Когда наркотик подействовал и глаза Елены Евгеньевны закатились, девушка Нюта ослабила хватку, а Ната выдернула иглу из шеи потерявшей сознание женщины. Втроем — Артур помогал — снесли Елену Евгеньевну вниз, по гулкой решетчатой лестнице.

«Стальной комнате» был придан жилой вид. Продольные скамьи заменены с одной стороны широкой софой, с другой — столиком с парой кресел. Полированные стальные стены завешены гардинами, тканью. Охранник притащил изящный торшер и примостил на стене бра.

— С проводами что делать? Так и бросать через порог?

— Так и бросать — через порог, — огрызнулся нервничающий Артур. — И сделай так, чтоб можно было в два счета разнять и внутрь пихнуть, а дверцу захлопнуть.

Артур не имел разрешения от босса на все в этот момент происходящее. Он действовал на свой страх и риск, по приказу совсем других людей.

Он проследил, как Елену Евгеньевну уложили, поправил легкий плед. Наверху, в столовой, отослал охранника и прошел в комнату, служившую на даче кабинетом. Здесь была сосредоточена вся связь, но Артур не собирался пользоваться ею.

Бездумно уставившись перед собой, он сидел у темного, с мерцающими точками экрана. Лена, на которую он такое продолжительное время оставался настроенным, словно бы исчезла из его восприятия. Превратилась в размытое образование, которое едва теплилось. Четкие штрихи и детали уступили место невнятному пятну, похожему на дрожащие пульсации неисправной газовой трубки. Не в состоянии загореться, она лишь мелко подрагивала лиловатыми намеками на свет и сразу замирала.

Но вот сквозь этот первый слой начали появляться новые образы. Тяжелые рушащиеся плиты, пласты темного камня и грунта. Стены, которые медленно опадали внутрь себя, на их место вставали другие и опять складывались, рассыпаясь в падении. Невидящий взгляд выхватил стройный шпиль, который склонялся, склонялся и наконец грохнулся, ударился оземь… нет, об асфальтовую площадь, нет — о брусчатку, разлетелся на тысячу кусков. Сполохами пламени озарилось колышущееся черное море человеческих голов до самого горизонта. Вспученная и застывшая стоп-кадром водяная гора над россыпью крыш ненастоящего игрушечного города. А над всем этим, в небе цвета гноя — нечто… Твердое облако. Свернувшееся чужое пространство. Кокон. Громадное надколотое яйцо. Оно в широких трещинах, но трещины не расходятся, а наоборот, сужаются, втягивая в свои ломаные зевы дома, деревья, людей, машины, воздух, свет…

Дыхание Артура затруднилось, на лоб упала потная прядь. Он оттянул, а потом резко рванул ворот рубашки.

Части целого. Кусочки головоломки. В детстве у него был брелок в виде шарика, который разбирался на неправильные фрагментики, и его было нипочем не собрать снова.

Но эти готовы собраться, соединиться, слиться друг с другом. Каждый из них опасен, но не подозревает об этом. То, что они знают о себе, — только верхушка айсберга. Чужие, они несут в себе что-то такое, что может стать началом гибели для всех и вся, близких и далеких.

Ими управляет, их ведет тот, чьего имени нельзя называть. Он… или она? оно?.. неумолим, не знает отдыха и сна, непобедим и беспощаден. Они приближаются. Они вот-вот будут здесь.

Мучительная судорога пронзила все мышцы Артура, каждую его клеточку, каждый нерв. Инстинктивным усилием, последним рывком утопающего он выскочил на поверхность, изгнал невыносимый образ. Спасся из цепких смертельных объятий. Надолго ли?

Тело вздрагивало, липкая испарина леденила кожу. Дрожащей рукой он попытался водрузить на место свалившиеся очки, но из этого ничего не вышло.

Нет, это невозможно выдержать. Пусть кто угодно, только не он. Недаром Роман и другие не захотели иметь к этому никакого касательства. Но как же выдерживает он, тот, чьего имени нельзя называть, на которого через почти потухшую Лену краем Артур вышел сейчас? Неужели Андрей так слеп и не понимает, с кем он связался?

— Там гости.

Девушка Нюта стояла в дверях. Солнце, бьющее в витраж у нее за спиной, делало почти прозрачным легкий сарафан, и она, конечно, знала это.

— Какие гости?

— Привезли какого-то, говорит, он ее муж. Рвется.

— Какой еще муж? Что городишь? — Артур окончательно стряхнул с себя наваждение. — Постой, их что, на воротах пропустили?

