«ККК» CONTRA «PKK»

Согласно материалу «ККК», на территории России обосновалось четырнадцать киллер-центров, объединившихся в «Российский киллер-клуб» – «РКК», известный не только в самой России, но и за рубежом. По данным внешней разведки, к услугам этого клуба все чаще прибегали боссы преступного мира других стран, потому что действовал он быстро, изобретательно и надежно.

Сами центры образовались сравнительно давно, одновременно с распадом Союза ССР, но идея объединения их возникла одновременно с образованием «СК», а дозрела, когда «Чистилище» преобразовалось в «Команду контр-крим».

Конечно, полной информации о деятельности «Клуба убийц» не имела даже ФСБ, не говоря уже о Министерстве внутренних дел, однако у координатора «ККК», во-первых, был первоклассный информационно-аналитический комплекс на базе бохановского Центра нетрадиционных технологий, а во-вторых, ему помогал некто, обладающий полной информацией о состоянии Земной реальности. Правда, иногда этот приятель – некто – требовал от Громова услуг, несовместимых со статусом лидера «ККК», да и энергии у Дмитрия Олеговича на каждый контакт уходило слишком много. Однако с этим приходилось мириться, потому что цена этих контактов себя оправдывала – предоставлялась возможность диктовать свою волю любому человеку, любому лидеру страны и даже любой властной структуре.

С одной стороны, Громов понимал, что «ККК» мало чем отличается от «РКК» – «Российского киллер-клуба», с другой – он был уверен, что цели у них абсолютно разные. Но лишь цель «Чистилища» – возмездие и четкая работа Закона обратного действия – оправдывала применяемые «чистильщиками» средства. Уничтожением клуба Громов хотел показать власти, народу страны, да и всему миру, что существует высшая справедливость, а «ККК» – всего лишь проводник ее, исполнитель Закона.

В Московской области окопались, по данным Рыкова, три киллер-центра, один из которых играл роль объединяющего звена. Именно этот центр и решил уничтожить в первую очередь «полный квадрат» комиссаров «Чистилища».

Замаскирован киллер-центр был под двумя вывесками: фирмы по изготовлению гробов и памятников «Мемориал», располагавшейся в Люблинском районе, возле кладбища, и частного бюро по расследованию супружеских измен «Ватсон», которое размещалось в бывшей парикмахерской «Люблино» на улице Доватора. Последней акцией центра было убийство молодого девятнадцатилетнего парня, что и оказалось каплей, переполнившей чашу терпения «ККК».

Громов заинтересовался этим делом с подачи все того же комиссара-три Бородкина: похоже, поиск подобных беспредельных инцидентов стал для Прохора Петровича чем-то вроде хобби.

Дело начиналось, как и сотни таких же, слепленных по одному сценарию.

Работал человек заведующим базой в муниципальном округе Таганский. Человек энергичный, умный и честный. За короткое время превратил базу – бывшее овощехранилище – в современное предприятие с автоматическими линиями подачи, холодильными цехами и образцовым обслуживанием. Как водится, нашелся лидер местной мафиозной группировки, контролирующей данную территорию, и предложил работать на него. Человек отказался. А через месяц купленный лидером-мафиози отдел хищений госсобственности Таганского управления внутренних дел сфабриковал на заведующего базой уголовное дело: подставной свидетель принес взятку, заведующего базой в собственном кабинете повязал ОМОН, прокурор подписал дело, судьи вынесли приговор – семь лет строгого режима.

Сын безвинно осужденного не поверил в преступление родителя и начал собственное расследование. Тем более что парень пошел в своего отца, умел сопоставлять факты, анализировать, думать и делать выводы. А когда добрался до лидера мафии, с которого все, по существу, и началось, поступил заказ в киллер-центр «Ватсон» – «Мемориал». Наутро парня нашли в петле с запиской, в которой он объяснял свое решение уйти из жизни «стыдом за отца». В тот же день позвонили его матери и предупредили, что, если она вздумает пойти по стопам сына, жить ей – до первой подворотни.

