безмолвствующему Гловитцу.
— Ваш тезис мне кажется спорным, — лучезарно улыбнулся «священник», хотя внутри его всё клокотало от бешенства.
Русский знал, что говорил, а ответить ему так, как хотелось, было невозможно.
— Я не заметил у вас в России зомбированных людей, — добавил Гловитц примирительным тоном. — И по сравнению с началом века, я был у вас десять лет назад, у вас стало гораздо меньше бродяг на помойках.
— Вы, наверно, большой специалист в этом вопросе, — с иронией сказал координатор.
В голове «священника» всплыло:
«А кодиранты?»
«Я знаю, зачем вы здесь!» — ответил рептилоид глазами.
«Могу поднять эту тему», — ментально отозвался координатор.
— Не будем дискутировать, — поспешил вслух сказать Гловитц. — Я вижу, что Россия успешно идёт к мировому гламуру, и это хорошо.
— Ещё бы, — с прежним сарказмом согласился Малахов, — и бродяги на помойках, и гламурные тусовщики в клубах — суть признаки больного общества. Европа болеет этим недугом давно, теперь вы и Россию заразили.
Среди собравшихся поднялся ропот.
— Что он говорит?! — привстал гневный смуглолицый бородач, представитель хаббавитов. — Гоните его отсюда!
Малахов бросил на него острый взгляд, и бородач рухнул на стул, лиловея.
— Благодарю за лекцию, отец Велкам. Это сборище культа крови и быка весьма показательно. Мы хорошо понимаем друг друга? Желаю всем крепкого здоровья.
Координатор кивнул и величественно вышел из зала заседаний, оставив после себя наполненную противоречивыми эмоциями тишину.
А Гловитц, жестом успокаивая собравшихся, злобно подумал, что последнее слово в этом неслышимом споре останется за ним.
Олег Харитонович сел в машину, ждавшую его в полусотне шагов от посольства Бельгии, на улице Малая Молчановка, некоторое время сидел молча.
— Узнал что-нибудь? — нарушил молчание сидевший рядом с водителем Василий Грибов.
— Он затеял какую-то авантюру. Причём связанную с космосом.
— Ракетное нападение?
— Не похоже, что-то мелькнуло непонятное… с одной стороны, он кого-то ждёт на орбите…
— Корабль?!
— С другой — это не совсем корабль… я не понял. Мысль мелькнула о каком-то импульсе.
— Лазерном?
Олег Харитонович с силой потёр лоб.
— Я не смог его просканировать, он владеет защитой не хуже меня.
— Надо привлечь наш эгрегор.
— Гловитц опирается на своих экстрасенсов, это заметно. Но война с ним не гарантирует отмены готовящейся операции.
— По моим сведениям, он взял билет на самолёт до Брюсселя. Вылет завтра рано утром.
— В таком случае надо ждать «часа икс» с минуты на минуту.
— Мы готовы. Однако нам здорово помог бы Волков. Куда он запропастился?
Олег Харитонович промолчал. В душу лезли беспокойные мысли, решение об участии Волкова в ликвидации В-терминалов уже не казалось правильным, и пропажа сильнейшего пси-оператора, каким стал Роман Волков, превращалась, по сути, в глобальную потерю.
— Поехали.
Машина отъехала от посольства.
— Проверили кабину в Великих Луках?
— Не один раз, — отозвался Грибов. — Вылизали до блеска, подключили к надёжному энергоисточнику, установили телекамеры.
— Где? — насторожился Малахов.
— Везде, — ответил Грибов простодушно.
— Снаружи?
— Внутри тоже… одну… микрокамеру.
Олег Харитонович сжал зубы, перекусывая ругательство.
— Кто приказал?!
— Да никто не приказывал. — Грибов занервничал. — Технари предложили, нам показалось, что это хорошая мысль.
— Убрать! Сейчас же!
— Да ради бога. — Грибов достал айком, набрал номер. — Отто, срочно найди Басова с его командой, уберите из кабины телекамеру. Да, бросай всё, одна нога здесь, другая там!
Контрразведчик посмотрел на потемневшее лицо координатора.
— Ты думаешь…
— Не думаю, уверен! Найди того, кто предложил установить телекамеру внутри кабины.
— Без проблем.
Дальше ехали молча. Олег Харитонович откинулся на сиденье, не отвечая на виноватые взгляды спутника.
Грибов наконец перестал поглядывать на шефа, достал мобильный.
— Отто… я понял, делайте. Кто подсказал вам идею установить телекамеру внутри кабины? Где он? Хорошо, ничего не предпринимай, но будь готов.
Остановились у скромного двухэтажного здания на Фрунзенской набережной. В одном торце здания работала мастерская по ремонту стиральных машин и бытовой техники, принадлежащая «Триэн», в другом автомойка.
