Глава 8
Дар не считал себя авантюристом, предпочитая рассчитывать и анализировать свои действия, но в глубине души жила и вечно дергала за руку струнка познавательного интереса. Поэтому он часто отступал от своих планов, подчиняясь живому интересу, и делал ошибки. Пока что не фатальные, однако зачастую требующие напряжения физических и психических сил. В конце концов он добивался равновесия и верил, что всегда сможет справиться с обстоятельствами, теша себя иллюзией выделенности из общечеловеческого поля возможностей. Наставник не раз предупреждал молодого чистодея об опасности резких отступлений от устоявшейся линии поведения и даже приводил примеры, главными действующими лицами которых были интрасенсы. Дар соглашался, обещал прежде думать, прогнозировать результат, а потом делать. Но в силу молодости, малого опыта и врожденного оптимизма продолжал накапливать опыт ошибок.
Стартовав из дома Дарьи после прощания с ее мамой в сеть орилоунского метро, он вдруг попросил оператора трансфера отправить его не в свое время, а в еще более далекое будущее, и вышел из «струны» метро на Земле сто первого века от Ветхой Эры, то есть спустя пять с лишним тысяч лет после своего рождения.
На первый взгляд здесь ничего не изменилось.
Вышел он из терминала метро Брянска, продолжающего работать, и с жадным любопытством окинул взглядом окружающий пирамиду метро ландшафт.
Зданий поубавилось, это стало заметно почти сразу. Многие разрушились, превратившись в холмы, многие напоминали решетчатые этажерки, готовые рухнуть в любой момент. На площади кое-где виднелись остовы каких-то машин, а сама она поросла странной пушистой травой сиреневого цвета.
Небо над городом стало густо-синим, чистым и глубоким, без обычных облаков, а солнце, висящее над горизонтом, светило все так же слабо, а грело еще слабее. Черного зрачка эйнсофа на нем видно не было. То ли он растворился в плазме верхнего слоя солнца, то ли переместился на противоположную сторону.
Температура воздуха держалась на уровне плюс шести градусов по Цельсию, цвет деревьев был зеленым, с коричневым и синим отливом, и нельзя было определить, какое сейчас время года: весна, лето или осень. Но дышалось легко, кислорода в атмосфере хватало.
Дар прошелся по площади, путаясь в густой траве, прислушался к пространству, пытаясь услышать звуки человеческой деятельности или хотя бы слабые следы мысли.
Кто-то посмотрел на него, причем с разных сторон, сверху и из леса за городом. Он поднял голову.
Из-за дальних уступов жилых зданий вытягивалась черная сетчато-прозрачная туча. Стая птиц. Вран! Это она «посмотрела» на человека, оценивая его поведение с подозрением и недоверием.
А вот из леса смотрели иначе, не очень дружелюбно, но и без угрозы, с любопытством и толикой страха. Это могли быть либо одичавшие домашние животные, либо лягуны, предоставленные сами себе и за пять тысяч лет вполне способные обрести разум.
– Эй, есть кто-нибудь? – позвал чистодей громко.
Эхо донесло обрывки слов, смолкло. Никто не откликнулся. Неизвестные наблюдатели не рискнули познакомиться с пришельцем, не зная, что от него ожидать. Гигантский вран – в стае было не меньше пяти тысяч ворон – протащился мимо, равнодушный к человеку и его желаниям. Возможно, вран тоже был разумен в какой-то мере, сформированный в своеобразную динамическую интеллект-систему. Но устремления и цели его существования были далеки от человеческих.
Если бы у метро нашелся хотя бы один плохонький действующий летак, Дар не преминул бы воспользоваться им для осмотра местности. А так как летающая техника, очевидно, давно пришла в негодность, от этой затеи пришлось отказаться. Захотелось поговорить с кем-нибудь, хотя бы с автоматом обслуживания уцелевших построек или с оператором метро. Все-таки интересно было выяснить, что сталось с людьми, выжил ли кто-нибудь, куда подевались хутора и общины интрасенсов, остались ли они на Земле или улетели в космос искать новое спокойное пристанище. Однако Дар вовремя вспомнил о Дарье, улетевшей в его время, и заторопился. Желание «погулять» по будущим временам осталось неутоленным, однако с реализацией идеи можно было подождать.
