1
Из окна была видна небольшая церквушка, территория которой прилегала к железнодорожным путям, и Роман долго рассматривал это двухбашенное простенькое строение, возведённое чуть меньше полутора веков назад. Не потому, что ему нравилась церковная архитектура, а потому, что мысли в голове текли соответствующие, по большей части грустные.
Из Нижнего Новгорода вертолёт доставил их в Великие Луки, а не в столицу и не в Выборг, как он надеялся.
— Побудете здесь недельку, — сказал, прощаясь, Грибов, — отдохнёте, полечитесь, сил наберётесь. Короче, вам рекомендован покой.
— Но я хотел бы съездить… — начал Роман.
— Все вопросы к Олегу Харитоновичу. Охранять вас будут наши ребята постоянно, так что не обессудьте.
Романа и Юну оставили в квартире на улице Пушкина, а Ылтыына увезли в частную клинику, хотя Роман сам хотел подлечить товарища. Грибов и Юну увёз бы вместе с эскимосом, но Роман воспротивился, заявив, что поставит её на ноги быстрее любого врача.
Он бросил взгляд на двуспальную кровать у стены, где лежала жена.
Ещё в воздухе во время перелёта он подкорректировал её энергетику, «зашил» пулю в слой жировой клетчатки наподобие кожного субкутиса и привёл Юну в сознание. Оперировал её он уже дома, вернее, в квартире, где их поселили.
Пуля, выпущенная из девятимиллиметрового «Глока», всё же повредила мышечно-фасциальную структуру плеча, а также сдавила два верхних ребра, пройдя между ними до ключицы. Поэтому Роману пришлось оперировать жену в три приёма.
Сначала он «скрутил» ей грудную клетку, отодвинул плечевой сустав, затем промассировал подмышечную впадину, проделал в ней щелевидный ход — как это делают новозеландские хилеры, растянул малую грудную мышцу и лишь затем вытащил пулю обычным пинцетом, обработав его спиртом.
После этого легко заживил рану, от которой теперь остался только небольшой свежий шрамик. Шрам должен был через пару дней исчезнуть без следа.
Он вылечил и Ылтыына — дистанционно, потихоньку, когда хирурги извлекли из тела эскимоса две пули. После чего бывший разведчик быстро пошёл на поправку и начал вставать на другой день после операции, приведя врачей в замешательство. Они не ждали такого скорого результата.
Конечно, эскимос понял, кто ему помог, и разыскал Романа по связи, пообещав в скором времени оплатить долг.
— Ты ведь не собираешься отсиживаться в тишине и покое? — задал он лукавый вопрос.
— Не собираюсь, — ответил озадаченный Роман. — Они меня достали!
— Вот я и пригожусь, — закончил мысль Ылтыын. — Меня они достали не меньше. Пора ликвидировать это паучье гнездо в России, а то и вообще в Галактике.
— Не круто замахиваешься? — невольно рассмеялся Роман.
— Всегда надо замахиваться на большие дела… чтобы получилось одно маленькое. Но я уверен, что нам по плечу любая сложная операция. Во всяком случае помни, что я твой должник.
И это были не просто слова. Роман знал, что друг не оставит его в беде и всегда готов прийти на помощь.
Юна на кровати пошевелилась, задышала ровней. Лицо у неё по-прежнему было бледное, но спокойное и умиротворённое. И очень красивое! Такое красивое, что у Романа всполошённо зашлось сердце.
Себе же Волков после всего пережитого дал клятву найти киллера-фюрера по фамилии Гловитц и навсегда избавить от него родную планету! Как бы пафосно это ни звучало.
За окном пошёл снег.
Близилась зима, город сковывал мороз. Захотелось пробежаться на лыжах по свежему снежку, полюбоваться природой, скатиться с горки.