Белая «Альпина» Грибова въехала в бокс автомойки, пассажиры вышли, перед ними открылась незаметная дверь, за которой оказалась лестница.
Олег Харитонович первым начал подниматься по ступенькам лестницы на второй этаж, где находилась приёмная пункта ремонта и одновременно — отдел компьютерного мониторинга «Триэн», и в это время бесшумной молнией в голове лопнул «мыльный пузырь» призрачного света.
«Олег Харитонович?»
Малахов остановился.
«Рома?!»
Грибов замедлил шаг, обошёл координатора, заметил его изменившееся лицо.
— Что случилось?
— Волков! — одними губами выговорил Олег Харитонович.
— Где он?!
— На Байкале…
— Ё-моё! Надо немедленно…
— Помолчи!
«Мы не можем вернуться в Великие Луки, — прилетел мысленный голос Романа. — В-терминал отказывается нас принимать».
«Мы, кажется, нашли причину».
Олег Харитонович повернулся к Грибову:
— Сколько времени понадобится на демонтаж телекамеры?
— Да её, наверно, уже сняли. Сейчас позвоню. — Грибов поднёс к уху телефон. — Отто, доложи обстановку.
Ответ не заставил себя ждать.
— Снимают, — сказал Грибов. — Закончат буквально через пару минут.
«Через десять минут попробуйте прыгнуть с Байкала в Великие Луки».
«Понял», — донёсся ответ Волкова.
«Выйдешь на базе, свяжись со мной, есть дело».
«Хорошо».
Грибов продолжал смотреть на него вопросительно, и Малахов добавил с невольным облегчением:
— Ждём десять минут.
— А потом?
— Предупреди своих на базе: Волков и Алтын появятся там через десять минут. Окружить заботой!
Грибов снова взялся за мобильный.
* * *
В лемурийской крепости царил почти полный мрак, воздух стал сырым, рыхлым, насыщенным углекислым газом и неприятными запахами.
— Это мы оставили следы, — заметил Ылтыын, принюхиваясь.
Роман присел на корточки, продолжая сканировать отсеки и коридоры древнего сооружения разумных лемуров. Приходилось только удивляться работоспособности здешнего В-терминала, исправно функционирующего миллионы лет. Хотя, возможно, и его источник питания мог истощиться в любой момент.
Мысль была неприятной, мешала сосредоточиться. Роман с трудом отогнал её, попытался бросить клич в канал неяслуха:
«Олег Харитонович, откликнись!»
Неожиданно плёнка глухоты прорвалась.
Мысленный голос координатора выплыл из серого небытия как голова тюленя из воды:
«Рома?!»
«Я».
«Где вы?»
«На Байкале, в лемурийской Колыбели».
«Как вы там оказались?! Впрочем, все вопросы потом. Почему молчал так долго?»
«Из Европы мы попали на спутник Сатурна Титан… долго рассказывать».
«Возвращайтесь, мы ждём!»
«Мы не можем вернуться в Великие Луки, В-терминал отказывается нас принимать».
«Мы, кажется, нашли причину».
Возникла пауза.
«Через десять минут попробуйте прыгнуть с Байкала в Великие Луки».
«Понял».
«Выйдешь на базе, свяжись со мной, есть дело».
«Хорошо».
Едва слышный мыслеголос Олега Харитоновича затерялся в нематериальной пустоте.
— Докричался? — спросил Ылтыын понимающе.
— Нас ждут в Великих Луках.
— Мы же дважды пытались перелететь туда.
— Что-то у них произошло. Ждём десять минут и прыгаем.
Ылтыын оглядел кольцевой отсек, окружавший центральную ось станции, сморщил нос.
— Будет жаль, если мы потеряем этот лемурийский детинец. Собирались ведь изучать. А воздух здесь всё хуже.
— Регенерационная система перестала работать совсем.
— Я чую.
— Всё, залезаем обратно.
Они втиснулись в кабину В-терминала, созданную ещё в те времена, когда людей на Земле не было.
Роман постарался отогнать мысли об очередной неудаче, сосредоточился на ориентации телепортационного броска.
Обоих обняла осязаемо плотная темнота.
Зрение погасло и заработало одновременно с сознанием.
В стенах камеры разгорелись щелевидные светильники.
— Ох! — облегчённо выдохнул Ылтыын. — Ты меня совсем сплющил! Где мы на этот раз?
— Дома! — с неменьшим облегчением проговорил Роман.
— Какого чёрта эта коробка нас не пускала?
— Очевидно, что-то ей не нравилось.
— Что? Или, может, кто? Неужели я? Такой тихий, умный, обаятельный.
Роман понял, что за внезапной словоохотливостью друга прячется самая настоящая радость пополам с нервным возбуждением, со смешком похлопал его по локтю и шагнул в раздвигающийся проём двери.