Трансфер послушно исполнил команду молодого человека и перенес его обратно в Брянск пятьдесят шестого века. Оператор системы уже свыкся с ролью гида, признал чистодея хозяином и не бубнил стандартное: «Иригути кэнкон, переход фиксирован…»
Дар вышел из кабины метро второго городского терминала… и на голову ему упала многотонная железная гора!..
В принципе он был готов к нападению и любому изменению обстановки, ответы на которые были заложены в его психике генами предков-интрасенсов. Но еще ни разу в жизни Дару не приходилось сталкиваться с жестким прямым пси-нападением с использованием суггесторов, психотронных генераторов. Противник, имя которого он узнал позже, применил мощный гипноизлучатель «василиск», пославший молодого чистодея в нокаут. Во времена оны были разработаны и специальные защитные устройства, блокирующие или отражающие импульс, но этих устройств у Дара, естественно, не было. Не знал он и характеристик излучения, чтобы впоследствии определить способы борьбы с ним. Поэтому удар пси-поля разом погасил сознание и разбалансировал подсознание, играющее роль сторожа организма.
В конце концов оно смогло нейтрализовать последствия нападения, очистило нервную и парасимпатическую системы от шлаков и включило сознание. Однако для этого потребовалось время, вследствие чего очнулся Дар уже в другом месте и не сразу понял, что произошло и где он находится.
Пещера.
Таким было первое впечатление.
Плохо освещенная «вздрагивающим и плавающим» синеватым светом пещера. Стены пещеры сложены из фиолетово-черных наплывов и бугров. С потолка свисают редкие черные сосульки, напоминающие сталактиты и коровьи соски одновременно. Пол тоже неровный, в буграх и рытвинах. Два бугра посредине похожи на бараньи лбы. Впечатление такое, что они живые и разглядывают человека.
Никаких дверей и люков. Каверна в недрах горы на Меркурии – если судить по слабой силе тяжести. Только материал этой горы не камень. И не металл.
Вспомнились тела отеллоидов, также состоящие из черного вещества наподобие «квазиметаллического» желе. Может быть, это и есть резиденция черных людей? Их база? Или вообще космический корабль?..
Дар попробовал шевельнуться и не смог. Он по грудь был погружен в черный выступ стены, свободными оказались только голова и плечи. Дернулся посильнее – никакого результата! Черная субстанция – ни холодная, ни горячая – держала тело крепко. Вот дьявольщина! Как он здесь оказался?!
Сквозь шум в голове протиснулся тоненький голосок озарения: пси-атака…
Сторож организма восстанавливал связи подсознания и сознания.
Понятно, на него было совершено нападение с помощью психотронного оружия. И сделать это могли только отеллоиды. Неужели они ждали его специально, в засаде? Или просто перекрыли все работающие станции метро? Тогда возникает вопрос: зачем? Кого они ловят на самом деле? О выходе сына князя в сеть метро черные люди знать не должны…
Дар напрягся, пытаясь вытащить руки из плотной субстанции.
Нет, не получается. Что же делать? Костюм захватчики с него не сняли, может быть, и личные вещи оставили? Тогда есть шанс вырваться из плена. Добраться бы только до трансфера…
В странном мигающем, синевато-сиреневом свете – световые всполохи бегали по стенам как живые – ориентироваться было трудно, но все же пленник заметил, как один из черных «сталактитов» вдруг засветился, сократился, как коровий сосок, и уронил на пол большую черную каплю. Эта капля ожила, начала обретать форму и превратилась… в черного человека, отеллоида!
– Здрасьте, я ваша тетя! – пробормотал Дар.
