ТЫ НАС НЕ БРОСИЛ!

Операция по освобождению Кристины и Стаса напомнила Матвею его поход с Тарасом Горшиным в больницу ФСК за раненым Ариставой. Только теперь роль лидера играл Парамонов, а участников экспедиции было четверо, включая Матвея с Василием и Самандара с Парамоновым. Да Ульяна за рулем автомобиля.

К военному городку в Бутове, пригрезившемуся Соболеву во сне-предупреждении, они подъехали в четвертом часу ночи, экипированные по высшему стандарту операций класса «элит».

Первыми к будке проходной рядом с воротами подошли Самандар и Соболев. Дремавший на вышке часовой в двадцати шагах от ворот встрепенулся, но увидел знакомые фигуры и снова закрыл глаза. Разбуженные звонком дежурные лейтенант и сержант в будке поста открыли дверь, увидели полковника Юргена в сопровождении телохранителя и вытянулись по стойке «смирно», балдея от появления начальства в столь неурочное время.

«Юрген», не говоря ни слова, прошел во двор городка, направился к отдельно стоящему одноэтажному кирпичному строению с узкими зарешеченными окнами и металлической дверью, но на полпути свернул к штабному домику, на крыльцо которого вышел дежурный офицер базы майор Гарькавый, предупрежденный охраной на входе, приложил руку к берету:

– Товарищ полковник, за время дежурства в подразделении…

– Оставь, майор, – бросил «Юрген». – Что с пленниками?

– Да вроде все в порядке, находятся под усиленной охраной, сейчас, наверное, спят.

– Откройте изолятор.

– Слушаюсь.

Майор нырнул в дверь штаба и вернулся с ключами. На лице его жило выражение жгучего желания проснуться.

– Может быть, нужно что-нибудь еще?

– Поспеши, мне некогда. – «Юрген», не оглядываясь, пошел к угрюмому зданию изолятора, старший дежурный смены поспешил вперед, остановился перед строением в десяти метрах, поднес к губам рацию.

Тотчас же из темноты с трех сторон выступили темные фигуры в маскировочных костюмах, с автоматами в руках. Дверь в изолятор распахнулась, и на пороге появился… еще один полковник Юрген в своем фирменном комбинезоне для десантных операций.

Матвей покосился на Самандара, играющего роль «полковника», и увидел на его лбу выступившие капельки пота.

– Наконец-то вы решились на штурм, – с веселым пренебрежением сказал настоящий Юрген. – А ничего, с виду ты – вылитый я… если смотреть издали. Вы, конечно, мощные гипнотизеры… или кто там еще, мне говорили, но вот одного вы не учли. – Полковник поднял волосы на виске, под которыми блеснула металлическая сеточка. – Генератор пси-зашиты. На них – тоже. – Он указал на окруживших гостей солдат. – Так что, увы, ганфайтеры, штурм ваш провалился. Даже обидно, что вы действовали так прямолинейно, могли бы придумать что-нибудь и похитрей. Неужели вдвоем рассчитывали отбить своих баб и детей у моего «Стикса»?

Самандар и Матвей молчали. Юрген хмыкнул.

– Что-то вы не очень разговорчивы. Кто из вас Соболев, а кто Балуев?

Матвей понял, что, несмотря на защитные приспособления, Самандар продолжает держать сознание полковника и его подчиненных под контролем, значит, пока все шло по разработанному сценарию.

– Я Соболев, – шагнул вперед Матвей.

– Ага, я так и думал. – Юрген махнул рукой майору с рацией. – Проверьте периметр и пройдитесь вокруг базы на всякий случай, вдруг у них есть поддержка. Ну, а с вами…

– Подожди, полковник, – быстро проговорил Матей. – Дай хоть взглянуть на… пленников, убедиться, что с ними ничего…

– А вот это уж – позволь, пусть пока посидят. Никто и пальцем не тронул, хотя было желание… поиграть с мадам, уж больно красивая. – Юрген растянул губы в плотоядной улыбке, глаза его стали маслеными. – Кусается только.

– Если ты ее… – Голос Матвея стал хриплым.

– То что? – поднял брови Юрген. – Ты меня в угол поставишь? – Солдаты заржали. – Или проведешь операцию перехвата под огнем шести стволов? Вряд ли тебе это удастся даже с твоими возможностями. Но вообще идея хорошая – потягаться с тобой в спарринге. Министр почему-то дал приказ доставить тебя к нему живым, но он ничего не говорил, когда – до боя или после. Будем считать, что мы перехватили вас при попытке десантного прорыва.

– Покажи… девушку… и сына… – проговорил Матвей шепотом. – Потом устроим показательный бой.

