СУДНЫЙ ДЕНЬ

Пройти к МИРу под дачей Ельшина можно было только через туннель секретного метро, и Матвей не колеблясь выбрал этот путь, хотя и знал, какие трудности предстоит преодолеть.

Благодаря прорыву метасознания Горшина и Светлены в реальность Земли образовался специфичный внечувственный мостик, соединяющий Матвея с третьим уровнем энергоинформационного континуума – универсумом, и теперь он снова мог переходить в состояние меоза-самадхи, позволяющее ему оценивать обстановку вокруг до мельчайших подробностей. Подключенное поле взаимодействий саркофага Инсектов не мешало мыслить, анализировать, чувствовать и принимать решения и ощущалось гигантским горбом, висящим на спине, питающимся его мыслями и эмоциями. Но страха не было, Матвей знал, что в любой момент может сбросить с себя «горб» чужой воли, потому что эгрегор Хранителей продолжал поддерживать его, служить психофизической опорой, своеобразным «конем».

Подъехав к заброшенному угольному складу, откуда начинался спуск к ветке секретного метро, они первым делом обезоружили команду Лобанова, стерегущую вход. Боя не было, Парамонов и Матвей мысленным усилием просто приказали шестерке боевиков сойтись во дворе и бросить оружие.

Точно так же они обезоружили еще четверых боевиков уже в самом туннеле метро, заодно выяснив у них, что маршал «СС» и бывший генерал ФСК Ельшин в сопровождении восьми охранников проследовал здесь всего час назад.

– До бункера Ельшина около десяти километров, – сказал Матвей, оглядывая отряд – Парамонова, Ульяну и Василия. – Транспорта нет, придется бежать, времени в обрез.

– Неужели нельзя сделать себе колеса? – проворчал Василий. – Или крылья. Какие вы Посвященные, если не можете даже летать?

– Способы передвижения в пространстве усилием мысли – следующая ступень Посвящения, – серьезно сказал Иван Терентьевич. – Этим в нашей реальности владеют немногие люди Внутреннего Круга.

– Он пошутил, – сказал Матвей, повернулся и побежал, постепенно наращивая скорость. Ульяна догнала его и пристроилась рядом. Парамонов бежал следом, а замыкал группу Василий, которому пришлось тяжелее всех. Энергетика человеческого тела, даже самого тренированного, не позволяла развивать скорость больше сорока километров в час, и поэтому к бункеру Ельшина Василий прибыл почти бездыханным, но отстав от остальных всего на пять минут.

Бункер с электропоездом охранялся еще тремя дюжими молодцами, которые все же успели открыть огонь по ворвавшемуся отряду неизвестных. Двоих взял приказом «спать» Парамонов, третьего – Матвей, внушив ему, что он окружен целым взводом спецназа.

И в это время все одновременно почувствовали мягкий толчок в голову – словно пошатнулся весь скальный массив под землей, – и в воздухе прозвучал тихий хрупкий звон лопнувшего бокала.

Матвей и Парамонов посмотрели друг на друга, понимая, что Ельшину удалось наконец вызвать Монарха.

– Вниз, к Храму арахнидов! – бросил Матвей. Оглянулся на Ульяну. – А вам с Василием придется остаться здесь и попытаться задержать Ельшина, когда он выйдет из своего компьютерного бункера. Только не лезьте на рожон, достаточно создать видимость сопротивления. Возьмите автоматы и поливайте дверь свинцом издали.

Ульяна хотела было возразить, сказать, что они способны на большее, но, глянув на Матвея, отступила. Такого неумолимого, невероятно спокойного, полного силы и знания взгляда, каким посмотрел на нее Матвей, она еще у него не видела! Подтолкнула Василия, как и она, почувствовавшего власть друга, к электропоезду, проводила Матвея к спуску в подземную полость с Храмом Инсектов. Соболев, не оглядываясь, скрылся в проломе, и Ульяна украдкой перекрестила его спину, мысленно произнося заклинание:

– Спаси его и помилуй!..