Отеллоид подошел ближе, плывя и качаясь, формируясь прямо на глазах. Окончательно превратился в «негра» с огромными белыми, без зрачков, глазами. Губы его шевельнулись:
– Задавать вопрос есть мы…
– Валяй, – кивнул Дар, чувствуя взгляд «бараньих лбов» в центре пещеры. Сосредоточился на вхождении в «параллельное» – клеточное сознание, закрывая свою мыслесферу. Аппаратура пещеры могла подслушивать его мысли и сравнивать с тем, что он станет говорить.
– Ты быть болото…
– Прежде чем вести допрос, представься. Кто ты, какое имеешь право задерживать и допрашивать людей без их согласия, что вы делаете на Земле.
– Мы йихаллах. Есть приказ. Мы делать. Ты быть болото…
– Я бывал на многих болотах. Откуда вы взялись? Почему преследуете и убиваете нас? Что ищете?
– Ты быть болото, – в третий раз проговорил черный недочеловек лишенным интонаций голосом. – Найти нужное… отдать…
– Да что вам нужно конкретно, черт побери?!
– Термин неизвестность… свернутый… много энерги… выход энерги вакуум… прямо сразу… много…
– Таких вещей у меня никогда не было!
– Ты взять болото… мы видеть… фиксировать… искать твой жилище… не найти – плохо быть… отдать…
Дар побледнел.
– Вы были на хуторе?! Искали артефакты?! – Он рванулся изо всех сил, до боли в костях. – Что вы сделали с хуторянами?! Убили?!
Отеллоид остался абсолютно равнодушным.
– Все уходить… уцелеть много… нет найти… где то свернутое? Мы искать… отдать иначе быть плохо…
Дар скрипнул зубами, страдая от бессилия.
– Я не знаю! Меня не было, когда вы напали. Все находки были дома.
– Их нет… думать где есть… давать ты время думать – одна ваша единица измерения…
Дар криво улыбнулся:
– Это сколько? Минута, час, сутки?
– Час… потом допрос плохо… быть не жить…
Отеллоид повернулся, точнее – вывернулся сам в себе спиной к пленнику, зашагал прочь, влился в стену пещеры, пропал.
– Чтоб ты сдох! – в сердцах произнес Дар, понимая, что искусственное создание вряд ли может «сдохнуть» как человек или животное. Попытался взять себя в руки, постепенно успокоился.
Итак, что делать, чистодей? У тебя всего один час, и за это время надо что-то придумать. Начнем-ка мы с ориентации…
Он сосредоточился на резерве пси-энергии. Заработало гиперзрение, проснулся пространственный «локатор». Поле зрения скачком расширилось, обнимая пещеру и то, чтобы пряталось за ее стенами.
Корабль!
Он находился в недрах исполинского космического корабля, висевшего в космосе недалеко от сверхмассивного горячего объекта. Не сразу пришло понимание, что объект этот – Солнце. Ощущалось оно не колоссальным шаром, а пышущим жаром тоннелем, начинавшимся над головой.
Как же он здесь оказался?! Неужели беспамятство было столь глубоким и долгим, что доставка не оставила в памяти никаких следов? Или отеллоиды тоже используют метро в своих целях?
Хорошо, допустим. Это корабль. Без единого живого существа на борту – если судить по отсутствию в спектре излучений биочастот, определяющих жизнедеятельность людей. Освободиться силовым путем невозможно. Склонить инк корабля к бунту также вряд ли удастся. Позвать на помощь родичей? Отца? Вдруг да услышит кто?..
Дар глубоко вздохнул, расслабился, переходя на уровень полевого оперирования. Шум в ушах пропал. Голову объяла глубокая космическая тишина. Тело перестало ощущаться вовсе. Дар превратился в эфемерный мысленный поток, устремившийся в обратную от Солнца сторону, к Земле.
Ответная реакция пространства была странной. Его явно услышали, удивились, заинтересовались, но при этом не ответили на зов, а как бы задумались и отдалились. Дар так и не понял, человек это был или некая коллективная разумная система, подобная мравлю или врану. Не дождавшись ответа, он вышел из общего энергоинформационного поля, обрел телесную форму и массу. Тело казалось тесным и мешающим свободно перемещаться в любых направлениях. К тому же оно само было заковано в панцирь черного квазиметалла, цепко держащий свою жертву.
