Глава 16
Друзья – враги
Он проспал до обеда.
Проснулся от острого желания освободиться от выпитого вечером пива. Сходил в туалет, снова лег. Посмотрел на часы. Вяло подумал, что пора вставать. Но не встал. Хандра опутала его липкой паутиной, по гулкому пространству головы ползали обрывки мыслей, но ни одна не задерживалась в сознании, все уползали в камыши смутных ощущений скользкими змеями.
Он закрыл глаза, но память тут же вывела на дисплей воспоминаний последнюю встречу с дочерьми, и Антон, выругавшись, заставил себя подняться. Помахал руками, имитируя зарядку, умылся. Стало немного легче.
Квартира давилась тишиной, как удав кроликом.
Послонявшись из угла в угол и от спальни до кухни, удивляясь отсутствию соседа, он позвал:
– Рудик!
Никто не откликнулся.
Антон толкнул дверь второй комнаты, но она оказалась запертой.
– Я жрать хочу! – машинально заявил он неизвестно кому, добавил озадаченно: – Ты куда запропастился?
Наружная дверь тоже была заперта, а поскольку ключей Антон не имел, то и мечтать о бегстве не стал. Поплелся на кухню, нашел в холодильнике яйца, масло, лук, сделал омлет и съел, запил чаем. Вернулся в спальню, размышляя о причине отсутствия соседа, и обнаружил на столе небольшой телевизор. Хмыкнул: вчера его еще не было. Неужели хозяева решили скрасить безрадостное сидение квартиранта, подарив ему «виртуальный выход в мир»?
Включил телевизор.
По первой программе шла передача под названием «Кряк-бряк». По второй – какой-то телесериал. По НТВ ведущий со значительным лицом задавал кому-то вопросы и делал вид, что внимательно слушает ответы. По каналу «Культура» передавали новости, и Антон с изумлением узнал, что на аукционе в Лондоне был продан тест на беременность с остатками мочи знаменитой певицы Бритни Спирс. Причем желающих купить этот «приватный» предмет оказалось более восьмисот человек. Ушел тест за пять тысяч один доллар США.
– Охренели совсем! – пробормотал Антон, переключая канал.
Посидев у телевизора еще полчаса, он заскучал и завалился на кровать, не раздеваясь. Уснул. А проснулся от толчка в плечо:
– Вставай, бомж!
Антон открыл глаза. У кровати стоял Рудик, одетый в черную сетчатую рубашку.
– Вставай, на дело пойдем, – добавил по-прежнему небритый сосед. – Мы выследили объект, твое дело его пришить.
Одно мгновение Антон не понимал, о чем идет речь, потом разом поднялся. Мелькнула мысль еще раз попробовать отказаться от задания. Но перед глазами возникли фигурки дочерей, их счастливые улыбающиеся лица, и порыв угас.
– Когда?
– Пока доедем, стемнеет, самый раз выходить на охоту. Не мне тебя учить.
По-видимому, Рудик был уверен, что его сосед – обыкновенный киллер по найму, поэтому и вел себя соответственно.
Антон посмотрел на него мутным взглядом, и Рудик криво улыбнулся, показав рукоять пистолета.
– И не мечтай! Если самому нечего терять, то твоей бабе есть чего. Попробуешь устроить революцию, тебе принесут ее скальп. Или фрагменты девочек.
Антон сжал кулаки.
– Если хоть один волос…
– Да брось ты, – пренебрежительно отмахнулся Рудик. – Попал в клетку – сиди и не рыпайся.
Антон глубоко вздохнул, закрыл глаза, пряча ненависть в глубине души. Вспомнилось чье-то изречение: жизнь отличается от клетки тем, что выход из нее никогда не заперт. Может быть, и в самом деле уйти в мир иной, пока не поздно?
Его толкнули в плечо.
Он очнулся, шагнул к двери, поймал брошенный из проема рукой Рудика черный спортивный костюм.
– Переодевайся.
Костюм оказался впору, кроссовки тоже. Кроме того, Громову выдали «разгрузку» – специальный жилет со множеством кармашков, ремней и застежек для ношения оружия. Правда, оружия оказалось мало: нож, тазер – электрошоковый пистолет, посылающий электроразряды по лазерному лучу, и необычной формы пистолет с толстым пупырчатым дулом.