Их встречала целая бригада Ё-спецназа в знакомых серо-чёрных комбинезонах и трое гражданских лиц во главе с начальником базы полковником Раздольским, а также заметно переживающий Бальзам.
Он первым бросился к путешественникам и потряс им руки.
— Чертовски рад вашему возвращению! Мы только-только демонтировали микротелекамеры в кабине. Их почему-то оказалось две.
Ылтыын и Роман переглянулись.
— Какие телекамеры? — спросил эскимос.
— Было предложение установить в кабине микрокамеру, — выступил вперёд сухолицый Раздольский, — чтобы специалисты могли разобраться в принципах работы терминала.
Роман покачал головой.
— Кабина просто не включится, если в ней находится посторонний предмет.
— Камера величиной с птичий глаз.
— Не имеет значения.
— Поступил приказ координатора, и мы сняли камеры. Как вы себя чувствуете? Врач нужен?
— Нет. — Роман вспомнил о просьбе Малахова. — Извините, мне нужно побыть одному.
— Идёмте. — Раздольский повернулся, спецназовцы расступились, и делегация направилась к жилому горизонту базы.
Путешественникам предоставили комнату отдыха.
— Что-нибудь ещё? — спросил начальник базы, явно желая узнать подробности похода.
— Поесть бы, — сказал Ылтыын.
— Сейчас принесут. Что ещё?
— Спасибо, пока больше ничего.
— Отдыхайте. — Раздольский бросил взгляд на осоловевшего Волкова и вышел.
— Иди мойся, — предложил Ылтыын.
— Иди ты, мне надо поговорить с…
— Харитонычем?
— Шаман!
— Понял, иду. — Ылтыын скрылся в бытовом блоке, на ходу стягивая с себя «Филин».
Роман без сил рухнул на диван, расстёгивая комбинезон, позвал:
«Олег Харитонович, мы дома».
«Уже знаю, — отозвался Малахов. — В состоянии работать?»
Спать хотелось неимоверно, но Роман преодолел нахлынувшую волну слабости и нежелания напрягаться.
«Попью чайку и приду в себя».
«Не торопись. У нас проблема: в Москве сидит Гловитц, ищет тебя и готовит какую-то операцию по уничтожению нашей главной базы».
«Как я уже предлагал, можно дать ему мои координаты. Потягаемся».
«Потягаться и так придётся. По нашим сведениям, он подготовил удар по базе, и этот удар надо опередить».
«Но ведь главной базы как таковой нет».
«Он этого не знает. Мы скормили ему «дезу» о главном центре «Триэн» в Ново-Хренове».
Роман, прилёгший на диван, невольно сел.
«Там же резиденция премьер-министра!»
«Поэтому он и клюнул. Мы рассчитывали, что он начнёт готовить группу кодирантов, спланирует диверсию, и это даст нам возможность вычислить всех местных агентов АПГ. Однако маэстро Гловитц оказался хитрее. Надо выйти на него в астрале и просканировать пси-сферу. Известно лишь, что акция по уничтожению «центра» в Ново-Хренове связана с ударом из космоса. Мы подключили к решению проблемы наших людей в штабе космической обороны и там запланировали «тестирование» новых зенитно-ракетных комплексов. Но мы не знаем, с какой стороны ждать атаки».
«Нашим ракетам с их летающей техникой не справиться».
«Под Москвой развёрнут первый лазерный противоракетный батальон».
«Понял. Сколько у меня времени?»
«Как будешь готов, так и посигналь, я пока настрою экстраформацию».
«АНЭР?» — скептически поинтересовался Роман.
«СССР».
Он невольно качнул головой, но говорить ничего не стал. Если координатор готов был предоставить ему помощь Священного Круга России, значит, угроза была велика! Судя по всему, обиженный неудачей в Брюсселе Гловитц решил пойти ва-банк, не считаясь ни с чем.
Ах, Свисс-иллеш, Свисс-иллеш, гнилая душа, рептилоид ты наш недоделанный! Что ж ты лезешь на Русь, не изучив уроки истории? Никому ещё не удавалось после нападения на неё оставаться безнаказанным!
Из ванной выбрался мокрый Ылтыын, на ходу вытирая голову полотенцем.
— Блажен, кто имеет возможность мыться каждый день! Твоя очередь, однако.
Роман хотел отказаться, потом решил, что минутная релаксация перед пси-боем не помешает, стянул комбинезон и влез под струи душа. Дотянулся мысленно до квартиры, погладил нежно красивый «цветок» ауры Юны.
В голове развернулся бутончик удивления и радости:
«Рома?!»
«Любимая…»
«Ой, я тебя слышу! Почему ты не дома? Что случилось?»
