Глава 4
Дикие территории. В двадцати километрах от города…
Дом стоял на отшибе. Крепкий, выстроенный на совесть, окруженный высоченным забором, собранным из кусков обшивки космического корабля.
Неподалеку проходила трасса. По ней в сторону океана и обратно, каждый день проносились машины, но проселочный съезд выглядел далеко не торным, — видно хозяин тут жил нелюдимый, неприветливый.
Кто же ты, человек за высоким забором? От кого скрываешься за поеденными космической пылью бронеплитами?
На самом деле он никого не боялся и ни от кого не прятался. Никогда. Так воспитала жизнь.
В окрестностях часто замечали фокарсиан, но старик не держал охраны. Пара боевых сервов пылилась в сарае. Если надо, он делал все сам, и тогда из зарослей колючего придорожного кустарника несколько дней тянуло тленом.
Сегодня с утра погода начала портиться. С рассветом ненадолго выглянуло солнце, затем со стороны побережья потянулись облака, сначала редкие, рваные, серо-сталистые, а к полудню небо уже заволокло плотными, мрачными, напитанными влагой тучами. Они придавили, немо обещая грозу, но ветер все рвался поверху, толкал темные массы вглубь материка, а у самой земли стояла духота, и даже листья на древовидных лианах не шелестели.
Старик с утра возился в саду, часто останавливаясь передохнуть, утирая выступающий на лбу пот.
Он тоже ждал грозы, но небо лишь пару раз всплакнуло, даже пыль, и ту толком не прибило тяжелыми редкими каплями, а к вечеру снова разъяснило.
Стемнело быстро. Высыпали звезды. Он присел, глядя на них поверх высоченного забора, вот тут и схватила тоска за горло.
Когда человек начинает стареть?
Наверное, когда событий в памяти накапливается слишком много, и вот такими вечерами, в звездной тиши, они вдруг начинают выплескиваться за край, заставляя думать о прожитом и решать для себя, — верно ли поступал? Мог ли иначе?
Пятнадцать лет назад Казимир принял трудное решение. Он не пошел на конфронтацию, и не стал принимать участия в затеянном Глебом Стужиным фарсе, а поднял "Тень Земли" на орбиту. Сто семьдесят тиберианцев покинули планету, еще пятьдесят человек сформировали гарнизон удаленной базы, расположенной в глубине диких территорий, остальные приняли решение остаться в городе. Торн не препятствовал им. Решив не усугублять наметившийся раскол, спокойно "отошел от дел", сославшись на состояние здоровья.
Почему же он так поступил?
Ответ прост. В жизни Казимира было очень мало светлых моментов. Он родился и вырос на планете, затерянной в глубинах гиперкосмоса, плотно заселенной анклавами чуждых людям существ. Горя, войн, утрат и лишений хлебнул с избытком. Близких людей привык считать по пальцам одной руки. Знал истинную цену обманчивому спокойствию, ложным надеждам.
Но тут, на Земле, душа постепенно оттаяла. На его глазах произошли фактически невероятные события: в смешанных семьях, у людей из разных Вселенных родились дети. Не без вмешательства высоких технологий, конечно, но факт остается фактом: ростки любви пробились к свету, наперекор всему.
Нет, он не пошел на попятный, не изменил тяжелому жизненному опыту, который подсказывал: Утопия беззащитна. Вокруг — неизученный космос, откуда в любой день может обрушиться беда.
Но как иначе он мог поступить? Привести на улицы города боль, страдания, страх? Позволить детям заглянуть в глубины пропасти, на дне которой была выкована его душа?
Нет. Нельзя решать спор о путях развития такими способами. Но и оставлять Землю беззащитной он не собирался.
Рука потянулась к коммуникатору. По привычке, — она ведь вторая натура.
— Яна?
Связь сбоила. Потрескивали помехи.
Ответ вполне предсказуемо пришел по сети технологической телепатии.
— Привет, пап, — откликнулся мысленный голос приемной дочери. В нем прозвучала вопросительная интонация.
Старик переключился на модуль "технотелп". Помехи мгновенно исчезли, в сознании возник дорогой сердцу образ.
— По Андрюшке соскучился, — прямо заявил он. — Привезешь?
— Завтра утром. Сегодня поздновато уже. Да и он сам к тебе просился. Но, говорят, фокарсиане снова объявились?
— Наплюй, — веско ответил старик.
— Ладно. Часам к девяти приедем, — согласилась Яна. — Мне на острова надо по делам. Как раз по пути.
* * *
Спать не хотелось совершенно.
Когда годы берут свое, начинаешь иначе смотреть на привычные явления.
Слегка прихрамывая, Казимир Торн прошел извилистой, вымощенной диким камнем дорожкой, требовательным щелчком пальцев подозвал серва:
— Чаю завари, — буркнул он, а сам свернул в заповедный уголок сада, где росли две реликтовые сосны, а под их разлапистыми, пахнущими хвоей кронами в таинственном ночном сумраке угадывались очертания беседки. Внешне ничем не примечательное летнее сооружение окружали глубоко вкопанные в землю эмиттеры силового поля, — оно тускло вспыхнуло, пропуская человека.
Словно шагнул из одной реальности в другую.
Внутри неказистой постройки, вопреки ее традиционному предназначению, не нашлось деревянного столика и грубо сколоченных вдоль стен скамеек. Здесь высились блоки кибернетических систем, стояло пилотажное кресло с высокой спинкой и широкими подлокотниками. Текстоглифы на сенсорных панелях светились, будто огненные руны. Особняком расположился модуль дальней космической связи, подле него, прислоненная к стене, стояла штурмовая винтовка системы Ганса Гервета. Ее изрядно потертый волокончатый приклад говорил о нескольких поколениях владельцев.
Казимир сел в кресло, достал из нагрудного кармана удивительный артефакт: древние механические часы, с поцарапанным корпусом, без ремешка.
В мире, где он родился, не работали сложные кибернетические устройства. Казимир с юности привык обходиться простыми вещами, а теперь вот всю жизнь при желании можно уместить в одном микрочипе, величиной с маковое зернышко…
Бережно положив часы на скошенную приборную панель, он коснулся запястья, активируя кибстек, не торопясь, просмотрел последние сообщения.
Полученную им информацию можно было обобщить одной фразой: "В границах Солнечной системы все спокойно".
Не верил он таким выводам. Пусть минуло четверть века со дня последней космической битвы, выросло новое поколение, но вокруг — бескрайний, неизведанный космос. Миллиарды звезд и планет, где протекают события, о которых мы не знаем, потому что закупорились в границах Солнечной системы.
Взгляд снова зацепился за секундную стрелку, уголки губ слегка опустились, — невеселая усмешка исказила черты. Мгновенье за мгновеньем уносились в прошлое. И ни одного из них уже не вернешь. В молодости подобные мысли просто не приходили в голову, а теперь Казимир четко осознавал, — движение стрелки превратилось для него в обратный отсчет.