– Что это? – полюбопытствовал Антон, взвешивая пистолет в руке.
– «Швепс», – коротко ответил Рудик.
– Шокер?
– Метатель липкой пены. При попадании в цель пена почти мгновенно твердеет.
– Зачем он мне?
– У объекта есть телохран. Возможно, придется его нейтрализовать.
– Не проще ли замочить?
– Как хочешь, можешь не брать.
Антон еще раз взвесил в руке тяжелый «швепс» и сунул его в петлю на боку, чтобы не мешал.
– Кто телохранитель?
– Какой-то бородатый хмырь, опытный, гад, засек нас, пришлось менять технологию слежки.
– Он вооружен?
– Скорей всего нет, однако расслабься, телохран оставил свой пост и уехал. Судя по всему, ночью он подопечного не охраняет.
Спустились во двор, загрузились в серую «Нексию». Кроме водителя в ней сидел тощий тип в милицейской форме, с длинным лошадиным лицом и глазами навыкате.
– Твой напарник, – сказал Рудик. – Будешь звать его Сидоровым или товарищем сержантом.
«Нексия» выехала со двора.
Окончательно стемнело. Жара заметно спала, но нагретый за день асфальт улиц продолжал отдавать тепло, и врывающийся в окна машины душный воздух не освежал.
В половине одиннадцатого подъехали к Пушкинской площади, свернули во двор дома за «Макдоналдсом».
– Проверь, – бросил «товарищ сержант Сидоров».
Рудик вылез из машины, куда-то делся, вернулся через несколько минут.
– Все тихо.
«Сидоров» поднес ко рту мобильник:
– Начинаем.
Тотчас же фонарь, освещавший двор, погас.
Антон понял, что в операции участвует целая команда, а он всего лишь исполнитель основого финального акта, призванный убить Данилу Ломова.
– Вылезай!
Антон несколько мгновений колебался, взвешивая «за» и «против» отказа участвовать в операции, но перед глазами встало видение: Дашутка и Катя бегут к Валерии, она их обнимает, – и колебания прошли. Точнее, отступили, опустились на самое дно души.
– Жду в машине, – сказал Рудик, проводив их до подъезда.
«Товарищ сержант» приложил к пластине домофона пластиковый ключ, замок щелкнул.
– Иди первым, третий этаж.
Антон молча зашагал по ступенькам наверх, прислушиваясь к просачивающимся на лестницу сквозь стены квартир звукам. Остановился на площадке третьего этажа. Проснулась сторожевая система организма, раздвинувшая диапазоны зрения и чувствования. Судя по ровному шуму, дом жил своей неторопливой спокойной жизнью, люди отдыхали, смотрели телевизоры, читали и готовились ко сну. Ни один раздраженный крик не коснулся слуха, ни один испуганный или враждебный взгляд не упал на крадущихся в полумраке (лампочка горела лишь в вестибюле дома на первом этаже) киллеров сквозь замочные скважины дверей.
«Товарищ сержант» ткнул пальцем в дверь под номером 23.
Антон вопросительно поднял брови, жестом показал: ломать дверь, что ли?
«Сидоров» поднял руку, останавливая его.
Антон внимательно посмотрел на обитую коричневым дерматином дверь, и та вдруг ответила ему мрачным предостерегающим взглядом. Он вздрогнул.
Отшатнулся и «товарищ сержант», почуяв враждебную вибрацию квартиры, где жил подлежащий ликвидации объект. Снял фуражку, пригладил волосы, снова надел. Произнес почти беззвучно:
– Черт! У них тут защита поставлена!
– Какая защита? – так же тихо прошептал Антон.
«Сидоров» оскалился, достал мобильник; ноготь на одном из пальцев его правой руки был черным.
Какое-то воспоминание ворохнулось в сознании Громова. Монах Марциан, вызволивший его из СИЗО Костромского УВД, тоже имел черный ноготь – метку секты Морока. А это означало, что слуги Морока свободно разгуливали по городам и весям России, подчинив своему влиянию даже ее столицу. Они же контролировали и действия Антона.
– Глаз, проверка, – приглушенно заговорил «товарищ сержант». – Объект на месте?
– На месте, – ответили ему.
– Кто еще в квартире?
– Старуха-хозяйка.
– Следите за окнами и за входом.
