ПОДАЧА НАВЫЛЕТ

В Рязань они вернулись в пятницу седьмого июня, отказавшись на турбазе от продолжения похода под предлогом болезни одной из женщин. «Сердце», – лаконично объяснил Самандар решение закончить маршрут раньше директору базы, хотя мог бы спокойно сослаться на беременность Кристины.

Иван Терентьевич в Рязань не поехал, отправившись прямо с турбазы в Спас-Клепики, где у него, по его словам, жили какие-то дальние родственники. Остальные устроились в Васиной машине и в безрадостном настроении отправились домой. Особенно горевал Стас, но и он понимал – какой теперь отдых!

Вася развез всех по квартирам, пообещав на следующий день навестить и Ульяну, и Стаса с Кристиной, а оставшись наедине с молчавшим всю дорогу Самандаром, сказал:

– Что будем делать с Маракуцем? Ему надо устроить сладкую жизнь.

– Какой смысл? Боксер сейчас не только вор в законе и бизнесмен, но один из лидеров «СС». В табели о рангах он Тень-2, второй после Носового.

– Тем более! Возьмем его, разузнаем все тайны…

– Вряд ли Боксер знает много. Для Хейно он «шестерка», удобный исполнитель, имеющий кое-какое влияние.

– А откуда у него такое оружие?

– Запасы Носового. «СС» давно торгует оружием вне государственного контроля. Естественно, в страну попадает и оружие с Запада.

– Что конкретно велел Маракуцу сделать Носовой? Уничтожить всю группу или только нас? И почему вы уверены, что, когда мы уйдем, Маракуц не предпримет еще одно нападение – на Ульяну и родственников Матвея?

Самандар молчал.

– Вас куда?

– К главпочтамту.

Василий остановил машину на улице Подбельского, Самандар вышел, наклонился к дверце.

– Встретимся вечером у памятника Есенину.

– Лучше вечером у меня на квартире. – Василий продиктовал адрес приятеля.

– Спокойно поговорим.

Вахид Тожиевич явился по указанному адресу в начале двенадцатого вечера, когда приятель Васи Саша Антошкин уже спал.

Квартира у Саши была однокомнатная, поэтому решили расположиться на кухне под видом чаепития.

– Какие будут предложения? – спросил Василий, налив гостю кружку кипятка и бросив туда пакетик «Липтона».

– Начнем с ваших, – осклабился Самандар.

– Пожалуйста, – пожал плечами Василий. – Лучше всего брать Маракуца на его квартире. Однажды мы с Матвеем уже были у него, вряд ли он ожидает повторения чего-либо подобного. Как известно, короля играет свита, а свита у Николая Савельевича не производит впечатления интеллектуалов.

– Это все?

– Все.

– Тогда у меня другое предложение. Маракуц построил недавно на берегу Оки большой спортивный центр с первоклассными теннисными кортами, а для того, чтобы заявить об этом миру, пригласил известных теннисистов, есть даже пара ребят из первой десятки. Завтра открытие комплекса и начало соревнований под громким названием Кубок Рязанского кремля. Лучше всего брать Маракуца там.

Василий хлебнул кипятку, чуть не обжегся и некоторое время пил чай молча. Наконец сказал свое слово:

– А что? Вполне бредовый план. Может сработать. Там-то уж он наверняка не будет нас ждать. Давайте обсудим детали.

Самандар достал из кармана пиджака сложенный вчетверо план спортивного комплекса и разложил на столе.

Через полчаса они закончили обсуждение плана операции, и Самандар ушел. Был ли он сердит на Котова за Ульяну или просто не мог вести себя иначе, но говорил он коротко, отрывисто и только по делу, ни разу не коснувшись имени Ули. Вася даже почувствовал облегчение, когда Вахид ушел. В принципе он и контактировал-то с ним вынужденно, понимая, что один с гвардией Маракуца-Боксера не справится. Но с приближенным Носового, ставшим Тенью-2 в кабинете «СС», надо было кончать.