Но Грибов предупредил, что до контакта с координатором не может быть и речи о выходах из дома, продуктами их обеспечат, надо потерпеть, и Роман терпеливо ждал визита Олега Харитоновича, надеясь, что его за излишнюю самостоятельность накажут не сильно.
Он бросил взгляд на столик возле кровати, на котором лежал браслет В-портала и медальон унца.
Защитное устройство Поводырей, способное принимать любую форму, снова не сработало во время схватки с киллершами, посланными Гловитцем, и это начинало раздражать. Роман был уверен, что настроил унц правильно.
Юна чему-то улыбнулась во сне, повернулась на бок, подсунув под щёку ладонь. Обычно она вставала рано, однако сегодня заспалась: стрелки на часах, висящих на стене, показывали половину девятого.
Роман подошёл к столу, взял медальон, вгляделся в его «золотой, с бриллиантами», корпус.
Что же ты не реагируешь на угрозы хозяину, дружок? Заснул? Так нет же, вибрируешь, если тебя мысленно погладить. Отсутствует энергия? Вроде бы тоже нет, в тебе ощущается немалая спящая сила. Тогда в чём дело? Может, не считаешь меня хозяином?
Медальон подёрнулся рябью, напоминающей рябь на воде от порыва ветра.
Оп-ля! Услышал мою мысль? Что это значит? Я прав?
Унц успокоился.
Роман погладил его пальцем, сосредоточился было на ментальном сканировании, но в это время проснулась Юна, подняла голову.
— Рома?
— Тут я. — Он положил медальон обратно, подсел к жене, накрыл руку своей рукой.
— Ты уже встал… а мне приснился сон, будто ты уехал в Москву, я помчалась за тобой, нашла в супермаркете, а ты там покупаешь… угадай, что?
— Гармошку, — пошутил он.
— Не угадал — детскую коляску!
Роман засмеялся.
— Ну и фантазия у тебя.
— Это не фантазия, — сдвинула она брови. — У нас будет ребёнок, я знаю, мальчик, и ты это тоже чувствуешь.
Он наморщил лоб.
— Я пока… ничего… ты серьёзно?
— Конечно, а ты против?
— Никогда в жизни! — твёрдо заявил Роман.
Глаза Юны просияли, она отбросила одеяло, оставаясь в одной маечке, и кинулась к нему на шею.
Потом они умывались, завтракали и обсуждали поездку к отцу Юны.
— Хорошо бы нам съездить всем вместе на море, — с надеждой помечтала она. Потом горько вздохнула. — Мама так любила отдыхать на юге.
— Хорошо бы, — согласился Роман. — Только вряд ли это достижимо в ближайшем будущем.
— Но ведь ты можешь так задурить всем головы, что нас никто не узнает.
— Могу и задурить, — улыбнулся Волков. — Хотя это называется «отвадить». К сожалению, агентура АПГ вездесуща, и нас вполне могут вычислить по каким-то неучтённым нами признакам. Вот когда мы сбросим Поводырей с Земли, тогда и подумаем о море.
— Когда это будет? — погрустнела она.
— Будет! Потерпишь?
— Что мне остаётся? Готова терпеть хоть вечность! Лишь бы с тобой.
— Вечность ждать не придётся, — со смехом заключил Роман жену в объятия, — счастье моё простреленное. Что бы я делал без тебя?
— Папа всегда говорил, что не понимает, что такое счастье.
— По большому счёту он прав. Есть такая притча. Бог слепил человека из глины, и остался у него неиспользованный кусок. «Что тебе слепить ещё?» — спросил Бог. «Слепи мне счастье», — попросил человек. Бог вздохнул и положил ему на ладонь оставшийся кусок глины.
— Я поняла, — стала серьёзной Юна. — Счастье — дело рук самого человека. Хотя сама притча отражает неверное суждение. Бог создавал из глины не человека, а слугу его.
— Робота, — хмыкнул Роман.
— Не смейся, так и было.
— Ну да, а ты при этом присутствовала, — поддразнил он жену.