Отогнав навязчивые мысли, он принялся за работу.
"Завтра приедет Андрюшка, — думал старик, открывая подсистему боевого планирования, — и тут станет шумно, светло"…
Заработал модуль дальней космической связи. В цифровом пространстве, окружившем тиберианца, появилось голографическое изображение Марса.
Конвой, состоящий из десяти крупных астероидов, двигался курсом к Земле. Каменные глыбы, изрезанные структурами давно покинутых рудников, вскоре станут основными узлами противокосмической обороны планеты.
Два фрегата "Альбион" и "Центавр", восстановленные тиберианцами, сопровождали астероиды на пути к лунным орбитам, управляя действиями технических носителей, буксировавших в своих захватах малые небесные тела.
Завтра они прибудут в точку назначения, к складам лунной базы РТВ.
Сделав необходимые пометки, он отпил глоток давно остывшего чая.
Глухая тоска вновь укусила. Вскоре "Тень Земли" покинет Солнечную систему, отправится к далеким звездам, но мне уж не суждено командовать крейсером. Догорел…
Он отключил системы, вышел на свежий воздух, запрокинул голову и долго смотрел на яркую точку, скользящую по небосводу на фоне Млечного Пути.
* * *
Раннее утро рассыпалось беззаботным щебетом птиц.
Лучи восходящего солнца подкрасили купол суспензорной защиты розоватым оттенком, ночная мгла таяла, наступал новый день, — тревожный, несущий острые оттенки неопределенности будущего. Чувство уже позабытое, и оттого еще более резкое, неприятное. Жизнь снова ушла на излом, — Глеб Сергеевич Стужин, как никто другой понимал зловещий смысл внезапных ночных событий.
Он вышел из здания администрации. Флайкар и две машины боевого сопровождения ждали у крыльца.
— За город. Двадцатый километр трассы "океан", — коротко распорядился он, заняв место пассажира.
Вскоре колонна миновала периметр, и машины резко увеличили скорость. Недавно отремонтированная дорога вела к побережью. На архипелаге островов располагались разнообразные агротехнические фермы, и навстречу попадалось много грузовых флайкаров.
На двадцатом километре не было никаких указателей. Отсыпанный гравием проселок уводил в чащу леса. За время пути Глеб Стужин не проронил ни слова. Смотрел в окно, на проносящиеся мимо пейзажи, а щеки постепенно заливала смертельная бледность.
Хищные лианы, обрубленные лазером, расступались просекой.
Вскоре машины остановились подле мощных ворот. Когда-то здесь совершил аварийную посадку один из космических кораблей, защищавших Землю во время войны с фокарсианами, — теперь от него остался лишь фрагмент шлюза, да часть обшивки, образующая забор.
— Ждите тут, — Глеб Сергеевич подошел к воротам, осмотрелся в поисках интеркома, но ничего подобного не обнаружил.
Тем не менее, прибытие гостей не осталось незамеченным. Мягко отработал хорошо отрегулированный механизм. Четыре клиновидных сегмента раздались в стороны, открывая вход.
Стужин перешагнул порог. Он никогда не бывал тут раньше и сейчас остановился, с удивлением осматриваясь. "Ну, прямо райский уголок посреди смертоносных джунглей", — промелькнула мысль. Неприятный холодок стянул кожу мурашками. Неужели предвидение обмануло, и Торн действительно отошел от дел? Трудно поверить, но тщательно распланированные клумбы, вьющиеся между ними дорожки, диковинные цветы, кустарники и деревья нашептывали, шелестя листвой: тут живет человек, давно отрешившийся от мирской суеты.
* * *
Старого тиберианца он нашел в саду, за домом. Казимир, в компании внука, вскапывал землю. Рядом обернутые во влажную тряпицу лежали саженцы. Тут же в полном недоумении топтался серв.
— Дедушка, — семилетний Андрюшка старательно помогал Казимиру, изредка поглядывая на кибернетический механизм, — Дедушка, а почему мы копаем, а серв — нет? Это же его работа!
Торн скупо улыбнулся, коротко кивнул негаданному гостю, словно они с Глебом в последний раз виделись только вчера, а не пятнадцать лет назад.
— Сажать деревья надо с душой, — наставительно произнес старик, обращаясь к внуку. — А разве у серва есть душа?
— Ну… не знаю! — звонко ответил Андрюшка.
— Нет у них души, — штык лопаты вошел в землю. — А деревья, — они ведь живые. Все понимают и чувствуют. Ты к ним с любовью, и они тебе тем же ответят.
Внук недоуменно пожал плечами, но не решился спорить.
Стужин оторопело наблюдал за этой сценкой. Внутри клокотал страх, давно позабытое чувство близкой смертельной опасности схватило за горло еще ночью, когда его подняли с постели внезапным сообщением, а под утро в город доставили захваченных скелхов, и нервы у Глеба Сергеевича окончательно сдали. Прошлое вернулось, смрадно дохнуло в лицо, и он совершенно растерялся, не зная, что теперь делать?
С минуту Стужин в нерешительности переминался с ноги на ногу, чувствуя себя полным ничтожеством. Зачем приехал? Чем он мне поможет? Надо возвращаться назад, созвать расширенное совещание, с участием действующего командира "Тени Земли!"
— Андрюшка, передохни пока, — старый тиберианец отряхнул ладони. В глазах Казимира вдруг промелькнуло знакомое жесткое выражение. — Нам с дядей Глебом поговорить надо, — он, прихрамывая, подошел к Стужину, поздоровался.
Пожимая его руку, поймав тяжелый взгляд, Глеб ожидал злорадства, насмешки, упрека, ну хотя бы секундного торжества во взгляде Казимира, и снова ошибся, сгорбился, тихо выдавил:
— Они вернулись…
— Знаю, — Торн жестом указал на скамейку. — Присаживайся, коли приехал.
— Знаешь? — Глеб ушам своим не поверил. — Знаешь и спокойно сажаешь деревца?! — вырвалось у него.
Казимир сел рядом, несколько секунд молча наблюдал за внуком. Андрюшка быстро нашел применение простаивающему без дела серву. Соорудив из двух камней ворота, он пытался загнать в них мяч, но кибермеханизм знал правила игры, и забить ему гол оказалось делом нелегким.
— А что ты ждал увидеть?
Стужин стиснул зубы, промолчал. Он приехал за помощью. Рванулся сюда от отчаянья, под напором эмоций и теперь уже жалел о своем дурацком порыве.
— Пленных допросили?
— Молчат.
— Я подразумеваю мнемонический допрос, — не повышая тона, переспросил Казимир. Со стороны могло показаться, что двое пожилых людей мирно беседуют, глядя, как Андрюшка и серв гоняют мяч.
— Ничего не вышло. Ты же знаешь, их модули технологической телепатии оснащены защитой, которую мы так и не смогли взломать.
— Потому что не изучали, — хмурясь, ответил тиберианец. — Ладно. Давай подумаем, что произошло этой ночью?
