Глава 4
Черное, всеобъемлющее Ничто гиперсферы разорвала режущая глаз вспышка, и трехмерный космос принял космический корабль в свое пространство, на миг ввергнув приборы и экипаж в легкое замешательство.
После семидесяти часов абсолютной пустоты и мрака коловращение планетарных масс казалось хаосом, хотя на самом деле было подчинено строгим законам физики и небесной механики.
Небольших размеров космический корабль, покрытый видавшей виды зеркальной броней, которая после долгих лет эксплуатации уже не сверкала, а лишь туманно серебрилась, оказался старым грузовиком класса «Сизиф».
В рубке управления сидел Самат. Двое его помощников, связь с которыми шла через Интерком, находились где-то в иных постах управления пятисотметрового корабля, и за семьдесят часов, что длился прыжок, никто из пассажиров так и не увидел их.
В данный момент корабль разворачивался, ориентируясь после совершенного гиперперехода, и его серебристая броня отражала частые сполохи корректирующих дюз планетарной тяги.
Сенсоры кибернетической системы управления уже оправились от шока, вызванного чрезмерным обилием сигналов, исходящих от вращающихся вокруг корабля многотонных каменных и металлических глыб, и информация на мониторах рубки управления, наконец, приобрела удобочитаемый вид.
— Везет, как утопленникам, — прокомментировал их показания Игорь. — Вышли на краю пояса астероидов!
Самат отреагировал вполне спокойно.
— Четвертая секция донной тяги — пятисекундное включение. Выходим за эклиптику пояса! — приказал он в Интерком.
В недрах корабля гулко заворчали механизмы обслуживания ходовых секций. Сами двигатели работали почти бесшумно. Нижнюю часть экранов обзора затопил призрачно-голубой свет истекающей на больших скоростях плазмы, и корабль плавно набрал ускорение, всплывая среди хаоса каменных глыб, чтобы оказаться над плоскостью их орбиты. Передние силовые экраны то и дело вспыхивали, отражая удары угловатых обломков.
Курт, оккупировавший противоперегрузочное кресло у отдельного терминала, обернулся.
— Мне начинать? — спросил он у Андрея, который занимал почетное место рядом с Саматом.
— Подожди, еще рано, — ответил Логинов. — Сейчас выйдем на первый виток орбиты, тогда и начнешь
Нужно сказать, что роль командира маленькой группы давалась Андрею с большим трудом. Моральна он не был готов нести ответственность за чьи-либо жизни, и все предприятие казалось ему сейчас одним большим безумием, причем это чувство усиливалось а каждым часом…
— Смотри-ка, сколько сигналов! — изумился Игорь, следивший за показаниями бортовых сканеров. — И на орбитах, и внизу — везде сплошной металл!
Андрей посмотрел на датчики детекторов, потом перевел взгляд на суммирующий экран, куда транслировались изображения с внешних видеокамер «Сизифа», и побледнел.
В принципе ничего необычного не случилось — они знали, что должны встретить тут именно такую картину, но одно дело теоретизировать в ресторане на Ганио, а другое — увидеть собственными глазами то, а чем его предостерегал полковник Каргош…
Сотни обломков тянулись по орбитам Непруна, словно разорванное, ожерелье планеты. Ни один опознавательный или навигационный огонь не горел на их обводах. В основном это были мертвые куски металла, но Андрея взяла настоящая оторопь, когда один из них прошел совсем близко к «Сизифу», так, что он смог отчетливо различить оплавленные, посеченные бешеным лазерным огнем надстройки, глубокие, черные дыры в обшивке — от попадания ракет и, конечно, — облако мусора, окружавшее давным-давно разгерметизированный корабль.
— Мы уже закончили подъем, — прервал его мысли голос Самата. — Пока остановимся. У тебя есть три часа. — Ганианец, довольный своей филигранной работой, посмотрел на приборы и откинулся в кресле, протянув руку за банкой с пивом, початая упаковка которого стояла на полу между ним и креслом Игоря. — Дай попробую, да? — ослепительно улыбнулся он.
Игорь, поглощенный созерцанием поверхности Непруна, которую брали видеокамеры в разрывах облачности, только кивнул, не смея оторвать глаз от экранов.
«Сизиф», в последний раз обдав близкие обломки сиянием своих ходовых секций, занял стабильную орбиту, чуть выше плоскости вращения металлического ожерелья Непруна.