Юрген оскалился, собираясь ответить отказом, но почему-то передумал. Капли пота на лбу Самандара стали крупнее, и Юрген пренебрежительным жестом подозвал дежурного майора:

– Приведи их, пусть посмотрят напоследок.

Майор скрылся в здании изолятора и через несколько минут вывел Кристину и сонного Стаса. Несколько долгих мгновений Матвей вглядывался в их родные, осунувшиеся, бледные лица, молча передавая импульсы любви и нежности, надежды и успокоения. Потом повернул голову к Юргену:

– За то, что ты сделал, полковник, ты скоро заплатишь в полной мере.

Юрген сплюнул, махнул рукой на изолятор.

– Уведите! – И в это время недалеко вдруг послышался звук автомобильного мотора, смолкшего у входных ворот.

– Кого еще принесло? – прислушался к шуму Юрген, доставая рацию. – Сманидзе, что там у тебя за шум?

В ответ ворота базы раздвинулись, и во двор вкатился широкий черный «лендровер» с флажком на капоте, приблизился, урча мотором, к зданию изолятора.

Открылась дверца, и из темного нутра автомобиля грузно вылез… министр обороны Федор Иванович Гусев.

Если бы Матвей сам не готовил появление «министра», он поверил бы в то, что появился истинный министр, собственной персоной. У него на миг даже возникло сомнение: уж не случилось ли совпадения?

– Этих в машину, – властно бросил «Гусев», кивая на девушку и Стаса. – А этих в подвал. – Беглый взгляд на Матвея и Самандара. – Все-таки решились на штурм базы. Молодец, полковник, дождался. Я не верил, извини. Смотри-ка, один из них здорово смахивает на тебя, а?

– Удивляться не приходится, – пожал плечами Юрген. – Маскироваться они умеют. Если бы меня здесь не было, кто знает, как бы все повернулось. Вы забираете пленников? Зачем?

– Они тебе больше не понадобятся. – Министр знакомо глянул на Юргена из-под кустистых бровей. – Не увлекайся играми в честные поединки, ты мне понадобишься к утру.

Юрген осклабился.

– Мы тут просто выясним отношения. Об этом ганфайтере так много говорят, что мне не терпится проверить его на профпригодность. Хочу выяснить, на чем погорел Паша Кийк, пусть покажет свое мастерство.

– Ну-ну. – «Гусев» обошел стоящих неподвижно Матвея и Самандара, изображавшего Юргена. – Я был о вас лучшего мнения, господа ганфайтеры. На что вы рассчитывали? Впрочем, полковник вскоре задаст вам эти и другие вопросы, советую отвечать искренне и честно, это облегчит вашу участь.

«Министр» сел в машину, куда верзила телохранитель затолкал Кристину и Стаса, потом высунулся в окно.

– Привези их мне к восьми утра домой, желательно живыми. Понял?

– Да ладно, генерал…

– Не перестарайся с «болевиком», полковник, а то я тебя самого пропущу через него! – В голосе «министра» прозвучала такая зловещая угроза, что Юрген невольно подтянулся.

– Все будет сделано, господин министр!

– Оставляю своего малыша, он проконтролирует.

Верзила телохранитель «Гусева» вылез из машины, и Матвей с трудом узнал в нем Василия, да и то лишь потому, что ожидал его появления.

«Лендровер» заурчал двигателем, попятился и повернул к воротам, заливая их потоками света от фар. Все во дворе спящей базы смотрели ему вслед, пока он не исчез и пока не стих звук мотора. Потом Юрген очнулся, улыбнулся мертвой улыбкой, сказал оставленному «министром» охраннику:

– Только не вмешивайся ни во что, лады? У меня с этими парнями свои счеты. Я гляжу, ты новичок, так вот мой тебе совет: подумай о карьере. Договорились?

Василий кивнул, отошел в тень здания, и все тут же забыли о нем.

– Только один вопрос, полковник, – с неожиданным холодным безразличием проговорил Матвей, с плеч которого словно гора свалилась, ему хотелось плакать и смеяться, петь и кричать, но среди лиц солдат привиделось укоризненное лицо деда, и это остужало огонь ненависти. – Кто убил Кузьму Федоровича?

– Ну я, – пожал плечами Юрген. – Хотелось проверить действие «болевика» на таком материале. Он и минуты не продержался. Что еще тебе хочется узнать, ганфайтер? Все свои вопросы задал? Может быть, начнем?

– Начнем! – ответил Матвей, переходя на темп.

Юрген почувствовал, что сделал ошибку, решив «поиграть» с ненавистным ему мастером рукопашного боя, когда его блок и защита не смогли нейтрализовать атаки противника. Удары были столь сильными и жестокими, что спасло полковника лишь умение концентрировать энергию на мышечном обезболивании. Но даже это мало помогло.