— Я же говорю. Там при нем еще трое, у них пропуск от Большого дома.

— Ч-черт! Этого не хватало… Я в толк не возьму, какой муж, зачем муж? Почему через голову босса?

— Ой, Артурчик, ну откуда мне знать? Ты бы пошел посмотрел сам, а то их Солдатик наш в подвал не пускает, уже за огнемет свой любимый схватился.

Из нижнего холла действительно слышались голоса. Артур шагнул к двери, Нюта, повернувшись в проеме, загородила дорогу бело-розовым сливочным коленом, уперев его в косяк. Подтянула подол до самого паха. Провела пальцем по внутренней стороне бедра.

— Артурчик, мы с Наткой по тебе соскучились. Что так долго не был? Только из-за этой профуры и приехал. Солдатика мы уже в полный кисель уходили. Прячется от нас, бедный.

— Пусти, Нютка, не до вас. Видишь, что творится.

— Ой, да пускай творится, что хочет! А мы соску-учи-лись…

Она придвинулась вплотную. Горячая ладошка скользнула за ремень на его джинсах. Груди лезли из-под сарафана.

— Подожди ты, Нюта…

Ладошка пробралась, нащупала, сжала сперва ласково, потом изо всех сил, ноготки воткнулись в нежную кожицу. Артур охнул, вырвался, оттолкнул круглую голую ногу.

— Паскудина… Что ж ты делаешь? Нюта и Ната, оказавшаяся здесь же, в коридорчике, обидно расхохотались.

— Приходи, нам втроем веселее будет. Ната обняла Нюту и смачно поцеловала взасос. Артур никак не мог разогнуться.

— Приходи, наш зайчик, мы тебе вавочку залижем…

— Н-ну, сучары…

Прижимая ладонь к саднящему месту, Артур, горбясь, торопливо вышел в холл. Четверо приезжих, среди которых выделялся седеющий крупный мужчина с породистым лицом, стояли навытяжку спинами к стеклянной стене, а перед ними Солдат поигрывал черным толстоствольным огнеметом. Баллон со смесью, торчащий наподобие раздутого магазина, описывал плавную дугу от одной крайней фигуры до другой.

— Я полковник Бусыгин, где моя жена? — Вспотел породистый явно не от жары.

— Подойдите один, остальные на месте. Пропусти, Солдат.

— Что с моей женой, где она? Я требую провести меня к ней. Вас разве не предупредили? Кто старший? На КПП, или как у вас, никаких вопросов не возникло.

— Они должны были как минимум позвонить сюда. — Артур просмотрел документы, пропуск, распоряжение и узнал подписи. Он стал врать напропалую: — Видите ли, ваша супруга нездорова…

— Я знаю, меня поэтому и вызвали. «Вызвали?» — подумал Артур.

— Вы ее начальство? — с непонятным ожесточением спросил породистый.

— Н-нет, нашего… руководителя нет сейчас, он вскорости должен прибыть.

— Где Еленочка… Елена Евгеньевна? Проводите меня к ней. Немедленно.

Артур безуспешно пытался что-то «прочесть» в этом муже-полковнике. Энергия и напор Бусыгина мешали ему сосредоточиться. К тому же он просто растерялся. От недавнего потрясения раскалывались виски. Страшно саднило в промежности, плавки намокали.

— Хорошо, — сдался он, — пойдемте. Она в специальной барокамере, — торопливо соврал первое попавшееся, — не удивляйтесь. Солдат, выведи остальных за ворота, и пусть пришлют кого-нибудь еще.

«Боже, как все один к одному! Надо срочно связаться с Романом. И где носит босса, хотел бы я знать?! В этот раз я очень плохо понял, но, кажется, он тоже на пути сюда. Беда только, что не он один. Боже, что она мне там ободрала, как будто всю кожу сняли! Садистки, лесбиянки чертовы!»

Воздух за лесом расколол рев, какого здесь еще не слыхали. Все непроизвольно посмотрели туда.

Над ровными зелеными верхушками сосенок плыл толстобрюхий тяжелый самолет. Его набрякшие крылья походили на крылья громадного коршуна, когда он готовится сложить их перед падением на добычу. Сразу за ним, неправдоподобно близко, на посадку заходил следующий такой же.

— Что это? — вырвалось у Артура.

— Это транспортник, — нетерпеливо сказал Бусыгин. — Или десантник. Старохолмский аэродром, так? Ну, ведите меня, ведите. Куда?