Еще на Ганио, обсуждая предстоящий поиск, Андрей, Игорь и Курт пришли к единому мнению: не зная точных координат высадки десантного взвода, им оставалось уповать лишь на программы автоматической консервации, которые обязательно имелись у каждой машины поддержки. Это в равной степени относилось и к криогенному модулю — если он до сих пор работает, то его системы локации должны отреагировать на посылаемый с орбиты сигнал…
Сейчас с вогнутых антенн корабля, вниз, к планете неслись невидимые электромагнитные волны. Они шли на частотах связи батальона и несли набор управляющих кодов. Для любой машины этот набор флуктуации электромагнитного поля был что поцелуй принца для спящей красавицы, — радиосигнал настойчиво требовал: «ОЧНИСЬ».
Андрею такая схема поиска казалась наиболее разумной и безопасной.
Минуты томительно утекали. Самат пил пиво,
Игорь пялился в экраны, Курт следил за сканерами, а Андрей просто мучительно переживал тишину и неизвестность.
Внезапно фон Радден вздрогнул, подавшись к приборной панели.
— Он тут! — сдержанно сообщил Курт, еще не веря в столь быстрое и успешное завершение поиска. — Есть устойчивый сигнал радиомаяка! Отреагировал на кодовую последовательность!
— Вводи программу расконсервации. — Андрей тоже не мог поверить в такую удачу. — Вот коды! — Он привстал, протянув фон Раддену бумагу со списком команд. — Где эта точка? — Он обернулся к Самату. — Можно дать увеличение?
— Сейчас… — пропыхтел ганианец.
— Хорошо, — вдруг произнес Курт, видимо общаясь сам с собой. — Он принимает сигнал! Нужно пару минут устойчивого радиоконтакта.
— Вот твое увеличение, дорогой… — Самат перекинул пару тумблеров на пульте, и Андрей увидел снятую с высоты птичьего полета панораму каких-то разрушенных временем построек на краю горного плато и сбегающую вниз, к мутным водам старого водохранилища, чудовищную осыпь оранжевого песка.
«Очевидно, отвалы шахт…» — подумал он, с содроганием угадывая под робкой, нездоровой растительностью, покрывавшей песчаный склон и руины, старые, затянувшиеся шрамы войны.
— Смотри-ка, песок на склоне шевелится!.. — вдруг заметил Игорь. — Он что, выбирается на поверхность?!
— Не может быть! У консервационного модуля нет никаких двигателей!
— Тогда что это прет наружу?!
* * *
Далеко внизу, под разреженным покрывалом атмосферы, на краю обдуваемого неистовыми ветрами горного плато, внезапно зашевелились нанесенные ветром к отвесной скале многометровые песчаные откосы, словно под ними заворочался, пробуждаясь от спячки, громадный, неповоротливый зверь.
С вершины одной из дюн вниз побежали струйки оранжевого песка, обозначая многочисленные оползни, и шальной ветер, подхватив их, закружил мутные смерчи вокруг растущей на глазах воронки, на дне которой тускло блеснул синеватый металл.
К завыванию ветра добавился еще один звук, когда взревели двигатели вездехода, и из-под песка показался покрытый ромбовидными бронепластинами обтекаемый нос машины, с узкими разрезами смотровых триплексов и зачехленными в пластик, слегка заглубленными в броню носовыми орудиями.
Широкие ребристые колеса жадно врезались в зыбучий песок, швыряя на потеху ветру центнеры оранжевой пыли, и медленно, сантиметр за сантиметром, вызволяя двадцатиметровое тело боевой машины из многолетнего плена забвения.
Далеко вверху, на орбите, в рубке управления космического корабля на контрольном мониторе вспыхнула изумрудная точка.
— Это БМК! — вдруг догадался Андрей. — Одна из боевых машин космодесанта! Понимаете?! Вместо модуля его бортовой компьютер уловил сигнал. Он-то и вышел на связь. Сейчас он производит контрольное тестирование всех узлов! — восхищенно произнес Андрей, посмотрев на приборы.
— Молодец, Курт! — Игорь крутанулся в кресле. — Теперь мы на коне, черт побери!
* * *
Следующие два витка не принесли ничего нового.