Ельшин не заставил долго ждать себя. Медленно открылась толстая стальная дверь, ведущая от лифта, и оттуда вышел закованный в латы монстр! Таково было первое впечатление Василия. Затем он понял, что монстр с единственным горизонтальным глазом-щелью – внушенный образ, и открыл огонь из «никона», целясь прямо в глаз.

Ощущение-видение разбилось на два изображения происходящего. В одном пули отскакивали от серебряных лат одного монстра, смахивающего на льва и насекомого одновременно. В другом Ельшин, сосредоточенный на своих мыслях, просто отбивался от пуль рукой.

Не подействовал на него и «болевик». Лишь когда Василий нажал гашетку «дырокола», Ельшин-Монарх наконец обратил на него внимание и нанес ответный удар, превративший «сигару» электропоезда в смятый лист бумаги. Если бы не вмешательство Ульяны в момент нанесения удара, которая вступила в схватку на психофизическом уровне, Василия не спасла бы и его реакция.

Когда он выбрался из-под корпуса поезда на карниз перрона, Ельшин уже скрылся в проломе, направляясь к туннелю, ведущему в МИР арахнидов. Почему Монарх вышел один, без Лобанова, объяснялось просто: маршал «СС» был не нужен авеше Монарха, и он превратил Олега Кареновича, жаждавшего абсолютной власти, в «чертополох», растениевидный конгломерат. Но Василий этого не знал и потерял несколько минут, поджидая босса Сверхсистемы. Потом плюнул и принялся искать Ульяну, которая, оказывается, находилась совсем рядом – лежала навзничь у пролома с открытыми глазами, прижав руки к горлу, и ничего не видела. Василий с трудом, словно расталкивая воду, подбежал к ней, наклонился, проверяя пульс, и услышал ее почти беззвучный шепот:

– Он… остановил… сердце… я… справлюсь… помоги… Матвею…

Василий скрипнул зубами, раздираясь между желанием остаться и мчаться на помощь, поцеловал Ульяну в губы и тяжело побрел по коридору вслед за Ельшиным, все убыстряя шаги. Через несколько секунд он уже бежал…

Матвея и Ивана Терентьевича перехватили на верхней галерее, опоясывающей купол пещеры с МИРом арахнидов и скульптурой Инсекто-Сфинкса, боевики Лобанова и киллеры из группы поддержки, которые были оставлены в туннеле метро, не сдержали любопытства и проникли в подземелье. Всего их набралось на галерее человек десять, и Матвею пришлось пробиваться к спуску в условиях многовариантной атаки, используя все свои навыки ганфайтера и знание приемов э-боя. Киллеры московского киллер-клуба драться в основном не умели, зато отлично владели всеми видами холодного и огнестрельного оружия. Поэтому, когда они начали стрельбу, Матвей ответил адекватно, мгновенно определяя, кто перед ним, по свечению ауры и одному ему известным другим ощущениям. Парамонов шел следом и «работал» с нападающими в пси-контакте, создавая иллюзионные картины, сбивающие прицел, отвлекающие боевиков «реальными» фигурами новых действующих лиц.

Легко пройдя дезорганизованную толпу боевиков, как вязальная спица проходит сквозь шерсть, оставив пять остывающих тел (киллер-команду) и четверых покалеченных из охраны Лобанова, Матвей и его спутник соскользнули по трубе спуска на дно пещеры и были встречены противником посерьезней: министром обороны Гусевым, его личной дружиной телохранителей-«зомби» и ликвидаторов в количестве двенадцати человек.

– Не торопитесь, бегущие! – произнес Федор Иванович обыденным тоном, но так, что у Матвея свело скулы. – Предлагаю выбор: или неторопливая беседа с последующим договором – на моих условиях, разумеется, либо полная дезинтеграция. Весьма мучительный процесс, должен вам сказать. Что вы предпочитаете?

– Лекс! – пробормотал Матвей.

– Вижу, – невозмутимо ответил Парамонов, добавив на метаязыке:

– Я их отвлеку, ты должен успеть.