— Папа давал мне читать интересные материалы. Ты, например, читал «Тайную Книгу Иоанна»?
— Нет.
— Почитай обязательно, узнаешь много нового. Хотя, если честно, комментарий к этой книге мне понятней.
— Она у отца в Выборге?
— Осталась в Москве, — смутилась Юна. — Могу позвонить Люсинде, она привезёт.
— Не стоит, сами заберём попозже. — Он внимательно оглядел лицо жены, напустил на себя озабоченность. — Тебе лежать надо.
— Я здорова, — возразила она. — Что ты увидел?
— Кожа бледная — это признаки анемии, губы тоже бледные — признак сниженной работы поджелудочной железы, проблемы с сердцем, под глазами тёмные круги — что-то с почками, да и глаза красные, что говорит о высоком давлении.
Юна изумлённо распахнула глаза.
— Ты серьёзно?!
Роман засмеялся.
— Ах ты, обманщик! — кинулась она на него с кулаками.
Он обхватил её, прижал к себе, начал целовать.
— Ну, и какого цвета теперь у меня губы? — проговорила она через минуту.
— Теперь нормального.
— А глаза?
Ответить Роман не успел, в прихожей тренькнул дверной звонок.
— Кто это? — испугалась Юна.
Он прислушался к себе, сказал недоверчиво:
— Алтын?
— Он же должен быть в больнице.
— Вот и я о том.
Роман открыл дверь.
На пороге возник Ылтыын Юря, одетый в мешковато сидевшую на нём пуховую куртку с капюшоном и джинсы. Лицо у него было, как всегда, бесстрастное, но глаза улыбались.
— Привет, висв, привет, Юнька. — Под взглядами семейной пары он снял ботинки, повесил куртку, прошёл в гостиную. — Завтракаете? Это хорошо. Чаем угостите?
— Ты почему гуляешь как… — Юна поискала сравнение, не нашла.
— Как кто?
— Как эскимос в пальто, — подсказал Роман. — Тебя отпустили эскулапы?
— Буду я кого-то спрашивать. Сам ушёл, нечего мне там делать, раны зажили, ты же их и залечил. Ну, что стоите? Живой я, здоровый, шаман всё же.
Юна и Роман переглянулись, Юна побежала на кухню.
— Садись, — кивнул на стол Роман. — Не ожидал тебя увидеть так скоро. Сижу вот без дела, жду Олега Харитоновича.
— Жди.
— А ты?
— Дела всегда найдутся. Я тут прошёлся по городу, в местный музей заглянул. Знаешь, что интересно? Городок вроде бы старый, в двенадцатом веке заложен, а старинных зданий и памятников не так уж и много. Церквей вообще три.
— Одна через дорогу.
— Ну да, я обратил внимание, а кроме неё, только Казанская на кладбище и собор Вознесения Господня. Остальные все разрушены.
— Во время войны?
— И до войны, и в войну, и уже после войны. В музее сохранились изображения церквей, я запомнил церковь Николая Чудотворца и Богоявленский собор.
Появилась Юна с подносом, на котором дымился парком чайник и стояли чашки.
— Ты веришь в Бога?
— Я шаман, — растянул губы в извиняющей улыбке Ылтыын, — мои боги другие.
Юна поставила поднос на стол.
— Я знаю, что ты любишь зелёный чай.
— Спасибочки.
Ылтыын взялся за чашку.
Роман подсел к столу.
— Слушай, шаман, что такое СССР?
— Союз советских…
— Нет, когда мы сражались в Нижнем, Олег Харитонович сказал, что подсоединит СССР.
— А, вот ты о чём. Это круто! Он имел в виду Священную Соборную структуру Руси. По сути — коллективное бессознательное народа, сохраняемое в глубинах его формации.
— Экстраформации?