Курт вздохнул, массируя уставшие от напряжения глаза. Никто не говорил, что все сложится просто, но человек никогда не перестает надеяться на чудо…
— Вездеход пошел, — сообщил он, отслеживая изумрудный сигнал. — Тест дал положительный результат. Мелкие неполадки устраним на месте.
Игорь, перед которым на отдельном терминале были установлены мониторы сканирующих устройств, начал получать первые данные орбитальной разведки того квадрата, где была обнаружена БМК. Следящие устройства «Сизифа» описывали в этот момент концентрические окружности, в поисках каких-либо аномалий на поверхности планеты.
— Ничего нет… — спустя несколько минут расстроено сообщил он. Андрей обернулся:
— Вообще ничего?!
— Геомагнитное поле дает постоянные аномалии, но инфракрасное излучение и радиационный фон в норме. Отклонения в пределах допустимого. Никаких признаков радиосигналов, крупные скопления металла разбросаны повсеместно, но нет энергетической активности. В основном мертвый камень и металлолом, — уныло заключил он.
Андрей помрачнел. «Сизиф», следуя по орбите, уже миновал интересующий их квадрат.
— Продолжай, Игорь, попробуем на следующем витке. Курт, где вездеход?
— В соседнем квадрате.
— Прикажи ему установить пару сейсмографе Попробуем посмотреть на глубинный рельеф.
— Хорошо…
— Вездеход в квадрате. Связь неустойчивая, нас блокирует планета.
— Геомагнитная аномалия на дне водохранилища… — внезапно доложил Игорь. — Возможно, что это просто крупное месторождение металла.
— Занеси на карту…
* * *
На тридцатом витке стало ясно, — орбитальная разведка себя исчерпала.
— Давай, последнюю попытку… — устало проронил Андрей, обращаясь к Курту. — БМК должна быть оснащена малыми разведывательными зондами. Попробуй сбросить их в воду.
Курт кивнул и несколько раз сжал пальцы, прежде чем натянуть сенсорные перчатки. На его глаза автоматически опустился щиток электронного планшета.
Он погружался в мир виртуальной реальности.
Внизу, в кабине управления бронированного шестнадцатиколесника, осветились контрольные мониторы, и штурвал управления, расположенный перед пустым креслом механика-водителя, несколько раз дернулся.
Взревели, взметая тучи песка, двигатели машины, и вездеход рывком тронулся вперед, разбрасывая преграждающие дорогу камни своим припавшим к земле, тупым бронированным носом.
— Я пошел… — доложил Курт, откинув голову на мягкий валик подголовника, словно его действительно вжало в кресло ускорением разгоняющейся машины.
— Чудесное ощущение… — еле слышно прошептал он.
Пластиковые чехлы носовых орудий внезапно раскололись на сегменты и втянулись внутрь машины, подставив ударам свирепого ветра вороненые спаренные стволы импульсных турелей.
В этот момент шестнадцатиколесник перевалил через невысокую скальную гряду и, взвизгнув тормозами, осел на подвеску, несколько раз качнувшись на самом краю мертвого, продуваемого шквальным ветром плато. Орудия вездехода описали плавную дугу и застыли, глядя холодными зрачками видеокамер в разные стороны…
— Я на месте… — доложил Курт, манипулируя переключателями расположенного перед ним терминала. Его команды по каналу телеметрии передавались вниз, на приемные антенны бронированной машины.
Курт мягко тронул вездеход с места. Удивительно, но он проделал это так, словно многотонная смертоносная машина обладала грацией женщины…
В фокусе видеокамер проплыла каменистая осыпь, откос оранжевого песка, затем изображение качнулось и застыло. До края плато, под которым плескались мутные, взбаламученные ветром воды старого водохранилища, оставалось не больше десятка метров.
— Выпускаю МаРЗа…
На броне машины раскрылся еще один порт, и пневматическая пушка с тихим хлопком выплюнула в разверзнутую внизу бездну воды тридцатисантиметровую сферу малого разведывательного зонда.
Экран монитора, на который транслировалось изображение, моментально разделился на два оперативных окна.
Зонд пролетел по пологой дуге и шлепнулся в воду. На экране поплыла коричневатая муть, затем заработали термальные сканеры аппарата, и картинка стала мутно-зеленой.
— Он идет к отмеченной на карте аномалии, — прокомментировал Игорь движение ощетинившегося датчиками шарика.