«Всё нормально, родная, закончу дела и приеду. Свари мне клёцки на молоке».
«Бедный, ты так голоден? Конечно, сварю. Долго тебя ждать?»
«Может быть, ещё часок-полтора. Я позвоню».
«Жду, хороший мой! Чмоки-чмоки».
Улыбаясь как мальчишка, получивший подарок, Роман вышел из неяслуха, подумал, что нет ничего лучше на свете, чем ожидание встречи с любимой женщиной, и принялся смывать с себя пот, грязь, усталость и бессилие. В комнату отдыха он ввалился уже почти полностью восстановившийся, свежий, энергичный и бодрый.
— Еду принесли, — сказал Ылтыын, сидевший на диване в синем ворсистом халате. — Сижу, глотаю слюни. Подсаживайся.
— Ешь. — Роман налил себе горячего чаю, бросил в чашку ломтик лимона. — Мне надо решить одну проблему.
— Харитоныч попросил? — догадался Ылтыын.
— Гловитц в Москве, готовит пакость. Надо его остановить, раз и навсегда!
Ылтыын застыл с ложкой у рта.
— Ты собираешься с ним… драться?
— Попробую просканировать, может, удастся выяснить, что он задумал.
— Так он тебе и позволил.
— Олег Харитонович пообещал канал СССР.
— Ага… это меняет дело… хотя всё равно рискованно.
— Мы справились с ним в Брюсселе, тем более справимся дома.
— Ты хочешь прямо сейчас с ним схлестнуться?
— Не хочу — надо!
— Тогда я быстренько поем и присоединюсь. Тебе тоже не мешало бы подкрепиться.
Роман заколебался, взвешивая доводы Алтына, потом сжевал листья салата, съел помидорчик, несколько маслин, отпил полчашки чаю и устроился возле дивана в позе лотоса.
— Если что — я рядом, — поднял руку Ылтыын.
Глаза закрылись сами собой.
Волков сосредоточился на чакре хара, замедлил сердечный ритм до одного удара в секунду, вообразил поток энергии, исходящий из точки хара вверх и вниз.
Позвоночник выпрямился, «засиял».
Дыхание стало «двухэтажным» — от верхнего, грудью, до нижнего — нижней частью брюшной полости.
Голова превратилась в звонкую и цельную хрустальную чашу.
Появилось ощущение «одинаковости» тела по всем направлениям.
Интерьер перед глазами расплылся в туманную кисею, так как зрение расфокусировалось: он в данный момент смотрел не на предметы в комнате, а «вглубь себя», хотя мог в любой миг выбрать точку фокусирования даже в поле периферического зрения.
Тело освободилось от физических оков и веса, превратилось в сгусток чистой «крылатой» энергии.
Он был готов к «полёту в космос».
«Олег Харитонович!»
Пауза.
В ушах протаял тихий шелест падающих листьев, пульсация крови, далёкие детские голоса, отрывки музыки: так воспринимался сознанием эфир неяслуха, доступный только экстрасенсам.
«Слушаю, Рома», — выплыл из этого призрачного шума мыслеголос координатора.
«Я начинаю».
«Мы готовы поддержать. Удачи!»
Мыслеволевое тело вырвалось из тела физического, воспарило над землёй, рванулось за пределы атмосферы.
Полёт из Великих Лук в Москву длился доли секунды.
Роман завис над городом, разглядывая-ощущая скопление «тлеющих угольков», искр и огней, складывающихся в причудливую мозаику «цветника» биополей.
Не все «цветы» этого огромного поля выглядели красивыми. Хватало и «мхов», и «лишайников», и уродливых «медуз», создающих гнетущее впечатление. Но угрюмее всех узоров казались «гнилые» коричневые пятна, похожие на болотные топи, и чёрные кляксы, агрессивно толкающие яркие звёздочки и огоньки. Это были места скоплений негативных эмоций и злобных устремлений, протягивающие во все стороны чёрные нити и паутинки связей, и было их очень и очень много.
Роман пробежался взглядом по дышащей, пульсирующей, живущей по своим законам картине, настроился на поиск знакомых «пси-запахов».
По словам Олега Харитоновича, Гловитц поселился в Президент-отеле под личиной «бельгийского священника» Велкама, поэтому поиск стоило начинать оттуда.
Действительно, уже через несколько секунд из скопления «болотных ям» возле Кремля сверкнул чей-то злобно-удивлённый взгляд. Спутать его ни с чьим другим было невозможно.
Роман зафиксировал координаты «взгляда», сориентировался по текучим магнитным линиям, нашёл «яму», из которой выглянул носитель невидимой в данный момент ауры.