Когда Громов дочитал досье, представленное ему Рыковым по заказу Бородкина, то понял, почему Прохор Петрович так печется о справедливом наказании за совершение подобных преступлений: у комиссара-три несколько лет назад погиб сын, попавший в лапы мафии, и горечь утраты не проходила до сих пор. Однако не столько этот факт заставил лидера «ККК» принять решение покончить с киллер-центром, сколько складывающаяся в стране ситуация: охоте всех силовых структур на «чистильщиков» срочно надо было противопоставить абсолютно правдивую и справедливую акцию, в которую поверила бы общественность. Ликвидация банды убийц должна была сыграть роль такой акции возмездия.

Василия Балуева подключили к операции, когда она была уже подготовлена. Но так как он не привык действовать вслепую, то потребовал полный пакет информации о преступной деятельности банды, на счету которой числилось уже около двух десятков заказных убийств. Валерий Шевченко не мог предоставить ему исчерпывающих сведений и обратился к Громову, на что тот реагировал холодно и лаконично:

– Пусть довольствуется тем, что знает. Его дело – перехват.

Шевченко передал ответ лидера «ККК» Василию и впервые увидел того взбешенным.

– Или вы даете мне пакет данных, или мы расстаемся! Так и передай своему боссу. Я не «шестерка», а волкодав с десятилетним стажем! Кстати, заодно передай: на «мокрые» дела не пойду! Захват – пожалуйста, в любой форме, на любом объекте, с любым коэффициентом риска. Убийство, даже какого-нибудь подонка, – нет! Тут мы расходимся с вами в оценке законности и справедливости казни.

Разговор этот происходил на территории охотничьего хозяйства «Измайловский заказник», на котором располагалась секретная база подготовки «чистильщиков», и свидетелем его стал комиссар-два Рыков, приехавший в качестве представителя органов якобы для рекогносцировки будущей правительственной охоты. На самом деле Рыков появился с целью контроля действий комиссара-пятъ, хотя об этом не знал никто, даже координатор «Чистилища» Громов. Зато Дмитрий Олегович узнал о претензиях Балуева и явился домой к Шевченко, где временно проживал Василий, в сопровождении мейдера личной охраны.

Операция должна была начаться ранним утром, то есть через восемь с половиной часов, и Шевченко готовился к выходу, тщательно разыгрывая компьютером предстоящий спектакль, прокручивая варианты и адекватные ответы «чистильщиков». Василий тоже готовился к бою, но по-своему: прикидывал ответную реакцию атамана киллер-центра, наверняка подготовившего немало сюрпризов на случай прорыва работников милиции.

Громов зашел к Шевченко один, одетый в полувоенный комби, ладно сидевший на его фигуре. Узнать лидера «ККК» было трудно, он изменил внешность и стал похож на грузина.

– Ганфайтер, – сказал он, войдя в «гостиную» Валерия, где на диване лежал Василий, закинув руки за голову, – ты новичок, и сегодня я терплю твои высказывания в адрес комиссариата, но в дальнейшем воздержись от излишних претензий и делай свое дело, которому обучен. Все наши исполнители жестко подчинены вертикали командования, привыкай и ты.

– Ясно, – сказал Василий, оглядев «грузина». – А не пойти ли вам на хрен, уважаемый? Я не искал контакта с вами, инициатива исходила от вас, ну так и гуляйте лесом! Проживу и без вас.

Шевченко, возникший в двери, замер. Громов тоже. Потом лицо его изменилось, глаза угрожающе вспыхнули, но он сдержал готовое было вырваться слово. Улыбнулся.

– Боюсь, не проживешь, ганфайтер. Ты же знаешь пословицу военных контрразведчиков: на каждого профессионала найдется лучший профессионал. А у нас их достаточно, ты знаешь.

– Да ну? – проговорил Василий с радостным удивлением. – Те, что тебя стерегут? Ну-ка, ну-ка, интересно, давай их сюда, проверим.

Громов некоторое время разглядывал Балуева как диковинного зверя, потом добродушно рассмеялся. Оглянулся на Шевченко, не знавшего, что сказать.