— Издеваешься?! — вскинулся Глеб.
— Ничуть. Анализ события говорит о многом. Я-то информацию уже разложил по полочкам. Но хочу твое мнение услышать.
— Скелхи вернулись, — словно заклятье повторил Стужин, не замечая, как дрожат кончики его пальцев, как он то и дело неосознанно начинает теребить браслет кибстека, как ломается хрипловатый голос.
— Почему именно сейчас? С какой целью? — Казимир прищурился. — Андрюшка, ты выше бей! Или обведи его!
Внук послушался, мяч залетел в ворота, и серв шустро припустил за ним.
— Скелхи, — биороботы, — напомнил Торн, наблюдая за поведением кибермеханизма. — Генетически сконструированные и запрограммированные существа. У любого их действия есть конкретная цель.
— Оборудование сорок второго убежища? — Глеб поднял взгляд. — Но зачем оно им?! Если скелхи в точности знали, где расположено хранилище, почему же не вывезли аппаратуру раньше, когда собирали наши технологии по указанию Омни?!
— Вот, видишь? Уже зацепка. Есть над чем подумать, верно?
Глеб насупился, взъерошил волосы. Сжирающий изнутри страх немного отпустил, возвращая способность мыслить, но тут же внезапная догадка окатила ледяным жаром:
— Омни?! Но ты ведь сто раз говорил — они уничтожены!
— И появление скелхов — лучшее тому подтверждение, — неожиданно заявил тиберианец. — Ну, вспомни, как они обычно действовали? Какими силами, способами?
Стужин молчал. Его снова начала колотить дрожь, и он ничего не мог поделать с собой.
— Пятнадцать лет назад ты был прав. Скелхи исчерпали свой ресурс, и вымерли в отсутствии хозяев, — не дождавшись ответа, произнес Казимир. — Империя действительно распалась. Боевые флоты, станции, конечно же не исчезли, но, не получая никаких указаний, постепенно перешли в режим глубокой консервации.
— К чему клонишь?! Прошу, выражайся яснее!
— Ты хороший администратор. Но аналитик из тебя, прости, никудышный, — без злобы ответил Торн. — Нам точно известно: скелхи выходят из камер клонирования в виде готовых к эксплуатации изделий. Они мыслят шаблонно, действуют крупными, гарантирующими успех соединениями, никогда не отступают. В прежние времена сюда заявился бы целый флот, ну эскадра минимум. А эти пробрались тайком, раскопки вели скрытно, как воры, отнюдь не считая себя хозяевами положения. Ты видел запись боя?
— Да.
— Заметил, как глупо и нервно они себя вели? Сначала попытались скрыться, а когда не получилось, высадили десант, надеясь задавить троих ребят численным превосходством. Попали под сильный фланговый огонь, и заметались, распыляя силы. Каждая их группа неожиданно начала действовать по своему усмотрению. Одни хотели взять заложника, но безуспешно, другие упорно атаковали, невзирая на потери, третьи вообще сразу же отступили к базовому кораблю. Так ведут себя неопытные бойцы, чьи командиры ударились в панику. Не чета тем скелхам, с которыми нам приходилось иметь дело. Но умирают по-прежнему стойко. Этого не отнимешь.
— Я совершенно не улавливаю твоей логики! — воскликнул Стужин.
— Они изменились, Глеб!
— Это невозможно!
— Ошибаешься! — резко возразил тиберианец. — Видимо небольшая их группа по каким-то причинам вышла из "режима ожидания". Я понятия не имею, где и как это произошло, что явилось толчком, но могу предположить сбой в программах клонирования, с далеко идущими последствиями.
— Какими еще последствиями?!
— Думаю, они начали виток саморазвития. Зачем еще могло понадобиться скелхам оборудование из сорок второго убежища? Здесь виден только один мотив: попытка изменить геном, жить дольше запланированного срока эксплуатации. Вырваться из-под власти нейропрограммирования.
— Бред! — порывисто воскликнул Стужин. Андрюшка удивленно обернулся, не понимая, почему разговор у взрослых вдруг пошел на повышенных тонах? — Как ты можешь делать такие выводы исходя из записи боя?!
Казимир, кряхтя, встал.
— Могу. Приставка "био" не меняет сути термина "робот". Эти скелхи ведут себя иначе. И ответь: зачем засбоившим машинам вдруг понадобилось оборудование для генной инженерии?
— Шаткая у тебя логика… И далеко не безупречная!..
Тиберианец взглянул на внука.
— Дай мне допросить одного из скелхов.
— Ты ничего не добьешься. Лучшие мнемоники пробовали.
— У меня свой метод.
* * *
Протяжно скрипнула металлическая дверь.
Выбранного для допроса скелха заперли в помещении старого склада. Других приспособленных для изоляции пленника построек не нашлось.
Казимир шагнул в сумрак, коснулся сенсора, включая свет.
Скелх скорчился в сооруженной сервами клетушке.
Заметив человека, он встал, выпрямился в полный рост.
"Отвратительная тварь"… — чувства захлестнули, но не затмили рассудок, как бывало раньше.
Казимир перевернул какой-то ящик, сел. Скелх не сводил с него глаз. Невысокий, мускулистый, он имел гуманоидное строение тела, но за внешним сходством скрывалось множество отличий. Руки и ноги существа не имели костей, были сродни мощным щупальцам, способным изгибаться в любую сторону.
Лишенная волос голова, посажена на короткой шее. Вдавленный нос, большие глаза в обрамлении дряблых век, рот, похожий на щель, — каждая из черт вызывала неприязнь.
Казимир не стал попусту терять время. На скелхов он вдоволь насмотрелся в прошлом, чаще, — через прицел.
Активируя личную наносеть, он не испытывал страха. Его не глодали сомнения, не смущали способы получения нужной информации.
Ночные кошмары сбылись. Он оказался прав в интуитивном предчувствии грядущей беды, но от этого становилось лишь тяжелее.
Модуль технологической телепатии перезагрузился в защищенном режиме.
Скелх невольно вздрогнул, каждый мускул в его теле напрягся, когда пришло мгновенное осознание кто перед ним, и с какими намерениями явился человек.
— Мне нужна информация, — произнес Казимир.
Ответом послужило молчание. В мнемоническом диапазоне ощущалось смятение, хотя страх биороботам неведом, как и инстинкт самосохранения, — это лишь укрепило подозрения тиберианца.
— О чем ты хочешь говорить? — шипение сопровождалось синхронным переводом. Две наносети вошли в прямой контакт, но полноценного обмена данными не началось. Каждый блокировал процесс со своей стороны.
— Омни ушли со сцены, — мысленная фраза прозвучала утвердительно, хотя существовал процент вероятности, что враг, уничтоженный в родной для Казимира Вселенной, возродится. Известно, что тварь, построившая империю, используя методы геноцида цивилизаций, периодически погибала, но аппаратура загадочного корабля армахонтов, воссоздавала его по однажды полученной матрице. Никто в точности не знал координат планеты, где под песками пустыни нашел свою последнюю стоянку уникальный роботизированный комплекс третьего из известных на сегодняшний день Человечеств.