Президент-отель располагался на Якиманке, и, судя по всему, именно там и прятался сейчас «бельгийский священник» Велкам, защищённый пузырём пси-поля. Хотя при этом он постоянно сканировал окрестности отеля, что говорило о дискомфорте и даже, может быть, о тщательно скрываемом страхе, который он испытывал.
Роман соколом кинулся вниз, на коричневое, с зеленоватыми прожилками, «болото» отеля, словно собирался его протаранить.
И Гловитц не выдержал, выставил над собой «зеркальный щит», спасаясь от реального намерения внезапно возникшего противника «расплющить» его мыслесферу, разнести на куски «зеркало» мыслеблока и подчинить волю.
«Волков?!»
«Ага!» — отозвался Роман весело.
«Какая приятная встреча!»
«Ага!»
«Где вас носило всё это время?» — Гловитц начинал приходить в себя.
«Там, где вас не было, любезный Свисс-иллеш. Надо же было посмотреть на вашу базу на Титане».
Гловитц замолчал, переваривая новость.
«Поздравляю, экзор, что вам удалось выбраться оттуда живым. А я уж тут все ваши подвалы обыскал».
«По подвалам я не прячусь. Неужели я вам так нужен?»
«Уже нет, если честно. Но мы могли бы побеседовать».
«О чём же?» — Роман сконцентрировал внимание на кинжальном пси-выпаде, способном пробить защиту рептилоида и деструктурировать сознание.
Однако Гловитц опередил его.
«О вашей смерти!» — заявил он и нанёс по ментальному «соколу» Романа страшный удар, отбросивший «сокола» как пушинку вверх на сотню километров!
На миг Роман ослеп от ярчайшего солнечного высверка.
Сознание покрылось «сеточкой трещин», как стекло от удара камнем.
Он сжался в струйку огня и вынырнул из ментального пространства в физическое тело как ныряльщик из воды, у которого кончился запас воздуха в лёгких.
Зрение прояснилось, хотя в голове продолжал шуметь «океанский прибой» и «каркали вороны».
Ылтыын, наблюдавший за другом, сунул ему в руку чашку с чаем.
— Пей!
Роман послушно сделал несколько глотков, не замечая ни вкуса напитка, ни его температуры.
— Нашёл? — поинтересовался эскимос.
Роман не ответил, чувствуя растущий в душе гнев: не на противника — на себя! Он должен был выдержать удар, должен был предусмотреть атаку, должен был ответить! Но вместо этого просто сбежал с поля боя!
— Успокойся, — понял его состояние Ылтыын, похлопал по колену, поднялся. — Проанализируй выход и ответь.
Он допил чай, снова принял асану лотоса.
Лицо отвердело, взгляд ушёл в глубину сердца, злость растворилась в горниле сосредоточенности на поиске цели.
«Сокол» мыслеволи сорвался в небо, поднимаясь кругами над Великими Луками, устремился к Москве.
«Вы ещё здесь, моншер? — родился в голове бесплотный насмешливый мыслеголос Гловитца. — Как там у вас говорят: битому неймётся?»
«Проверьте В-портал, — посоветовал ему Роман. — И унц. Они вам понадобятся в ближайшее время».
«Да ну! — удивился эмиссар АПГ. — Вы мне угрожаете?»
«Предупреждаю».
«А как вам это?»
На «сокола», парящего в небе над Москвой, снова налетел порыв ураганного пси-ветра, грозящий разорвать его на мельчайшие «пёрышки». Но теперь он был готов к любому «урагану» и, опираясь на энергопотоки Ылтыына и Юны (прости, любимая, что без оповещения), подставил ему таран воли, разбивая ударную волну на проскользнувшие мимо потоки морозного «ветра».
Источником «урагана» был Гловитц, хотя волну он гнал не свою личную, а внешнюю, порождённую сотнями специально обученных на энергоотдачу людей (и нелюдей), которые и образовывали экстраформацию, способную деформировать биоэнергоинформационную оболочку любого человека, лишить его воли и заставить делать всё, что запланировал владыка этого процесса. В данном случае — эмиссар АПГ Гловитц.
Однако на этот раз он просчитался, надеясь на мощь экстраформации.
Роман сначала отбил удар, а потом, нащупав канал поддержки, обещанный Олегом Харитоновичем, ответил ударом такого «цунами», какого противник не ожидал.
Его мыслеволя «затрещала по швам» как шпангоуты корабля под напором волны, заметалась из стороны в сторону, спасаясь от «водоворотов», с трудом укрылась под призрачной «бронёй» «подводной лодки» пси-поля, инициированного европейской экстраформацией.
Именно в момент паники мыслеволя Романа и нашла лазейку в защите Гловитца, проникла в глубины психики и «скачала» нужные файлы замыслов.
