СКАНДАЛ В БЛАГОРОДНОМ СЕМЕЙСТВЕ

Художника Сергея Шерхова, автора эмблемы «Чистилища», старой – «СК» и новой – «ККК», МУРовцам удалось отловить в издательстве «Армада», где художник – фигура колоритная, вальяжная, с бородой и лохматой шевелюрой, обладающая зычным голосом и недюжинной силой, – работал над иллюстрациями серии «Фантастический боевик».

Решено было не ходить вокруг да около, а сразу предложить художнику рассказать, кто являлся заказчиком эмблем. Судя по сведениям, которыми располагал Агапов, Шерхов был прям и прост, как голенище сапога, и говорить с ним надо было на его же языке. Агапов и пошел на контакт в сопровождении командира первого подразделения ОРБ Зелинского, когда «наружка» привела художника, ночевавшего у подруги, в издательство на улице Лавочкина.

Шерхов азартно спорил с кем-то из сотрудников «Армады» (впоследствии оказалось, что это заведующий художественной редакцией), человеком интеллигентного вида, с аккуратной седой бородкой, усами и обильной сединой в волосах.

Агапов, одетый в цивильное и в общем-то смахивающий на творческого работника излишней худобой, болезненным видом и каким-то фанатичным огнем в глазах, подождал, пока спор закончится, и отозвал Шерхова в сторонку:

– Извините, Сергей Борисович, не могли бы вы уделить мне толику внимания?

– А ты кто? – спросил художник, порываясь вернуться к оппоненту. – Если автор, то я сегодня занят.

Агапов так, чтобы не было заметно со стороны, показал книжечку сотрудника МУРа.

– Чего?! – У Шерхова глаза на лоб полезли, и, чтобы сотрудники редакции не обращали на них внимания, Агапов сделал незаметный жест следовать за ним. Художник, к счастью, повиновался без лишних риторических вопросов, весьма заинтригованный этим приглашением.

Выйдя из здания лицея, где издательство арендовало два верхних этажа, Агапов направился к машине Управления, зная, что Зелинский следует сзади художника и никуда не денется. Но в этот момент произошло непредвиденное: из двух других машин, «вольво» и «форда», припаркованных возле входа, выскочили вдруг люди и бросились с двух сторон к Шерхову.

У Зелинского и Агапова реакция была мгновенной, и действовали они соответствующим образом, выхватив пистолеты. Да вдобавок группа оперов Зелинского мгновенно вылетела из-за кустов, из машины и из вестибюля здания. Еще несколько секунд – и грянули бы выстрелы! Но Агапов узнал в одном из нападавших майора контрразведки Семина, с которым был знаком по некоторым совместным операциям, и успел дать отбой.

– Черт, вы что здесь делаете?! – шумно выдохнул майор, переодетый в штатское, как и его подчиненные.

– А вы? – в свою очередь поинтересовался Агапов.

– Мы за этим типом. – Семин кивнул на обалдевшего художника. – Пасем его уже четыре дня.

– Мы тоже.

Майор присвистнул, потом сдвинул брови, махнул своим оперативникам: по машинам.

– Отойдем-ка.

Стоявшие у крыльца мальчики и девочки, учащиеся лицея, ничего не понимая, смотрели на них во все глаза, словно они были участниками репетиции съемок какого-нибудь фильма, и Агапов, решив не портить этого впечатления, крикнул:

– Коля, достаточно на сегодня, съемки начнем после обеда. Всем отбой, главаря – в машину.

Зелинский взял Шерхова под руку и препроводил в «волгу».

Майор ФСБ непонимающе смотрел на начальника ОРБ МУРа, потом наконец до него дошло.

– Правильно, а то нашумели мы тут… Ну что, полковник? Отдадите нам его сразу или отъедем подальше? Этот художник проходит у нас по делу «Чистилища».

– Как и у нас, майор.

– Тогда звони своему шефу, у него должна быть ориентировка по верхам: нашей команде дан зеленый коридор по работе с «Чистилищем». Не будем же мы в самом деле устраивать из-за свидетеля петушиные бои.

– Конечно, не будем, – согласился Агапов, умевший быстро соображать. – Отъедем немного отсюда и через пару минут передадим его вам.