— Ты горд собой, тиберианец?
— Омни получил по заслугам.
— Зло — понятие субъективное…
— Думаю, что сотни уничтоженных цивилизаций с тобой не согласятся, — сдерживая ярость, ответил Казимир. — Но я не собираюсь обсуждать семантические тонкости. Мне нужны координаты планеты, где потерпел крушение корабль армахонтов. Я хочу знать, что ты делаешь тут на Земле? Где сейчас находятся станции скелхов? Какова численность и дислокация флотов? И вообще, какого фрайга происходит? Вы должны были выродиться, не так ли!
— Ты действительно рассчитываешь на ответы? — скелх мерзко ухмыльнулся.
— Вы изменились. — Казимир уже понял: пробить ментальную защиту обычными приемами не выйдет. Но он особо и не рассчитывал на успех. Более опытные, специально обученные мнемоники потерпели фиаско. Задавая вопросы, тиберианец целенаправленно провоцировал скелха, готовил его к настоящему допросу, заставлял думать на определенные темы, чтобы в нужный момент не пришлось бы копаться в каше из воспоминаний, — на это может элементарно не хватить жизненных сил.
Скелх, похоже, твердо уверовал в свою ментальную неуязвимость, молчал.
— Вы изменились, — повторил Торн. — У меня есть хороший друг. Его зовут Антон Реутов. Слышал о таком? Он был захвачен тут, на Земле, и долгое время прожил среди скелхов, на омнианской станции. Так вот, он рассказывал мне о научных группах, сформированных из биороботов более продвинутой модели, чем ты. У них был потенциал для саморазвития, но слишком короткий срок жизни не позволял его реализовать. Я полагаю, кто-то из них, поняв, что империя Омни рухнула, решил шагнуть за черту дозволенного? О чем же он проповедует? О создании собственной цивилизации скелхов? Для этого ему понадобилось оборудование и технологии генной инженерии? — Торн жестко усмехнулся. — Ваши потуги обречены, — добавил он. — Нейропрограммирование просто так, по желанию раба, не отменишь! Вы были и остаетесь машинами…
На лице скелха едва заметно подергивался мускул. Слова тиберианца определенно задевали его за живое.
— У вас нет собственной семантики, психологии, каких-то ценностей. Даже получив свободу, вы не будете знать, что с ней делать, и пойдете по проторенному Омни пути, присваивая достижения других цивилизаций, выдавая их за свои.
— Ты зря тратишь свое время… — прошипел скелх.
— Посмотрим, — Казимир коснулся сенсора на кибстеке, и конечности твари сжало силовыми оковами.
— Будешь меня пытать? Ни на что другое не способен? — в глазах скелха промелькнула тревога. Он не понимал, что задумал тиберианец. Вне ангара раздался нарастающий гул, стены постройки мелко завибрировали.
Торн открыл тесную клетушку, выволок оттуда пленника, подтолкнул его к выходу.
— Шевелись!
* * *
Скелх пытался сохранить невозмутимый вид, но получалось у него плохо. По телу твари выступила мерзко пахнущая испарина. Он дернулся, норовя вырваться, нечленораздельно зашипел, затем сник, смирился. Нет, они определенно изменились, — Казимир втащил пленника в рубку управления штурмового носителя, усадил его в кресло второго пилота, пристегнул.
Тот мучительно выгнулся, пристально наблюдая за действиями человека.
Выход на орбиту Земли, маневрирование, включение маршевых двигателей, и вот планета начала удаляться.
На приборных панелях осветилась секция управления гиперприводом.
Известно, что скелхи плохо переносят длительное пребывание в гиперкосмосе. Эту недоработку в конструкции своих созданий Омни так и не смогли устранить. Частые прыжки причиняют им физические страдания, а могут и убить.
— Попусту тратишь время…
Казимир даже головы не повернул.
"Пусть думает, что я действительно узколобый садист", — он откалибровал генераторы, применив необычные настройки.
Максимальная мощность гипердрайва.
Автоматический вход в поток Вертикали.
Пространство по курсу вдруг начало искажаться. Тьма всколыхнулась, словно по ней побежали расширяющиеся пологие круговые волны. Прожилки энергетических разрядов пронзили мрак, дотянулись до обшивки корабля, обвивая надстройки.
Еще мгновенье и звезды исчезли.
Тускло осветилась сфера масс-детектора, заработал счетчик энергоуровней, — цифры в крохотном окошке начали меняться с пугающей скоростью.
Второй энергоуровень…
Третий…
Четвертый…
Пятый…
Скелх зашипел, затем вдруг пронзительно заверещал. В его глазах плеснулась боль.
Штурмовой носитель, двигаясь в потоке вертикали, стремительно погружался в пучины гиперкосмоса.
Седьмой энергоуровень…
Восьмой…
Девятый…
Разом отказали все кибернетические системы. Сети нанитов отключились, как и модули технологической телепатии. Скелх безвольно обвис, удерживаемый в кресле лишь страховочными ремнями.
Казимир дотянулся до группы отдельно расположенных рычажных механизмов, потянул за крайний в ряду, и в броне штурмового носителя открылись специальные оптические порты.
Сиреневый свет хлынул в рубку.
В центре десятого энергоуровня гиперкосмоса пылал сгусток холодного пламени, по форме напоминающей миниатюрную копию спиральной галактики.
Сориентировавшись относительно опаснейшего для навигации явления, тиберианец при помощи примитивных струйных двигателей компенсировал дрейф и вращение корабля, затем приготовился ждать.
* * *
Скелх пришел в сознание минут через тридцать.
Взгляд биоробота ошалело метнулся по сторонам. Оценив обстановку, он издал встревоженный клекочущий звук и уставился на тиберианца.
— У тебя есть последний шанс добровольно дать мне информацию.
Тот не оценил предложения, лишь отвратительно ухмыльнулся.
— Модуль технологической телепатии не работает, — прошипел он. — Тебе меня не запугать…
Казимир взглянул на двухмерные проекции, замершие на стенах рубки, убедился, что корабль не дрейфует, затем привстал, потянул рычажный механизм. Бронированные сегменты сдвинулись, отсекая фиолетовое сияние.
Отсек управления погрузился в плотный сумрак. Единственным источником света оставалась сфера масс-детектора — в ее объеме медленно перемещались вертикали, сходящиеся в яркой стилизованной точке.
Лицо тиберианца осунулось. Чувствовалось, — каждый нерв Казимира напряжен.
Его родная планета, входящая в искусственно созданную систему Ожерелье, обращалась по орбите вокруг похожего ослепительного энергетического сгустка. Пусть в иной Вселенной, это неважно. Законы гиперкосмоса едины, и его воздействие на материальные объекты одинаково.