«Сидоров» спрятал мобильник, достал тускло блеснувший крест со слегка загнутыми концами. Антон, холодея, понял, что это уморь – магический «излучатель» черной силы, которым пользовались колдуны – служители Храма Морока. «Сержант» выставил уморь перед собой. С креста сорвалась неяркая фиолетовая молния, с шипением вонзилась в дверь, которая на миг оделась слоем зеленоватого свечения. Еще одна молния озарила лестничную площадку. Крякнул замок, испустив струйку дыма.
– Вперед! – отступил в сторону «Сидоров».
Антон рванул дверь на себя, мимолетно удивившись ее морозному холоду, ворвался в прихожую и буквально споткнулся под взглядом ясных голубоватых глаз старушки, выглянувшей из кухни.
– Вперед! – подтолкнул его выкрик «сержанта». – Ищи пацана! Она моя!
Антон освободился от взгляда хозяйки квартиры, метнулся в гостиную, где появился из спальни удивленный шумом Данила Ломов.
Антон выхватил тазер.
И тотчас же взгляд парня, одетого по-домашнему в шорты и майку, изменился. Он былготов к такому варианту развития событий!
Антон выстрелил.
Данила прыгнул в сторону, ловко минуя стул. Молния разряда прошла мимо, вонзилась в стену, оставив на обоях зигзагообразный дымящийся шрам.
Антон выстрелил еще раз и снова не попал! Противник двигался на удивление быстро, плавно и слитно, будто был специально обучен «качать маятник», уходить из-под выстрела.
В это же самое время за их спинами бабушка Милолика сражалась – на ментальном уровне – с «товарищем сержантом», манипулировавшим магическим крестом. Силы их оказались примерно равными, и «товарищ сержант Сидоров» ничем не мог помочь напарнику. Он пыхтел, краснел, дулся, шептал проклятия, тыча крестом в старушку, руки его тряслись, лошадиная физиономия покрылась испариной, глаза вылезли из орбит, но все было напрасно. Бабушка Милолика стояла, гордо выпрямившись, прижав кулачки к груди, глаза ее сияли, и было видно, что колдовство черного мага против нее бессильно.
– Стреляй! – прохрипел «сержант».
Антон опомнился, снова начал выцеливать танцующего среди старинной мебели Ломова-младшего, и в этот момент в квартире один за другим появились новые действующие лица.
Сначала – Рудик с пистолетом. Он направил на хозяйку дуло «вальтера» с глушителем и нажал на курок.
Однако в момент выстрела кто-то толкнул его в спину, пуля вонзилась в вешалку, и в прихожей возник высокий мужчина с аккуратной русой бородкой. Антон вздрогнул, узнавая Илью Пашина. Вспомнились слова Рудика: «Телохран – какой-то бородатый хмырь». Надо было раньше догадаться, пришла сожалеющая мысль.
Пашин между тем продолжал действовать. От его удара Рудик улетел в кухню, роняя пистолет, едва не сбив с ног бабушку Милолику.
«Товарищ сержант Сидоров» развернул крест-уморь в его сторону, мигнула зелено-фиолетовая молния, попадая в плечо не успевшего увернуться Ильи. Его отбросило к стене. Илья схватился за онемевшее плечо другой рукой.
Бабушка Милолика взмахнула обеими руками, отчего по прихожей прошла волна теплого воздуха.
– Добей! – ощерился «сержант», вынужденный снова обратить внимание на старуху.
Антон поднял тазер, пребывая в состоянии полусна-полуяви. В голове – звонкая пустота, ни одной мысли. Только гулкое эхо предупреждения Рудика: «Тебе принесут ее (Валерии) скальп! Или фрагменты твоих дочек!»
Илья метнулся к нему через весь коридор, но вряд ли успел бы достать, если бы не Данила. Молодой художник толкнул ногой стул, тот попал Громову в колено и заставил ловить равновесие. Поэтому молнии разряда прошли мимо Ильи. Затем Пашин вцепился здоровой рукой в Антона и начал бороться, мешая выстрелить еще раз.
И снова в схватку вмешался Данила.
Он оказался рядом, рванул Антона за плечо и толкнул его в лицо растопыренной ладонью с такой силой, что тот улетел в угол гостиной, с грохотом опрокинув подставку с телевизором.
На несколько секунд движение прекратилось.