– Ну что вы, не успеет! – скучающе проговорил Гусев-Лекс, также на метаязыке. – Что это вас на подвиги потянуло, Иван Терентьевич? Жить, что ли, надоело? Только-только нашли себе Ученика, такие горизонты открылись впереди – и вдруг элементарная драка! Несолидно как-то!

– Чего ты хочешь? – странно дрожащим голосом спросил Матвей. Глаза его засияли изнутри ледяным голубым огнем, по волосам пробежали голубые искры, кончики пальцев засветились.

Лицо министра дрогнуло, он с недоумением глядел на фигуру противника и, видимо, что-то почувствовал, потому что сделал знак рукой своим телохранителям. Четверо тотчас же сменили автоматы на гранатометы, а двое направили на стоящих неподвижно Парамонова и Соболева раструбы метателей сеток-ловушек. Но приказа стрелять Гусев отдать не успел.

На галерее с гулким всхлипом-ударом, погнавшим тугую воздушную волну, появился Ельшин-Конкере.

Мгновение всех четверых – Гусева, Ельшина, Соболева и Парамонова – связывало поле трансового взаимодействия, создающего эффект взаимопонимания, а затем Парамонов, первым оценивший появившийся шанс, нанес пси-удар, словно две пощечины, Ельшину и Гусеву на их личных психочастотах, и они спонтанно разрядили свои «батареи» магических знаний друг на друга.

Вздрогнул пол пещеры, зашатались стены, с которых посыпались глыбы и пласты камня, вспышка безумного света ослепила солдат Гусева! Задрожали атомы воздуха и всех предметов, находящихся в зоне магического разряда. В том числе – атомы и молекулы человеческих тел. Все, кто находился в этот момент в зале пещеры, завопили хором от нестерпимой боли, попадали без сознания. Лишь усилием воли и защитным действием эгрегора Хранителей Матвею удалось удержать ясность сознания и владение телом. А затем он стремительной молнией рванулся мимо Гусева-Лекса к замку МИРа арахнидов и скрылся за порталом главного входа.

К чести «проекций» Монарха и Аморфа Лекса, они не стали продолжать выяснять отношения между собой, сразу сообразив, чем это им грозит. Важно было не допустить Соболева к «трону» арахнидов, сохранившему способность реактивировать «Иглу Парабрахмы», поэтому оба получеловека-полунасекомых-полудьявола сосредоточили свое внимание на посмевшем бросить им вызов.

Но как бы ни были малы силы друзей, прикрывающих спину Матвея, – пренебрежительно малы, по мнению Аморфов! – они все же не дали последним уничтожить его.

Василий, появившийся на галерее следом за Ельшиным, открыл огонь из «дырокола» одновременно с начавшим пси-атаку на Гусева Парамоновым.

Два выстрела прорезали голову Ельшина-Монарха, замедлив его движения, вырубив сознание Ельшина-человека, прежде чем Монарх швырнул Балуева вниз с высоты ста с лишним метров.

Выпад Парамонова отключил сознание Гусева-человека, также парализовав его на некоторое время, прежде чем Гусев-Аморф превратил Ивана Терентьевича в каменную статую.

Ульяна Митина, Посвященная Внутреннего Круга, которая наконец восстановила дыхание и появилась в этот момент на галерее, успела только смягчить удар тела Василия о дно пещеры, и тоже была парализована жестоким мысленным приказом Монарха: замри!

Мгновением позже в зале с МИРом древних разумных пауков появились другие действующие лица: инфарх в сопровождении декарха, Хранитель Матфей, Трое из Девяти – Бабуу-Сэнгэ, Рыков и отец Мефодий, а также координатор Союзов Неизвестных Хуан Франко Креспо.

И наступила вдруг поразительная тишина!..

Свет в пещере померк, стены ее перестали качаться, камни – падать со стен, любое движение прекратилось.