– Он меня убедил, Валерий Егорович. Мне нравится, когда люди так себя уважают. – Повернулся к Василию, не изменившему позы, но готовому к защите в любой момент. – Василий Никифорович, я предлагаю вам роль «ударной свободно-волевой единицы» во всех силовых акциях «Чистилища». По сути, это равнозначно должности вице-комиссара и уж точно выше должности гранд-оператора. Как вы на это смотрите?

– Подумаю, – равнодушно ответил Василий. – Для начала дайте полный интенсионал по киллер-центру.

– Упрямый дьявол! – проворчал Шевченко. Громов достал из кармана дискету, бросил на диван.

– Читайте, потом вернете.

Поманил Шевченко за собой, на кухне сказал:

– Пусть делает что хочет. Ошибется – уничтожишь. Не ошибется – станет твоим замом.

– В прошлой ситуации он проявил себя великолепно.

– То было в прошлый раз. – Громов вышел.

– Ну и обнаглел ты, Баловень! – заявился в гостиную Шевченко. – Чего на рожон-то прешь? Не знаешь, кто такой Громов? Мало того, что он сам – мастер мордобоя, виртуознее которого я еще не видел мастеров, так в его команде каждый телохран – профессионал почище любого ганфайтера!

– Ты не видел ганфайтера в настоящем деле, – сказал задетый за живое Василий. – Не думаю, что твой Громов выстоит против меня, а уж против Соболева – точно!

– Я не знаю возможностей твоего Соболева, только наслышан, но телохраны у Дмитрия Олеговича… не люди!

– А кто же?

Валерий замялся, и Балуев нахмурился.

– Зомби, что ли?

– Откуда ты?..

Василий присвистнул, сел на кровать.

– Вот почему он такой смелый!.. Хотя в принципе я мог бы и сам догадаться. Если уж у Ельшина была команда зомбированных бойцов, почему бы и вам ее не иметь?

– Ты, оказывается, страшный человек, Баловень! Все знаешь, все можешь… Хорошо все-таки, что я уговорил тебя работать с нами.

– Я не страшный, – вздохнул Василий, ощущая острую потребность пообщаться с Соболевым. – Я опасный. И еще не известно, останусь ли я в вашей команде после таких… заскоков…

В пять часов утра в район базирования двух офисов киллер-центра выдвинулись охотники и оперы захвата – два мейдера и тревер. Предварительно наблюдатели и разведчики обложили резиденции киллеров еще сутки назад.

Информационное обеспечение операции было столь всеобъемлющим, тщательно выверенным, что «чистильщикам» была известна о каждом действующем члене киллер-центра вся подноготная, начиная со дня их рождения. В принципе можно было, конечно, просто взорвать офисы вместе с боевиками, бросив туда взрывные устройства или дав залп из гранатомета. Однако предстояло доказать всему народу, что «Чистилище» действует только после скрупулезной проверки преступной деятельности группы, чтобы не пострадали невинные люди, и операция разрабатывалась по принципу: «Задержание, контрольный суд и лишь потом – казнь».

Одноэтажное строение фирмы «Мемориал» с виду казалось неказистым, старым, готовым вот-вот рухнуть. На самом деле по прочности оно могло соперничать с новостройками, а оборудовано было по первому классу контор с двойной деятельностью. Имело два цеха – по изготовлению гробов и производству памятников, склад и подсобное помещение. Но, кроме этого, в двухэтажном подвале была скрыта мастерская по конструированию спецприспособлений – от простеньких отмычек до сложных электромагнитных щупов и металлоискателей, барокамера, пристрелочный бокс, оружейная мастерская и камера для быстрого изменения внешнего облика автотехники. На втором этаже подвала располагалась сауна и комнаты отдыха «гробоизготовителей» с барами и массажерами.

Кабинет «президента» фирмы находился в подсобном помещении, куда могли входить далеко не все рядовые сотрудники из штата столяров и каменщиков, и охранялся он почти как отделение банка с хранилищем денег, хотя «президент», некто господин Резник, являлся всего лишь командиром оперативного отряда киллеров и в разработке операций не участвовал.