– Спасибо, в долгу не останусь.

Майор пошел к своим, и машины ФСБ тут же выехали со стоянки под стеной здания. Агапов сел в «волгу», бросил шоферу:

– Давай, Митя, жми за ними. – Повернул голову к Шерхову, все еще пребывающему в шоке. – Сергей Борисович, ответьте только на один вопрос: кто давал вам заказ на разработку эмблем «СК» и «ККК», ставших теперь, как всем известно, фирменным знаком «Чистилища»?

Художник открыл рот и закрыл, потерзал свою бороду, взъерошил волосы, снова вернулся к бороде и наконец изрек:

– А какой в этом криминал? Да, я работал над эмблемой, ну и что?

– Ничего страшного, – успокоил его Агапов. – Во всяком случае за это срок не полагается. Но если вы будете скрывать заказчика, тогда другое дело.

«Вольво» и «форд» впереди свернули к таксопарку, остановились у забора.

– Ну, Сергей Борисович?

– Их было двое, – сказал Шерхов, все еще в сомнении, стоит говорить об этом или нет. – Один – мой знакомый, вернее, однокашник. Паша Сидоров, сейчас он работает в какой-то частной фирме по розыску родственников и наследников. Второго не знаю, но представился он как знакомый Паши. Тихий, бледный, в очках, – Шерхов усмехнулся. – Вылитый ваш брат.

– Вылезайте. – Агапов остановил машину, сделал жест, означающий, что разговор окончен, и Зелинский открыл перед Шерховым дверцу, помогая художнику выйти. – Спасибо за доверие.

– А меня теперь куда?

– Над нами есть птицы более высокого полета. Вами займется федеральная безопасность. Ни пуха…

Шерхов не успел ответить «к черту», как двое «федепасов» взяли его под руки и усадили в «вольво». Майор Семин кивнул Агапову, и машины уехали. Оперативники МУРа молча смотрели им вслед.

– Ну и что ты по этому поводу думаешь? – спросил Зелинский.

– Кому-то выгодно сталкивать лбами спецслужбы, – задумчиво сказал Агапов, не зная, что слова его – слова провидца. – Поехали докладывать о срыве операции.

– Надо срочно найти Пашу Сидорова.

– Ты же слышал: дело «Чистилища» на контроле в ФСБ.

– Ну и что? «Федепасы» тоже не из непогрешимых, мы и им нос утереть можем.

– Ты мне лучше Соболева найди побыстрей, а то ищешь третью неделю!

Зелинский виновато засопел, но промолчал.

Через полчаса полковник вошел в кабинет Синельникова.

– Слышал уже, – поднял тот голову от стола. – И получил головомойку за вмешательство в дела безопасности.

– Так что, завязываем с «Чистилищем»?

– Официально – да. Но убийства Простатова и Силакова висят и на нас, так что разрабатывать розыск все равно будем.

– Художник являлся реальнейшей возможностью выйти на «Чистилище» быстро и без особых хлопот. Если бы «федепасы» не перебежали дорогу… Кстати, как они узнали о художнике?

– Безопасность свой хлеб ест не даром.

– Может быть, попробуем половить заказчика? Шерхов тут брякнул о своем знакомом, некоем Паше Сидорове. Давай объявим в розыск по всем линейным отделам.

– Милиция – не угрозыск. – Синельников толстыми пальцами размял напряженное отекшее лицо. – Все испортит. Об умственной способности районных милицейских начальников можно судить по одному такому факту. – Начальник МУРа усмехнулся. – Помнишь, во время войны в Чечне Дудаев был признан государственным преступником и на него объявили розыск? Так вот, после этого фотография генерала появилась в Тамбове на стенде «Их разыскивает милиция» среди фото уголовников и воров. Я там был, лично видел.

Агапов хихикнул, покрутил головой.

– Кроме Тамбова, Дудаеву ну прямо некуда было податься. Ладно, я понял, пойду работать. Знаешь, последовал твоему совету и хожу на массаж: боли в желудке почти прошли!

Полковник встал, пошел к двери.