— Экстраформация нечто иное, это уже управляемая структура, а русский Собор — национальная система безопасности, если уместно подобное сравнение. Если ты научишься опираться на него — хана всем пришельцам!
Юна прыснула.
— Люблю образные сравнения.
— Понял, это на самом деле жутко интересно, — искренне сказал Роман. — А о киллершах, ждавших нас в департаменте, известно что-нибудь? Откуда они?
— Из лесу, вестимо, — пошутил Ылтыын. — Все местные, как ни странно, одна только из-за кордона, остальные навещали местный стрелковый клуб.
— Кодиранты? — догадался Роман.
— Их готовили второпях, поэтому не успели впихнуть в мозги программы самоликвидации, они и признались потом во всех грехах.
— Откуда у них оружие?
— Классные пушки, заметил? Суперсовременные «Глоки» с виртуальной оптикой. Думаю, оружие им доставила командирша из-за рубежа.
— Как?
— Не знаю, канал ищут.
— А господин директор что?
— Саплев в больнице, в коме.
Наступило молчание.
Роман поймал взгляд жены, покачал головой.
— Я не специально…
— Брось! — неожиданно жёстко сказал Ылтыын. — Мы на эту тему уже говорили. Они нас не жалеют! На войне как на войне! Дай ему волю, он бы пристрелил тебя не задумываясь. И меня. И её. — Ылтыын кивнул на Юну.
— Он же кодирант…
— Вряд ли, такие работают на любой криминал добровольно. Кодирант не стал бы эмиссаром АПГ, получив доступ к В-терминалу. Кстати, ты разобрался, почему унц тебе не подчиняется?
— Нет ещё, — нехотя сказал Роман. — Судя по всему, он не признаёт меня за хозяина и не реагирует на опасность.
— Так заставь!
— Заставь, — скривил губы Роман. — Пробовал — не слушается. Хотя мысли ловит, я это чую.
— А ты душевно с ним поговори, мягко.
Юна прыснула ещё раз.
Мужчины посмотрели на неё.
— Что я сказал смешного? — полюбопытствовал Ылтыын.
— Извини, я просто анекдот вспомнила.
— Расскажи.
— Да он старый. — Юна взглядом попросила у мужа разрешения.
Роман кивнул.
— В общем, жена жалуется мужу на поведение сына: «Он стал просто невыносим, меня не слушает, слушает только советы разных идиотов, поговори с ним мягко».
Роман засмеялся, но увидел реакцию друга и сделал вид, что кашляет.
Ылтыын покачал пальчиком.
— Ценю юмор, но советом не побрезгуй. Ладно, побегу я, в три места ещё надо попасть до вечера. Навещу вас часов в восемь, если не возражаете.
— Это уже превращается в традицию.
— Да?
— Каждый раз, когда мы с тобой возвращаемся откуда-то битые, ты навещаешь нас по вечерам с точно такой же формулировкой.
— Хорошая традиция, не находишь? Возвращаемся битыми, но живыми, а это главное.
Ылтыын допил чай, начал собираться.
— Пока, бой и гёрл.
Стукнула дверь.
— Он очень хороший, — задумчиво сказала Юна. — Хотя я всё равно не понимаю, почему он рискует, сопровождая тебя.
— Как оруженосец рыцаря, — пошутил Роман.
— Твоё оружие здесь. — Она постучала пальчиком ему по лбу. — У меня таких подруг, к сожалению, нет.
— А Люся?
— Она тоже хорошая, но не бросится ради меня в омут. — Юна начала собирать посуду со стола. — Ложись, полежи, всё равно делать нечего. Газеты почитай, вчера принесли.
Роман послушно развернул «АиФ», нашёл статью о коррупции в Генштабе Российской армии, читать не стал.
Вторая статья оказалась не лучше: о войне Генеральной прокуратуры с ФСБ и Следственным комитетом. Речь в ней шла о «крышевании» прокурорами (!) Подмосковья подпольных игорных заведений.