В полседьмого экстревер разведчиков снял охрану зданий, и началась атака основных сил «ККК» на фирму «Мемориал». Не прозвучало ни одного выстрела: «чистильщики» были мастерами рукопашного боя, огнестрельное оружие им не понадобилось. Да и нельзя было в данном деле его применять во избежание потерь среди «гробоизготовителей» и до выяснения личности каждого.

В течение четверти часа здание «Мемориала» было захвачено – в полной темноте и почти бесшумно; все бойцы «Чистилища» имели приборы ночного видения и прекрасно ориентировались как на верхних этажах, так и в подвалах. Захваченных врасплох мастеров заплечных и «мокрых» дел согнали в цех по изготовлению памятников, и начался допрос.

Всего киллеров набралось одиннадцать человек вместе с главарем Резником, поднятым с постели голым в комнате отдыха (спал он аж с четырьмя девицами!). Трое членов банды не участвовали в непосредственном исполнении заданий – два шофера и грузчик. Им лишь отрубили указательные пальцы на руках. Еще двое, хотя и принимали участие в четырех «заказах», но самолично жертв не убивали. Им отхватили по одному уху. Шестой бандит ножом убил одного человека – бизнесмена Корочкина, и ему отрубили кисть руки. На счету остальных оказалось по три-пять убийств, и все они были погребены под трехтонной глыбой гранита, приготовленной для изготовления памятника одному из «отцов» города. Шеф отряда Резник мучился дольше всех: за каждое убийство – а он один убил восьмерых – ему отрубили по пальцу на руках и ногах, а потом повесили.

Двое боевиков центра ночевали на своих квартирах, поэтому мейдеру охотников пришлось ехать к ним, чтобы чисто закончить операцию.

Василий участвовал в захвате главных вожаков киллер-центра, разрабатывающих операции по уничтожению, так называемых «лидеров-кардиналов думы», то есть думающих и контролирующих исполнение. Контора частного сыска «Ватсон» практически ничем не отличалась от фирмы «Мемориал» по внутреннему оснащению и оформлению, разве что размерами офиса. Занимала она полуподвальное помещение в одном из домов на улице Доватора, расположенном недалеко от паркового массива и кладбища, возле которого стоял и «Мемориал». Помещение имело четыре комнаты: «деловой кабинет», где сидел директор конторы и заседали члены «думы», оружейную комнату, сауну с мини-бассейном и комнату отдыха, в которой могли разместиться сразу все боссы «Ватсона» вместе со своими подругами. Из этой комнаты был проделан тридцатиметровый подземный ход, врезающийся в городскую канализацию. Именно в него и сиганул главный планировщик «думы», президент киллер-центра Дементьев, когда в помещение «Ватсона» ворвались «чистильщики».

Без стрельбы на сей раз обойтись не удалось: охраняли свое начальство опытные и крепкие умельцы, владеющие оружием не хуже американских ковбоев. Двух из них пришлось брать в стиле ниндзкщу с использованием сюрикэнов и метательных ножей, что кончилось для них печально, хотя пострадали и «чистильщики» – один из них был тяжело ранен и скончался по дороге в больницу.

Василий ворвался в комнату отдыха первым, удачно избежал огневого контакта с одним из боссов «думы» и прыгнул в люк подземного хода вслед за президентом киллер-центра, которого успел узнать по фотографии. Догнал его только в трубе канализационной сети, когда у Дементьева кончились патроны в пистолете украинского производства «форт-12».

Судили главарей киллер-центра так же сурово и беспристрастно, как и рядовых исполнителей, допрашивая по одному в кабинете шефа «Ватсона». Все они валили вину друг на друга, изворачивались и лгали, и все были расстреляны…

Василий в «судебном разбирательстве» не участвовал, внезапно почувствовав отвращение ко всему на свете. С одной стороны, он понимал «чистильщиков», избавляющих мир от подонков, бандитов и убийц, с другой – осознавал, что путь, избранный комиссарами «ККК», не имеет перспективы. Для очищения мира от скверны преступности нужны были какие-то иные меры…

Синельников получил сообщение о разборке в Люблине в девять часов утра и поднял по тревоге свое новое войско – «Принцип». Через сорок минут он уже был возле кладбища, у ворот фирмы «Мемориал», изготавливающей гробы и памятники.