В следующее мгновение он выдернул «клюв сокола» из «ямы» психики рептилоида, метнулся назад, в космос, и вынырнул в родном теле, разом воспринимая его тесноту, плотность и массу.
Ылтыын, прижав ладонь ко лбу, снова сунул ему чашку с чаем. Проворчал сипло:
— Быстро вернулся.
Роман жадно, обливаясь, выпил чай, откинулся спиной на край дивана, дыша как загнанный заяц. Заметил жест друга.
— Что за лоб держишься? Упал?
— Получил по голове дубиной…
— Извини, я вынужден был опереться.
— Ничего, оклемаюсь.
Роман нашёл струйку энергии, соединявшей его с Юной, мысленно погладил её по щеке:
«Как ты, родная?»
«Ой, так страшно было! Ты с кем-то… сражался?»
«Потом расскажу, жди».
— Узнал что-нибудь? — Ылтыын тяжело встал, подсел к столу.
— Узнал… Гловитц пригнал к Земле боевой модуль.
— Что?!
— Подожди, надо сообщить Олегу Харитоновичу.
Ылтыын кивнул, поплёлся в бытовой блок.
Привычным «ау» в пси-поле Волков вызвал координатора.
«Слышу, Рома, — тотчас же откликнулся Олег Харитонович. — Ну и бурю ты поднял за рубежом! Эхо паники этого стада, формирующего экстраформацию Европы, долетело аж до Индии, нам только что сообщили оттуда. Как самочувствие?»
«Гловитц подготовил импульсный удар по Ново-Хренову! Для этого к Земле в режиме «невидимка» подошёл боевой модуль класса «Всехна»… или как-то так, я не разобрал. По команде Гловитца модуль создаст канал пробоя ионосферы над Рублёвкой, и Ново-Хреново сгорит от колоссальной силы электрического разряда!»
«Чего-то подобного мы и ждали. Сможешь отыскать модуль?»
«Не знаю, попробую, он же должен висеть точно по перпендикуляру над Ново-Хреновом».
«Постарайся, а мы лупанём по нему из лазера. И сделай это побыстрей. Как бы наш грозный «бельгийский поп» не запаниковал и не инициировал модуль раньше».
«Хорошо, сейчас начну».
«С нами наши боги!»
Ылтыын вернулся из ванной, обтирая лицо мокрым полотенцем.
— Что он сказал?
— Надо найти модуль на орбите.
— Как?
— Очки надену, — пошутил Роман.
— На базе есть телескоп, — сказал Ылтыын простодушно.
Роман слабо улыбнулся.
— Телескоп не понадобится, у меня свой. — Он постучал себя пальцем по лбу.
— Есть будешь? Стынет.
— Позже, сначала доделаю дело.
Сидеть на полу не хотелось. Он устроился на диване, откинул голову на мягкую спинку, отогнал робкую мысль: «поспать бы!»
— Я рядом, — тактично напомнил приободрившийся Ылтыын.
«Сокол» мыслеволи снова вылетел из тела, поднялся над базой. Хлестнул в лицо упругий «ветер», земля под «лапами птицы» из плоскости превратилась в округлую массивную гору.
Ориентироваться в пространстве, имея всего лишь одну точку опоры — бугор планеты, было трудно. Тогда он спикировал вниз, к Москве, нашёл Ново-Хреново на Рублёвке, огляделся в поисках «резиденции русского подполья».
На миг в душе шевельнулось желание «одним глазком» посмотреть на Президент-отель, убедиться, что Гловитц ещё там, ощутить его состояние. Однако делать этого не стоило, противник наверняка ждал русского и жаждал отомстить.
Живи пока, подумал Роман, чувствуя за спиной скрытую психофизическую мощь эгрегора СССР, я тобой ещё займусь.
На территории посёлка выделялись два тёмных «провала», поменьше и побольше. Один принадлежал резиденции премьер-министра, второй — псевдоцентру «Триэн». Оценив тот и другой, Роман спустился ниже, к «провалу» побольше, скрывающему в непросматриваемых глубинах бурление биополей, которое Гловитц и принял за пси-эхо деятельности центра управления. Даже Роману не удалось проникнуть в этот «провал», чтобы просканировать работающих в здании людей, и он мимолётно подумал, что человечество начинает потихоньку подбираться к технологиям «пси», которыми до этого времени владели только пришельцы со звёзд.
Опустившись почти до крыши усадьбы, принадлежащей сотрудникам «Триэн», он посмотрел вверх, определил положение перпендикуляра к плоскости земли и плавно вознёсся к облакам, как воздушный шарик, надутый гелием. Настроил все свои внетелесные «рецепторы и антенны». Превратился в процессс, в котором участвовали одновременно зрение, слух и система ментального прослушивания, просеивающая через своё энергетическое «тело» все нити излучений и полей, встречавшихся на пути «шарика».