В третьей говорилось о плане продажи исторических раритетов Кремля — Царь-пушки и Царь-колокола какому-то арабскому шейху за пятьдесят миллиардов долларов. Якобы — для создания «экономической подушки безопасности» в преддверии очередного всемирного экономического кризиса. Автором плана был один из депутатов Госдумы по фамилии Сивый.
Роман плюнул, отбросил газету.
— Плохие новости? — полюбопытствовала Юна.
— Как обычно, — пожал он плечами.
— Расскажи.
— Не хочу, сплошной криминал, надоело всё. Пишут, пишут, а толку нет. Сделай-ка мне лучше кофейку.
Юна с готовностью побежала на кухню.
Олег Харитонович приехал к обеду, когда снег на улице прекратился и сквозь поредевшие тучи выглянуло солнце.
С ним в квартиру вошёл незнакомый мужчина, сухощавый, седой, твердолицый. На вид ему можно было дать лет пятьдесят, но взгляд его внимательных серо-голубых глаз дал понять Роману, что перед ним если и не старый, то мудрый человек. И очень сильный в волевом плане, насколько смог Роман оценить его ментальный ответ: каменная стена!
Координатор представил его квартиранту по имени — Рад.
Роман, смущённый оценивающим взглядом незнакомца, отступил, сделал приглашающий жест:
— Проходите.
Из гостиной выглянула Юна, успевшая накинуть на себя жакет.
Гость окинул её тем же сосредоточенным взглядом.
— Жена, — неловко сказал Роман. — Юна.
Олег Харитонович поздоровался, взял Юну под локоть.
— Пройдём-ка.
Они вышли на кухню.
Роман подал гостю вешалку.
Под чёрным зимним пальто у того оказалась мягкая курточка серебристого цвета, со стоячим воротником, на кармашке которой рдело лучистое солнышко.
Вернулся Олег Харитонович.
— Твоя половинка там посидит, разговор нам предстоит серьёзный.
Роман сжал губы, ожидая упрёков.
— Слушаю. — Спохватился: — Извините, может, чаю?
— Благодарствуем, только что откушали. — Координатор повесил на вешалку дутую куртку, сел на стул, указал на другой. — Садись, Первый.
Седой сел с ним рядом. Оба скрестили колючие взгляды на лице Волкова.
Он замкнул себя на сдержанно-философский «ключ», сел напротив гостей на диван.
Гости несколько мгновений молчали.
Малахов шевельнул уголком губ.
— Как самочувствие, герой?
— Нормально.
— Это хорошо. Сам излечился, Юну сладил. Поговорим теперь о бое. Держался ты неплохо. По нашим данным, в Европе попали в больницы из-за психического срыва два десятка высокопоставленных чиновников из НАТО и Европарламента. Смекаешь, о чём речь?
— Резонаторы?
— Как?
— Они инициировали экстраформацию?
— Совершенно верно. Твоя последняя пси-манипулема довела их чуть ли не до сумасшествия.
— А Гловитц?
— Сведений о нём у нас нет. Есть подозрения, что он готовит «крестовый поход» против одного ненавистного ему экзора. Однако хотелось бы напомнить тебе одно обстоятельство. Мы понимаем твои чувства и не осуждаем за волюнтаристские решения, поскольку всё, что ты делаешь, — это твой урок. Ты его выполнил, замечательно. Но почему ты каждый раз упорно начинаешь сражение пси-формата в одиночку? Ведь промедление в присоединении к нашей экстраформации может стоить тебе жизни! И не только тебе.
Роман вскинул голову… и опустил, понимая, что координатор прав.
— Прими это не как укор или совет, а как предостережение. Ты не школьник, которому требуются долгие наставления. Теперь расскажи нам подробно о путешествии по дну Байкала.
— Путешествии по дну? — не понял Роман. — А-а… вы имеете в виду лемурийскую базу?