Однако начальника МУРа, как и его оперативников, бойцов «Принципа», на территорию «Мемориала» не пропустили. Хозяйничали здесь, как потом выяснилось, две бригады спецназначения из ФСБ и Министерства обороны. Не подействовало на горилл в защитно-камуфляжном обмундировании, стерегущих входы во двор и в производственные помещения, даже удостоверение генерала.

Кроме муровцев и оперов местного отделения милиции возле «Мемориала» топтались и парни из подразделения ГУБО во главе с заместителем начальника Зинченко. Они попытались было пройти внутрь, но были встречены чуть ли не свинцом и отступили.

– Вот сволочи! – беззлобно ругнулся Агапов, который успел перекинуться парой слов со знакомыми офицерами. – Перекрыли доступ и кайфуют. Говорят, там внутри нашли пять трупов и море крови! Плюс карточку «Чистилища» с подробным описанием дел группы. Кто-то ликвидировал киллер-центр.

В ухе Агапова пикнула рация, он придержал наушник рукой.

– Только что обнаружили еще несколько трупов в фирме «Ватсон». Это рядом, поехали.

Не включая сирену, они втиснулись в муровский «уазик» и помчались по вызову, но и тут, как выяснилось, опоздали. «Федепасы» действовали быстрее. У входа в здание Синельникова остановили увешанные оружием и разного рода милицейскими прибамбасами парни в камуфляже без знаков различия.

– Никого не велено впускать!

– Я начальник МУРа генерал Синельников.

– А хоть бы и сам президент.

Синельников вскинул руки вверх. С визгом шин у здания развернулись две «мазды» с бойцами «Принципа», в три секунды образовали цепь, окружили здание, машину «федепасов». Охранники у двери в полуподвал «Ватсона» схватились за автоматы, но Синельников пошел на них грудью, громадный, угрюмый, налитый злой силой. Молча отодвинул растерявшихся спецназовцев, оглянулся на Агапова:

– Пойдем вдвоем, полковник, поглядим.

В коридоре они наткнулись на четыре тела, покрытые простынями. Еще один труп – без пальцев на руках и ногах – лежал в кабинете президента сыскной конторы.

Везде виднелись следы боя, в помещениях царил разгром, но ничего из дорогого оборудования фирмы унесено не было. Молчаливые люди в краповых беретах возились у тел в каждой комнате, что-то измеряли, фотографировали, работали с портативными дипломат-компьютерами, прослушивали стены, пол и потолок.

В комнате с несколькими кроватями, где был обнаружен люк в потайной ход, Синельникова встретил широкоплечий светловолосый командир орудовавшей команды, козырнул:

– Полковник Юрген, управление «К» Минобороны. Чем могу быть полезен?

– Генерал Синельников…

– Наслышан. Извините за излишнее усердие моих людей. Но это дело, как и все дела, связанные с деятельностью «Чистилища», будет разрабатывать мое подразделение и команда «Гроза» Федеральной безопасности. Вот начальник УСО ФСБ, он может подтвердить.

К стоящим отдельно Синельникову и Агапову подошел озабоченный генерал Первухин, пожал обоим руки.

– Вам тоже сообщили? Полковник прав, по «ККК» теперь будет работать объединенная бригада в составе спецподразделений Минобороны и нашего Управления. Свяжитесь с директором и со своим министром, Александр Викторович, они дадут исчерпывающие пояснения.

– Какого тогда хрена министр приказал сформировать нам свою дружину? – пробурчал Агапов, но так как никто ему не ответил, обратился к Первухину:

– Дайте хоть взглянуть на послание «чистильщиков».

Первухин глянул на Юргена, тот поколебался, но потом достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги.