«Товарищ сержант», округлив глаза, смотрел на Данилу.
Бабушка Милолика глядела на «сержанта» с кротким выражением побледневшего лица, но глаза ее были полны сияния и силы.
Данила и Пашин смотрели на Громова.
Антон потряс головой, вскочил. Из носа на губу ему скатились две кровавые дорожки. Он вытер их тыльной стороной ладони, скривился, потянул из захвата «швепс», другой рукой достал нож.
– Прекрати! – негромко сказал Илья. – Все кончено, Антоша. Никогда не думал, что встречу тебя… так.
Из кухни показалась голова Рудика, его рука с пистолетом: он целился Илье в спину.
И тогда Антон сделал то, чего от него не ждали: выстрелил из «швепса» в Рудика! А затем в «сержанта Сидорова», также схватившегося за пистолет.
Из дула «швепса» вылетели две прозрачные «пули», похожие на сосульки, одна звучно шлепнулась в лоб Рудику, обволакивая его лицо студенистой массой, вторая нашла руку «сержанта». Обе «пули-сосульки» вспенились, обтекая «препятствия» тонким слоем пены, и эта пена мгновенно застыла.
Рудик успел-таки выстрелить, но ни в кого не попал, с приглушенным воплем выронил пистолет и начал судорожно сдирать с лица затвердевшую пену. «Товарищ сержант Сидоров» тратить время на очищение руки не стал, метнулся к двери, зашипев, как кошка, и выбежал в коридор.
Оглянувшийся на них Илья перевел взгляд на Антона, качнул головой, сказал: «Подождите», – и выволок Рудика на лестничную площадку, спустил его с лестницы, так что напарник Громова пересчитал ребрами и головой все ступеньки.
Ожившая бабушка Милолика всплеснула руками, засуетилась, принесла холодной воды в ковшике.
– Вот, попейте, родниковая, снимает все боли.
Илья глотнул воды, протянул ковшик Антону. Тот залпом допил воду, сел на диван, ни на кого не глядя, сгорбился.
Данила посмотрел на Пашина.
– Что мне делать?
– Иди к себе в спальню.
Данила поставил на место телевизор, скрылся в своей комнате.
Илья присел на стул, прислушиваясь к звукам за стенами квартиры.
– Прости, что не нашел времени разыскать тебя. Не было бы этой… встречи. Рассказывай.
– Что? – глухо проговорил Антон.
– Что произошло? Как ты здесь оказался? А главное – почему стал работать на эту мерзкую команду?
– Они пригрозили… убить Валерию… и девочек…
Илья потемнел, разглядывая друга, с которым не виделся почти три года.
– Рассказывай все.
Антон помолчал, все так же глядя в пол остановившимися глазами, потом начал говорить. Через десять минут Илья знал все, что случилось с Громовым за последний месяц.
– Понятно. – Он помял лицо ладонями. – Храм мы уничтожили, но секта жива. И живы ее колдуны, продолжающие свое черное дело. Ловко они тебя захомутали.
Кто-то вошел в квартиру, пахнуло холодным воздухом.
Илья оглянулся.
В гостиную заглянула Милолика, за ней вошел Георгий, остановился на пороге, кивнул Илье и выглянувшему из комнаты Даниле, окинул поникшего Антона цепким взглядом.
Тот поднял голову. Несколько мгновений Витязь и его бывший соратник смотрели друг на друга. Потом Антон криво усмехнулся, встал.
– Я знаю, что вы обо мне думаете… мне нет прощения… но у меня не было выбора…
– Ошибаешься, – мягко проговорил Георгий. – Выбор у человека есть всегда. Садись, поговорим.
Антон помедлил, играя желваками, отвернулся, сел.
Данила, поняв, что у взрослых свои разговоры, деликатно скрылся в своей комнате.
– Принеси-ка горячего чайку с медком, – попросил Георгий бабушку Милолику. – Моего любимого, зеленого, с эстрагоном, освежающего. Ну, а вы, други мои, выкладывайте, что произошло.
Илья коротко поведал ему историю вербовки Громова служителями секты Морока.
– Да, они умеют обрабатывать людей, – задумчиво сказал Георгий, поглядывая на Антона. – Ты ведь тоже не так давно очнулся от морочного безразличия к жизни?
Илья поморщился.
– Я с себя вины не снимаю.