В субботу восьмого июня Василий подъехал к центральным проходным спорткомплекса за час до начала соревнований. Публика уже начала собираться, в основном элитарная – на «девятках», «шестнадцатых», «фордах», «тойотах» и «мерседесах». День обещал быть солнечным, безветренным, температура к девяти часам утра поднялась уже к двадцати двум градусам.

Через центральный вход Василий все же не пошел. Понаблюдав за толчеей у турникета через стекла автомобиля, он обошел здание зимнего корта и предъявил дежурному служебного входа удостоверение офицера ФСБ. Охранник, молодой мужик в кепи, с побитым оспой лицом, постарался вытянуться «во фрунт», но ему помешал живот. Сконфуженный, он открыл дверь во двор комплекса, и Василий гордо продефилировал дальше. Одет он был в черные легкие брюки и шелковую куртку с эмблемой пепси-колы, на голове имел точно такое же кепи, как у охранника, а светлые усики и накладные брови сделали его практически неузнаваемым.

Хорошо изучив расположение спортзалов, кортов и подсобных помещений, Василий знал, куда идти, и вскоре проник на территорию главного корта с изумительным травяным покрытием и многоярусным амфитеатром для зрителей.

С размахом строил себе игрушку Боксер! – подумал Василий. Когда-то он играл в теннис, но любительски, ради удовольствия, однако игру эту любил.

К половине десятого на корт прибыла бригада обеспечения безопасности Маракуца, ведомая знакомым Васе квадратным качком со светлыми волосами и глазами навыкате. Расставив людей: двоих – на входе корта, шестерых – за сеткой тренерского ложа, еще двоих – у входа в ложу, где должны были сидеть влиятельные люди города от мэра до начальника УВД, и четверых – за спинами гостей, – квадратный молодец исчез.

Ровно в десять появился сам Маракуц: в ослепительно белом костюме, ковбойской шляпе, громадный, толстопузый, потеющий не столько от жары, сколько от массы тела, улыбающийся ослепительной улыбкой кинозвезды, довольный жизнью. Жена Боксера, мэр Рязани, чиновники помельче шли в кильватере главного «благодетеля». Спину Маракуцу прикрывали два широких шкафа, отодвинувшиеся в тень, как только Николай Савельевич сел на свое место под козырьком ложи.

Затем началась процедура открытия соревнований.

Подождав минуты две и не заметив среди зрителей Самандара, Василий начал действовать.

Сначала он подошел к одному из сторожей Маракуца, оставленному на входе, и сказал тихо, незаметно показав удостоверение:

– Нужна твоя помощь. Зайди в раздевалку.

– Но мне приказано… – заикнулся было парень, одетый, как и вся команда телохранителей Боксера, в светло-серый костюм, бежевые туфли, серую рубашку и белый галстук.

– Готовится шухер, – сказал Василий с нажимом. – Мы должны защитить твоего босса и его друзей. Иди!

Парень глянул на своего напарника, с которым разговаривала какая-то дама в зеркальных очках, и поплелся по главному проходу, ныряющему под землю, в раздевалки и душевые. Не заметив ничего подозрительного, Василий сбежал по ступенькам вниз, догнал охранника, настороженно следящего за суетой спортсменов и обслуживающего персонала в коридорах под амфитеатром стадиона, и махнул рукой: за мной. В первой же из пустующих раздевалок он с ходу воткнул парню указательный палец в солнечное сплетение, раздел обмякшего и переоделся в его костюм. Свой аккуратно свернул и спрятал в один из шкафчиков. Уложил уснувшего подручного Маракуца на лавку, чтобы кто-нибудь, увидев, принял его за уставшего спортсмена. После чего направился в средний ярус трибун, где располагалась центральная ложа для Очень Важных Персон. У парня в карманах обнаружились карты, складной нож, электрошокер «павиан», зажигалка, сигареты, расческа и портмоне с пачкой зеленых. Все это хозяйство Васе было без надобности, но выбрасывать его он не стал.