— Что ты задумал?! — скелх чувствовал: что-то назревает, но не понимал намерений человека.
— Тебе явно не понравится, — черты Казимира исказила судорога. Сейчас он использовал древнюю боевую методику тиберианцев, основанную на цепи знаний, накопленных различными цивилизациями, населявшими Первый Мир.
Скелх все еще храбрился, не понимая, что затеял безумный старик, как вдруг бледно-фиолетовое сияние пробилось сквозь кожу Казимира, — призрачную фигуру постепенно выдавливало, лепило, она роняла капли ауры, искажалась, принимая черты… тиберианца!
Его тело безвольно обмякло в кресле, а сформированная информационно-энергетическая матрица уже жила отдельно, самостоятельно.
Скелх дико заверещал, но, туго стянутый ремнями, он мог лишь извиваться в кресле.
— Мы называем это "сущностью", — раздался тихий голос. — Энергии гиперкосмоса здесь настолько сильны, что превращают сложную технику в бесполезный хлам, но формируют точные энергоматрицы любого живого существа.
На теле скелха, сквозь поры кожи выступила ядовитая слизь.
— Не поможет. Ты даже облегчишь мне задачу, убив себя. Матрица способна некоторое время существовать отдельно от носителя.
Глаза скелха закатились, он забился в конвульсиях.
Казимир ждал.
Секунда за секундой уносились в прошлое. Каждый миг выжигал дни, а может и месяцы оставшейся ему жизни, но он знал: иного способа получить информацию нет.
Наконец сквозь серую кожу скелха начало проступать такое же фиолетовое мерцание.
Посмертная сущность. В Первом Мире тиберианец повидал их без счета, и знал, как нужно действовать.
Еще мгновенье и две бестелесные структуры слились.
* * *
Боль…
В рассудке Казимира роились обрывочные образы. Две информационные матрицы смешивались, будто струйки разноцветных жидкостей, постепенно растворяющихся друг в друге.
Сводящее с ума, уничтожающее память и личность пограничное состояние, преодолеть которое способен не каждый, владеющий древней методикой тиберианцев. Нередки случаи, когда личность чужого брала верх, или две энергетические субстанции образовывали нечто новое, не принадлежащее никому.
Так он растратил молодость, рано состарился, почти одряхлел. В Первом Мире приходилось часто использовать сущности, и это подорвало физическое здоровье, но выковало некий внутренний ментальный стержень.
Я — тиберианец!..
Образы начали медленно разделяться. Одни тускнели, другие становились ярче. Он собирал обрывки собственной личности, опирался на воспоминания о тех, кого любил или ненавидел — два этих чувства помогали балансировать на краю пропасти, идти по тонкой грани меж двух сознаний, а затем ощутить надежную, неколебимую твердь своих убеждений, вновь мысленно выдохнуть: "я человек!"
Теперь сознание скелха клубилось у него под ногами, бурлило, изредка выбрасывая в сторону тиберианца жадные, ищущие опоры щупальца.
Он инстинктивно вдохнул полной грудью, набрал в легкие побольше воздуха, хотя сейчас и не нуждался в нем, а затем сделал шаг за черту, камнем пошел ко дну, погружаясь в серую муть чуждого сознания…
Дна не было.
Казимир задыхался, совершал инстинктивные движения, будто и вправду тонул, отчаянно стремясь вырваться к тусклым бликам, скользящим где-то вверху.
…он вынырнул.
Зловонная, маслянистая жижа раздалась пологими волнами, дав право на судорожный вдох.
Помещение с высоким полусферическими сводом тонуло во мгле испарений. Звуки эхом отражались от стен, давая понять, насколько огромен этот отсек.
Вокруг плавали сотни тел, находящиеся в различных стадиях формирования.
Он ощущал себя скелхом. Чувствовал, как приятен окружающий смрад, как дрожат простимулированные при рождении, переполненные энергией мышцы, требуя движения, действия, и он поплыл, расталкивая осклизлые тела, пока приглушенный свет не стал ярче.
Вдоль закругляющего края бассейна с биомассой, изредка поглядывая на его содержимое, прохаживался дряхлый скелх.
Он не носил одежды. Кожа, покрытая язвами и струпьями, давно утратила серо-сталистый оттенок, — она выглядела воспаленной.
Мощный ментальный позыв оглушил, вмиг лишил воли, заставил вскарабкаться на край бассейна, и выпрямиться в полный рост.
Капли слизи стекали по телу. Дряхлый скелх подошел ближе, придирчиво осмотрел новорожденного. В руках он сжимал какое-то устройство.
Внезапный удар, похожий на порыв раскаленного ветра, — темный, прорезанный прожилками ослепительных, но непонятных, сжатых, заархивированных образов, пронзил, заставил содрогнуться. Он едва устоял на ногах, инстинктивно вкинув руки, пытаясь заслонить лицо, но тщетно: трансляция данных проходила на ментальном уровне.
Вскоре боль улеглась.
Он медленно осмотрелся, заново узнавая окружающую обстановку.
Дряхлый скелх подошел еще ближе, заглянул в глаза, спросил тихо, но внятно:
— Ты — это я?
Новорожденный отрицательно покачал головой.
— Я лишь частица тебя, — бесстрастно констатировал он
— Опять? Опять впустую?.. — скелх сразу же утратил интерес, понуро отступил, собираясь уйти, но вдруг оглянулся, уточнил: — На сколько процентов?
Он оценил степень повреждения полученных данных и уверенно ответил:
— Семнадцать с половиной.
— Что ж… Это больше чем прежде… — старый скелх хотел раздраженным движением столкнуть плод неудачного эксперимента обратно в бассейн с биомассой, но все же передумал, вялым жестом указал направление: — Иди. Иди к остальным. Жди моих указаний.
Он безропотно побрел к выходу из огромного зала. Закрученный спиралью коридор вел вверх. Сотни его ответвлений оканчивались сферическими помещениями. Некоторые выглядели давно заброшенными, в других горел свет, работали скелхи.
Мысленные образы, переданные при попытке ментального перерождения, постепенно вторгались в сознание, формируя мысли, которых у него никогда не могло бы возникнуть.
Он был свободен, но обречен. В рассудке царил хаос. Он видел десятки боевых станций, дрейфующие в окружении флотов космических кораблей.
"Их нужно найти. Пробудить. Собрать в единый кулак, ради достижения единственной, заветной цели.
Я должен переродиться. Мне нужно время. Время, которого нет!" — в отчаянии думал он.
За очередным плавным поворотом в стене закругляющегося коридора располагался панорамный экран, и скелх остановился.
Станция обращалась вокруг тусклого красного солнца. Невдалеке виднелась группа астероидов и космические корабли, образующие защитное построение.
В нижней части экрана бежали цифры и символы. Развертка данных. Текущие координаты. Он жадно ловил их взглядом, стараясь запомнить, почему-то считая, что это очень важно, — от значений цифр, меняющихся в узлах координатной сетки, сейчас зависели жизни тысяч людей.
