ПЕРЕХВАТ ПОСВЯЩЕННОГО
В парижском аэропорту в самолет сел какой-то монгол или калмык, и Матвей сразу обратил внимание на его поведение: пассажир явно находился под наркотическим трансом или же был болен синдромом «вечеров коктейлей», характерным признаком которого является атаксия – нарушение координации. Матвей попытался мысленно прозондировать его, но с удивлением натолкнулся на умелый блок, пробить который с первого раза не удалось.
Тогда Матвей сел в кресле удобнее, закрыл глаза и приступил к дыхательной медитации. Расслабился, успокоился. Замедлил дыхание. Вдох – пять секунд, выдох – десять. Кашлянул, снимая напряжение. Ничего, это нормально… это естественно… Вдох – выдох… вдох – выдох… Начал слышать звуки внутри себя, несмотря на гомон и суету посадки… хорошо…
Кто-то коснулся руки… стюардесса! Матвей остановился на дороге, ощутив беспокойство. Черт, сбился с потока! Придется все сначала…
Оставаясь неподвижным, он «оглянулся» вокруг. Появилась иллюзия игры света на воде… очаровательно! Умненький объект попался, не хочет раскалываться… возвращаемся к дыханию… вдох – шесть секунд, выдох – двенадцать…
Появились странные огромные летящие птицы, роняющие яйца в океан… Кала-ханса, Птица вне времени и пространства, центральный персонаж индийской мифологии… это узел напряжения, надо отстроиться от него… Вдох – выдох… птица бледнеет, остается чистый голубой фон свечения…
Голова становится легче, светлее, увеличивается в размерах – это расширяется сознание… хорошо, идем дальше…
Продолжая следить за дыханием, Матвей воспарил над Миром и одновременно заполнил собой Мир изнутри. Включился третий глаз. Вот он, объект беспокойства – гигантский кочан капусты с тлеющим угольком внутри. Огонек – деструктивная программа в сознании монгола… нет, все-таки калмыка, а капустные листья – чужой блок. Так, теперь осторожненько развернуть «капусту»… Что там внутри?
Удар по нервам был не слишком сильным, но неожиданным, заставив Матвея сжаться и отступить. Однако кое-что понять он успел.
Калмык был кем-то послан, не важно – кем, для того, чтобы просто взорвать самолет в воздухе. Вместе с собой. Этот мужчина являлся запрограммированным камикадзе, имея под костюмом два жгута пластиковой взрывчатки, способной разнести лайнер на куски.
Почувствовав тошноту и слабость, вспотев, как в бане, Матвей отступил еще дальше, стараясь не спугнуть дремлющее сознание пассажира, настроенное на выполнение приказа. Надо было подумать, как обойти сторожевую команду.
Самолет пошел на взлет. Стюардесса снова продефилировала мимо Матвея, поглядывая на «уснувшего» пассажира, но на этот раз не тронула.
Продолжая дышать в замедленном ритме, Матвей отстроился от всего, что мешало, даже от мыслей, и снова принялся шевелить «капустные листья», уворачиваясь от шипящих «гадюк», подстерегающих его в глубинах психики запрограммированного. Огонек в центре «капусты» стал ярче, и как только последний «лист» был развернут, Матвей послал «нежный» импульс умиротворения и расслабленности.
«Успокойся, все хорошо…»
Калмык (нет, все же бурят, зовут Алаг Дагдаган, шестьдесят шесть лет, монах из Храма Гаутамы, посланник Бабуу-Сэнгэ) успокоился.
«Все хорошо… все отлично… теперь ты должен встать…»
Пассажир щелкнул пряжкой ремня.
«Иди в хвост самолета… так надо! Не волнуйся…»
Бурят послушно направился в хвостовую часть «бо-инга».
«Спускайся вниз… все хорошо, ты идешь выполнять задание, ради которого прибыл… не обращай внимания на стюардессу, она работает, выполняет свои обязанности…»
Частью волевого потока Матвей вошел в сознание стюардессы, приказал ей вернуться в салон и забыть о пассажире с ликом Будды.
«Спустился? Хорошо… мы делаем все правильно… не спеши, иди дальше… здесь есть люк… ищи люк…»
Монах, озираясь, застыл посреди грузового отсека, заставленного стеллажами и контейнерами, нашел овал аварийного люка.
«Молодец, как здорово ты все понимаешь… подойди, сейчас мы с тобой выполним задание и получим награду… получим награду… ну, конечно, наградой будет нирвана, слияние с Пустотой, с Ним!.. Берись за кремальеры, поворачивай… держись… теперь дерни люк за ручку на себя и в сторону… прыгай!»
Монах Дагдаган послушно сделал шаг в пустоту, и в туже секунду откуда-то извне пришла команда, ощутимая Матвеем как вспышка бледного алого сияния. Тот, кто контролировал посланца, приказал ему взорвать мину. Монах послушался, но взрыв произошел уже в полусотне метров от «боинга», слегка подбросив его хвост воздушной волной.
В салоне закричали пассажиры, самолет пошел на снижение, хотя летчики ничего еще не поняли. Разгерметизации не произошло, самолет еще не успел набрать рейсовую высоту, но открытый в хвостовой части люк влиял на управление. Впрочем, только до тех пор, пока его не закрыли.
Матвей, мокрый от пота, открыл глаза и встретил взгляд симпатичной стюардессы, тотчас же профессионально улыбнувшейся ему:
– Все в порядке, мсье?
– Спасибо, – улыбнулся в ответ Соболев. – Уснул. Плохой сон увидел. Где мы?
– Только что взлетели, пересекаем Сену. – Разговор шел на французском, поэтому стюардесса задала еще один вопрос:
– Мсье француз?
– Мсье русский. – Матвей снова закрыл глаза, потому что улыбаться больше не мог. Он вдруг почувствовал, что Кристина и Стас в опасности и ждут его…