Затем инфарх, неслышно ступая, словно по воздуху, приблизился к Парамонову, дотронулся до него рукой, постоял в задумчивости, оглядывая зал, Храм Инсектов, остановил взгляд на Сфинксе. Никто не шелохнулся, не произнес ни слова, даже Ельшин-Монарх и Гусев-Лекс. И вот Сфинкс зашевелился, расправил все свои многочисленные члены, лапы и крылья, сошел с пьедестала и… превратился в Матвея Соболева!

Так они стояли друг против друга, с виду – обыкновенные люди: седой, высокий, в белоснежных одеждах инфарх, имя которого было известно, наверное, только Создателю, и молодой человек в камуфляж-комбинезоне с сияющими голубыми глазами, ганфайтер и перехватчик Матвей Соболев, пока наконец губы инфарха не раздвинулись в дружелюбно-осуждающей усмешке.

– Успел-таки, бегущий? И что же ты теперь будешь делать?

Вместо ответа Матвей двинулся к телу Василия, остановился над ним, дожидаясь, пока тот откроет глаза. Затем подошел к Парамонову и тоже стоял рядом до тех пор, пока тот не шевельнулся, оживая. Повернул голову к галерее, где все еще стоял Ельшин, и тотчас же галерея «протекла» жидкой смоляной струей на пол пещеры, образуя желоб, по которому соскользнуло вниз тело Ульяны. Через минуту очнулась и девушка, села на полу, поправляя волосы чисто женским кокетливым движением.

Матвей отвернулся и по очереди посмотрел на главных действующих лиц этого мистического спектакля. И когда он заговорил, голос его был ровен и сдержан.

– Уходите все! Оставьте нашу реальность в покое. Нам не нужен контроль ни одной из сторон. Необходима не постоянная коррекция, а стабилизация реальности! Дайте нам возможность развиваться самим.

– В таком случае человечество погибнет! – хмыкнул Ельшин-Монарх.

– Пусть будет то, что будет! В моей власти сейчас уничтожить вас всех, превратить в растения, уменьшить в размерах до величины атомов! Я могу изменить реальность в масштабе Земли, Солнечной системы… – Матвей повел рукой, и неведомая сила искривила очертания Храма Инсектов, разгладила стены пещеры до зеркального блеска, испарила всю толщу горных пород до самой поверхности Земли, и впервые за миллионы лет на дно пещеры, ставшей котлованом, упали лучи нежаркого осеннего солнца.

– Что же тебя удерживает от этого шага? – как равный равного спросил инфарх.

– Соблазн! – ответил Матвей, подставляя лицо солнцу. – А соблазн велик: воскресить всех погибших – Илью Муромца, деда, Ивакина, Дикого, Никушина… Создать свой мирок на каком-нибудь острове в океане… или вообще уйти в другую реальность с переходом в нирвану… Но я знаю: стоит только начать – и уже не остановиться!

Матвей закрыл глаза, улыбнулся печально и насмешливо, прочитал строки, давно запавшие в душу:

И раскатился Божий глас:

«О человечий род нелепый, Вы все умом и знаньем слепы, И тот, кто слабый, отступал, И кто в гордыне восставал.

Вы в разных сектах гнули выи, Чтоб были прокляты другие (Но, кто учил вас, знать не мог, Что думает об этом Бог).

Конец пришел безумству света, До вас мне больше дела нету.

А ведь хотел глупцам помочь.

Болваны проклятые, прочь!

Свифт Д. Судный день.

– Не слишком ли круто, Господь? – улыбнулся и инфарх.

Матвей вздохнул.

– Все правильно, я не Господь. И даже не аватара. Мой путь земной не пройден до конца, и пусть он соответствует Закону восхождения. А теперь – уходите!

– Давайте, давайте, не задерживайтесь! – подал голос оживший Василий. Подошел к Матвею, обнял его за плечи. К нему присоединился Парамонов.

– Один за всех?

– И все за одного! – засмеялась, подходя, Ульяна.

– Мы уходим, – сказал инфарх, поглядел на Троих из Девяти Неизвестных. – Господа, для вас наступают трудные времена. Думаю, в ближайшее время граница реальности будет перекрыта и на помощь иерархов надеяться будет нельзя.