"Я не человек", — блекло подумал скелх, утратив интерес к происходящему, но не смог шевельнуться, идти дальше, навстречу своей недолгой судьбе.
"Координаты? Звездные ориентиры?" — требовал чуждый голос, и он подчинился ему, вновь взглянул на информационную составляющую многофункционального экрана.
Звезды. Он жадно вбирал взглядом их рисунок, продолжая атаку, получая все новые и новые фрагменты информации. Чувствуя, что слабеет, не может полностью скопировать память скелха, тиберианец действовал грубо, как хищник, — не в состоянии сожрать добычу полностью, он выхватывал самые лакомые куски… пока его собственное сознание не начало гаснуть, погружаясь во тьму, где тлели слабые путеводные искры:
Андрюшка и серв гоняют мяч.
Пахнет хвоей.
В лазури неба громоздятся белые кучевые облака.
Я должен вернуться…
Последняя мысль кружила, словно скорченный пожухлый осенний лист.
* * *
Земля. Медицинский центр "Возрождение". Трое суток спустя…
— Ты выглядишь, как мумия, — Яна поправила подушку, присела в кресло подле кровати.
Сквозь неплотно зашторенное окно пробивался зеленоватый ночной свет. Веяло прохладой. Вне поля зрения тихо попискивал комплекс поддержания жизни.
Казимир поймал взгляд дочери, тихо спросил:
— Как я выбрался оттуда?
— Антон тебя вытащил. Меня не пустил. Все хорошо. Не думай об этом. Ты справился.
Казимир закрыл глаза. Слабость казалась неодолимой, но поддаться ей, снова провалиться в беспамятство — не вариант.
Подключение личной наносети.
Голова кружилась все сильнее. Пришло внезапное чувство голода. Его охватил озноб, тут же сменившийся жаром, испариной.
Тревожно пискнули сигналы в изголовье. Ладонь Яны коснулась его исхудавшего запястья.
— Я справлюсь… — в горячем шепоте отца она услышала знакомые непреклонные нотки.
— Дай себе хотя бы несколько часов.
— А они у нас есть?..
Дочь промолчала, а у него не было сил поддерживать разговор.
Он задействовал модуль технологической телепатии, мысленно затребовал отчеты по состоянию собственного здоровья, затем соединился с сетью города, получил доступ к узлу космической связи и начал отдавать приказы, невзирая на свое почти беспомощное физическое состояние.
Он возвращался в строй. Решение созрело еще там, в недрах гиперкосмоса.
— Введи стимуляторы. Боевой комплекс, — его голос прозвучал едва слышно. — Вызови Антона, Глеба, Алана и Рихарда.
— Мне остаться? — Яна понимала: отец догорает, но не смела отнять у него право на поступок.
— Конечно. Андрюшка как?
— Все хорошо. Рвался к тебе, но пока не пустили.
— Не хочешь, чтобы запомнил таким? — Казимир пошевелил пальцами, взглянул на свою руку. Действительно — мумия. Кости обтянутые кожей. — Правильно решила. Нейроматрицу проанализировали? Данные сняли?
— Конечно. Центр биокибернетики расшифровал большинство образов. Работа еще продолжается. Вся мощность отдана только на это.
Казимир вновь закрыл глаза. Приглушенный свет казался ему слишком ярким, да и память пробуждал не человеческую.
— Запиши, — он вслух начал диктовать наборы цифр, чувствуя, — сейчас наносеть не лучший способ передачи информации. Слишком много сил уходит на ее использование. Неотложные распоряжения он отдал, а все остальное можно проделать в более щадящем режиме.
— Это координаты? — уточнила Яна.
— Да. Координаты станции скелхов. Надо перевести их на нашу систему исчисления и идентифицировать. Уверен, — это можно сделать.
— Точка отсчета неизвестна.
— Найдите! Передай Зигмунду, пусть оценит энергооснащенность корабля скелхов. Сколько он мог пройти? Каждое погружение отставляет след в контуре высокой частоты гиперпривода… Не мне тебя учить…
— Не волнуйся. Все сделаем, — она прятала боль за обычными фразами. Яна тоже родилась в Первом Мире и рано освоила боевые практики манипуляций с сущностями. Здесь, в обычном космическом пространстве, такое невозможно. Она думала: все осталось в далеком, невозвратном прошлом…
Дверь открылась, вошел Реутов.
— Ну, здорово. С возвращением. — Он пожал руку Казимира. — Сейчас остальные подтянутся.
Яна взглянула на мужа.
— Выйду ненадолго, — пряча тревогу, сказала она.
— Конечно, — он занял ее место.
Проводив дочь взглядом, Казимир сжал руку Антона.
— Пообещай, что останешься на Земле. Только не спорь. Ради нее, Андрюшки, ради всех.
Реутов нахмурился.
— Глеб тут не справится, — введенные Яной стимуляторы уже начали действовать, и голос тиберианца стал тверже. — Он все свои шансы упустил. Но люди ему верят. Нужен кто-то из нас, рядом.
— А ты?
— Мне уже не судьба, Антон. Я сделаю, что должен. Поддержишь? — Казимир не привык просить, но сейчас смотрел с надеждой, с немой мольбой.
— Я действующий командир крейсера. И ты прекрасно знаешь, никто лучше меня не проведет "Тень Земли" через гиперкосмос… — ответил Реутов, но его прервали, не дав завершить начатую мысль.
Дверь открылась. Вошел Глеб Стужин, за ним Рихард Майлер и в больничной палате сразу стало тесно.
Из скрытых в стенах ниш выдвинулись еще три кресла. От потолка, с тихим гулом опустилась усеянная огоньками цилиндрическая колонна.
Яна вернулась, заняла свое место подле отца.
— Сети наномашин не используем, — капитан "Альбиона" вручную ввел необходимые команды. — Помещение экранировано. Можем приступать. Вот последние из обработанных данных, — Рихард поместил микрочип в гнездо считывающего устройства.
* * *
Голографическая модель станции скелхов и окружающего ее флота спроецировалась в цифровом пространстве.
Глеб Стужин подался вперед, заерзал в кресле.
— Координаты мы экстраполируем, — уверенно произнес Антон, первым нарушив тишину. — Это лишь вопрос времени. Думаю, к утру справимся.
— Не понимаю, что нам дадут координаты их станции? — глухо спросил Глеб. После просмотра расшифрованных мысленных образов он находился под крайне тяжелым впечатлением. Им овладело чувство мрачной безысходности. Перед глазами постоянно стояла жуткая картина: огромный бассейн, наполненный телами скелхов. А сколько подобного оборудования несет на борту огромный космический комплекс? Ситуация складывалась попросту безвыходная, безнадежная!
— Их дни сочтены, — он упрямо пытался найти лазейку, спрятаться от проблемы. — Вы все видели — они с трудом поддерживают в себе жизнь! Агонизируют! Нам надо лишь немного выждать! Они сами передохнут!