На высоте ста сорока километров над Землёй его повлекло в сторону от перпендикуляра.
Он по-прежнему не видел никаких туманных сгущений или более конкретных физических объектов, зато почувствовал массивную воздушную «опухоль» впереди, висящую в коконе какого-то отражающего свет поля.
Сомнений не было: он нашёл-таки боевой модуль, зависший над слоем ионосферы Земли! И модуль этот мог включить луч, пробивающий атмосферу, в любой момент. Всё зависело от Гловитца, пребывающего не в самых позитивных кондициях после сражения с русским экзором. Если рептилоид вдруг решит, что ждать больше нечего, он спокойно даст команду компьютеру модуля включить излучатель.
Роман представил, как это может выглядеть.
В горле пересохло (это ощущение передалось и мыслеволевому «соколу» Романа)!
«Олег Харитонович!»
«Слушаю, висв», — мгновенно ответил координатор.
«Я обнаружил модуль!»
«Где?»
«Точно по перпендикуляру над Ново-Хреновом, в ста сорока километрах над землёй. Объект не виден в оптическом диапазоне, но это он!»
«Гловитц поменял билет и выехал в аэропорт, хочет улететь вечерним рейсом. До посадки полчаса. Если мы промажем…»
«Понял, попробую просканировать автоматику модуля. Мне может понадобиться вся ваша сила».
«Она в твоём распоряжении, я в канале. Мы включаем радары ЗЛК».
«Что?»
«Зенитно-лазерный комплекс в Мытищах».
«Модуль может поймать радарный луч и спонтанно выстрелить. Нацельте комплекс, но не включайте, ждите команды».
Роман облетел невидимую «опухоль», ища хоть какие-нибудь отверстия и щёлочки в её оболочке. В воображении она представлялась в форме двояковыпуклой линзы из жидкого текучего металла. На «сокола», рассматривающего линзу и тоже невидимого, она, к счастью, не реагировала.
«Рома, мы навели ЗЛК, — послышался мыслеголос Малахова, — но у нас будет только одна попытка. Не потому, что нам не разрешат его включить дважды, а потому, что модуль после первой атаки может перелететь в другое место».
«Каковы возможности ЗЛК?»
«Космозенитчики сбивали им ракеты на дальности в полторы тысячи километров».
«Ждите».
Роман ещё раз облетел «жидкометаллическую линзу» кругом, пробуя проколоть её оболочку лёгкими ударами «клюва сокола». Она по-прежнему не замечала призрачную «птицу», выделывающую пируэты в разреженном воздухе, но в её неподвижности и молчании крылась такая грозная мощь, что Роман поёжился.
«Дрянь рептилоидская! — подумал он с ненавистью, чувствуя, как в душе рождается неведомая сила. — Всё равно я тебя расколю!»
Он «глотнул» «энергетической браги» СССР, усилил пси-нажим и в какой-то миг понял, что защитная оболочка модуля поддаётся!
Определив точку удара, он мгновенным усилием вогнал в защитное поле аппарата «клюв сокола» и оказался внутри необычного пространства, напоминающего гранат. Только «зёрнышки» этого «граната» представляли собой не вместилища сока, а хитроумные узлы и соты, заполненные текучим пламенем.
Как оказалось, «гранат» умел думать! Не так, как человек, очень специфично, со множеством нюансов, но это не имело значения. Подчинялся он таким программам, которые не уступали по сложности генетическим императивам человека. Это был самый настоящий искусственный интеллект, разве что созданный не на Земле, а где-то на планетах центра Галактики. И воспринял он вторжение мыслеволи Романа как нечто запланированное, хотя и не без удивления.
Нет, он не понимал человеческого языка и не стал общаться с «лазутчиком» в формате мыслесвязи, но ответил ему вполне доходчиво, выдав удивительную ментальную фразу, сочетавшую в себе озабоченность, раздражение, неприязнь, подозрительное ожидание, воинственную требовательность и деловитый вопрос: кто ты?!
«Я свой!» — попытался объяснить своё появление Роман.
Компьютер модуля понял его, но не успокоился.
«Код доступа!» — потребовал он на том же необычном пси-языке.
«Заблокируй бортовое оружие!» — потребовал в ответ Роман, посылая образ: металлический эллипсоид посылает луч к Земле, луч натыкается на зеркало, отражается и гаснет.
Возможно, мозг аппарата понял и эту мысль, но требование его осталось прежним:
«Код доступа!»
Роман рассвирепел, собрал окутывающее тело «сокола» энергооблако в единый кулак и нанёс «апперкот» — ударил им по «гранату», как боксёр, собравшийся нокаутировать противника.
Внутри «граната» произошло нечто вроде короткого замыкания, по всем «зёрнышкам» его структуры побежали искорки, «соты» кое-где задымились. И всё же «апперкот» он выдержал.