– Виноваты мы все, что не сразу отреагировали на заклятие, наложенное Мороком на наш Род. Но речь не об этом. Что делать с ним?
– Ничего, – мрачно сказал Илья. – Пусть сам разберется в себе, в своей жизни, что он делал и делает не так, какие ошибки допустил. И он вернется. Но ему надо помочь. Точнее, не ему, а его жене – ей грозит опасность. Хха никогда не бросают слов на ветер и могут запросто взять Валерию с детьми в заложники.
– Это правда, – согласился Георгий.
Бабушка Милолика принесла чай, расставила чашки, варенье и мед в розетках, сухарики.
– Пейте, гости поздние, и Данилушку пригласите.
– Я пойду, – встал Антон, избегая смотреть на присутствующих. – Или я ваш пленник?
Георгий и Пашин переглянулись.
– Тебе нельзя идти домой, – сказал Илья.
– У меня нет дома.
– Я имею в виду квартиру, где ты сейчас живешь.
– Что-нибудь придумаю.
– Иди к жене, – негромко посоветовал Георгий.
Антон вскинул голову.
– Мы же с ней… она никогда не…
– Объясни ей все, скажи всю правду.
– Она не поймет…
– Если любит – поймет.
– Если…
– Иди, иди, – присоединился к Георгию Илья, с сочувствием глядя на растерянное лицо друга. – Если ты этого не сделаешь, так и будешь ходить кривыми стежками-дорожками. К тому же тебе будет легче защитить свою семью от возможного визита хха, находясь рядом. Завтра во второй половине дня я тебя найду.
Антон закрыл глаза, бледный до синевы, постоял так немного, побрел из гостиной, деревянно переставляя ноги. Хлопнула входная дверь. Стало тихо.
В гостиную заглянула бабушка Милолика.
– Зачем выгнали человека? Он заблудший, но не потерянный еще.
– Ему надо побыть одному, – сказал Георгий.
– Грешен я, грешен я, грешен, – медленно проговорил Илья. – Что же твой суд не поспешен?
Георгий глянул на него вопросительно.
– Стихи, – пояснил Илья. – И все же это я виноват, что он перешел на другую сторону. Надо было найти его раньше. Но все казалось – успею, он где-то рядом, всегда можно позвонить и подъехать.
– Ощущение ложной близости и доступности самый естественный способ самообмана. Однако в вашем случае сработало заклятие магов Храма, разъединившее вас и заморочившее сознание, затуманившее дхарму – долг души, пресекшее тягу к общению. Да и вообще к активному образу жизни. К сожалению, мы слишком поздно вспомнили о вас. Но еще не все потеряно, Милолика права. Больную душу твоего друга можно излечить.
– Не сомневаюсь. Но не подстраховать ли его? Работодатели могут запланировать месть отступнику.
– Мы позаботимся о нем. Все будет в порядке. А вот ты, Илья-заступник, сегодня допустил непростительную ошибку. Заметил слежку и мало того, что не позвонил, но и оставил рунописца одного. Хорошо, вспомнил о своих обязанностях, а ведь мог и не успеть.
Илья виновато опустил голову.
– Сам не знаю, как это случилось… все время думаю о…
– Жене?
– Да.
– Почему же не ищешь ее?
– Ищу, но ее, наверное, нет в Москве. Никто на звонки не отзывается и дверь не открывает… Больше такого не повторится! Однако Данилу надо расквартировать в другом месте, здесь ему оставаться нельзя.
– Завтра мы этим займемся.
– Мне остаться?
– Сегодня здесь заночую я. А ты подстрахуй-ка на всякий случай Громова. Знаешь, где живет его жена?
– Бывал не раз, в Китай-городе, Старопанский переулок, дом шесть… если только не переехала.
– Не переехала, ступай.
Илья попрощался с Данилой, с бабушкой Милоликой, пожал руку Георгию и вышел. На душе скребли кошки, настроение было отвратительное, он действительно оплошал, и лишь предложенное действие – подстраховать Антона – не позволило ему окончательно скиснуть.
А во дворе он едва не налетел на застывшего у двери Громова.
– Ты еще здесь? – удивился Илья и встревожился: – Заметил кого?
– Я боюсь… – глухо признался Антон. – Лера меня не…
– Садись, поехали! – Илья подтолкнул друга к машине.