Гости переглянулись.
— И что же, по-твоему, представляет собой Колыбель? — спросил Олег Харитонович.
— Инкубатор лемурийцев! Осевая капсула Колыбели содержит в себе миллионы разнообразных зародышей, причём не только самих лемурийцев, но и вообще живых существ того времени.
— Почему ты так решил?
— Понимание пришло на ментальном уровне. Мне кажется, компьютер инкубатора, или что там всем управляет, запрограммирован на мысленный контакт с создателями и при достижении контакта выдаёт скрытую информацию. Всё понять невозможно, однако основное я понял.
— Вряд ли наши представления и мысли лемурийцев совпадают.
— Они и не совпадают, но кое-что мы понимаем одинаково.
— Что именно?
— Принципы архитектуры, например. Там у них внутри все геометрические объёмы подчинены законам золотого сечения.
— И это тебе сообщил лемурийский компьютер? — с улыбкой спросил Олег Харитонович.
Роман постарался сохранить бесстрастный вид.
— Нет, я кое-что понимаю сам.
— Хорошо, в твоих предположениях есть резон. Разумные существа, да ещё заселявшие одну и ту же планету, действительно должны опираться на одни и те же физические законы и иметь много общего. Что ещё ты там обнаружил? Кроме скафандра?
Роман помедлил, вспоминая свои походы по Колыбели, коротко рассказал о находках, своих и Ылтыына.
— Впечатляет, — покачал головой Олег Харитонович. — Туда бы исследовательскую группу.
— Там заканчивается воздух. Перестали работать системы регенерации.
Роман хотел добавить, что некоторые закоулки Колыбели были ими приспособлены под туалет, но постеснялся.
— Отсутствие воздуха — не беда, — отмахнулся Олег Харитонович. — Есть и респираторы, и противогазы, и спецкостюмы с автономным обеспечением.
— Я могу перенести туда человека в любой момент.
— Ладно, мы ещё вернёмся к этой теме. Что собираешься делать?
Роман исподлобья посмотрел на координатора, оценивая, шутит он или нет.
— Я готов… выполнять… ваши задания.
Малахов усмехнулся.
— Хороший ответ. Хотя ты лицо не военнообязанное и в армии или спецназе не служившее.
Роман упрямо боднул воздух лбом.
— Я готов! Они меня дост… э-э, осточертели, гоняя как зайца! И будут гонять до тех пор, пока я не спалю их паучье гнездо!
Малахов посмотрел на спутника.
Рад молчал, и о чём он думает, понять было невозможно.
Стало тихо. Задумался и Олег Харитонович, побарабанил пальцами по столу.
— Извините, — пробормотал Роман, вдруг поймав себя на мысли, что ощущает себя перед гостями, как мальчишка перед учителями. — Вопрос можно?
— Задавай.
— Чего хочет АПГ?
— Власти, — коротко ответил седой, словно гвоздь вбил.
— Тогда почему они просто не запрограммируют президента? И премьера?
— Во-первых, кто сказал, что президент и премьер уже не запрограммированы? Шучу. Во-вторых, чтобы сменить президента, Поводырям нужно сменить сначала директора СВР, директора ФСБ, директора ГРУ, министра обороны и министра иностранных дел. А это непросто.
— По-моему, всё как раз наоборот: стоит сменить президента, как он поменяет остальных силовиков.
Гости переглянулись.
— Может быть, ты и прав, — сказал Олег Харитонович, хотя, по нашим данным, этого пока удалось избежать. Но Поводыри действительно добиваются абсолютной власти, для чего и превратили всё человечество в дойное стадо. Россия ещё сопротивляется, вот они и запустили вирус оглупления народа внутрь страны, разработали ЕГЭ, «европейские» стандарты образования, обрезающие кругозор учеников, уничтожающие язык и культуру. Да что говорить, ты и сам всё знаешь. Что ещё ты хотел бы знать?