– Мы обойдемся своими силами, – вежливо поклонился Бабуу-Сэнтэ.

– Только не вздумайте баловаться «волнами выключения», – обернулся Василий, ища взглядом Рыкова. – Мне это порядком надоело. Соболь, а не перевести ли их в касту рангом пониже?

– Очень решительный молодой человек, – сказал Матфей, обращаясь к инфарху. – Похоже, он может исполнить свою угрозу. – И Хранитель исчез.

За ним удалились, сохраняя достоинство, Трое из Девяти и не произнесший ни слова координатор Союзов Неизвестных. Монарх и Аморф Лекс покинули тела своих хозяев незаметно, словно им стало стыдно, хотя вряд ли в их запасе эмоций такое ощущение имело место.

Инфарх посмотрел на солнце, на небо над головой в космах облаков, на стену леса над обрывом котлована.

– Прощайте, Посвященные. Едва ли мы встретимся в ближайшее время. Моя работа в запрещенной реальности закончена. Но учтите, сюда сейчас идет колонна танков, вызванная министром обороны, а с аэродрома в Гобареве готовится к старту эскадрилья МИГ-31. Справитесь без «Иглы Парабрахмы»?

– Раз плюнуть! – пообещал Василий.

– В таком случае…

– Минуту, Архонт, – быстро проговорил Матвей, видя, что инфарх собирается исчезнуть. – Вы только что проговорились… Горшин во время одной из трансляций заронил в мою душу сомнения… я действительно был запрограммирован на выполнение задачи, которую решил только что? Кем? Вами? Архонтами, Ангелами?

– Мирозданием, – ответил инфарх с необидной насмешливостью в голосе. – Если только жизнь во всех ее проявлениях можно назвать «запрограммированной». Но следует признаться, что без вашей помощи, бегущий, мы не смогли бы оставить Землю в покое. Авеши иерархов и других многореальных существ сейчас покидают и другие страны, так что масштаб событий намного больше, чем вы себе представляете.

– Нет, я это вижу. – Матвей помолчал немного. – Тогда последний вопрос: какова судьба вашей спутницы Светлены и новообращенного Тараса Горшина? Что с ними?

– Они… живы, – сказал инфарх мягко, и в нем на мгновение проступил облик Светлены. Матвей с запозданием вспомнил слова Монарха, что Светлена – всего лишь эмоциональный двойник инфарха. И это подтверждало его догадку, что сам он, Матвей Соболев, действительно «сидел» в узле программ Архонтов. Но неужели все его подвиги были запрограммированы ими? Может быть, кроме расчета, существовали и чисто человеческие эмоции: расположение, симпатия, вера, надежда?..

Инфарх улыбнулся, его не стало.

На дне котлована остались стоять друг против друга Гусев с ожившей зондеркомандой, Ельшин, Посвященные и Соболев с Балуевым.

– Уходите, Иван Терентьевич, пока я не вышел из контура «Иглы», – сказал Матвей. – Когда я восстановлю все как было, здесь начнется ад, министр не смирится с поражением. Хотя в принципе я могу отправить вас в любую точку земного шара.

– Не можешь! – покачал головой Парамонов. – Это коррекция реальности, а ты уже дал слово.

– Но мы останемся вчетвером против армии, танков и самолетов… ишь как глазами сверкает, волчара! – вполголоса заметил Василий, кивая на Гусева. – Эх, будь моя воля, я бы его тут же и похоронил. В саркофаге Инсектов…

– Справимся, – сказала Ульяна. – Один вы стоите целого взвода.

– Бери выше – роты!

– Но, если они выберутся отсюда, весь мир узнает о МИРах Инсектов! Этого нельзя допустить.

– Я закрою выход… когда все уйдут отсюда – Матвей поднял вверх кулак, и тотчас же свод пещеры вернулся на место, с гулом дернулись стены, сияние МИРа арахнидов померкло, скульптура Сфинкса вернулась из небытия, и люди впервые за миллионы лет существования запрещенной реальности оказались предоставленными сами себе.