Мимо МаРЗа проплывали какие-то смутные тени, но они не излучали тепла, наоборот, были холодны, а следовательно — мертвы.
Возросшее было напряжение опять понемногу начало спадать.
Шли минуты, а картинка на мониторе не менялась.
«Так можно искать до бесконечности…» — с тоской подумал Андрей. Он отвернулся от монитора, чтобы выпить глоток чего-нибудь освежающего, и поэтому пропустил этот миг, когда сенсоры зонда зафиксировали четкий термальный всплеск.
Сигнал шел совсем не от точки аномалии, — он обнаружился почти у линии прибоя, недалеко от того места, где из недр песчаных откосов несколько часов назад выползла БМК.
— Есть! — прерывающимся от волнения голосом произнес Игорь. — Фоновое тепло! Как при работе хорошо экранированного реактора!
— Да это же…
Андрей потрясенно смотрел на монитор, где светлело, принимая определенный контур, алое пятно термального всплеска.
— Это криогенный модуль!.. — торжествующе закончил его мысль Курт. — Он лежит почти в полосе прибоя!
* * *
— Самат, мы пошли! — Андрей произнес это в микрофон своего гермошлема, глядя, как серпообразная глыба «Сизифа» вдруг отпрянула назад и начала стремительно удаляться.
— Мамочка моя!.. — восхищенно выдохнул Игорь, у которого похолодели все внутренности от мягкого плевка стартовой катапульты, вышвырнувшей их в космос.
— Эй, ребята, смотрите, приборы показывают какую-то аномалию в поясе обломков, — предупредил Курт, который оказался менее подверженным восторгу острых ощущений и внимательно следил за аппаратурой посадочного модуля. — Это не может быть какой-нибудь боевой системой тех лет?! — осведомился он.
— Включи анализ вариантов, — предложил Андрей, Их модуль в автоматическом режиме вышел на заданную орбиту и готовился нырнуть под пухлую шапку облачности, как только бортовой компьютер нацелит автопилот на более или менее безопасную брешь в обломках.
— Чушь какая-то… — растерянно произнес Курт, глядя на монитор. — Что такое «генератор нервнопаралитического поля»?
«Орбитальный станнер, болван!» — приблизительно это готов был крикнуть Андрей, у которого похолодело внутри от слов ничего не подозревающего фон Раддена, но темная волна парализующего излучения настигла их раньше, чем он успел открыть рот. Она ударила в мозг, и дыхание вдруг перехватило, будто кто-то невидимый стиснул пальцами его горло.
Андрей выгнулся в кресле, словно в припадке эпилепсии.
Световые ниточки индикаторов на пульте управления вдруг зашкалило. Казалось, что вся кибернетика посадочного модуля решила разом сойти с ума.
Он знал о подобных видах оружия. Где-то среди обломков прятался переживший века спутник. Излучение его генераторов в равной степени действовало как на человеческий мозг, так и на автоматические системы управления…
Базовые гироскопы, ориентирующие спускаемый аппарат относительно геомагнитного поля планеты, внезапно взбесились, и по броне посадочной капсулы замелькали частые, хаотичные вспышки коррекции; небольшой корабль конвульсивно дернулся, реагируя на реактивные импульсы, и начал уходить с орбиты, подавшись навстречу несущимся внизу металлическим астероидам, а обезумевшие автопилоты продолжали корректировать несуществующий курс…
Пальцы Колыванова, который все еще удерживал в себе искру сознания, судорожно рванули предохранители пульта, и панель автоматического пилотирования погасла.
Он оглянулся, разрываясь между дикой, раздирающей мозг болью, критическим креном корабля и необходимостью определить состояние экипажа.
Причина их внезапного молчания была ясна. Курт нелепо выгнулся в своем кресле, хватая воздух широко открытым ртом, Андрей бессильно свесился набок, удерживаемый в сидячем положении натянувшимися страховочными ремнями, а его сведенные судорогой пальцы все еще лежали на сенсорах приборов…
Все это длилось не больше нескольких секунд. Посадочная капсула продолжала медленно уходить вниз, теряя параметры орбиты, и ее носовые дефлекторы уже вспыхнули, соприкоснувшись с пограничными обломками исковерканного ожерелья Непруна.
Игорю казалось, что он слышит скрип собственных, сведенных судорогой мышц, когда поворачивал голову назад, к приборным панелям пульта.