— Хватит бредить! — Казимир с усилием привстал. — У нас есть лишь один вариант действий. Вычислить координаты их станции и ударить первыми!
— Да ты с ума сошел?!..
— Остынь, Глеб Сергеевич, — рука Антона Реутова легла на плечо Стужина, удержала от порывистого движения. — Я полностью согласен с мнением адмирала Торна. Он принял командование эскадрой, и вправе принимать стратегические решения!
Глеб окаменел. "Вот так значит?! У меня за спиной?!" — остервенелые мысли, одна нелепее другой, проносились в голове.
— Сядь! Нам нужна консолидация, а не разброд! — Казимир взглянул на сформировавшийся экран дальней космической связи, кивком ответил на приветствие Алана Мерфи — капитана фрегата "Центавр". — Все в сборе, — заключил он.
— Я не согласен с такими военными решениями! — выкрикнул Глеб. — Вы ставите Землю под удар! Этот покрытый струпьями упырь…
— Хорошо! Проясним ситуацию, — адмирал Торн не мог сейчас допустить разногласий. Формально тиберианцы не подчинялись земной администрации. Но экипажи кораблей придется доукомплектовывать. Здесь и потребуется авторитет Глеба Стужина. — Этот, как ты выразился "упырь" прожил на пятнадцать лет дольше положенного. Нашел и нейтрализовал терминирующий ген. Взял под контроль станцию и приданный ей флот. Вновь запустил конвейеры клонирования. Добился определенных успехов в нейропрограммировании. По крайней мере, часть его помыслов, стремлений, передается вновь создаваемым скелхам, а значит они в любом случае продолжат начатое! Для завершения задуманного им требуется узкоспециализированное оборудование, разработанное корпорацией "Генотип". Как я предполагал, — группа скелхов начала саморазвитие, вынашивая идею создания собственной цивилизации, и они не остановятся перед горсткой людей, ставших досадной помехой!
— О какой цивилизации ты говоришь?! — запальчиво воскликнул Стужин. — Они биороботы! У них нет потенциала к саморазвитию!
— Верно. И тем страшнее происходящее. Скелхи — это тупиковая, мертворожденная ветвь эволюции. Они никогда не создадут собственного мировоззрения, семантики, а значит пойдут уже проторенным путем, сметая цивилизации, заимствуя технологии. Это рецидив, Глеб! Опухоль, на трупе сгинувшей империи. Ее нужно выжечь, пока события не приняли масштаба катастрофы! Если скелхи сделают следующий шаг, восстановят межзвездную сеть коммуникаций, активируют другие флоты и станции, — их уже ничто не остановит!
В границах сферы цифрового пространства пошла развертка данных. За двое суток, что Казимир провел в беспамятстве, был проделан огромный объем работ. Каждый запечатленный адмиралом мысленный образ тщательно проанализировали, добывая крохи информации из мельчайших деталей увиденного.
— Мы не в состоянии отразить удар, если скелхи нанесут его первыми, — взял слово Антон Реутов. — Эскадры, прикрывающие станцию, активны. Корабли образуют защитное построение. Их взаимное расположение исключает неуправляемый дрейф. Значит, на борту есть экипажи. По самым оптимистичным прогнозам, у нас от трех до пяти суток на подготовку. Дальше ситуация станет непрогнозируемой. Станция может совершить прыжок, навсегда исчезнуть из нашего поля зрения. Не исключена атака Земли силами одной или нескольких эскадр.
— Из чего сделан вывод относительно сроков? — хмурясь, уточнил адмирал.
— На борту войскового транспорта скелхов нет мобильной станции гиперсферных частот. Они действовали автономно. Кое-какую информацию удалось извлечь из бортового компьютера. Не все оборудование из требуемого списка было найдено скелхами. Работы по расчистке сорок второго убежища продолжались даже во время боя. При проведении зачистки мы ликвидировали еще три крупных отряда противника. Мнемонические допросы дали дополнительные сведения. Корабль должен был покинуть Землю через пять дней, оставив в убежище поисковые партии. Двое суток уже прошло. Еще два дня мы склонны прибавить…
— Исключено! — перебил его адмирал Торн. — Никаких вольных допущений! Исходим из лимита в трое суток. Продолжай.
— Надо было отпустить этот корабль! Пусть бы убирались! — вырвалось у Глеба Стужина.
— Да что с тобой случилось, Глеб Сергеевич?! — возмутился капитан "Альбиона". — Решил сдать им Землю? Берите, что хотите, только нас не трогайте? Кажется, мы это уже проходили! Или забыл?!
— Нас всего-то четыре тысячи человек! Треть населения — дети! Ну, что ты мне предложишь?! Пожертвовать ими? Или использовать обучающий потенциал наносетей? Наскоро подготовить из них пилотов истребителей?!
— Глеб, либо возьми себя в руки, либо, клянусь, — я введу военное положение! — прервал его адмирал. — Решай сейчас. Мне публичные истерики не нужны. Противостояние и разные там "демократические процедуры" — тем более!
Стужин хотел вскочить, выкрикнуть в лицо ополоумевшим тиберианцам, наконец-то поймавшим свой шанс, что они психи, но сник.
— Продолжай Антон.
— Система, где находится станция противника, наверняка плотно прикрыта датчиками. Исходя из известных нам омнианских технологий, и приемов их оборонительной тактики, следует предположить: все соседние системы также засеяны устройствами обнаружения, навигационные линии гиперкосмоса, с первого по третий энергоуровни, поставлены на контроль.
— Значит выход один? Атака с использованием вертикали?
— Да. Погружение, минимум до седьмого энергоуровня, на пределе возможностей кибернетических систем, дальше движение по горизонталям, и всплытие в боевом режиме. Иных вариантов нет, — подтвердил Реутов.
— Системы "Альбиона" и "Центавра" готовы к такому маневрированию в гиперкосмосе? — уточнил адмирал.
— Техники сейчас работают над этим. Предел погружения для обоих фрегатов — пятый энергоуровень, — ответил Алан Мерфи.
— Нет. Исключено. На скорую руку такие калибровки гиперпривода не делаются! — категорически возразил Торн. — Исходим из существующих возможностей. Что удалось выяснить по кораблям противника?
— Информация следующая, — слово взял Рихард Майлер. — Стандартная комплектация эскадры скелхов — флагманский крейсер и пять кораблей, условной классификации "фрегат". Вооружение энергетическое. Генераторы плазмы и лазерные установки разных типов и мощности, от главного калибра до зенитных скорострельных импульсных. Судя по изображениям, полученным из рассудка скелха, в системе находится от трех до пяти эскадр. На записи мыслеобраза четко различимы два флагмана, — он видел их на экране обзора, но полное сферическое построение прикрытия подразумевает еще три, — их скелх видеть не мог, из-за ограниченного угла обзора передающего устройства.