Начальник МУРа прочитал приведенные свидетельства деятельности киллер-центра, вернул лист полковнику.

– Ясно. Мы вели четыре дела из указанных здесь. «ККК» успешно завершила нашу работу. Пошли, Юрий Федорович.

На улице, дав отбой оперативникам, Синельников сказал:

– Ты хорошо рассмотрел тех охранников?

– На входе? – оживился Агапов. – Внутри их таких еще человек пять в полном боевом. Похожи, словно братья, смотрят зверем и здоровые, как бронемашины! Не хотел бы я связываться с такими…

– Слышал я кое-что про команду этого Юргена… – Синельников бросил взгляд на низкую облачную пелену, зависшую над кладбищем, и сел в «уазик». – Поехали к министру, надо объясниться. Надоело мне это положение бедных родственников…

Сходка «мокрых» кардиналов киллер-клуба – руководителей московских киллер-центров – была организована президентом клуба на одной из явочных квартир в Лихоборах, расположенной в собственном доме по Четвертому Лихачевскому переулку.

Собралось пять кардиналов в возрасте от двадцати шести до сорока лет. Самым старшим был, естественно, президент клуба Доценко по кличке Бешеный, на счету которого числилось около сорока «устранений» – по одному на каждый год его жизни. Он был не только самым сильным, «крутым» и богатым, злым и жестоким, но и самым умным, потому что имел друзей в самых элитарных кругах – от помощника президента Лобанова до певца Коберзона и писателя Айтамутова. Кроме того, он увлекался восточными единоборствами и слыл философом.

– Господа кардиналы, – начал тихим, ничего не выражающим голосом Бешеный. Небольшого роста, но круглый от мышц, с плавными движениями пианиста, в безукоризненном костюме от Версачи, он был похож на японского дипломата. – Сегодня нам нанесли удар, который вполне может привести к ликвидации клуба. «Чистилище» решило присвоить право казни и помилования только себе, предлагая нам переквалифицироваться. Например, в управдомы. Кто из вас, господа, хочет переквалифицироваться?

Ответом президенту были смешки и красноречивый обмен взглядами. Кардиналы в непринужденных позах расселись вокруг столика с напитками и бутербродами, но фужеры и стаканы брать в руки не спешили.

– Мы поняли друг друга, – констатировал Бешеный. – Тогда у меня есть два предложения. Даже три. Первое: повысить взнос от каждой нашей организации на содержание клуба, современное информационное обеспечение и оборудование защиты. Второе: чтобы «Чистилище» от нас отстало, необходимо сделать вид, что мы испугались и самораспустились, но перед этим кинем трем «К» в зубы Северную организацию, открыто игнорирующую нас и наши законы.

– Давно пора, – процедил самый молодой кардинал клуба Бабенян по кличке Бабай: он был гомосексуалистом, но для членов клуба это не имело значения. – Я на их босса давно зуб имею – трижды дорогу переходил, скотина!

– Значит, согласились. И третье: есть идея присоединиться к такой уважаемой организации, как «СС». Возражения?

Кардиналы в замешательстве переглядывались. Наконец тридцатилетний Паша Корженевский по кличке Переводчик пробасил:

– На фига нам эта неспокойная компания? Сами не проживем, что ли?

– Проживем, конечно, – спокойно ответил Бешеный. – Но там платить нам будут больше.

– Тогда… надо подумать. Хотя я все равно против.

– Остальные?

Другие президенты киллер-центров промолчали.

– Согласились. О конкретной выгоде я сообщу дополнительно. А пока от «СС» поступил заказ: ликвидировать управляющего делами администрации президента Бородкина. Цена – полмиллиона баксов.

– Елы-палы! – присвистнул Переводчик. – Хорошие бабки! Но я все равно против. Со службой безопасности лучше не связываться.

– Остальные?

– Пол-лимона мало! – с презрением бросил Бабай. – За такие дела платить надо раза в два больше.

– Держи карман шире! Ну что, согласились?

Ответом президенту клуба на этот раз была тишина.