«Ну, Самат… чего же ты ждешь?..» — с обреченной, смертной тоской подумал он, чувствуя, что теряет сознание под усиливающимся прессингом невесть откуда возникшего нервно-паралитического поля…
Это был один из тех неожиданных и смертельно опасных сюрпризов, о которых предупреждал Андрея Логинова полковник Каргош. Где-то, среди исковерканного ожерелья обломков, прятался вполне исправный, защитный спутник или особо изощренная мина…
«Господи, ну и сволочная была война…» — тоскливо подумал Игорь, прежде чем потерять сознание.
* * *
Самат Шор-Эши, к которому мысленно взывал теряющий сознание Колыванов, на самом деле не ждал, он действовал, но делал это несколько заторможено, старый грузовик тоже попал под удар поля, но ему досталось много меньше, чем спускаемому аппарату, — так, зацепило краем…
С губ ганианца, вместе с выступившей на них пеной, рвались самые страшные проклятия его родины. Глаза тучного владельца «Сизифа» лезли из орбит от усилий, которые он прилагал, пытаясь овладеть управлением…
Подчиняясь воле его рук, «Сизиф» не очень грациозно отвернул в сторону и начал медленный набор высоты, относительно поверхности планеты. В этот момент он был похож на ленивого космического левиафана, всплывающего из фиолетовых глубин стратосферы.
Толстые, украшенные нешуточными перстнями пальцы Самата, как в замедленной съемке, перемещались по сенсорам пульта, половина приборов которого просто не хотела подчиняться никаким командам или выдавала сущую ахинею, но он все же поднимал корабль, уводя его от смертельного соприкосновения с поясом обломков, навстречу которому неумолимо падал посадочный модуль.
«Курунг хау… Я тебя достану, вонь Шииста…» — эта мысль, словно огненная спиралька, крутилась в его разодранной болью голове, помогая Самату удерживать сознание своей целеустремленной ненавистью к той неведомой силе, что пыталась в данный момент манипулировать его жизнью.
«Сизиф» медленно, но неуклонно поднимался вверх, километр за километром выдираясь из-под удара неведомого поля.
Набрав достаточную высоту, Самат перекинул несколько рычажков в крайнее положение. Приборные панели начали гаснуть одна за другой, оставляя на месте многоцветья сигналов сиротливые изумрудные лампочки резерва.
Самат никогда не проигрывал в прошлом и не собирался делать такой ошибки и на этот раз. У наемников планеты Ганио имелся свой моральный кодекс, как и свое понятие о воинской чести. Те, кто падал сейчас в хрупкой скорлупке посадочного модуля навстречу обломкам былой войны, заплатили ему деньги, наняли, а значит, их жизни, вверенные мастерству Самата, были для него священны.
— Ванг Шиист… — в ярости просипел он, продолжая манипулировать ручным управлением.
Серебристый полукилометровый бумеранг развернулся, нацелив оба своих загнутых конца к планете, которая теперь полностью умещалась в объеме лобового стереоэкрана, зависнув в нем желтым туманным шаром, перечеркнутым линией терминатора.
Аномальное пятно пульсировало на одном из контрольных мониторов. Оно располагалось не на самой планете, а среди растянутого эллипсоида окружающих ее обломков. Самат мельком пробежал глазами по немногим работающим датчикам. Поле имело электромагнитную природу, и его напряжение падало пропорционально квадрату расстояния до источника.
Масштабная сетка прицела легла поверх изображения, и пальцы ганианца привычно охватили сенсорную рукоять наводки.
Электронный прицел запульсировал, совместившись с сигналом цели.
На монитор одна за другой выскочили две короткие строчки:
«Прайд-1, к стрельбе готов».
«Прайд-2, к стрельбе готов».
Корабль вздрогнул, когда шесть ракет класса «космос–космос» вырвались из пусковых шахт.
— Подавись! — удовлетворенно выдохнул Самат, двумя руками массируя занемевшие от боли виски.
Спустя десять секунд в поясе обломков одна за другой расцвели шесть ослепительных вспышек. На экранах оптических умножителей, подернутых светофильтрующей дымкой, было видно, как разлетаются во все стороны раскаленные добела осколки металла, и окружающие цель уродливые глыбы внезапно закрутило, словно они попали в водоворот, и начало бить друг о друга, рождая цепную реакцию новых взрывов и столкновений.