– Вот что, Юрий Федорович, – окликнул его Синельников. – Есть очень серьезные сомнения относительно того, что Простатова и Силакова убил один и тот же исполнитель. Хотя в обоих случаях найдены «сертификаты» «ККК», киллеры все же из разных контор.

– Почему?

– А ты подумай, почему о «Чистилище» ни в одной газете – ни гугу, а об убийстве начальника ФАПСИ трубит вся периодическая печать? И это несмотря на негласный запрет – о деятельности «ККК» не писать!

– Кому-то выгодно облить «Чистилище» грязью: мол, и оно совершает ошибки. Но ведь подобное было и раньше с «СК», и ответ «Чистилища» не замедлил себя ждать.

– Вот именно, Федорович. Кто-то провоцирует «чистильщиков» на ответ, кто-то очень высоко сидящий, кому «ККК» – что красная тряпка для быка. – Александр Викторович хмыкнул. – Гляди-ка, заговорил, как поэт.

– Кому-то выгодно и сталкивать спецслужбы, – продолжал Агапов. – И деятель этот действительно сидит на очень высоком троне. Вот бы пошатать этот трон? А?

– Не фантазируй, – проворчал начальник МУРа, – дольше проживешь.

«Чистилище» ответило на вызов, брошенный ему неизвестным организатором убийства начальника ФАПСИ. И уже на следующий день после обвального шквала статей и воплей в печати об «ошибках непогрешимого „ККК“ ответ напечатали четыре газеты: „Известия“, „Комсомольская правда“, „Завтра“ и „Россия“.

Чего это стоило сотрудникам газет, осталось тайной, достоянием же общественности стали судьбы главных редакторов этих органов: двое подали в отставку, один слег в больницу с инсультом, а редактор «Известий» был найден в кабинете с простреленной головой и пистолетом в руке.

Скандал грянул громкий.

Директору ФСБ и начальнику ГУБО позвонил Генеральный прокурор и ледяным голосом осведомился, доколе еще придется терпеть выходки «Чистилища», после чего пригрозил скорой отставкой, если в ближайшее время главари «ККК» не будут пойманы.

Генеральному в свою очередь позвонил премьер-министр, поинтересовавшись, чем занимается прокуратура и ее следственное управление. Срочно собрался Совет безопасности, на котором с резким заявлением о некомпетентности силовых структур выступил начальник службы безопасности президента. После совещания обратная волна реакций покатилась по всем кабинетам чиновничьей рати, полетели погоны, кресла, должности и даже жизни, потому что, кроме главного редактора «Известий», ушел из жизни еще один человек, спикер Госдумы Денисов Аверьян Сафронович, покончивший жизнь самоубийством: он стоял в списке «Чистилища» третьим после министра обороны и Генерального прокурора.

А заварилась каша из-за того, что заявление «ККК» представляло, собой план «работы» «Чистилища» по ликвидации скомпрометировавших себя по уши чиновников, сообщались их подробные биографии, с перечислением дел, поступков и причин, по которым они подлежали уничтожению.

Документ, по сути, вызвал кризис власти в стране, потому что замаранными оказались практически все главные лица государства и высшие сановники, но лишь десятая их часть имела какие-то проблески совести, стыдливости, толкнувшие некоторых служащих уйти с постов, а иных уйти из жизни, застрелившись. Остальные продолжали работать как ни в чем не бывало, прилагая усилия не столько чтобы отмыть черные пятна обвинений, сколько уничтожить силу, осмелившуюся выступить против них, а заодно и кое-кого из конкурентов на пути к большей власти.

На следующий день газеты напечатали опровержение обвинений, предъявленных большинству правительственных чиновников по обвинению в коррупции, хищении государственных средств в особо крупных размерах, строительстве дач за народные деньги… По телевидению долго и нудно выступали члены правительства, министры обороны и внутренних дел, директор департамента строительства и мэр столицы, но скандала замять не удалось. Страна поднялась на дыбы, общественность забурлила и остановить ее можно было только радикальными мерами.