Расположившись так, чтобы видна была вся ложа, Василий принялся считать эйсы, подаваемые одним из фаворитов Кубка, хорватом Гораном Иванишевичем. На третьем эйсе к мэру города, сидевшему рядом с Маракуцем, подошел его секретарь, склонился к уху. Выслушав, мэр кивнул, сказал что-то соседу, встал и вышел из ложи. Сопровождал его всего один телохранитель, и Вася посчитал это удачей.

Они пересеклись в холле административного здания спорт-комплекса: мэр, телохранитель, секретарь, Котов и Самандар. В результате на ногах остались стоять лишь Василий и Вахид Тожиевич.

В холле никого не было, все работники центра смотрели игру, но переодеваться сподручнее было в закрытом помещении, и тела потерявших сознание людей перенесли в кабинет директора спорткомплекса. Самандар надел костюм мэра, Василий – его телохранителя, хотя в костюм этого шкафообразного представителя мужского пола можно было бы влезть двоим нормального телосложения мужчинам. Василию пришлось выпячивать грудь, чтобы не выглядеть манекеном.

– Второй раз переодеваюсь, – проворчал он, принюхиваясь: чужой костюм пропах ментолом. – Как вам удалось вызвать этого кабана сюда? – полюбопытствовал он.

– Обладание полной информацией об объекте есть сила, – назидательным тоном обронил Самандар. – Пришлось поднять досье на всех приятелей Маракуца, Мэр оказался единственным человеком, побаивающимся жены. Она ему позвонила… отсюда. Пожелала увидеть.

– Ясно. Ну что, пошли, пока сюда не нагрянул весь форс де фрап Боксера? Сколько у нас… – Вася не договорил.

Самандар вдруг исчез. Вернее, превратился в мэра! Перед Котовым стоял вылитый «кабан» – с мясистым багровым лицом, с бородавкой под глазом, с тремя складками подбородка, с залысинами, носом-картошкой и маленькими, глубоко посаженными глазками. Если бы Вася не был свидетелем операции переодевания, он принял бы этого человека за первое лицо города.

– Похож? – хрюкнул «мэр».

– Впечатляет!

– Тогда не отставай. Не предпринимай ничего без команды, действовать буду я.

Самандар-«мэр» потопал из кабинета, слегка потрясенный и возбужденный Котов поспешил следом. Он понимал, что Вахид Тожиевич владеет внушительной волевой индукцией, гипнотической силой, но не думал, что эта сила способна влиять и на него. Вася напрягся, сдвигая психические колебания своего сознания в другой диапазон частот, как его учили Матвей и Парамонов, и сквозь ставший прозрачным слой ауры «мэра» разглядел контуры тела и лица Самандара. Но этим приемом вряд ли владели телохранители Маракуца и обычные люди вокруг, и Вася успокоился.

Не обращая ни на кого внимания, «мэр» и сопровождающий вернулись в ложу. Вася остался стоять рядом с верзилой в светлом костюме, охранником Боксера, за спинами высоких гостей, а «мэр» сел на свое место рядом с Маракуцем.

Гигант-охранник, покосившись на Васю, снова обратил свой бдительный взор на широкую спину патрона, а Василий принялся считать секунды, не спуская взгляда и с фигур Маракуца и «мэра». О чем они разговаривали, слышно не было, доносились лишь удары по мячу да выкрики судей с корта. Наконец, когда Василий решил несколько расслабиться, снять напряжение мышц, «мэр» обнял Маракуца за талию, похлопал его по плечу и поднялся, собираясь, видно, выйти по нужде.