— Что мы можем противопоставить Поводырям?
— Пока только решимость бороться с их влиянием. Хотя и у нас есть немало наработанных приёмов. Мы уже им не по зубам, несмотря на гигантский аппарат лжи и демагогии, которым они владеют. Как образно сказал Алтын: мы у них как кость в горле. Да теперь ещё и ты появился, спутал им все карты.
Роман не обратил внимания на это дополнение.
— Они будут искать наш центр.
— Уже ищут. — Олег Харитонович покосился на спутника. — Но никогда не найдут. Его просто не существует. Недавно мы подсунули им «дезу» с российским отделением «Викиликса», они клюнули.
— Надо разработать операцию, чтобы вся российская рать АПГ клюнула и бросилась уничтожать центр. А мы их ответно.
В комнате снова стало тихо.
— Я помогу, — торопливо добавил Роман, теряя уверенность.
— Идея неплохая, как ты считаешь? — обратился к Раду Олег Харитонович. — Почему бы не попробовать? Тем более что у нас есть опыт. А если мы подключим Волкова…
— У него другие задачи, — шевельнул каменными скулами седой. — Поиск В-терминалов с их последующей ликвидацией, поиск баз АПГ на Земле и в космосе. Создание более мощного ядра СССР.
— Всё равно идея хорошая, надо обмозговать.
В кармане Рада «взмахнула крылышками бабочка»; так фантазия Романа оценила поступивший седому сигнал рации.
Седой встал, отошёл в угол комнаты.
— Первый… понял… буду. — Посмотрел на Малахова. — Мне надо идти. В шесть общий селектив.
После этого Рад повернулся к поднявшемуся Роману, подал сухую крепкую руку:
— Всего хорошего.
Вышел. Дверь закрылась совершенно бесшумно. В гостиную заглянула Юна, посмотрела на мужчин и снова скрылась.
— Я ему не понравился, — с огорчением заметил Роман.
— Не думаю, — возразил Олег Харитонович.
— Он ведь главный, да?
— Скажем так: Первый.
— Сколько ему лет?
— Неужто сам не определил? Он ещё не старый, моложе меня. Хотя это не главное.
— Он заговорил о поисках баз…
— Да, существует такая программа. Тебе в ней определена ведущая роль. Не откажешься?
— Я же вас подвёл.
— По большому счёту это мы тебя подвели, не смогли уберечь жену. Хотя, по замыслу Радагоста, ты должен был выплыть сам.
— Радагоста?
— Это был он. В общем, ты справился, но если не научишься контролировать эмоции…
— Я понял! — Роман почувствовал облегчение. — Обещаю рассчитывать заранее каждый свой шаг.
— Учти, тебя будут ждать везде, да и Гловитц пустил по следу своих киллеров, так что лёгкой жизни не жди. И ещё: тебе придётся отправить жену в безопасное место, за ней присмотрят мои личные порученцы. Здесь она быть не должна.
В гостиную ворвалась Юна:
— Ни за что! Я всё слышала! Никуда не поеду! И не думайте!
Роман подошёл к ней, положил руки на плечи, заглянул в глаза, полные мольбы и решимости. Потом повернул голову к Олегу Харитоновичу:
— Она останется.
Юна прижалась к нему, спрятала лицо на груди.
Олег Харитонович встал, подошёл к ним, оглядел внимательно, покачал головой:
— Известное дело: муж и жена — одна сатана. До вечера, судари и сударыни.
Исчез в прихожей.
Юна отодвинулась, глядя на мужа виновато и требовательно одновременно, взяла его руки в свои, холодные от волнения как ледышки.
— Ты вправду не оставишь меня одну?
Роман отрицательно мотнул головой, вспоминая запомнившиеся ещё со школы строки:
Рука с рукой — по-детски мило —
Они у крайнего окна
Стоят посередине мира —
Он и она,
Муж и жена…