Некоторые из этих мер были гласными: отставка особо запятнавших себя работников высокого ранга, вплоть до второго вице-премьера, замов председателя верхней палаты парламента и заместителей министра обороны, а также начало усиленной кампании борьбы с преступностью. Но параллельно существовал план особо секретных мер, таких, как отстрел без суда и следствия «чистильщиков», поголовные проверки коммерческих структур и чистка аппаратов силовых министерств с целью освобождения их от предполагаемых «диверсантов и шпионов», работающих на «ККК». То, что при этом могут пострадать невинные люди, чиновников в погонах, как всегда, не волновало. Они жили по старому, проверенному веками принципу: чем выше ранг палача, тем чище у него руки.

Прибавилось дел не только у спецов ФСБ, ГУБО, ОМОНа, милиции и армии, но и у профессионалов Главного управления охраны правительственных структур, вынужденных теперь усиленно охранять перечисленных в плане «Чистилища» высших лиц государства. Окружили себя телохранителями даже мелкие – по масштабам страны, но не по личным амбициям – государственные чины из аппаратов обслуживания президента и правительства, а также депутаты верхней и нижней палат парламента. Многие из них еще не попали в черные списки «Чистилища», но рыльце у них было в пушку, и они приняли превентивные меры.

Докатилась волна судорожного реагирования политиков и до силовых институтов.

Начальнику военной контрразведки позвонил министр обороны и в категоричной форме потребовал закрыть дела по ракетному комплексу С-300 и Управлению военного сотрудничества. Посоветовал он также закончить и расследование убийства генерала Голышева. А когда Никушин попробовал было возразить, министр процедил сквозь зубы:

– Тот факт, Андрей Витальевич, что ваша фамилия не попала в список «Чистилища», еще ни о чем не говорит.

Министр обороны бросил трубку, а Никушин, подержав свою в руке, представил рыхлое, брюзгливое лицо Гусева и улыбнулся. Министра можно было понять: спать ему теперь спокойно, как первому из списка, вряд ли удавалось.

– Что он сказал? – поинтересовался находившийся в кабинете полковник Холин.

– Пригрозил, что если не прикроем дела по С-300, а главное – по Голышеву и Тлеубаеву, то я попаду в другой черный список.

Холин помолчал.

– Может быть, спустим дела на тормозах? Гусев просто так грозить не станет, это серьезно.

– Нет, будем работать, как работали, я уважать себя хочу, а не бояться угроз министра. Или «Чистилища».

– Тогда хотя бы возьмите обойму телохранителей; пока не спадет весь этот ажиотаж или пока не…

–..не уберут министра, так?

Холин серьезно кивнул.

– Примерно так. Гусев хочет прикрыть утечку «дыроколов», потому что Голышева убили из НК, а это значит, что он – главный инициатор продажи наших новейших видов оружия.

– Ты об этом вслух нигде больше не распространяйся, полковник, кроме моего кабинета… если хочешь жить. Гусев не сдастся, тут ты прав, не тот он человек, и даже «Чистилищу» взять его будет непросто. А что касается охраны… нет в мире защитного средства против личного телохранителя! Я о себе лучше сам позабочусь.

– Тогда как же выйти из положения?

– Как шутил мой отец: «Единственный выход из положения – это роды…» Ты Соболева нашел? Что он так долго решает, когда даст ответ?

– Я съезжу в Рязань еще раз, если понадобится – привезу его силой. В запас Соболева никто не увольнял.

– Ну-ну, не перестарайтесь только. Парень должен быть с нами, каша заваривается такая, что скоро грянет война спецслужб, в которой выживет сильнейший. Да и нам, когда размотаем главные дела, понадобятся перехватчики.

– Да, скандал с этим списком разгорелся сильнейший! – Холин кивнул на злополучный номер «Известий» с информацией «Чистилища». – А верхам хоть бы что! Утерлись, сделали вид, что все идет нормально, и снова за прежнее. Их разве что атомной бомбой взять можно, и вряд ли «Чистилище», несмотря на заверения, доберется до верха пирамиды.

– Боюсь, доберется.

– Почему боитесь?

– Потому что тогда к власти придет «СС», то есть Сверхсистема мафиозно-государственного толка, и это будет конец демократии, свободы, духовности и личности. К власти придет сверхтоталитарная машина, которая не позволит никому слова сказать против.

– Ну, тут вы уж перегнули, Андрей Витальевич, времена Сталина прошли.

– Кто знает… Дай Бог, чтобы я был не прав!