Голова закружилась. Энергии он потратил много, а подпитаться было нечем. Так и с голоду помереть недолго. Неужели тюремщики не догадаются покормить или хотя бы дать воды?
– Эй! – позвал Дар. – Ты меня слышишь, оператор? Я хочу есть и пить.
– Вряд ли она исполнит твою просьбу, – раздался из воздуха чей-то хрипловатый тихий голос. – Твои желания и даже жизнь для нее ничего не значат.
– Для кого – для нее? – Дар завертел головой, пытаясь определить источник голоса, и увидел-ощутил стоящую в центре пещеры почти невидимую фигуру, оконтуренную световыми искорками. – Кто вы?
Фигура уплотнилась, превращаясь в человека средних лет, одетого в необычного кроя коричневый плащ с погонами и множеством металлических блях. На голове незнакомца красовался головной убор с козырьком и красной звездой на околыше. На ногах – сапоги. Лицо у него было иссечено морщинами, губы сжаты в полоску, тяжелый подбородок подчеркивал волевые качества, а синие глаза смотрели с любопытством и странной печалью. И таилась в них такая глубина знания, что у Дара перехватило дыхание.
– Мое имя тебе ничего не скажет, юноша, – проговорил гость, сделав несколько шагов и разглядывая зал с пленником. – Можешь называть меня Паломником, если хочешь. Обычно я не откликаюсь на просьбы о помощи. Как говорится: если вы поможете другу в беде, он непременно вспомнит о вас, когда снова окажется в беде. Но мне стало вдруг любопытно: ты ведь не из простых людей?
– Я сын князя…
– Речь не об этом. В тебе заложена некая программа, имеющая позитивный смысл, а также способы ее реализации. И тем не менее ты находишься в незавидном положении и просишь помощи.
– Я… я не могу… освободиться… – Дар покраснел. – О какой программе вы говорите?
Паломник с прежним любопытством во взоре оглядел чистодея, покачал головой:
– Интрасенсы и есть программа, улучшающая породу людей. А ты достаточно сильный маг, способный самостоятельно запускать механизмы резервных возможностей. Странно, что ты этим не пользуешься. Твои сородичи, с которыми я встречался, владели даже столь вредными способностями, как запуск генетических программ уничтожения любых биосистем, попадающих в сферу досягаемости. Возможно, ты тоже владеешь этими механизмами.
– Я не знаю…
– Очевидно, – согласился Паломник. – Тебя учили другому, – как стать мастером жизни, и это правильно. Что ж, приятно было познакомиться. Прощай.
– Подождите! – испугался Дар, увидел веселые искры в глазах собеседника, с трудом приобрел видимость спокойствия. – Вы сказали, что встречались с моими сородичами… с кем именно?
– Я имел в виду не твоих ближайших родственников, а людей вообще.
– Разве вы… не человек?
– Скажем, в данный момент я – гуманоид. Но не человек в общепринятом смысле этого слова. Для встречи с тобой я просто принял облик одного из людей, с которыми я беседовал.
– Можно задать вам несколько вопросов?
– Вообще-то время моего пребывания в этом инварианте истекло, но для тебя я готов сделать исключение.
– Вы говорили – она… то есть что она меня не послушает…
– Разве ты сам не понял? Ты находишься внутри особой программы реализации чужого замысла. Эту программу можно назвать Триэс-маткой или системой сингулярного свертывания, а также исполнителем воли йихаллах. Естественно, она подчиняется тому файлу, который в нее вложен, а твоя жизнь и чувства никоим образом не влияют на ее работу. Это жесткая система, не способная искать компромиссы.
– И что ей надо… от меня?
– А вот этого я не знаю. Знаю только, что ты ей нужен, иначе на тебя не обратили бы внимания ее функционально ориентированные рабочие органы.
– Отеллоиды…
Паломник хмыкнул:
– Верно. Вы дали весьма меткое название для искусственников.
– Они хотят забрать артефакты.
– Какие артефакты?