Мало того, именно в этот момент ему и поступила команда активировать импульсный излучатель, способный пробить атмосферу Земли и образовать канал разряда ионосферы. Роман увидел-ощутил это как бесшумную зарницу, выпорхнувшую снизу и вонзившуюся в стреляющий искрами «гранат».
«Выполняю», — «хрипло» отозвался рептилоидский компьютер под серию тоненьких свистов и «раскатов кашля», как курильщик, захлебнувшийся дымом.
Понимая, что Гловитц решил не дожидаться другого случая и отдал приказ модулю нанести удар по Ново-Хренову, а времени на переговоры не осталось, Роман ударил по «гранату» ментальной «кувалдой» изо всех сил и крикнул внутрь себя:
«Олег Харитонович, залп!»
Чей-то удивлённый взгляд коснулся его — не головы, сознания.
«Волков?! Снова вы?!»
Роман не ответил, колотя по компьютеру модуля своей ментальной «палицей».
«Гранат» покрылся сеточкой молний, задымился гуще.
«Ш-шит! Фак ю! — Гловитц осознал, что происходит. — Вы пытаетесь мне перечить?!»
Роман нанёс ещё один удар.
И «гранат» не выдержал, превращаясь в кучу не связанных между собой «зёрнышек-программ», антагонистически настроенных друг к другу. Одна программа включала излучатель, вторая отключала, одна переходила на запасной «сервер», вторая блокировала импульс. И хотя длилась эта «гражданская война» недолго, всего сотые доли секунды, компьютер так и не смог выстрелить, представляя собой не цельный интеллект с зачатками личности, а «горку расползающихся во все стороны муравьёв».
Затем что-то сверкнуло снизу, остро и сильно.
Роман едва успел «выпрыгнуть» из кабины модуля.
Луч выметнулся из глубин земной атмосферы, вонзился в «жидкометаллическую» линзу, проделал в ней глубокий шрам.
Система маскировки отключилась, и аппарат стал видим!
Роман впервые в жизни увидел-почувствовал «живой» НЛО таким, каким видели и фотографировали подобные объекты случайные свидетели.
«Летающая тарелка», ни дать ни взять. Серый корпус, выпуклый горб сверху, выпуклость поменьше внизу. Штыри по бокам. Вот и все детали.
Но любоваться долго формой модуля не пришлось.
Поражающий лазерный импульс, выпущенный с удивительной точностью российским зенитно-лазерным комплексом «Перун», повредил не только обшивку модуля, но и его энергосистему. Модуль начал крутиться на одном месте, а потом взорвался!
Вспышка была не очень яркой, но её зафиксировали десятки земных наблюдателей, астрономических и военных, ведущих мониторинг атмосферы и неба над Землёй.
«Фак ю рашн дик!» — изумлённо ахнул Гловитц.
«Сам пошёл!» — ответил ему Роман и, взяв пеленг, с удовольствием влепил оглушающий раппорт, который эмиссар АПГ вряд ли мог отбить без последствий.
Возвращение назад, в родное физическое тело, не потребовало много времени.
Роман открыл глаза, увидел дрожащее марево, размытое дождём, с трудом сфокусировал зрение.
— Слава богу! — проворчал Ылтыын, сидя напротив на стуле с чашкой дымящегося чая в руке. — Я уже волноваться начал: ты дёргался как паралитик.
— Воевал, — хрипло произнёс Роман, ощущая язык как сухую мочалку.
— С кем?
— С компьютером… и с Гловитцем.
— Раз вернулся, значит, победил?
— Дал ему в нос.
— Отлично! Я бы тоже дал. Пей.
— Не хочу.
— Чай с травами… и с коньяком.
Роман взял в руки чашку, позвал мысленно:
«Олег Харитонович».
«Я здесь».
«Всё кончено».
«Знаю, из стратосферы сыплются какие-то обломки. Выходит, попали. Благодарю, Евлампиевич, ты сделал большое дело!»
«Гловитца надо бы перехватить».
«А вот с ним мы уже ничего не можем сделать. По сообщениям наблюдателей, он исчез. Прямо в аэропорту, на глазах обалдевших сопровождающих и персонала аэропорта».
«Сбежал?»
«Совершенно верно, через В-портал. Наверно, ты ему окончательно разонравился».
«Пусть не суётся к нам!»
«Справедливое замечание. Отдыхай».
Роман сделал обжигающий, насыщенный травами глоток, подмигнул наблюдавшему за ним Ылтыыну, расслабился.
— Я это сделал, шаман! Понимаешь?
— А то, — сказал эскимос. — Я человек непьющий, но за это выпью. Не возражаешь?
— Не возражаю, — согласился Роман.