И все закончилось бы благополучно, без суеты и шума, если бы не непредвиденное, но оттого не менее досадное и лишнее обстоятельство: возле Васи возник квадратный командир маракуцевской команды обеспечения. Надо отдать ему должное – несмотря на внешний дебильно-воинственный вид, оценивать обстановку он умел и память имел неплохую.

– Эй, ты что здесь делаешь? – окликнул он Василия негромко, останавливаясь за его спиной.

Вася повернул к нему голову, окинул лениво-пренебрежительным взглядом и отвернулся.

– Я тебе говорю, – тронул его за плечо начальник охраны. – Откуда ты взялся?

– Убери лапу, – процедил сквозь зубы Василии, судорожно вспоминая, как зовут мэра.

– Он с Егоровым, босс, с мэром, – вмешался верзила-охранник рядом. – Пришли вместе.

– Что-то раньше я у Егорова в команде его не видел, – сбавил тон квадратный. – А где Витек? Мэр же с ним пришел.

– А ты у него спроси, – равнодушно кивнул Василий на поднимающегося по ступенькам наверх «мэра».

Квадратный посторонился, пропуская обоих, и в этот момент в ложе начался шум. Оглянувшись, Вася понял, что это упал с сиденья Маракуц.

Квадратный понял все мгновенно. Однако Василий действовал быстрей. Шепнул, проходя мимо:

– У тебя ширинка расстегнута…

И когда начальник охраны машинально глянул вниз, на брюки, Вася легонько коснулся его шеи костяшками пальцев. Так же «ласково» погладил двух сопровождавших начальника качков и гиганта-охранника, так ничего и не сообразившего. Упали все четверо почти одновременно, уже когда Самандар и Василий в темпе преодолевали спуск по лестнице к выходу под трибуны, в раздевалки. Начавшийся на трибунах шум отрезала вертящаяся стеклянная дверь.

Не останавливаясь, они проскочили раздевалки, где Вася прихватил оставленный им личный костюм, вышли с другой стороны и, бегом преодолев двор, нырнули в здание административного управления спорткомплекса. Быстро переоделись в кабинете директора в свои костюмы (мэр и его телохранитель все еще находились в отключке) и спокойно вышли через служебный вход о другой стороны комплекса.

– Что вы узнали? – спросил Василий уже в машине.

Мимо с воем пронеслись машины милиции с мигалками и «уазик» ОМОНа. Вася глянул им вслед, перевел взгляд на невозмутимое лицо Вахида Тожиевича.

– Маракуц… жив?

– Вряд ли, – хладнокровно отозвался директор МИЦБИ. – Задание ему давал действительно Носовой. Нас должны были убрать чисто и оставить в болотах навсегда. Если бы эта операция не удалась… а она не удалась… нас нашли бы в Рязани или в Москве. Хейно Яанович никогда ничего не делает своими руками, а исполнителей у него как босса «СС» хватает.

– Я знал, что он не остановится на достигнутом. Надо его гасить… пока он не добрался до наших друзей. – Вася вспомнил взгляд Ульяны, когда ее держал Маюмура, приставив к виску пистолет, и почувствовал жаркий прилив ненависти. – Но Маюмура мой!

– Не возражаю, – равнодушно сказал Самандар.

– Куда теперь?

– В столицу. Звонил Рыков…

– Когда?

– Мы ему нужны, – проигнорировал вопрос Вахид Тожиевич. – Оба. Я выезжаю через два часа. Вы же… – Самандар искоса посмотрел на водителя, – можете выезжать позже. Вам ведь необходимо кое с кем повидаться?

– А вам? – огрызнулся Василий, понимая, кого имеет в виду собеседник.

– Мне необязательно. Высадите меня у главпочтамта.

Василий остановил машину у здания главпочты, проводил угрюмым взглядом прямую сильную фигуру Самандара и вдруг рассмеялся. Что бы ни имел в виду соперник, Уля была к нему равнодушна. С легким сердцем Вася повернул и погнал машину к дому девушки, будучи абсолютно уверенным, что его там ждут.