Сначала он пропустил два удара подряд из техники русбоя – «штык» и «сивуху», от которых пролетел по воздуху метров пять и сбил с ног одного из своих подчиненных с автоматом. Потом его блок пробил удар ногой, известный адептам боевых стилей под названием „ко-гэри ка-суми”, от которого Юрген снова пролетел по воздуху несколько метров и врезался головой в бочку с водой, стоящую у колонки.

– Возьмите… их! – прохрипел он, царапая пальцами карман куртки, чтобы достать пистолет.

Бойцы «Стикса» бросились на Самандара и Матвея, но двое из них тут же споткнулись и упали, чтобы уже не подняться. Старший дежурный, сопровождавший «начальство» к изолятору, не был новичком и успел заметить движение телохранителя, оставленного «министром» (Василий бросил две звездочки сякэнов), но успел только поднести к губам рацию и был вырублен еще одним точным броском Василия. Сюрикэн разбил рацию и глубоко вошел в рот майора вместе с осколками рации.

Самандар нейтрализовал двух автоматчиков и отступил в сторону, напрягая свою чувственно-волевую сферу для более полного контроля схватки и часовых возле ворот. Остальных «зомби» Юргена взял на прием Василий, ломая им челюсти, руки и ребра, не давая возможности начать стрельбу. Общий бой поэтому длился всего минуту и закончился падением последнего «зомби»-солдата; всего их оказалось семь человек.

Затем Матвей нанес последний удар Юргену из системы э-боя и остановился на дрожащих от напряжения ногах, опустил руки. Удар-укол поразил одну из болевых точек за ухом, но был нанесен с таким энерговыходом, что возбудил всю нервную систему. Нервы Юргена буквально взбесились от пси-ожога, и он закричал, завыл от дикой боли, вцепившейся в тело, в глазные яблоки, гениталии, в позвоночник и мозг. Этот крик был так страшен, что заставил вздрогнуть даже Самандара, с трудом удерживавшего контроль над проснувшимся часовым на вышке.

– Уходим! – дернул Василий за рукав Матвея, бросаясь к воротам.

Сам он рванул было за ним, но вернулся, заметив, что в какое-то мгновение Матвей вдруг застыл, словно парализованный.

– Какого дьявола?

Матвей очнулся, подошел к Юргену, бившемуся на земле, наклонился над ним, глухо проговорил:

– Деду было еще больней, подонок!

Крик превратился в хрипение, Юрген открыл безумные глаза, вытянул из-под себя руку с пистолетом, вернее, с «болевиком», и Матвей одним движением освободил его от мук и боли.

Тревога на базе началась, когда они прошли через проходную (часовые опять увидели полковника Юргена с двумя солдатами) и скрылись за углом продовольственного магазина, где их ждала в машине Ульяна.

Всю поездку на скорости сто двадцать километров в час они провели в молчании, возбужденные и усталые, все еще переживая отдельные моменты боя. Затем Ульяна остановила «мазду» и сказала ровным голосом:

– Приехали.

Матвей наконец пришел в себя, огляделся, понял, что Ульяна привезла их к дому Марии. Вопросительно посмотрел на нее:

– Где… они?

– Парамонов доставил твоих близких сюда, – ответил Самандар ворчливо. – Но следует подыскать для них более надежное место. Если оно, конечно, еще существует на Земле.

– Спасибо. – Матвей глянул в лицо Ульяны. – Теперь я навеки ваш должник. И еще мне хочется… сказать… – Он запнулся, и девушка закончила за него:

– Мы не прощаемся, идущий. Кто знает, когда и где это произойдет, но мы обязательно встретимся. Ты и я… и Вахид Тожиевич, и Иван Терентьевич…

– И я, – вставил слово Василий полушутливо, но с обидой.

Ульяна улыбнулась.

– И вы, синьор Балуев.

Матвей вылез из машины, потянул за собой Василия. Мигнули фары, «мазда» тронулась с места и, словно призрак, растворилась в темноте переулка.

– Были бы у меня крылья… – пробормотал Василий, глядя вслед машине, и, обнаружив вдруг, что остался один, поплелся к подъезду, в котором только что скрылся Матвей.

Дверь открыла им Мария, лицо которой выражало недоумение, пугливое ожидание и обескураженность.

Матвей, не отвечая на ее немой вопрос, вошел в прихожую и едва не был сбит с ног ворвавшейся туда Кристиной, а за нею и Стасом.

– Любимый! – с рыданием проговорила Кристина, обнимая за шею Соболева. – Ты нас не бросил! Ты… нас… не бросил!

Вошедший Василий молча развернул Марию, глядевшую на эту сцену во все глаза, и подтолкнул к гостиной.