— Исходим из худшего. Пять эскадр, в боевой готовности, плюс оборонительные системы самой станции. "Тень Земли" переоснащался в качестве корабля-рейдера. Так что десять минут боевого маневрирования, при условии работы активных щитов, я гарантирую. Первый удар наносим из гиперкосмоса, в режиме "граница". Дальше атакующий бросок крейсера к станции. Мы принимаем огонь на себя, давая противнику разрядить накопители энергии.
— Это приведет к неизбежному возникновению энергокапсулы!
— Знаю. Но теперь у нас есть усовершенствованная система сброса накопленного щитами потенциала.
— Она еще не опробована на практике!
Адмирал нахмурился.
— Антон не нагнетай. Мои решения сейчас не обсуждаются. "Тень Земли" атакует секции гиперпривода станции, и принимает удар эскадр противника. Во второй волне идут "Фантомы" и "Валькирии". Их цель — корабли прикрытия. "Альбион" и "Центавр" выходят из гиперкосмоса последними. Задача: поставить генераторы помех, сбить настройки гиперпривода тем, кто к этому моменту решит сбежать из системы. Дальше будете действовать, исходя из обстановки и текущего состояния "Тени Земли". Это план операции в общих чертах. Даю сутки на детальное планирование, проработку каждого шага, который нам придется предпринять. Любые предложения тактического и технического характера будут учтены и рассмотрены. Глеб, — он повернулся к Стужину. — Сейчас от Лунной базы к Земле начали движение десять астероидов. Я планировал использовать их в качестве узлов планетарной противокосмической обороны, но теперь они послужат другой цели. С каждым состыкован технический носитель. Готовь население к эвакуации.
— Мы… — лицо Стужина вытянулось — Мы покидаем Землю?!
— Подготовка к эвакуации — необходимый шаг. Мера безопасности на случай если моя эскадра не справится. Твоя первейшая задача — не допустить паники. Соберись, Глеб. Тебе верят. Тебя уважают. Не потеряй этого. И еще. Мне потребуются сто сорок два человека, для пополнения экипажей. Список вакансий я тебе передам. Никакой мобилизации. Только добровольцы. Яна, — не дожидаясь ответа Стужина, он взглянул на дочь. — Переговори с медиками. Через сутки я должен быть на ногах. Пока это все.
— Минуту.
— Что у тебя, Антон?
— Я долгое время прожил среди скелхов, на похожей станции и знаю некоторые их регламенты. При атаке будет автоматически активирован узел дальней межзвездной связи.
— Но остальные станции скелхов опустели, — возразил адмирал. — Сигнал бедствия или призыв о помощи ничего не изменит. На борту нет экипажей. Некому запустить процессы клонирования. Насколько я знаю, автоматической процедуры на такой случай не предусмотрено. Омни был параноиком и лично отдавал приказ на воспроизводство нового поколения биороботов. Ты знаешь это не хуже меня, — адмирал счел вопрос исчерпанным, но Реутов проявил неожиданную настойчивость:
— Речь идет о потенциальных союзниках и возможности установить контакт с другими человеческими колониями. Мы знаем о существовании поселения на планете под названием "Джорг", но нам неизвестно где она расположена. Также неясно куда эвакуированы люди с обнаруженных на орбите Юпитера криогенных платформ. Кроме того, я убежден: не все космические расы в сфере влияния Омни постигла участь Земли. Я слышал от скелхов об империи квазианцев, с которыми Омни вел затяжную войну. Наверняка уцелели и другие очаги независимых цивилизаций.
— Зачем нам контакты с чужими?! — возмущенно спросил Алан Мерфи.
— Если мы снова выходим в дальний космос, нужно предвидеть и учитывать все последствия этого шага, — ответил Антон. — Многие цивилизации, пострадавшие от рук Омни, за четверть века могли пройти путь восстановления, схожий с нашим. Мы — потенциальные союзники, по крайней мере до тех пор, пока не будет устранена угроза со стороны скелхов.
— Хорошо. Допустим. К чему ты клонишь? — спросил адмирал.
— Узел гиперсферных частот можно взломать. Сигнал со станции не имеет конкретного адресата. Он передается по горизонталям первого энергоуровня, и будет путешествовать через гиперкосмос от звезды к звезде, пока не затухнет. На его генерацию уходят огромные затраты энергии. Мое предложение заключается в следующем: мы можем взломать узел гиперсферных частот, и заставить его работать в течение всего боя, ведя трансляцию в гиперкосмос. Во-первых, длительная работа узла межзвездной связи серьезно подорвет энергооснащенность станции, во-вторых, запись событий будет передана в тысячи звездных систем. Там, где разумные существа используют гиперсферную связь, трансляция будет принята.
Адмирал Торн глубоко задумался, затем кивнул:
— Согласен. Человеческие колонии откликнутся однозначно. Хорошо, Антон. Мы заявим о себе и попытаемся проинформировать другие цивилизации об опасности, исходящей от скелхов. Но как ты намерен кодировать информацию?
— В виде мысленных образов, разумеется, — они подаются дешифровке с использованием большинства нейроподобных систем.
— То есть, представители гипотетических инопланетных цивилизаций, загрузив данные в нейрокомпьютер, или используя свой рассудок, смогут увидеть ход событий, и даже понять смысл переговоров? — спросил Алан Мерфи.
— Безусловно, — ответил Реутов. — Но для этого мне нужно установить вторую независимую сеть нанитов.
— Хорошо, — скрепя сердце согласился адмирал. Он уже понял: отговаривать Антона от участия в боевой операции бессмысленно. — Поставь задачу мнемотехникам, передай им всю известную тебе информацию. Пусть оценят наши возможности и подготовят атаку на узел межзвездной связи. — Торн вновь взглянул на Стужина:
— Глеб, оставим наши разногласия в прошлом. Ты по-прежнему руководишь земной администрацией. Теперь к делу. На каждом из астероидов в прошлом разрабатывались полезные ископаемые. Там сохранилась структура шахт, и жилые модули, где восстановлены системы жизнеобеспечения. Это сделано давно. Предполагалось, что астероиды будут переоснащаться на лунной орбите. При помощи технических носителей каждый из них способен совершить гиперпрыжок. Условия спартанские, но иного способа защитить людей, уберечь население от ответного удара, в случае нашей гибели, нет.
— И куда мы отправимся? — мрачно спросил Стужин. Похоже, он не сомневался, что план атаки на станцию скелхов — это чистое самоубийство.
— На Терра Нову.
— Туда, откуда началась война с фокарсианами?!
— Это лучший из вариантов.
Стужин покачал головой.
— Скелхи прекрасно знают об этой неудавшейся колонии.
— Глеб, подготовь эвакуацию. Времени на размышления нет. Все решиться в ближайшие дни, — адмирал устало прикрыл глаза. — На сегодня совещание окончено. Каждый знает свою задачу. Встретимся в том же составе ровно через сутки.