– Я нашел их на болоте, точнее – в глубине… – Дар собрался было рассказать собеседнику историю знакомства с черными людьми, но тот прервал его жестом.
– Достаточно, я тебя услышал. Любопытно. – Паломник одарил чистодея непонятным – не то осуждающим, не то озабоченным – взглядом. – Я думал, что хроносрезы в этом инварианте существовать не могут, квантовые флуктуации вакуума должны их раскачивать, нейтрализовать. Впрочем, их ведь могли доставить сюда и из других инвариантов. А вот с человеком по имени Клим Мальгин я встречался. Очень далеко отсюда. Буквально перед Большим Разрывом.
– Вы не знаете, где он может быть? Дочь ищет его…
– Зачем его искать? Захочет – вернется.
– Дело в том, что у них какие-то проблемы…
– Эти проблемы вечны: радость – горе… жизнь – смерть. Не стоит забивать ими голову. А вот артефакты твои по-настоящему опасны. Особенно книга и чаша. Вернее, то, что за ними стоит. Обращайся с ними бережно. Возможно, черные недолюди охотятся именно за ними, а не за хрониками.
– Что в них опасного?
– Это своего рода порталы, входы в экзотические инварианты Вселенной. Не пытайся воспользоваться ими в одиночку, породишь катастрофу или погибнешь зазря, несмотря на то что ты прямой потомок Вершителя.
– Кого?! – удивился Дар. – Мне говорили, что я потомок математика-интрасенса Аристарха Железовского.
Паломник улыбнулся:
– Вершителями иногда становятся и более экстравагантные личности. Твой прапрадед еще не знает о своем предназначении. А вот его друг Клим Мальгин знает. Однако мое время окончательно рассинхронизировалось с вашим. Прощай, чистодей. Надеюсь, ты не задержишься в этом неуютном сосуде, если захочешь изменить положение всерьез.
Фигура Паломника потеряла плотность, заколебалась струей нагретого воздуха, исчезла. Дар стиснул зубы, чтобы не крикнуть вслед: помогите освободиться! Путешественник по «инвариантам Вселенной», каким он и был в сущности, и так оказался чересчур терпеливым и внимательным, коль снизошел до беседы с попавшим в беду человеком. Что же он имел в виду, говоря об изменении положения «всерьез»? Уж не то ли, что стоит только пленнику по-настоящему захотеть – он освободится?
Один из черных сосков-сталактитов пещеры начал подрагивать, засветился, собираясь выдавить из себя отеллоида. Время, данное пленнику для принятия решения, кончалось.
Дар приказал себе успокоиться, сосредоточился на теменной чакре, закрыл глаза. Вошел в состояние владения, проходя уровень за уровнем в темпе погони. Добрался до сатори – озарения. Решение пришло как бы само собой, без участия сознания. Внутренний эксперт и конструктор идей, опиравшийся на сконденсированный в подсознании опыт поколений, нашел способ освободиться.
Дар напряг мышцы и начал медленно вытаскивать, микрон за микроном, руки из черного «асфальта» стены. Ударное воздействие на этот массив не давало результата, так как его объем и масса были слишком большими. Но сверхпрочным этот материал не был, поскольку из него же лепились и тела отеллоидов, с которыми чистодей уже научился бороться.
Усилия не прошли даром. «Квазиметалл» выступа, в котором, как муравей в янтаре, сидел пленник, начал поддаваться, уступать давлению. Сначала Дар вытащил одно плечо, потом второе, локти и кисти рук. Открыл глаза.
С острия сталактита упала на пол пещеры бликующая черная капля, сформировалась в фигуру человека. Следом за ним таким же образом ожил еще один отеллоид. Оба воткнули руки в соседний сталактит, вытащили из него пистолеты – метатели молний. Матка отеллоидов намеревалась устроить пленнику допрос с пристрастием.
Однако Дар не собирался устраивать показательный бой. Он уже нащупал под уником карман с трансфером и мысленно-волевым усилием вызвал оператора. Через мгновение транслятор унес его из «камеры пыток» в сеть орилоунского метро.